Отбросы. 6 сезон

      Застать Нейтана одного было непросто. В тюрьме всё время было слишком много людей. Толпа преступников, спрессованных теснее, чем беженцы в перевалочном пунке. Неудивительно, что то и дело разгорались конфликты, нередко переходящие в насилие. Даже законопослушные граждане в таких условиях наверное быстро начали бы звереть. Местный же контингент по определению не отличался особой терпимостью к внешним условиям. Большую часть дня Нейтан был постоянно окружён кучей людей, но ближе к вечеру Саймону всё же повезло: Нейтан отправился покурить в дальний угол спортивной площадки, где в такой час почти никого не было. Он стоял, глядя за сетку, ограждающую территорию тюрьмы, в густые заросли каких-то местных кустарников, изредка вспоминал про тлеющую в руке сигарету и затягивался, то и дело кривясь и хмуря брови. Сегодня Нэйтан выглядел как-то особенно не в себе.       Солнце клонилось к закату, небо было затянуто белесой дымкой, делая всё вокруг каким-то нереальным, словно время тянется бесконечно медленно, и этот вечер будет длиться вечно, и только солнце раз в сотню лет будет менять свой оттенок, становясь всё более алым и тусклым.       Собирая информацию о внутреннем устройстве тюрьмы он много наблюдал за Нейтаном, и быстро понял, что ему здесь приходится не слишком сладко. Местные знали о его способности и регулярно требовали у него наколдовать им что-нибудь. Нейтан без возражений исполнял.       Саймон заметил, что его мастерство заметно возросло, и он практически всегда вытаскивал из шляпы, фигурально выражаясь, кролика именно того цвета, который требовался заказчику.       Разумеется, все эти услуги он оказывал не бесплатно, вот только оплата шла не ему, а его... покровителю? Саймон не знал, как это точно называется. Поджарый бритоголовый парень был не особенно высоким и не слишком внушительным, но окружающие его откровенно побаивались. В нём сразу ощущалась какая-то хищная уверенность в себе. Нейтан подчинялся ему беспрекословно и - самое удивительное - практически молча. Саймон предпочитал не задумываться над тем, какими методами тот добился от Нейтана такой покорности.       С другими заключенными он бывал свободнее, и иногда Саймону казалось, что перед ним прежний Нейтан, тот самый, который плевать хотел на еженедельную собственную смерть и то, что он живёт на матрасе в общественном центре. Он прикалывался, болтал... не без умолку, но много, улыбался, но руки не распускал. Вот только периодически становилось ясно, что по большому счёту это бравада, привычка. Точно не правда.       Сегодня обычная беззаботная маска давалась ему особенно тяжело. Веселье было фальшивым, и это замечали почти все. Так что в конце концов Нейтан сдался и ушёл на улицу, где сейчас стоял в одиночестве. Никто не торопился подходить к нему, и это было хорошо. Саймону нужно было хотя бы пять минут наедине с ним: предупредить его о готовящемся побеге, чтобы ночью не нужно было тратить время на объяснения, и Нейтан чётко исполнял его указания.       Ему очень хотелось бы сделать это раньше, дать ему знать, что они здесь, они уже готовят побег... но он боялся. Нейтан ненадёжен. Он не умеет долго ждать. Что, если он проболтается, поставив весь план под угрозу? Поэтому он ждал до последнего. Больше откладывать было нельзя.       Нейтан посмотрел на догоревшую сигарету, словно не понимая, что с ней делать, скривился, швырнул окурок на землю, и потянулся за следующей. В пачке она была последняя. Он поколебался, но всё-таки вытащил её, смял пачку, сунул в карман и полез за зажигалкой. Саймон перехватил его руку. Нейтан вздрогнул и замер. Его глаза расширились, рот приоткрылся от изумления. Он водил глазами перед собой и, кажется, собирался что-то сказать. Саймон приложил палец ему к губам, а потом вложил в руку заранее заготовленную записку, и отпустил его.       Нейтан непонимающе смотрел на свою руку. Это всё его способность. Она дезориентировала людей, позволяя ему оставаться не просто невидимым - незамеченным. Что бы он ни делал. Развернув листок бумаги, Нейтан вчитался в аккуратные строки: "Нейтан, это Саймон, Мы приехали, чтобы освободить тебя из тюрьмы. Побег запланирован на эту ночь. Если всё пойдёт по плану, я разбужу тебя ночью. Буть готов. Я буду невидимым, но ты должен полностью мне подчиняться. Иди за мной и останавливайся вместе со мной. Молчи. Прячься, если я толкну тебя на землю.       Если что-то будет не так, нам придётся перенести побег на другую ночь. Жди, я дам тебе знать что я здесь, и всё в порядке. Сверни записку, и я её заберу. П.С. Не проболтайся. П.П.С. Келли за тебя очень переживает."       Саймон видел, как Нейтан дважды перечитал письмо, беззвучно шевеля губами. Повёл глазами, пытаясь определить, где он стоит и тихо прошептал: - Спасибо, Барри.       Саймон невесело усмехнулся и протянул руку, чтобы забрать скомканную записку. Нейтан схватил его за руку, стиснул её, а потом отпустил и отвернулся. Кажется, у него на глаза навернулись слёзы. Саймон отступил прочь. Больше всего на свете ему хотелось сейчас стать видимым и нормально сказать Нейтану... он сам не знал что. Что-нибудь ободряющее. Что они рядом, что всё будет хорошо, что осталось совсем немного...       Он никогда не был импульсивным, а временная петля закалила его терпение, отточила способность ждать и действовать ровно тогда, когда это нужно, как бы тяжело ни было. Он отступил и ушёл, оставив Нейтана одного. Он надеялся, что в последний раз.