Парик

Курагин приехал в театр, как всегда, с опозданием. Действие уже началось, но молодого человека это не смутило. Он пошёл в ложу и занял своё место с совершенно непроницаемым лицом. Все те, мимо кого проходил Курагин, отмечали какую-то странность в его причёске, но в зале было полутемно поэтому сказать наверняка было сложно. — Анатоль, ты снова опоздал, — улыбаясь, сказала Элен. — Это уже ни на что не похоже. — Милая моя Элен, — ласково ответил Курагин. — Я лишь недавно уехал от Аркадия Семёновича — он настаивал, чтобы я непременно был у него на обеде. — Ах, эти обеды, — Элен начала обмахиваться веером. — Они бывают очень интересны, вот только в последнее время мне приходится ездить на них одной… И она покосилась на Пьера. Тот сделал вид, что полностью поглощен действием на сцене, и разговор не слышит. В последнее время Элен часто упрекала своего мужа в том, что он никуда с ней не ездит, а только целыми днями сидит в библиотеке и читает. Пьер выдерживал её упреки не дольше трёх или четырёх дней, а потом сдавался и ехал с Элен на обед, бал или, как сегодня, в театр. После этого графиня Безухова ненадолго успокаивалась, но через неделю всё начиналось сначала. Об этом знал весь Петербург, во многом благодаря самой Элен, которой было лестно такое к себе внимание. — Как же здесь душно, — через десять минут сказал Курагин, дождавшись самого напряженного действия в спектакле. Сказав это, он снял парик (который и придавал его причёске такую странность) и принялся обмахиваться им, как веером, при этом отпуская шуточки в адрес артистов, чтобы окружающие непременно обратили на него внимание. Стоит ли говорить, что это сработало? Уже через несколько минут на Курагина смотрели не только сидящие в соседних ложах, но и просто в зрительном зале. Абсолютно каждому было смешно, но все старались соблюсти приличия, и кое-как сдерживались. Труднее всего это было делать Пьеру, ведь Курагин сидел в его ложе. — Но что же мне делать, ежели здесь действительно очень жарко? — то и дело говорил Анатоль, принимая при этом ужасно глупый вид, чтобы ещё больше развеселить окружающих. Убедившись, что эффект достигнут, Курагин перестал обмахиваться, и снова принял крайне серьёзный вид. Многие облегчённого перевели дух, но, оказалось, что Анатоль ещё не закончил. Вместо того, чтобы просто убрать парик, он надел его, как шапку, да ещё и сдвинул на затылок. Так и просидел до антракта, после чего остаться в театре не захотел и куда-то уехал. В этот же вечер все артисты с удивлением обсуждали странное поведение зрителей, а кто-то даже утверждал, что видел графа Безухова, всего красного (Пьер изо всех сил сдерживался и позволил себе рассмеяться лишь в карете) и очень быстро покинувшего здание театра.