Халва

      — Халва?       Я в третий раз за этот вечер закатила глаза. Где-то на задворках сознания уже боялась, что в этот раз мне не избежать косоглазия.       В комнате царил полумрак: единственным источником света был огонь в камине. Еще час назад пламя было высоким и мощным, его кончик даже скрывался в широком дымоходе. Однако драгонслеер, имевший в череде своих плохих привычек и пристрастие поедать огонь из всех щелей, умерил пыл каминного огня. В прямом смысле.       В такой полутьме читать было уже почти невозможно, поэтому я со вздохом глянула на номер странички, запоминая, и тихонько прикрыла небольшой томик исторического романа. Я обожаю читать перед сном: тогда почти не чувствуется тоски и одиночества, да и сны снятся исключительно радужные. К сожалению, я почти никогда не успеваю вдоволь насладиться чтением, потому что чудак с розовыми волосами заваливается в мою квартиру так же часто, как в гильдию. Приходится кричать, возмущаться, давать отпор подушками и пинками, смиряться и, в конечном итоге, лежать на диване, пока Нацу отщипывает маленькие огненные язычки.       ­— Нацу, я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях... — протянула я, сваливая книгу в сторону спинки дивана.       — Кто вообще придумывает такие вещи? Это же издевательство над продуктами! — возмущенно сказал Драгнил, отвлекаясь от трапезы и, сидя, развернулся ко мне. — Человеку в здравом уме никогда в голову не придет спрессовывать семечки и поливать чёрте чем!       Я тяжело вздохнула и повернулась на бок, чтобы быть лицом к лицу со своим оппонентом. Рука стала опорой для головы, а в ногах запутался шерстяной плед. Я была готова к очередной лекции для своего нерадивого ученика.       — Если рассуждать так, как ты, можно к каждому блюду придераться! Например, торты нашей Эльзы. Как ты думаешь, из чего Мира делает безе, которыми украшает кондитерские изделия для Эльзы?       Нацу нахмурился (как это обычно бывает во время активной мозговой деятельности) и, помолчав пару секунд, сказал:       — Ну, из сахара.       — Верно, — я кивнула, отчего челка упала на глаза. — Но помимо сахара там есть еще яичный белок, Нацу. Мира смешивает сахар и белок, а потом запекает в печи. Если подумать, то делать из яичного белка сладости очень странно, да?       — Неа! — Нацу отрицательно замахал головой, создавая настоящий хаос на голове. — Это вполне объяснимо.       — Да? — от такого уверенного заявления я даже подалась вперед. — И почему же?       Нацу самодовольно улыбнулся, как если бы выиграл в шахматы у гроссмейстера или прочитал целую книгу от начала до конца. Помолчав минутку (чтобы заинтриговать меня еще больше), он сказал:       — Яичный белок и желток вообще добавляют везде. Мира смешивает яйца не только в выпечке, но и в нормальных блюдах.       — Нормальных? — я вздёрнула бровь.       — Ну, нормальная еда. Омлет там, или яичница...       Я кивнула, обдумывая его аргумент. Сложно рассуждать как Нацу, потому что последний имеет какую-то необъяснимую способность думать подобно иноземным организмам. Иногда я искренне сомневаюсь в том, что этот чудик не ошибся планетой при рождении. Но сейчас его доводы можно обдумать и даже принять, если очень постараться.       Я уставилась на тлеющие угли. Горячие, маленькие сердечки, бьющиеся в такт невидимому существу. Сияя, зазывали подсесть поближе и рассказать какую-нибудь сердечную тайну.       Загипнотизированная тонкой нитью жизни угольков, я пыталась взвесить все «за» и «против» нашего с Нацу разговора. Не хотелось признавать, что чудик проявил логику в данном вопросе, поэтому просто молчала. Тело постепенно расслаблялось, поэтому руке, державшей голову, становилось все труднее держать равновесие. Со стороны Нацу не доносилось ни звука, но даже если бы он устроил тут фаер-шоу, то я вряд ли смогла достойно отреагировать. Наверное, со стороны казалось, что я буквально на ходу впадаю в спячку: усталость рабочего дня, наполненного трудоемким заданием и шумными согильдийцами, укутывала каждую мышцу в теле. Укачивая, сон опускался на меня с пальчиков ног и тихо, как в замедленной съемке, поднимался выше.       Рука-подставка жутко затекла и неприятно покалывала, поэтому я позволила тяжелой голове опуститься на сгиб локтя.       Темнота. Уже не видно ни дотлевающих угольков, ни силуэта Нацу, очерченного оранжевым свечением.       Когда тело перестало в полной мере ощущаться мной, я почувствовала колебание воздуха вокруг. Шерстяной плед медленно вылез из под моих ступней и почти невесомо лег на плечи. Книга, как по волшебству, исчезла из складок дивана за моей спиной — теперь стало гораздо удобнее!       Я уже почти погрузилась в сон, как почувствовала горячие губы на лице. Поцелуй возле губ, расплавляющий что-то внутри, рождающий какое-то доселе неведомое внутреннее пламя.       — Крошки. — прошептал Нацу, судя по голосу, улыбаясь.       «Халва — это совсем не странно, дурак» — вот о чём я подумала перед прыжком в кромешную темноту, вроде.