Пропитанные болью

      Когда вместо вызванного Агатой Павла приехал Иван Петрович, Лина сначала облегчённо выдохнула, она пока не готова его видеть, но услышав голос прибывшего, так и не смогла вдохнуть.       Это был тот человек в лесу, человек, которого так боялся Роман, человек, отчаянно желавший… вернуться в прошлое? Иначе зачем ему карельские артефакты, для этого использующиеся?        — Где ж Вы бегали, дорогуша? — сердобольно и слишком радушно качал головой Иван Петрович, но Лина прекрасно видела его изучающий, цепкий взгляд, и с глупой улыбкой старалась притвориться, мол, ничего не замечает.        — Иван Петрович, что с ней? — не выдержала Агата и довольно грубо поинтересовалась у того, резко отлепляясь от косяка двери, словно внезапно ожившая статуя.        — Вывих лодыжки, — он ещё раз внимательно, будто стараясь проникнуть в голову пострадавшей, оглядел Белову и отвернулся. — Не рекомендую ходить ещё день минимум. Пусть лежит, не волнуется, хорошо питается, а через пару дней посмотрим.       Север еле заметно выдохнула, облегчённо проскользнув взглядом по шерстяному носку упомянутой лодыжки, и направилась к выходу, провожая врача.       Иван Петрович, значит. Есть повод наведаться в библиотеку и посмотреть в архивах, кого он там вернуть хочет. Лина раздражённо посмотрела на лодыжку, в таком случае, не наведаться, а дозвониться. И хорошо бы ещё раз внимательно изучить ритуал, — может, она что-то пропустила — и сделать это так, чтобы новоявленная сестричка не пронюхала. Главное, не привлекать её внимания, та ведь как ройная собака: не трогает, пока не зацепишь чем-нибудь, а там уже ничто не спасёт.        — Держи, — за выстраиванием цепочки последующих действий Лина не заметила, как Агата вернулась, на этот раз с чашкой чего-то горячего. — если тебе что-то нужно, сразу говори.        — Кто он? — поинтересовалась Лина, подозрительно всматриваясь в коричневую жижу, намекая на ушедшего. Сестричка прослыла жуткой лентяйкой, однако когда надо было, та умела готовить, хотя бы и только чтобы не умереть с голоду.       Агата сложила руки на груди, присаживаясь на край дивана достаточно далеко, чтобы Лина не отодвигалась, но не у самого подлокотника, задумчиво сканируя собеседницу взглядом. Та с вызовом вскинула голову и упрямо отсела подальше, даже не стараясь проявить уважение. Хватит, науважалась.        — Врач, работал тут до Павла, как говорят, до смерти никого не залечивал, — усмехнулась краями губ. Толика разочарования промелькнула в её глазах, но удовлетворения Белова не почувствовала.       Девушка аккуратно встала, перенося весь вес на правую ногу, стараясь не напрягать левую, и пошатнулась; в последний момент стоя её удержали холодные, цепкие руки сестрички. Лина выпрямилась, игнорируя боль в растянутой конечности, и попыталась вырваться из хватки. Ей ничего не надо от того, кто довёл маму до тюрьмы.        — Отпусти, — злясь на себя за беспомощность, процедила она. Вот что ей мешало прийти в больницу? Там бы и пролежала пару дней, но нет, надо же было приковылять именно к Агате! — не нужна мне твоя помощь.        — Я перенесу необходимое тебе на первый этаж, не напрягай ногу, — невозмутимо ответила писательница, даже не собираясь подчиняться.        — Нет, не смей за меня реша… Ай! — Лина дёрнулась вперёд, острая боль пронзила левую ногу, заставляя ту присесть, шипя от раздражения.       Чёртова Агата! Во всём виновата. Ни в прошлое не вернуться, ни мамы нет, ни даже ходить нормально нельзя. Ох, если бы Белова не поддалась странному порыву и просто осталась на большой земле. Или вообще никогда не натыкалась на книги этой бумагомарательницы — всё было бы хорошо.       В глазах предательски защипало, в горле неприятно засел ком, нет, только не заплакать, только не при этой ведьме.        — Лина, — обеспокоенный голос сестрички ворвался в мысли, вызывая очередной прилив жгучей ненависти. Девушка до побеления сжала губы, лишь бы ничего не ответить. Как только сможет ходить, тут же свалит с этого проклятого острова. — давай, вставай, осторожно.        — Отстань, — режиссёр нашла в себе силы встать и оттолкнула Агату. — я сама, так будет лучше, ты всё только портишь. Всем несчастья приносишь, — отрезала она всевозможные комментарии, намекая на произошедшее, и та ничего не ответила, но Лина спиной чувствовала долгий её взгляд.       Белова с трудом дохромала до кровати у стола, засыпанного смятыми бумажками, и горько усмехнулась. Писательница никогда не отличалась любовью к чистоте, а вот мама… Мама любила порядок и старалась приучить к нему и Лину. Девушка помнила, как спорила с ней, ругалась и, в конце концов, просто начала хитрить, делать видимость чистоты и только сделанной генеральной уборки; как много бы она отдала сейчас, чтобы вернуться туда, в прошлое, послушать все выученные наизусть нотации и обязательно обнять — нет! Хватит, сейчас эти воспоминания не помогут, сделают только хуже. Нужно сосредоточиться на Иване Петровиче, почему он решил использовать именно её.       Взгляд зацепился за более-менее аккуратную стопку бумажек, Лина взяла парочку. Пригласительные на этот вечер. Варвара, Потап, Лукаш… Зачем это? Агата ж социопат. В шкафу нашлись книги последнего издания сестрички, каждая подписана самой Север так, словно бы та прощалась. Интересно. Собралась уезжать? Скатертью дорога.       Белова присела на кровать, прихватив телефон. Попросить Арво узнать ей всё или принести? Лучше принести.       Лина до глубокой ночи рассматривала старые фотографии до-паромной давности, всячески игнорируя неловко заботливую сестричку, вынужденная открыть дверь только чтобы еду забрать и снова оттолкнуть Агату. Фото не были подписаны, но по памяти сравнивая людей, постепенно девушка расшифровала всех. В газетных архивах нашлись списки погибших, пропавших без вести и выживших. Имён много, однако Белову интересовал только конкретный житель острова.       Светлана и Зоя Сибирцевы числились пропавшими без вести. Всё, что Лина знала или слышала о них, это что они на большой земле, и последняя беременна третьим ребёнком. Несостыковка или ошибка печати? Так или иначе, больше упоминаний об этой семье не нашлось.       А в ритуале, как гласила книга, нужны были не только кантеле, календарь, но и чистая душа в качестве жертвы. Таковой на острове мало кто мог назваться, и на ум как-то не приходили.       Так и не увидев всю картину целиком, девушка решила лечь спать и всё выяснить завтра, в конце концов, утро вечера мудренее.       Следующий день обозначился кражей карельских артефактов, расследованием чего и занялась Агата, впрочем, не забывая периодически прибегать домой и что-нибудь принести съестного или даже приготовить. Лина принципиально не брала ничего из оставленного сестричкой и готовила сама, невольно сравнивая её заботу с маминой. Мама всегда старалась накормить вкусно, делала те блюда, что любила девушка, всегда была еда на столе в обозначенное время. Они завтракали, обедали и ужинали вместе, весело обсуждая последние новости за столом. Белова скучала по тем временам.       Агата же просто оставляла что-то, во сколько и сколько раз сама вспоминала, при этом ничего не перекусывая. Иногда казалось, она — робот, заряжающийся от расследований, ведь даже ройные собаки нуждались в еде, а эта… Ведьма.       Лина одиноко ковыряла наспех пожаренную яичницу. Значит, Роман украл артефакты для Сибирцева, ритуал будет завтра, кто же та чистая душа? Ребёнок? Детей на острове немного, кто мог бы приглянуться Ивану Петровичу? Ох, девушка закрыла лицо руками, для начала бы узнать о каждом из них, чтобы делать какие-то выводы. Вдруг чистая душа должна быть какой-нибудь особенной и с предварительной обработкой?       Взгляд скользнул по столу, и к чему были те пригласительные на вчерашний вечер? Одни вопросы.        — Лина…       Агата, по возвращению, явно хотела поговорить и задумчиво прожигала глазами Лину, но та демонстративно заперлась в комнате, игнорируя любые попытки той контактировать. Она не хотела расстраиваться, не сегодня, не накануне дня, в который что-то должно было произойти.        — Лина, с кем ты встречалась вчера?        — Не мне перед тобой отчитываться, — огрызнулась-таки Белова из-за закрытой двери на очередную попытку поговорить.        — Ты разговаривала с Романом? — прямо спросила Агата. — Он жив, да? Пойми, это важно. Он хотел, чтобы ты украла эти артефакты?        — Отвали! — Лина рывком распахнула дверь, едва не ударив сестричку. — тебе мало того, что ты уже испортила мне жизнь? Чего ты добьёшься в очередных поисках нахрен никому ненужной правды? Разрушенных ещё жизней?        — Правда нужна всем, — тихо возразила писательница, подаваясь вперёд, но девушка предупреждающе вытянула руку вперёд, и та была вынуждена отступить.        — Твоя правда сделала мою маму убийцей!        — Убийцей твою мать сделало желание скрыть правду.       Агата редко повышала голос, вообще не кричала, и то, что она сделала это сейчас, в таком контексте, пытаясь снова обвинить маму — задело. Жгучая ненависть поднялась с уголков души, душным комком застревая в горле; ладони сжались в кулаки, ногтями впиваясь в кожу. Никто никогда не посмеет говорить так о маме! Тем более та, кто сделала из неё преступницу.        — Не смей трогать мою маму, — глухо ответила Лина, сдерживая эмоции, и с силой захлопнула дверь, не желая ничего слышать.       Мама не убийца, мама не убивала, её брат умер сам, они все умерли сами, во всём виновата Агата. Если бы не Агата, мама бы никого не убивала.        — Лина, подожди, послушай!       Лина не хотела слушать, не хотела ничего знать. Мама убила, и виновата ли в этом Агата? Роман врал о возможности вернуться в прошлое, так лгал ли он о вине кузины? Или это всё Иван Петрович? Если ему так нужны артефакты, так можно ли воскресить умерших? В газетах была заметка о его госпитализации в психушку, псих ли он? Боже, кто бы прояснил хоть что-нибудь?!       Кто виноват, кто врёт, кто использует? Кому верить?       На Кёргин Пяйва Лина решила не пойти, — нога ещё болела, отчаянно зовя хозяйку на покой, — а в десятый раз перелистывать фотоальбом. Иван Петрович, Роман, мама, Агата.       Иван Петрович использовал Романа и Лину, чтобы воскресить жену и дочь; Роман использовал Лину, чтобы поставить её перед лицом закона; мама… могла использовать, как замену одного ребёнка на другого? Агата хотела вернуть Лину для?       Девушка пыталась смотреть объективно, старалась понять. Сибирцев, может, свихнулся; Роман боялся первого; мама по закону не имела права похищать и убивать людей, а Агата? Белова в отчаянии уронила голову на руки, думать объективно — больно.       Мама всегда заботилась, помогала, убивала ради неё, Лины, и она приняла эту жертву. Сибирцев использовал; Роман использовал, а Агата? Север всем приносила только страдания и смерть, так почему же её любили? Почему она заботилась о только-только найденной сестре, почему переживала, почему… А переживала ли? Было ли это заботой? Маруся говорила, что той больно, доктор на это намекал, Лариса, Арво, Потап, Варвара просто радовались за них; кого послушать, кому поверить?       Мама, какого это, убить брата? Смогла ли бы Лина так? Смогла бы убить Агату? Если бы её вернули в прошлое, чтобы никто ничего не узнал, чтобы остаться с мамой, быть всегда в тепле, рядом с тем, кто любит и заботится, смогла бы?       Девушка посмотрела на оставленные на столе фрукты, на стоявшую на плите пригоревшую кашу точно по рецепту и заданию врача и отвернулась. Агата наверняка не завтракала сама, засиделась за очередным романом, как обычно, укусила яблоко перед уходом и убежала расследовать, но не забыла приготовить завтрак сестре. Смогла бы?       Мама, а брат заботился о тебе? Он держал в себе твой секрет столько лет и взбунтовался только когда ты убила человека, ты смогла, а было легко? Мама, помоги, дай совет, не заставляй выбирать!       Сибирцев убьёт чистую душу, чтобы вернуть жену и ребёнка, убьёт человека — дитя; равноценная ли это жертва? Лина смогла бы убить человека, чтобы вернуть живую маму и тот комфорт, от которого так хотела убежать? Мама смогла, а Лина?       Стук в дверь резко ворвался в мысли, вырывая девушку в реальность. Белова не хотела вставать, те, кому нужна Агата, уже могли понять, что той дома нет, и уйти. Стук повторился, и через несколько минут раздался крик, заставивший Лину подскочить и зашипеть от мгновенной боли в ноге.       Майя! Сибирцев хотел убить Майю. Майя в обмен на взрослую женщину и ребёнка, счастье Павла в обмен на счастье Ивана Петровича — неравноценная жертва.       Лина в миг преодолела путь до двери, надеясь застать похитителя, но всё, что предстало глазам — спина непонятного костюма и качавшиеся потревоженные беглецом ветки; в памяти ясно отпечатались две маленькие свисающие с правой стороны ножки. Не допустить её смерти, ни за что.       На звонок Беловой Агата примчалась сразу же, чуть позже за ней прибежал и Павел. Сестричка внимательно посмотрела на Лину, до белых пальцев сжимая в руке найденную подвеску.        — Ты знаешь, где он прячется?       Девушка не сомневалась, отвечать или спорить, и если бы она только знала, где, сама туда побежала, но Роман всегда был скрытным, появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, словно растворялся среди ветвей и листьев. Агата прочитала ответ во взгляде.        — Никуда не уходи, — и быстро зашагала обратно.       Лина не смогла усидеть на месте, но и в лесу много времени бродить не дала нога. Ох, если бы только она раньше поняла, в чём дело, если бы предупредила хоть кого-то, поделилась бы догадками, можно было предотвратить похищение Майи, а теперь? Сидеть и ждать новостей. Невыносимо.       Нет, Лина не смогла бы убить, принести в жертву чистую душу, не смогла.       Дверь домой оказалась открыта, бурые капли крови на полу настораживали. Агата — пронзила девушку мысль, сердце отозвалось гулким ударом и в страхе застыло на секунды, но в следующий момент из зала послышался спокойный голос Романа. Лина подкралась ближе, вслушиваясь в разговор.        — А Лина… Она сумасшедшая.        — Она не сумасшедшая, — как-то устало произнесла сестричка, словно спорила уже не первый час.        — Разве? Только сумасшедшие могут думать, что они вернутся в прошлое, — в голосе Романа послышались горечь и усмешка. — или что прошлое вернётся к ней. Что люди, которых убила её мать, оживут, и всё сразу изменится. Она даже утомила своей одержимостью.       Значит, врал. В прошлое нет возврата, а Сибирцев — просто псих, который напрасно убьёт Майю? Лина закрыла рот руками, скатываясь по стене на пол. Почему все лгут? Почему используют? Почему так больно, если она хотела получить ответ на эти вопросы?        — Поэтому ты пытался её убить? Ты столкнул её откуда-то?       Девушка удивлённо подняла голову, вытирая горячие слёзы; Агата думала, её хотели убить?        — Я не сталкивал её, в её голове что-то перемкнуло, и она вышла из игры.        — Какой игры?       Роман хохотнул, послышался звон столовых приборов.        — Смертельной игры. Помнишь, при нашей прошлой встрече я говорил, что давал слово человеку, которому важно, чтобы до поры до времени ты была жива?        — Иначе игра потеряет всякий смысл, — усмехнулась Агата, и её голос заледенел. — помню. Мне нужно имя.        — Нет.        — Имя.        — Получишь его, если будешь щедрой девочкой.       Лина вышла за угол дома до конца разговора. Значит, Сибирцев развлекался с Агатой, он так играл с ней с каких-то времён, когда она сама ещё не познакомилась с сестричкой. Иван Петрович хотел вернуть к жизни жену и дочь, но Север нужна живой до поры до времени. Нужна ли ему Майя? Интерпретировать ли фразу «чистая душа» как-то по-другому или воспринимать буквально?       Девушка давила на корню предчувствие чего-то плохого и, подождав, когда Роман скроется за поворотом, поковыляла за ним. Где он мог держать Майю? Зачем? Чтобы вытянуть что-то из писательницы? Вряд ли деньги тот просил с разрешения Сибирцева, знал ли кузен весь его план? Что Агата могла сделать ему?        — Лина? — впереди внезапно появился широко улыбающийся Роман, его острый взгляд резал без ножа. Заметил. — не хочешь присоединиться?        — Что Агата сделала Сибирцеву?       Улыбка слезла с его лица так быстро, словно никогда не появлялась.        — Ты всё слышала, — угрожающе прошипел он, подаваясь вперёд, и Лина была вынуждена отступить.        — Что Агата ему сделала? — упрямо повторила она.        — С чего это тебе так важно? Разрушила ему жизнь так же, как тебе, убила всех, кто ему дорог, растоптала его, влезла в душу, как всем нам. Она несёт за собой только смерть, — его глаза жутко сверкали, каждое слово зло цедилось, больно ввинчиваясь в мозг.        — Его жизнь разрушило крушение парома, это было тридцать лет назад. Агата не могла устроить это в шесть, какой бы сволочью она не была!        — Его жена и дочь живы, если ты не знала.        — Тогда что же она ему разрушила? Не даёт им жить вместе? Не пускает его на большую землю? — Лина даже не знала, что ещё можно придумать.       Со всех сторон, как ни погляди, Сибирцев — счастливый человек, везунчик! Спас своих родных от смерти, ждёт третьего внука, что же ему не хватало? Или что-то тут не так? Что-то неправда? С чего бы его госпитализировать в психушку вскоре после крушения, если у него всё в порядке? С чего бы ему мстить Агате? Насколько Лина слышала, он ни разу не фигурировал в её расследованиях, так что?       Мертвы его жена и дочь — так? В чём же вина Север? За что может мстить мужчина, по сути, шестилетней девочке?        — Не лезь не в своё дело, — процедил Роман, не желая спорить дальше. — а то жалеть будет поздно, — и исчез в кустах.       Лина удручённо вернулась домой и села за газетные листы. Агата жила на острове? Приезжала на тот злополучный Кёргин Пяйва тридцать лет назад? Она слышала, что София и мать Север поссорились примерно тогда и больше не виделись, слышала, что первое своё дело на этом острове писательнице помогло раскрыть воспоминание из детства — Лариса никогда не скупилась на подробные рассказы обо всём на свете.       Вот фото на Кёргин Пяйва того года, судя по очертаниям лица, эта женщина — мать Агаты, тот мужчина — отец. А Агата?       Скорее всего, после праздника был отток туристов и, раз много погибло на том пароме, люди туда скупили билеты под чистую. Сибирцев, возможно, винил Север за смерть жены и дочери, значит, она как-то повлияла на то, что именно они поехали тем рейсом. Что могла учудить маленькая девочка? Устроить истерику, заболеть, потеряться и не поехать?       Почему до поры до времени? Почему смертельная игра? Хотел ли Иван Петрович принести в жертву именно Агату? При всём уважении, та чистой душой точно не обладала, но, может, тот думал, что раз «вместо неё» умерли Светлана и Зоя, значит, в этот раз «вместо них» должна умереть писательница? Это равноценная замена? Могла ли Лина принять эту идею за объяснение и смириться с местью? Как будто бы Сибирцев отомстит той и за маму.       Но разве может быть виновата шестилетняя девочка в том, что осталась жива?       Может ли Агата быть виновата в том, что мама убила брата?       Могут ли детективы или полицейские быть виноватыми в грехах убийц и насильников, только потому что они проливают на это свет?       Лина в отчаянии закрыла лицо руками. Если шестилетняя девочка не виновата в том, что осталась жива, если детективы или полицейские не виноваты, если не виновата и Агата — не будет ли признание предательством мамы?       Мама может быть виноватой? Мама может быть убийцей? Лина может допустить смерть невинной девочки и, или сестры? Будет ли это равноценной жертвой?       Белова резко встала, совсем не чувствуя боли в занывшей ноге. Она знала, знала, где искать Майю. Иван Петрович захочет проводить ритуал на берегу, там, где потерял жену и дочь. Паром, судя по газетам и рассказам, затонул недалеко от маяка.       Арво приехал быстро, прихватив с собой Потапа. Лине казалось, лесная дорога специально издевалась над ними, внезапно проваливаясь в канавы или возвышаясь кочками, резко виляя в стороны, пытаясь остановить машину лужами склизкой грязи. В салоне царило напряжённое молчание, девушка даже мысли не допускала, что могла ошибиться с местом проведения ритуала. Это убьёт их всех.       Сердце бешено стучало, словно пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки и оказаться на месте быстрее хозяйки. Лина бежала впереди всех, огибая деревья, на звук голосов и бьющихся о берег волн.        — Узнай меня, услышь меня, воскресни! — отчаянно завывал ветер вместе с седым мужчиной у костра. Майя была на свободе, Агата в лодке в нескольких минутах от гибели.       Лина на мгновение остановилась. Казалось бы, оттолкни Сибирцева, встань на его место, взови к небесам, и прошлое вернётся. Мама, её тепло и забота, кому же ещё она нужна, кроме мамы. Даже убивать не надо, водная стихия сделает всё за неё, Потап и Арво не успеют добежать, так просто.       Смогла бы?