Разбойник

Дорога до Аралабада заняла у горе-путешественников больше времени, чем они предполагали. В основном это было связано с задержкой в Комсомольске и последующими танцами с бубном, чтобы оттуда уехать. Когда же все тревоги остались позади и их заменили причитания Оскара по поводу отставания от «графика», для Кейт Уолкер встал ребром вопрос о том, чем бы заняться, чтобы не заскучать. Ответ не заставил себя долго ждать. Колода карт, случайно найденная в вагоне, стала одним из доступных интеллектуальных развлечений мисс Уолкер и Елены Романской. Юристка и не подозревала, что певица, несмотря на утончённое воспитание, окажется хорошим игроком в карточные игры вроде «подкидного дурака» или покера со спичками вместо фишек. Елена Романская, как она сама сказала, играла с юных лет, но всё же карточным играм предпочитала гадания и прибегала к ним при первой же возможности. Карты, кофейная гуща, руны… Все инструменты хороши, когда очень хочется узнать грядущее. Кейт Уолкер, несмотря на свалившиеся на неё невзгоды, хотела знать, что её ждёт, и Елена была только рада помочь ей узнать. Они погасили во всём вагоне свет: мадам Ромаская настояла на гадании при свечах, которые чудесным образом нашлись, — и расположились у столика напротив окна в коридоре. Огоньки горящих свеч легко качались из стороны в сторону в такт движению поезда и освещали стол, колоду карт на шейном платке Елены и её саму. Тени играли на её лице из-за неравномерного освещения и придавали ему загадочный вид. Мадам Романская протянула Кейт колоду и рассказала, как её перемешать и правильно разложить. С каждой новой картой, падающей на платок, символ становился всё чётче и чётче для Елены, но никак не для мисс Уолкер. — «Разбойник». Не очень хороший знак. Юристка непонимающе посмотрела на певицу. — Он означает препятствие. — Мадам Романская разложила ещё несколько карт. — Не могу понять, перед чем именно, но это очень важно для Вас. Если Вы сможете преодолеть это препятствие, Ваша жизнь кардинально изменится. На следующий же день женщины про вечернее гадание забыли. В отеле их обеих ждали волнующие и долгожданные встречи: Елена вновь воссоединилась со своим Джеймсом, а Кейт Уолкер наконец повстречалась с Гансом Форальбергом. И эта встреча должна была стать логическим концом долгой командировки, возвращением к привычной жизни. Держа в руках подписанный договор, ради которого был проделан весь этот путь, юристка (не)впервые задумалась. А хочет ли она возвращаться? У беседки на берегу высохшего моря, где Кейт Уолкер опомнилась через минуту размышлений, было очень холодно и ветрено, мрачная погода помогала собраться с мыслями. Её ждал грузовой самолёт, который, если Кейт захочет, увезёт её обратно в Нью-Йорк. «И что же будет дальше? — подумала мисс Уолкер. — Я вернусь к своей работе после всего, что я пережила и узнала? К обычной жизни? К людям, которые не поймут меня, которым уже нет до меня дела?» С тяжёлым сердцем она приблизилась к самолёту и взялась за ледяную ручку. Так будет правильнее: оставить скитания и вернуться в реальный мир, абсолютно безрадостный и не приносящий чего-то нового. Кейт чуть ли не заплакала. Ей так не хотелось, но она должна была вернуться. В компанию «Марсон и Лормонт», которой она нужна, к Дэну (пропади он пропадом) и к маме, которая ужасно за неё волнуется. Но только от мыслей о последней сердце мисс Уолкер сжимается и болит также, как когда она пытается заставить себя дёрнуть за ручку, открыть дверь и наконец полететь домой. Кейт Уолкер полюбила этот мир, в котором ей посчастливилось побывать, и эту жизнь, которую ей удалось прожить, путешествуя на механическом поезде, встречая новых людей, по-хорошему чудаковатых, каких не встретишь в её родном Нью-Йорке. Она полюбила их всех: и Оскара, и Анну (вернее, её образ, отпечатавшийся на страницах её дневника), и профессора Понса, и Елену Романскую, и Ганса Форальберга, как бы невзначай позвавшего её с собой. И она пойдёт с ним! Да, она решила, она всё поняла! Ей уже не была нужна её прежняя жизнь из бесконечной бюрократии, предательств и серых стеклобетонных небоскрёбов; ей нужна была Сибирия и только она. Кейт Уолкер нуждалась в ней всё это время и только сейчас сполна осознала это. Ей нужно было это чувство неопределённости и предвкушения приключений, это счастье, на которое она могла раньше только смотреть, скрытое от неё за непреодолимой стеной. Но не сейчас, когда ей были подвластны все преграды, которые вдруг стало так легко преодолеть. К чёрту «Марсон и Лормонт», к чёрту эту осточертевшую, не приносящую былого удовольствия работу на эгоиста-начальника, к чёрту Дэна!.. Настала её очередь быть эгоисткой. Кейт бросилась бежать, хватая ртом ледяной воздух. Скользя по заледенелому перрону, она вырулила к линии путей, которую медленно покидал столь родной и милый сердцу поезд. Снег хлестал в лицо, отчаянно пытаясь задержать её, а лёгкие горели, но мисс Уолкер было не удержать. Она мчалась вслед за поездом, который отвезёт её к счастью, к настоящей жизни. Последний рывок — и Кейт заскочила на подножку, крепко схватив поручни. Она обернулась. Неужели получилось? Перрон проносился мимо, внизу, под ногами, уступая свои права бескрайней заснеженной тундре, таящей на своих просторах приключения. — Вот и всё, — подумала юристка. Держа перила, она поднялась на ступеньку выше, но ботинок соскользнул обратно вниз. В ушах засвистел ветер: поезд набирал ход. — Ещё чуть-чуть, только бы не упасть… Уже в вагоне восстанавливая сбитое дыхание, Кейт Уолкер для себя решила: Елена Романская гадала так же хорошо, как и играла в карты.