Снова этот обрыв, только один выход — прыгнуть. Первый раз это очень страшно, но назад пути нет. Не знаю, не помню, какого чёрта здесь делаю. Сзади пустота, просто ничего, Тьма, но она растёт, приближаясь ко мне. Вот-вот и она затянет меня в себя.
Осталось пять метров, слышу крики, визги, плачь. Ещё чуть-чуть и всё, меня утянет в эту бездну… Но я прыгаю…
Падение не так страшно, как эта пустота. Лечу вниз прямо на острые скалы. Даже после месяца таких полётов, никак не могу привыкнуть к ним — снова закрываю глаза. Приближаясь к земле, оглядываюсь, тьма полностью скрыла скалу, и теперь движется ко мне…
Снова этот сон, уже около месяца я просыпаюсь с криками, в холодном поту, но видя свою комнату вместо этого кошмара, успокаиваюсь. Смотрю на часы — три ночи. Рядом сидит кошка, она чувствует человеческий страх, поэтому подходит ко мне, трётся головой о руки, ложится, мурлычет, убаюкивая меня.
Просыпаюсь, уже когда солнце давно встало. Кошка сидит рядом и облизывается. На часах девять часов, родители уже на работе, брат сидит в соседней комнате и смотрит телевизор. Встаю, иду собираться на пробежку.
Уже во всю светит солнце. Лёгкие, но всё же прохладные порывы ветра заставляют поёжиться и застегнуть ветровку. Пару раз подпрыгнув на месте, начинаю утреннюю тренировку.
Мне нравится бегать в парке. Утром, когда на улице почти ни души, он кажется таким манящим и загадочным, со своим собственным своеобразным оркестром. Столетние деревья при каждом порыве тихо поскрипывают, птицы звонко и мелодично щебечут. Иногда можно услышать звук падающей шишки от ветра или неугомонной белки, которая перепрыгивает с дерева на дерево, взмахивая своим пушистым рыжим хвостом.
После пробежки душ, потом завтрак. День обещал быть очень насыщенным. Уже неделю я с друзьями и братом собираемся посетить недавно открывшиеся ресторанчики и магазины в центре города.
Через пару часов, сидя в автобусе, смотрю в окно, вспоминая сегодняшний сон. В этот раз тьма почти захватила меня, но мне посчастливилось проснуться.
Мы гуляли по городу почти весь оставшийся день, мне удалось успокоиться и на время забыть о своих кошмарах. Домой вернулись в двенадцатом часу. На кухонном столе лежала записка, гласящая о том, что родители решили не ждать своих заблудших детей и умотали на дачу, оставив нам полную тарелку домашней и ещё тёплой пиццы. Конечно же мы не были голодны, ведь посетили чуть ли не каждую забегаловку в городе, но всё же не смогли отказаться от данного блюда. Умяв целую тарелку, и пожелав друг другу спокойной (ага, конечно, в другой жизни) ночи, мы разошлись по своим комнатам.
Падение, снова падение, я чувствую холод, темнота уже в метре от меня. Через секунд десять тьма уже коснулась моих ног, крики стали ещё громче, закладывало уши…
Я просыпаюсь, кошка снова рядом. Время четыре часа. Вместо того чтобы лечь рядом со мной, она встала и ушла, а мне так и не удалось уснуть. Спустя два часа, когда уже нет сил валяться встаю, одеваюсь и иду на пробежку. Выйдя на улицу, решаюсь не бежать по обычному маршруту, а сделать петлю. Не знаю с чего вдруг, но мне захотелось бежать по дороге вдоль леса. На этом участке дороги машин всегда было мало, а ранним утром не должно было быть совсем.
Приблизительно через полчаса мой организм потребовал передышки. На моих часах время приближалось к семи. Ещё несколько минут назад светило солнце, и щебетали птицы. Но сейчас на небе появились тучи, подул сильный и холодный ветер, всё погрузилось в тишину. Бросив ещё раз взгляд на часы, и решив, что на сегодня хватит, я направляюсь обратно к дому.
С каждой минутой становиться всё холоднее, а тучи уже полностью перекрывают небо. Через пару минут хлынул ливень, ветер подул ещё сильнее. И я уже не просто бегу, я несусь домой.
Вдруг позади слышится страшный визг тормозов и громкий автомобильный сигнал. От этого звука моё тело содрогнулось, а ноги перестали бежать. Последнее, что мне удалось увидеть и услышать — машину, которая неслась на большой скорости, и пронзительный звук от трения шин об асфальт. Последнее, что запомнилось — яркие фары, гудок и боль…
Снова обрыв, но в этот раз голоса из пустоты звучат громче, поэтому я закрываю уши, чтобы не слышать эти душераздирающие крики. Стою спиной к обрыву, очень сильно болят ноги, руки, да и вообще всё тело, а передо мной Она. Ещё чуть-чуть и Тьма захватит меня. Мне интересно, что в ней. Покой? Если не прыгну, то смогу ли выспаться потом? Но как только она приближается ко мне ещё на один метр; чувствую холод и страх, идущие из этой пустоты. Шаг, другой и снова падение. На это раз я не закрываю глаза, а смотрю прямо во Тьму. Она опять полностью скрывает скалу, всё ближе и ближе, и вот уже касается моих ног. Мне холодно и больно, уши закладывает от визгов, но продолжаю держать глаза открытыми. Тьма дошла до пояса, она постепенно обволакивает моё тело. Ужасно больно, всё горит. Я кричу и слышу свой голос, но воспринимаю его как чужой. Он сливается с другими душераздирающими воплями. Осталось ещё чуть-чуть и всё, эта пустота захватит меня полностью. Почему я не ударяюсь о землю? Где скалы? Мне хочется разбиться, ведь эта боль стала невыносимой.
Молния, ещё одна молния. Откуда они здесь? Несколько из них ударяют по Тьме, и она отступает. Одна попадает в меня; больно, но я терплю, и наконец закрываю глаза. Ещё чуть-чуть и моё тело разобьётся о скалы, но проходит около минуты, а я всё ещё не чувствую удара. Открываю глаза и вижу… Я лечу! В небе рядом со мной летят птицы; мы пролетаем над морем. Вижу бескрайние воды и рассвет. Мне хорошо; уже не так больно, почти не страшно и холодно. Я просто лечу вперёд…
***
— Зрачки на свет не реагируют, пульсация на сонных артериях отсутствует, дыхательной активности не наблюдается.
— Немедленно приступить к сердечно-лёгочной реанимации!
Спустя минут тридцать.
— Сердцебиение?
— Появилось, потихоньку нормализуется, дыхательная активность тоже.
— Не прекращать искусственную вентиляцию, следить за показателями.
***
Светило солнце, палату продувал лёгкий ветерок. Мне не пришлось открывать глаза, чтобы почувствовать это, но мои веки вздрогнули, а тело охватил дискомфорт. Сначала он не был таким ощутимым. Но чем быстрее мой организм приходил в себя, тем сильнее становился дискомфорт, перерастая уже в боль.
Глаза распахнулись, но из-за непривычно яркого света, а может из-за всё также усиливающейся боли, сощурились.
Тихий монотонный писк, шелест листьев за приоткрытым окном, почти неслышные голоса за дверью, чья-то мягкая рука, поглаживающая кисть, которая после каждого прикосновения становилась ещё более влажной.
Уже не так быстро открываю глаза, ещё не до конца привыкшие к солнечному свету.
Передо мной сидит мама, лицо бледно и уставшее, уголки рты опущены, а её глаза сильно покраснели, с них до сих пор капают слёзы, попадая на её и мою ладони. За ней стоит отец, морщин стало в несколько раз больше, лицо такое же белое и осунувшиеся, из-за этого синяки кажутся неестественно чёрными, на голове не осталось ни единого тёмного волоса.
По-видимому, находились здесь очень долго и похоже ни разу нормально не прилегли.
От попытки сесть пришлось отказаться почти сразу. Да и отцовская рука не дала бы это сделать. Голова болезненно пульсировала, в глазах начало всё расплываться, руки сводило при каждой попытке подвигать ими. Желание пошевелить ногами закончилось вскриком от резкой и сильной боли, которая не прошла даже спустя нескольких долгих минут. Но что-то внутри меня радовалось, даже слегка ликовало, конечности были сломаны, но они восстановятся, ходить буду, а главное — жить. Мне удалось победить Тьму, победить нескончаемый кошмар и все его ужасы. Переиграть смерть и выжить.
