The way for two / Путь на двоих

Залитый солнцем потрескавшийся мрамор спальни предстал перед её глазами звонко, словно по щелчку. Затылок отчего-то гудел, поясница сладко ныла, а перед глазами танцевали рождения сверхновых в миниатюре. С устеленного набуанским королевским ковром пола раздавались глухие колотящие звуки, будто маленький клюв пытался пробить ворс и добраться до старинного камня. Рей сощурилась. Приметив слева от себя влетевшую в распахнутое окно чандрилльскую булаптицу, она сладко улыбнулась её аккуратной пёстрой фигурке. После чего резко вскочила. «Кайло», — мысль пронзила её выстрелом бластера, — «Где Рен?» Шёлковые простыни рядом с её обнажённым загорелым телом были смяты, но холодны и безжизненны. Паника пронзила её, пуская по нервным окончаниям липкие нити страха, но перелетевшая на пару человеческих шагов булаптица, решив клюнуть массивный чёрный сайбер в гарду, успокоила ползущий холод резко накатившим кипятком. Рей со звучным выдохом опустилась на постель. Едва ли он оставил бы свой световой меч ей в подарок. Сделав порядка двадцати мерных выдохов и успокоив пульс, она спустила ноги с кровати. В их спальне мало что уцелело: две сломанных части софы были сложены друг на друга, стеклянный столик с позолотой разлетелся по ковру, яблоки и пасаанский виноград умирали в противоположных углах комнаты. Разорванный корсет, сваленный в кучу с испорченным платьем, тряпками Рена и ещё каким-то бельём напомнили Рей о вчерашней ночи. Почувствовав между ног теперь уже еле ощутимый жар, она бессовестно улыбнулась. «Сделал меня своей», — мысленно протянула, сразу же устыдив себя за несвойственную ей девичью наивность. Аккуратно перепрыгивая через разбитое стекло, Рей схватила одинокое яблоко с пола и, предварительно вытащив из него осколок, смачно откусила. Просто ужас как хотелось еды. — Тебе бы тоже чего-то, — она ловко подцепила булаптицу тремя пальцами левой руки, и усадив её на резной подоконник, бросила ей начавший сохнуть виноград. Птица вернула ей недовольный взгляд. — Что? — Рей шумно откусила. — Червей нет. В ответ раздалось громкое карканье. — Оставь мусорщицу на секунду, и она тут же бросится кому-то на помощь. Рей резко обернулась к двери. Её губы непрошено растянулись. Кайло вошёл внутрь, прижимая к рёбрам серебряный поднос с массивным окороком и свежеиспеченным мягким хлебом. В левой руке у него был резной кувшин. — Я подумала, что ты ушёл, когда проснулась. Прикусив губу, Рен на мгновение открыл ей своё беспокойство. — Я не ушёл. Ты знаешь, — он опустил ношу на постель, так как ничего кроме неё и пола в комнате не осталось. — Не после того, что произошло вчера. — О чём ты? Подойдя к нему, Рей быстро догрызла яблоко и принялась за горячий хлеб, откусывая прямо от буханки. Она никогда бы не подумала, что секс рождает такой голод. — Об этом, — Кайло нежно провёл ладонью по её бедрам, украшенным его пятерней в разнообразных проекциях. Рей усмехнулась с набитым ртом. — Это всё равно случилось бы, — она отпила молоко из кувшина. — Рано или поздно. Я бы тебя нашла. Осторожно, еле касаясь бархата кожи, Кайло провёл сгибом указательного пальца по её позвоночнику. Рей повело назад неосознанно, в попытке ощутить больше тепла грубых пальцев. — Больно? Робкий вопрос раздался где-то у неё в затылке. — Нет, — Рей поставила кувшин на место, на секунду разорвав контакт с его грудью и щекой, — уже нет. Бакта-мазь… Кайло торопливо кивнул, всё равно отчего-то смутившись и опустив подбородок в пол. Ей хотелось прильнуть к нему, она это планировала, но вид его был столь неправильным, что Рей не удержалась от блаженства минутного созерцания: огромный мужчина в чёрных тряпках, способный убивать и без применения Силы, топтался на месте, понурив плечи, и теребил оттопыренную в коленях ткань штанов. — Рен. Он метнул на неё взгляд — слишком быстрый, слишком бесконтрольный и неподвластный барьерам. — Что с тобой происходит? — Рей озвучила мучающий вопрос. — Мне казалось, вчера мы всё обсудили. Кайло молчал. Он продолжал молчать и когда опустился на постель с резким выдохом. Чёрные засаленные кудри разметались по простыням, в то время как его правая рука взметнулась к переносице. Присев на краешек, Рей ждала рождения мысли, не слишком сложной и непременно мрачной, но Рен, очевидно, не торопился с ответом. Хмыкнув, она опустила два пальца к подолу его грубо вытканной рубахи, и повинуясь мимолётному инстинкту, нырнула под неё, пощекотав ногтем то место под пупком, где начинались жёсткие волосы. — Что делаешь? Было бы странно, если Кайло Рен боялся бы щекотки, но от касания мусорщицы он вздрогнул. Робкий прищур его глаз, направленных на неё, приносил Рей удовольствие. Не произнеся ни единого слова, она уперлась обеими ладонями в нижнюю часть пресса и повела рубаху наверх, словно по доске для стирки. Упругий бледный стан украшали подсохшие корки рубцов, шрамы, уже звавшиеся старыми после исцеления на Кеф’Бире, и россыпь родинок, напоминавших маленькие звёздные скопления. Рей готова была поклясться, что под его левым соском находилось созвездие лот-волка. — Рей, что ты..? — Т-ш-ш. Она коснулась кончиком языка отметины в форме полумесяца над левой тазобедренной косточкой. Кожа в этом месте была горячей, солёной и пряно пахла. Рей никогда не пробовала Рена так, как он несколько раз пробовал её — она целовала только его губы и шею. Мельком взглянув на его потерянное лицо, она смелее прижалась к тому же месту губами, и схватившись ладонями за массивные рёбра, повела мокрыми поцелуями вверх. Она думала об этом ещё тогда, на Ак-То, когда мазала его целебной смесью. Тело Кайло, и без того жёсткое, напряглось ещё сильнее, когда Рей накрыла ртом маленькую горошину бледно-розового соска. Он практически не дышал, не сводя с неё настороженного, колкого взгляда. — Тебе не нравится? Оторвавшись от одного соска, Рей смешливо лизнула глубокую впадину между ребрами. Ответа не было. Когда она устала смотреть на Рена исподлобья и уже нацелилась на вторую грудь, он без малейшего усилия подтянул её к своему лицу за подмышки. Её обнажённый живот чувствовал под собой перекатывающиеся мышцы пресса. — Что? — Рей споткнулась о мёртвый обсидиан его глаз, — Разве мужчины и женщины не делают такие вещи, когда они… когда они делают такое, как..? Кайло пытался отыскать в её глазах нечто, что облегчило бы ту тяжесть, что душила его изнутри, но видел только переливающуюся зелёную лазурь и мечущиеся солнечные блики. — Я уверена, что слышала, что… — Я практически изнасиловал тебя вчера. Они произнесли это одновременно. Её тело отпрянуло бы, но поясницу сцепила дюросталевая хватка. — Разорвал одежду, перекинул через диван и трахнул. Слова цедились сквозь зубы, и Рей не нужна была Сила, чтобы уловить витавшую между ними горечь. Это были не извинения: жгучая ненависть вперемешку с тоской. — Ты не сделал ничего, чего бы я не хотела, — с аккуратностью медицинского дроида Рей заправила лежавшую на его скуле прядку за ухо, прежде чем сбитым голосом прошептать. — И чего бы не жаждала прямо сейчас. — Рей… — Это всегда, как было в конце? Забыв о самобичевании, которое только собрался облечь в вербальную оболочку, Рен уставился в её по-детски распахнутые глаза. Боги, она была прекрасна… Сакральный Свет кружил призрачной сферой вокруг стана Рей, пушистые волосы вились и торчали в разные стороны. Тепло её тела вдавливало его в перину и заставляло потеть, а ведь Рей была сущей пушинкой. — Когда мужчина нежен, всегда. Рей звонко хихикнула, спрятав лицо в сгибе его шеи. — Ты не был, — она вернула ему взгляд, — но… Раздался хруст её поясницы. Рей никогда бы не подумала, что может оказаться в сидячем положении так быстро. — Я хочу, — закончил за неё Кайло, — то есть хотел бы, если позволишь. Изменение в Рей чувствовалось даже в Силе. Оседлав его так, чтобы начавший твердеть член не упирался ей в чувствительное место на сгибе бедра, она обхватила ладонями его лицо и заглянула в глубину чёрного океана. Мужчина в её руках не был ни Кайло Реном, ни Беном Соло — по крайней мере, не теми, за кого она их когда-то принимала — сгорбленный и громадный, он представлял собой сгусток неведомого ему ранее чувства. Всепоглощающего чувства страха утраты. — Позволю, — Рей сопроводила слова двумя поспешными кивками. — Но если ты решишь уйти ещё раз, то не вернёшься. — Кайло с силой стиснул зубы. — Вчера я испытала боль, какой не испытывала очень и очень давно. И речь не о… — Ничего из того, что было вчера не повторится, — жёстко выдал он, позволив своему виску опуститься на маленькое торчащее плечико. Эта нежность длилась какое-то время. Его объятия напоминали Рей дом, её тонкие пальцы, больно цеплявшиеся ногтями за кожу, дарили Кайло надежду. — От тебя веет Тьмой. От внезапно прерванной тишины Рей встрепенулась. — Света больше, он всегда окружает тебя, что аж тошнит, но… Тьма… никогда не ощущалась в тебе так, как сейчас. Она будто… такая же, как и во мне. Мазнув губами его щёку, Рей прошептала: — Я знаю. Сноук был прав. — А я нет, — Кайло отстранил её от себя, — то, что ты скрываешь от меня что-то, невыносимо. Мне… это мучает меня. Коротко вздохнув, Рей упрямо уставилась на его сосредоточенный вид. Сквозь обнажённые чувства просачивалась ни с чем не схожая обида. — Я покажу, — она резко встала с его колен, и один раз откусив от поджаренного окорочка, направилась к гардеробу. — Только если ты тоже впустишь меня. — Согласен, — чёрство выдавил Рен, закидывая в себя оставшийся хлеб. Рей спокойно надевала бриджи и топ сапфирового цвета, найдя это самыми простыми предметами выделенной ей одежды. Поверх топа она накинула прозрачную шаль цвета ночи с россыпью драгоценных камней, перевязав её в районе груди и шеи. Россыпь мурашек окрасила поясницу и её голый живот, когда огромная рука опустилась на пресс, скрывая пупок. — Сейчас. Рей будто холодной водой окатило. В глубине своего сердца она всегда знала, насколько он привязан к ней, но не была готовой или готовой достаточно, чтобы открыть терзающие душу чувства. Теперь Рей понимала слова Леи, Сноука: она приняла путь к Тьме — неправильный для джедая, но один единственный верный — для неё. Вместо того, чтобы кротко отпустить его, она, наконец, подчинилась. Сперва Рей опустилась спиной на его грудь, прикрыв глаза и собираясь с мыслями какое-то время. Пути назад не будет. Рен повернул её к себе лицом, осторожно, но твёрдо целуя дрожащие длинные ресницы. — Ты такая упрямая, знаешь? — Он нервно хихикнул ей в ухо. — Самая упёртая мусорщица в Галактике. — Этим тебя и взяла. Поцелуй соскользнул с глаз на распухшие губы. — Скорее штурмом. Рассмеявшись ему в губы, Рей пропустила момент, когда тонкие ручейки Силы окружили её разум. Он касался её сознания легко, будто холодный джаккуанский песок щекочет волосы. — В детстве ветренными ночами ты лежала в песках и смотрела на звёзды, — шептал Кайло ей в скулу, — я вижу картинки созвездий, — Рей задрожала в его руках, на что он стиснул её сильнее, — думала, из которого покажется корабль, и боялась… — Боялась, что они прилетят на другое полушарие, и я всё пропущу. — Что они тебя не найдут. Одинокая слеза сорвалась, упав Рену на подбородок. Казалось, скрывать вещи в уголках разума было проще, чем отыскивать и открывать их. — Странно, что я испытывал ту же боль, но хотел совершенно иного. В ответ перед глазами Рей предстало видение, нарисованное глазами черноволосого мальчика — те же ночи, тот же космос и всеобъемлющее желание улететь, убраться подальше от того, что с осознанных лет рвало его на части. Не сдержавшись, Рей поцеловала его. Крепко, буквально вталкивая своё сознание в него, пока не передумала. Пока страх был просто страхом, а одиночество умерло. Всё обрушилось на Кайло, будто волной разразившегося шторма на Манаане. Призрак матери, её мудрость, Сноук и слова о матери Рей, гнев и ярость, которые она испытала — жажду убить его бывшего учителя, гнилое дыхание. И принятие. Испуг в глазах маленькой девочки перед монстром: жертва, опускающаяся на колени пред чудовищем, не моля о пощаде, но оставляя в его руках свою жизнь. Рен чувствовал изнутри выпрыгивающее из груди сердце в сжимающем рёбра корсете. И страх. Точно такой же, что душил его самого. «Я люблю его». Кайло оторвался от сладости её губ в попытке заглянуть в глаза, но она держала веки стиснутыми. В его душе песчаной бурей неслось её одиночество на Джакку, первая дружба, любовь к Хану Соло, Лее и даже Люку, преданность и вера в новообретённую семью Сопротивления, семью, которой у девочки из ниоткуда никогда не было. И он. Кайло. Страх, предательство, ненависть, ярость, понимание, отвращение, жалость, вожделение, надежда, снова ненависть, а после снова надежда, и вожделение, и надежда, и любовь… Рей вздрогнула. Любовь, любовь, любовь… «Я люблю тебя». «У Силы — две стороны, но что посередине?» — Это моя Тьма, — прошептала она, задыхаясь от слёз и не раскрывая сомкнутых век. — Ты моя Тьма. Я безуспешно искала её во вне, но она была внутри меня с того мига, когда ты приковал меня к криффову креслу. — Джедай не должен любить, — вторил ей Рен, его голос заметно подрагивал, — страсть отравляет Свет. — Как не должен и ситх, — Рей почти выплакалась и теперь звучала уставшей, — любовь губит и Светом. Угроза балансу для обеих Сторон. Она уткнулась лбом Кайло в грудь. — Или это он и есть? Рей не успела взглянуть на него, как сознание Рена разразилось грозой внутри её ослабевшего существа. Их разумы никогда не походили друг на друга. Бархан и вздыбленное море. Кайло чувствовал себя между молотом и наковальней всю свою жизнь, пока не освободился. Пока Рей не разрушила привычный ему мир и вконец не разбила вдребезги израненную душу. В те кровоточащие куски его сердца, где Тьма всегда была бессильна, проникала её зараза. Рей видела гнев, крутившийся на повторе: Рен ничего не мог делать с пробиравшимися внутрь липкими щупальцами мусорщицы, разве что злиться, яростно кричать и убивать. А после битва на Кеф’Бире. Пучина и её дрожащая рука обрушили лавину боли и сломили барьеры — даже те, о которых он не знал. Кайло думал, бесконечно думал, когда находился наедине с собой или в чьём-либо окружении. Мысли пробивали бреши в его концентрации, и великий Магистр Рыцарей Рен падал на поле брани, ронял световой меч, вставал на колени перед пустынницей. Боль топила его, Кайло больше не боролся. Он сдался собственным чувствам, но вместо одиночества, которое Рен загнал внутрь себя очень давно, он увидел путь, высланный шёлковой позолоченной нитью. Он вёл его к ней. — Ты, — шептал он. Рей видела себя его глазами. Рен не дорожил так ни своим сайбером, ни Первым Порядком, когда владел им, ни Силой — на пути от волчьего одиночества, на пути от зверя на другом конце нити, что Кайло держал в руках, была она. — Видишь, — слёзы окропили и его щёки, — в этом мире мне нет места. Только с тобой. Я хотел уйти, потому что решил, что не нужен. — Ты нужен мне, — её грудь всё ещё щемили отголоски его боли. — Ты всегда будешь мне нужен, — она подтянулась, торопливо схватившись за его шею. — Я люблю тебя. Не знаю, когда и как, но… Я бы разделила с тобой свою жизнь, Рен, — Рей засмеялась, — не верю, что говорю это, но я провела бы с тобой остаток своих дней, где бы мы ни были и куда бы ни пошли. За исключением имперского трона. — Рей смеялась и плакала. — Никакого криффова трона. Улыбка открыла его ямочки, такие же огромные, как и всё в нём. Рей их очень любила. Он никогда не бывал похож на Хана так, как когда улыбался. — Я бы отдал за тебя свою жизнь. Перестав веселиться, Рей серьёзно на него посмотрела. Его взгляд был таким любящим и тёплым, что она не узнавала его лицо. Это был он и не он одновременно. — Я чувствую то же, что и ты. Если это зовётся любовью, то я люблю, — руки Кайло дрожали у неё на пояснице. — Люблю тебя — мусорщицу. Одну во всём мире. Рей прыгнула на него неожиданно даже для себя. Вцепившись в его нижнюю губу зубами, она практически повалила их на пол, но Рен устоял. — Люблю тебя. Кайло счастливо двинулся со своей миниатюрной ношей к постели. Теперь все границы были стёрты, он начинался в ней, а она кончалась в нём и наоборот. Так должно было быть. Так всегда и было, но они не были достаточно умны, чтобы понять. — Ты не злишься из-за Леи и Сноука? — спросила Рей, оказавшись спиной на перине и уворачиваясь от щекочущих шею поцелуев. — Я не сказала тебе. Мне казалось, что это только моё. — Не злюсь, — Кайло сдвинул шаль и топ в сторону, освобождая правый сосок. — Но отныне больше никаких секретов между нами. — Никаких, — закивала она. — А теперь я… В дверь глухо, но настойчиво постучали. Рей впопыхах заправила свою грудь обратно под ткань. — Кто это..? Кайло сжал руками виски, скатившись с неё. — Ну, — начал он, — я должен был лететь сегодня во главе личного отряда Марша на Ондерон. — Ондерон, что во Внутреннем Кольце? Он кивнул. — Да, в город Изиз. Президент захотел иметь личных дрекслов из Дксуна. Обычная сделка купли-продажи, но, сама понимаешь, дрекслы — не те, кто договаривались. Рей сморщила губы. — Что Марш собрался делать с ними? — Летать? Да чёрт его знает, — красноречивый звук стука раздался вновь. — Вчера мы решили, что больше не делаем ничего друг без друга, так что я вроде как плюнул на Президента и остался. — Думаешь, это за тобой? Уже двинувшись по направлению двери, он пробурчал тихое: «Вероятно». Раздражённо закатив глаза, Рен всё же повернул золочёную ручку. Внутрь тут же вихрем ворвался гарнизон из трёх человек в сером облачении, прикрывая собой Президента. Рей узнала двух — это были генерал Брикс и Розано, с которыми она уже встречалась в больничном крыле — третьего она не знала. Шум быстро поутих, встретившись с тишиной. Кайло, опустив голову, застыл справа от двери, Рей мирно сидела на постели, сложив руки на коленях. Президент, с опаской выглянув из-за плеч своих генералов и не почувствовав угрозы, вышел вперёд. — Д-доброе утро. Мсье Рен, — он учтиво кивнул ему, — Рей, вы… как обычно, прекрасны. Как вам спалось? Она скупо улыбнулась, не проронив ни слова. На её обнажённом животе и руках виднелись синяки от пальцев Кайло. — Эм, — Марш осмотрелся по сторонам, — сейчас же велю прислать сюда дроида-уборщика. — Нет, — Рей, наконец, встала со своего места, — я не хочу видеть в своих апартаментах ни дроидов, ни слуг. Если его Величество позволит, разумеется, — она выдавила улыбку. — Мы с мсье Реном немного повздорили вчера, слуги не должны страдать из-за наших с ним разногласий. Марш переглянулся с генералом Розано. — О, это мы слышали, — он не сдержался от жуткого старческого хохотка. — Стены в этом месте слишком тонки. Не подумайте, я был бы счастлив толпе маленьких джедаев в своём дворце… — А что насчёт маленьких ситхов? — перебил его Рен, вызвав на лице Президента непередаваемую гримасу отвращения. — Да, — не зная с чем согласился Марш, — но ночью вы нас знатно напугали… Он говорил что-то ещё, но сознание Рей унеслось в соседнюю Галактику. Крифф, Кайло же… его семя внутри. Она неосознанно положила руку на живот. Нет, не могло это случиться так сразу. Они только признались друг другу в чувствах, мир в Галактике висел на волоске, какие дети? Необходимо быть более разумной и осторожной. — …у нас здесь есть и священник. Знаете, в эпоху войны люди всегда видят тех, кто им истинно нужен. Мы на Чандрилле поощряем брак и… — Спасибо за участие, господин Президент, — ядовито прервал его Кайло, — но когда мы с Рей решим пожениться, то для церемонии выберем другую планету. — О, я не настаиваю… Рей, пребывавшая в собственных мыслях, обернулась на Рена. Он смотрел сквозь Марша, видимо также находясь далеко от дворца Ханна-Сити. «Какую?» — она хотела спросить это у себя, но судя по тому, как Кайло дёрнулся в её сторону, он услышал. «О которой я не знаю или забыл. За которой не стоит ни моя история, ни твоя, ни наших родителей. Я хочу, чтобы она помнила только нас, принадлежала тебе, мне и больше никому». «Согласна». Рей послала мысль прежде, чем подумала, и прежде, чем поняла истинный смысл. Её дыхание участилось, а лицо бросило в краску. Поспешно отвернувшись от мужчин, она направилась к открытому окну, откуда уже упорхнула булаптица. Ей был необходим свежий воздух. «Значит, после того как обезглавим Сноука, разорвём на части всех его приспешников и уберёмся подальше с этой поганой планеты, я на тебе женюсь». Пот прошиб её от загривка до пят. Резко обернувшись, Рей увидела, что Кайло смотрит на неё. И взгляд этот был таким же решительным, как когда он принял её руку. «Тогда мы так и поступим». — Вы пришли, чтобы устроить допрос по поводу нашей с Рей личной жизни или всё же отчитать меня за неисполнение долга, господин Марш? — всё ещё не отрывая от Рей взгляд, пророкотал Рен. Президент распинал ногами крупные осколки, после чего двинулся в центр комнаты. — Отчасти. Этой чудной ночью бунтовали не только вы, но также Сноук. Он требовал аудиенции с джедаем. Вопил так, что перебудил всё левое крыло. — Со мной? — отмерла Рей, пребывавшая мыслями на собственной свадьбе. — Да, мисс, с вами. Рей двинулась к мужчинам, всё ещё стесняясь своих синяков. К разговору о свадьбе они с Кайло вернутся позже. — Что ему нужно? Марш хрюкнул. — Кто его знает? Он отказывается говорить с кем-либо кроме вас, прекрасная Рей. Она сама себе кивнула. Сноук что-то замышлял. Это было ясно ещё с последней их встречи. — Тогда я с ним поговорю. Марш удовлетворённо хмыкнул, но Кайло, заградив Рей своей грудью, заставил её отступить назад. — Когда вы собираетесь казнить ублюдка? Отчего тяните? Генералы, было, принялись заграждать Президента собой, но тот махнул им рукой, обозначая, что всё в порядке. — Военный трибунал — вещь галактического масштаба. Мы ещё не до конца сформировали список его преступлений против канувшей в лету Новой Республики, не казнили всех причастных офицеров, не выявили прямые связи с многими преступными синдикатами. Например, Сноук говорил о секретной базе на Ксилле. Но, конечно, вы уже о ней знали, мсье Рен. Информацию подтвердил один из пленных чиссов. Кайло стиснул зубы. — И, разумеется, — Марш подчеркнул, — разумеется, я нахожусь в смятённых чувствах от того, что не получил партию дрекслов к сегодняшнему утру. Они необходимы в военных целях. — Я не… Рен взъерепенился за наносекунду, но Рей, предугадав их рождающуюся и не имеющую ни доли смысла полемику, перебила его. — Господин Президент, — начала она, — если вы полагаетесь на наше дальнейшее и, безусловно, плодотворное сотрудничество, отныне у меня будет одно небольшое и очень понятное правило. От её речей Кайло замер. «Откуда ты набралась красноречия?» Его мать звучала её устами. — Я буду посещать ваши балы, пиры и занудные встречи только в присутствии Кайло, а его на миссии, какими бы сложными они ни были, вы будете посылать вместе со мной. Я нахожу это замечательной возможностью для сотрудничества. Президент отреагировал молниеносно. — Исключено! Смерив его упрямым взглядом — таким упрямым, каким умела — Рей сложила руки на груди. — Я дал вам эту возможность, — скромный и вежливо-ехидный тон Президента приобрёл яростные ноты. — Я подарил Кайло Рену жизнь! Он был бы мёртв, если б не… Спич Марша перебил глухой стук от упавших тел генералов и их удушающего кашля. Трое человек держались за горло и корчились в муках на полу. — Рен! Я сохранил вам жизнь в память о вашей матери! Клянусь Богами, я казню вас, если вы не… — Это не он, — перебила Рей, и три тела тотчас взмыли к потолку. — И вы не правильно истолковали суть возможности, которую я вам предлагаю. Я даю вам возможность уйти отсюда живым, если вы примете мои условия, господин Президент. Марш покраснел от гнева и больше не походил на старого лиса. Скорее на человека, план которого свалился в утробу сарлакка. Кайло смотрел на Рей, как на Богиню. — Это угроза? Несмотря на то, что его никто не душил, Марш стиснул собственное горло. — Она и есть. Недолго думая, он произнес долгожданное согласие, но его взгляд Рей не понравился. Отныне она видела, что он им не друг. — Посол с Саличе очаровался вами так, Рей, что готов отдать половину своих богатств во имя Священной Республики. — Президент говорил как ни в чём не бывало на фоне откашливающихся генералов, которых она отпустила. При упоминании слащавого посла, Рен скрипнул зубами. — Я организовал вам ужин сегодняшним вечером. Не думаю, что к столу ожидались другие мужчины. — Передайте послу, что мы с мсье Реном с удовольствием пропустим с ним бокальчик джогганского. — Так и передам, — Марш смерил её убийственным взглядом. «Какая смена настроения», — Рей послала мысль Кайло. «А я тебе говорил, любовь моя». *** Рей спускалась в камеру Сноука неохотно, искренне думая, что бессмысленно тратит своё время. Кайло и Президент оставались за тройной дверью из дюрастали, хотя первый не хотел пускать её к своему бывшему хозяину одну. Но, поскольку они оба понимали, что Сноук ведёт свою коварную игру и при Рене говорить не будет, не спорили. — Чего ты хотел от меня? Рей шла жёстким шагом, не обращая внимания на то, как Сила, будто отлив, покидает её. Здесь было ещё больше исаламири, чем она видела в последний раз. Клетку Сноука, помимо решёток, теперь окружал энергетический щит. — О, юная Рей, наконец, удостоила старика своим присутствием. — Прибежала по первому зову, — уточнила она, остановившись перед ним и разглядывая отвратительное лицо. Гуманоид сидел на полу, расставив в стороны ноги. Когда она подошла вплотную, Сноук сперва отвернулся, после чего резко встал. Приблизившись к прутьям решётки, он принюхался к ней сквозь отверстие. — От тебя воняет Соло. Рей вздёрнула нос, не отводя взгляд от его впечатляющего уродства. — Приму это за комплимент. Изобразив удивлённый жест на подобии лица, он облизнул сиреневые губы. — Как удивительно. Думал, он пробудит в тебе истинную ярость, но пробудил нечто иное. Да-а-а, — протянул Сноук, схватившись двумя пальцами за косой подбородок. — Я вижу в тебе Тьму, дитя. Она глубоко, там, — указал пальцем на грудь Рей, — в твоём сердце, первозданная и священная. Это даже лучше. Я и не смел ожидать такого прогресса от своего ученика… Признаю, я недооценил его качества. — Ты пригласил меня, чтобы удостовериться, что я впустила в себя Тьму? — Не впустила, — гуманоид пренебрежительно взмахнул рукой с гигантскими ногтями. — Ненавижу эту твою терминологию. Открылась ей, юное дитя, ты ей открылась. Рей сжала челюсти. — Пусть так. Что-то ещё? Сноук расхохотался. — Конечно, дорогая, конечно. Я обещал рассказать тебе о твоей матери. — Если я тебе помогу, но… — Ты, того не зная, уже помогаешь. А я всегда отдаю свои долги. Ей не нравился этот разговор — при упоминании матери её сердце сжималось и билось реже положенного, но она осталась послушать. Она бы не смогла уйти. — Я служил Императору очень давно, дитя, но служил честью и правдой, — Рей сморщилась при упоминании чести в контексте Империи и этого гада. — Всё началось с того, как Палпатин обрюхатил служанку. Император никогда не был падок на женщин, — Сноук задумался чему-то своему, — вся его энергия питала текущую в нём Силу, но на самое лучшее, хм-м-м, определённо. Юная Фрея, да, так её звали — точнее, зовут по сей день — негласно именовалась самой красивой женщиной Галактики. Она была из простых, обычная прислуга, что чистит ночные горшки и стирает платья, но каждый мужчина, из тех, кто её видел, твердил бы, что она — предел женского изящества. Юной Фрее не повезло быть прислужницей Палпатина, а может и повезло — ни разу не слышал о её недовольстве, но девица мыла ему ноги после собраний и расслабляла, что говорится, по-мужски. Ты не она — но что-то от неё я в тебе вижу. Рей в отвращении отвернулась. — Когда она забеременела, сомнений не было. К наложнице Императора никто и близко не подходил. Палпатин, хоть и не был озабочен продлением рода, был несказанно доволен и послал её с делегацией на Корусант. Пока она была беременна, с её волос снимали пылинки. — Как похождения Императора связаны с моей матерью? Сноук расхохотался. — Нетерпеливая Рей. Твоя роза-мать была такой же. Палпатин возлагал большие надежды на своего сына Бэйна, которого назвал в честь Дарта Бэйна, что установил правило двух. Я тайно обучал его искусству войны и искусству политики, как позже обучал юного Соло, но Силы в нём не было. Император надеялся вплоть до совершеннолетия, но я знал, Бэйн — скисший фрукт. Рей сжала сайбер, висящий на бедре. Она отказалась сдавать оружие на входе. — Единственную полезную вещь, которую при жизни сделал Бэйн, можно называть прямо: как и его отец, обрюхатил служанку. Едкий хохот Сноука разливался по камере и отражался от каменных стен. — Моя мать была его служанкой? Перестав смеяться, он резко вернул ей взгляд. Взгляд этот был холодным. — Не его. Моей. Прозвучавшее слово «моей» Рей не понравилось. — Сложно представить, но в молодости я не был таким уродцем. Хоть я и иной расы, мы с твоей матерью были близки. Рей чувствовала, как её ноги подкосились. — Вранье. — Ничуть. Она всегда жалела меня, моя прекрасная Роза, сейчас я это понимаю. Раньше не понимал. В свете генерала Трауна, Вейдера и прочих, я был псом отпущения. Никто не величал меня, а я так отчаянно хотел быть верным Империи… Она была обычной девушкой, Роза, хорошо делала свою работу и ночами согревала постель. — ЗАТКНИСЬ! Крик Рей отзеркалило от камня, грохотом пронзая тишину. Она не чувствовала, но по её щекам текли горькие слёзы. — Правда не всегда хороша, дитя, — Сноук покачал головой, — и не всегда так чиста, какой мы хотим её видеть. Она забеременела, клялась, что от меня. Я верил, хоть всегда знал, что это невозможно. Наши расы несовместимы. Но ей я поверил. — Ребёнок был от Бэйна, — выплюнула Рей, цепляясь за толику того, от чего её хотя бы не воротило. — Ты была от Бэйна, Рей. Речь о тебе. Я понял это, когда она родила. Человеческого вида, и эти глаза… зелёные. У Розы они были небесно-голубого цвета, а зелёный смрад — цвет бесполезного щенка, цвет Палпатина, когда он ещё выглядел по-людски. От бессилия Рей рухнула на пол. Уронив голову на колени, она плакала навзрыд. Ей хотелось, чтобы Кайло почувствовал её в Силе и забрал отсюда, ведь сама она не могла и двинуться с места, но исаламири сдерживали Силу изнутри. Он её не слышал. — Роза молила меня о помощи вместе со своим щенком. Они не хотели оставлять тебя в мире, где не было места ни любви, о которой они, как оказалось, грезили у меня за спиной, ни справедливости. Они хотели сбежать с тобой на Джакку. Ей не нужно было рассказывать, что случилось дальше. Поднимаясь с колен, Рей и так всё понимала. — Ты убил их. — Да, я же обещал им помочь. Императору сказал, что корабль с его сыном перехватил преступный синдикат, но на деле — убил обоих. Про ребёнка никто не знал. Палпатин и не представлял, что у него родилась наследница. Вытащив сайбер, Рей направилась к клетке. — Тише-тише, дорогая. Я всего лишь отомстил за свою маленькую обиду. Можешь не верить мне, но я был влюблён. К тому же, я никогда не убивал без причины — либо в целях войны, либо по личным мотивам. Всё это время ты здравствовала на Джакку. Когда мой ученик рассказал о девушке-мусорщице, что только познала Силу, я сразу понял, что это ты. Даже представить себе не мог, что подарил жизнь такой мощи, когда, стоя над телами твоих родителей, провожал взглядом хилое вопящее тельце той малюсенькой девчушки. — Я помню улетающий корабль, — она остановилась в дюйме от его лица перед клеткой. — Ты помнишь то, что я внушил тебе. Всё же, ты была невинна и так похожа на неё. В следующее мгновение случилось три вещи: Рей бросила световой меч Энакина, Сноук скривился от боли внутри камеры и, вопя, упал на пол, исаламири взлетели и отключились, ударившись о стены. Рей закричала так, что каменная плитка начала трястись и сыпаться. Она сжимала кулаки, пока Сила, первородная и чистая, выходила из неё мощными импульсами. Тьма и Свет, найдя в её теле прибежище, атаковали вместе, сцепляясь и скручиваясь в единый поток первобытной мощи. Разлепив глаза, Сноук с ужасом смотрел на девушку, вокруг которой крошился и рушился камень, пока из его ноздрей текла густая кровь. — Наконец-то! — Ликовал он. — Я и не мог представить, что стану свидетелем… Энергетический щит его клетки взорвался, металлические прутья ломано гнулись внутрь, зажимая гуманоида в тиски. — Я УБЬЮ ТЕБЯ! Рей кричала всё громче и громче, не в силах утолить душащий её пожар. Она не призывала ни одну из Сторон, лишь жаждала не оставить здесь и камня на камне. Кайло и люди Президента ворвались внутрь, когда Сноука уже заковало в гроб из железа собственной камеры. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ТУПАЯ ДЕВЧОНКА? ПРЕКРАТИ! Президента откинуло обратно за дверь, хоть Рей на него даже не посмотрела. — Здесь сейчас всё рухнет! — Кайло пробирался сквозь её поток, каждый шаг давался ему с непередаваемой тяжестью. Ему приходилось закрывать глаза руками от красного холодного огня, что парил вокруг неё. — Подумай о невинных людях, — он кричал ей в затылок. — Рей! Подумай о нас! «Кайло?» Обернувшись, она потеряла концентрацию, и землетрясение тотчас прекратилось. Но ей было плевать. Да, она пожалеет о содеянном позже, но сейчас эта боль… эта едкая боль выжигала клеймо на её сердце. Только заросшие шрамы кровоточили вновь, с силой, равной взрыву старого солнца. — Рей… Нащупав его мощное предплечье, она споткнулась о трещину, выдохнув какие-то обессиленные слова, и потеряв сознание, упала ему в руки. Кайло ошеломлённо смотрел на то, что она сделала со Сноуком, на вырубленных исаламири, и сжимал тощее тело мусорщицы в своих руках. Он мог только гадать, что здесь случилось, но выгибая прутья клетки обратно Силой и освобождая кряхтящего Сноука, знал, что его Рей никогда больше не будет той мусорщицей, которую он встретил в лесах Такоданы. Рен успел заглянуть ей в глаза, прежде чем её разум провалился в небытие. Правый зрачок Рей оставался, каким и был — орехово-зелёным, но склеру второго окольцевал жёлтый цвет.