Ивэйн

На сей раз Беккер столкнулся в баре с Мэттом. Настроение у обоих было одинаковое: хотелось тихонько напиться и забыться. Оба предпочли бы сделать это в одиночестве, но бар был набит битком, пришли они практически одновременно и заняли единственный свободный столик. Мужчины начали поглощать спиртное, стакан за стаканом. На четвёртом стакане случилось невероятное – Мэтту Андесону захотелось задушевной беседы. - Сегодня умер мой отец, - сказал он глухо. - Сочувствую, - сказал Беккер. Он не хотел слушать излияния Мэтта. Не сегодня. В любой другой день – пожалуйста, но не сегодня. Беккер понимал, что товарищу неимоверно паршиво. Наверно, он ждёт, что Беккер спросит, как звали отца, от чего тот умер, были ли они с Мэттом близки. - Как его звали? - Гидеон. - Он был болен? - Да… Не чем-то конкретным. В своё время он серьёзно подорвал здоровье, так и не оклемался. - Сколько ему было? - Шестьдесят три. Стукнуть бы Андерсона стаканом по голове! Шестьдесят три года! Далеко не предел, но насколько же больше, чем пять лет! - По крайней мере, он успел пожить, вероятнее всего, влюбиться. Завести минимум одного ребёнка. – «Заткнись, Беккер. Просто спроси, чем можешь быть полезен, нужна ли помощь с похоронами. Ему трудно, ему плохо, ему нужна поддержка, и он не виноват в твоих бедах». Но ладонь сама собой сильнее обхватила стакан. - Он мог бы прожить больше. - Моему сыну было пять лет, когда он умер, - размеренно проговорил Беккер. Размеренность была чисто внешняя, по сути, он выпалил это в отчаянии, ибо не видел другого способа не врезать Мэтту, невиновному по всем параметрам совести и логики. – Его убили. А меня не было рядом, чтобы защитить его. Последние минуты жизни мой мальчик провёл наедине с подонком, от которого не мог защититься. Мэтта настолько огорошила информация, что на минуту он превратился в обычного человека. - Убийцу нашли? - Нашли. - И что потом? – Мэтт пожалел о вопросе, ещё не успев произнести его до конца. Глаза у Беккера стали такими страшными, что сделалось жутко даже каких только ужасов не повидавшему Андерсону. - А потом я своими руками свернул этому ублюдку шею. – Беккер резко допил порцию виски и звучно поставил стакан на стол. – Извини, Мэтт. Я сочувствую тебе. Но сегодня из меня дрянной слушатель. Прости. – Он оставил деньги и ушёл. Они оба знали, что больше не вернутся к этому разговору, и что каждый завтра будет делать вид, словно нынешнего вечера вовсе не было.