Дар, пылающий сквозь века

      В тихий, неспешный послеобеденный час, когда слуги суетились, поспешно убирая посуду из тонкого, изысканного фарфора, Анна задумавшись сидела в гостиной, слыша шелест их платьев. Хлопоты объяснялись тем, что вот-вот будет готова карета к предстоящим скачкам. Недоброе, необъяснимое предчувствие терзало молодую женщину, оно было нечто большим, чем простое волнение и трепет перед скорой встречей с любовником, пусть и на расстоянии. Сжав губы, Каренина решила, что тревогу мог спровоцировать крепкий кофе, сей напиток всегда нехорошо влиял на ее нервы, особенно в последнее время, но в целом, дачная жизнь касалась женщине тихой, беспечной и по-своему очаровательной.       Алексею Александровичу нездоровый азарт вокруг скачек и ставок всегда казался вздорным и переосмысленным, нелегко сказать, каковы были истинные причины его появления на этом мероприятии. Дабы объяснить собственные мотивы, он остановился на том, что жена была права, служба во благо Российской империи отнимала у него слишком много сил, насущные вопросы, над которыми он столь усердно бился, чересчур заботили его, Анна была права, ему необходимо было развеяться и отвлечься от дел.       Обнаружив, наконец, Анну в дамской беседке, Алексей Александрович, поприветствовав жену с улыбкой, начал вести светский, ничем не примечательный разговор с генералами и одним высокопоставленным чиновников, предварительно оказав ему почтение по всем правилам нынешнего этикета. Каренина отметила про себя всю безупречность в манерах, в тихом, ровном голосе, в черном костюме, ничуть, как назло, не помятом, и аналогичного цвета цилиндре, в неслышной походке, чем он ее, пройдя в беседку, в очередной раз немного напугал, но та, однако, и виду не подала. Ей-богу, пусть лучше оттачивает блестящие аргументы и демонстрирует свой ум во всем его превосходстве, чем чопорно нависает над ней своей темной фигурой с каменным выражением лица, явно не к месту на данном мероприятии развлекательного характера. В ожидании начала, напряженная, как струна, Анна, склонив голову, скучающе рассматривала бинокль в руках, покрытый позолотой.       Отсвет от сей невинной безделушки больно кольнул глаз Каренина, невзначай бросившего мимолетный взгляд на сидящую спиной к нему жену. Круглая оправа бинокля вокруг линзы напомнила ему переливающиеся на солнце серьги-кольца, ему едва ли не стало дурно от настойчиво лезших воспоминаний и он перевел взор на головку Анны Аркадьевны в прелестной шляпке по последней моде и обратил внимание на невинно выбившийся из прически темный кудрявый локон, покоившийся на дивной тоненькой шейке... Нервно дернувшись, мужчина сжал кулак и устремил блуждающий взгляд вперед, в волнении стараясь разузнать, когда же начало.       Когда игроки соревнования падали с лошадей и терпели полное поражения стремительно один за другим, Алексей Александрович пристально всматривался в лицо заметно побледневшей жены, заражаясь ее волнением от одного только вида дрожавших рук, сжимавших бинокль. Он за это время успел многократно чертыхнуться про себя, решив, что данный вид спорта не стоит столь сильного напряжения Анны, он не на шутку боялся за ее нервы и, как оказалось, не напрасно. Молодая женщина, издав неприличный вопль от страха за жизнь стремительно сорвавшегося с седла Фру-Фру любовника, вдруг застыла в ступоре. Какие-то странные картины то и дело возникали в ее воображении. Как будто граф Вронский не только граф Вронский, но и кто-то еще, кто-то не менее знакомый и... неужто тоже любим ею? Тот светловолосый молодой мужчина так же был на коне, на сияющем лице незнакомца была самодовольная улыбка, ей вдруг показалось, будто этот мужчина знал ее и как будто глядел на нее с приторной нежностью, за которой вместе с тем таилось что-то еще, что она не могла угадать. Ей показалось, что чувства того красавца на коне были взаимны, но тут оглушавшие со всех сторон гневные крики «цыганка, цыганка», испарили видения прекрасного незнакомца. На миг ей показалось, будто эти возгласы адресовались именно ей, но она живо отмахнулась от них.       Смертельно бледная Анна устало провела холодной рукой по лицу, желая избавиться от странного видения, но всеобщее оживление и шум не исчезли, оказалось, что окружающие давно подняли вокруг нее тревогу, перепугавшись за ее состояние. Почувствовав руки уводившего ее в сторону кареты мужа, Каренина хотела было возмутиться и отказаться от его помощи, но сил к тому моменту уже решительно не было. Карета тотчас тронулась после небольшого толчка и уныло двинулась в путь. Каренин, в попытке проявить заботу к жене, накрыл своей широкой ладонью ее изящно сложенные руки и с беспокойством вглядывался в ее личико, стремясь разгадать, что с ней происходит.       – Полагаю, голова болит?       Анна скрыла удивление от проницательного супруга. Утихшая было боль до сих пор назойливо отдавалась отголоском в висках. Как же это он угадал? Впрочем, совпадение, после долгого нахождения под солнцепеком, немудрено получить головную боль.       – Право, Алексей Александрович, не стоит беспокоиться, – уставшим голосом проговорила она, как говорят с докучающим собеседником, пытаясь избавиться от его общества.       – Не подумай, что я смеюсь над тобой и потешаюсь над твоим состоянием, но... – Каренин начал эту фразу, будто по иронии, в типичнейшей своей насмешливой, снисходительной манерой, так раздражавшей Анну, вот его тон уже с каждым новым словом постепенно приобретал серьезность, а вот Алексей Александрович запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, – словом, не возникли ли пред твоим внутренним взором различного рода, кхм, галлюцинации?       – Алексей Александрович! — возмутилась Анна, убирая от себя его руку. – Как Вам не стыдно потешаться над женой, которая и так уже возвращается домой в расстроенных чувствах?       – Ну что Вы, ma chérie, как можно? Я только думал помочь... – раздосадованный супруг убрал от жены руку, почувствовав себя при этом полным идиотом. «Не с того я начал, нужно сменить тактику и непременно выведать у нее все» – решил он, собираясь всю дорогу с мыслями.       Анну меж тем душили слезы отчаяния и тревоги за любимого, она опасалась за жизнь графа Вронского, она хотела было всецело погрузиться мыслями во всю чудовищность своего положения, отдаться полностью в эти переживания, как вдруг Каренин неосторожно упомянул какие-то галлюцинации, и это встревожило ее сильнее, хотя казалось невозможно, и та уже решительно не знала, куда деться. «Откуда он мог это знать? Быть может, прочел о данном феномене в одном из научных журналов и со всей свойственной ему циничностью решил, что нынче самое время проверять свои гадкие теории на мне! Какой же мерзкий человек» – заключила молодая женщина, когда из окошка кареты показались очертания дома.       – Вы точно не видели никакого светловолосого мужчины в сияющих доспехах? – с самым серьезным видом шепнул он жене, подавая ею руку.       – Ах, что за вздор Вы несете... – прошептала напуганная его точным попаданием в цель Каренина и вмиг помчалась к лестнице, ведущей в ее покои.