Десять черных роз

      Небольшие трудности? Да… Довольно трудно Зарине не чувствовать вину каждый раз, когда она навещает ее.       Как и обычно, мысль прийти появляется в голове легко, а вот путь до места их привычной встречи даётся крайне тяжело. Да и, чего уж врать, большая часть попыток Зарины перебороть себя заканчивалась неудачей — стоило Кассир увидеть табличку «Кладбище Меймонидс», и букет из десяти черных роз, купленных для матери, оставался перед главным входом… Так и не достигнув адресата.       На этот раз Зарина одержала маленькую победу — ноги сами пронесли ее под аркой входа, и Кассир, кажется, даже сама не отдала себе отчета в том, где находится. Единственное, что ей об этом напоминало — букет черных роз, прижатый подрагивающими от волнения тонкими пальцами к груди. Даже спустя столько лет сглотнуть ком, поднявшийся к горлу, не представлялось возможным, а желание развернуться и уйти прямо сейчас казалось таким соблазнительным…       Последний раз она была здесь вместе с отцом: с этого момента они никогда не приходили сюда вдвоем, только по отдельности. Зарину до сих пор бросает в дрожь, когда она вспоминает отца в тот день… Еще никогда она не видела его настолько загнанным в угол.       Зарине около семи лет и она отчаянно хочет узнать, где же все-таки находится ее мамочка. Папа, где она? Почему у других детей есть мама, а у меня — нет? Девочка давно поняла, что жалкие попытки отца скрыть правду были всего лишь отговорками. Отец качает головой — он знает, что его малышка далеко не глупая и, несмотря на свой небольшой возраст, понимает многие вещи. Но как объяснить ребенку, что мать… умерла? И никогда не вернется?       Мужчина берет девочку за руку и сжимает так крепко, словно хочет задавить ее своей излишней заботой, но вместо этого только делает больно. Весь путь до кладбища они молчат — отец ничего не объясняет, а Зарина не задает вопросов.       Кладбище встречает их ледяными порывами ветра, и Зарина сильнее кутается в свою брезентовую куртку, закрывая глаза, чтобы в них не попала поднявшаяся в воздух пыль. Хотя, кто знает, может быть, она просто не хотела принимать очевидное за реальное? Об этом знала только сама Кассир, которая тем временем лишь сильнее прижалась к мужчине.       Зарине всегда казалось, будто отец не ходил по земле, а летал — настолько легкой и беззаботной была его поступь. Однако сейчас мужчину будто лишили крыльев и прибили к земле, а на плечи вдруг взвалилась вся тяжесть мира.       Отец дергает ее за плечо — очевидно для того, чтобы та открыла глаза — и показывает на могилу. На надгробной плите Зарина читает про себя по слогам: «Се-ли-ма Кас-сир». Девочке не нужны пояснения, но она все равно переводит взгляд на отца, читая на его лице непередаваемую тоску. Чтобы отвлечься от эмоций и не дать им волю, мужчина подается вперед и поправляет завалившийся на бок от ветра букет черных роз, стоящий в вазе. Прошло так много времени… А рана все еще была свежей.       — Почему она умерла? — вопрошает Зарина, обхватывая огромную ладонь отца своей маленькой ручкой. Слабое утешение, но девочка не знает других способов. Пока что.       — Это неважно, — отмахивается отец, смотря на свою дочь сверху вниз. Кассир видела, что он пытается изо всех сил подобрать правильные слова. — Важно лишь то, что она тебя очень бы любила. Тебе от нее досталось доброе сердце и прекрасные карие глаза.       Гнетущая атмосфера кладбища и недосказанность отца вызовут где-то глубоко внутри Зарины чувство вины. А затем, когда через несколько лет Кассир узнает, что Селима умерла при родах и дала ей жизнь в обмен на собственную, это чувство станет частью ее жизни.       Зарина встряхивает головой: воспоминания настолько резко одолели ее, что у нее помутнело в глазах. Пытаясь выкинуть лишние мысли, Кассир готова была поклясться, что слышала чей-то злобный шепот прямо рядом с собой… или внутри себя. Она списала это на тотальный недосып и отсутствие завтрака. Только недюжинная сила воли заставляла ее идти дальше.       Кассир смотрела на могилу матери так, будто не прошло этих долгих десяти лет, когда она была здесь последний раз. От времени и непогоды на могильной плите появились сколы и царапины, а какие-то вандалы разбили семейную, как упоминал отец, вазу и засохшие черные розы были разбросаны по всей могиле. Зарина присела на корточки, чтобы оставить свой букет и собрать осколки, как вдруг пальцы сами потянулись к выгравированным на плите буквам, а в лицо ударил новый холодный порыв ветра. Кассир погрузилась в свои мысли и позволила скорби вновь одолеть разум.       Когда-нибудь она отпустит эту ситуацию… но не сейчас.       Сейчас она, растирая слезы, катящиеся по щекам, будет корить себя за то, в чем не виновна и никогда не была.

***

      Сущность с удовольствием наблюдает за ее страданиями, упиваясь чужим горем, пускай пока не в полной мере. Как же глупы и примитивны эмоции этих человеческих существ… Зато с каким удовольствием она изопьет до дна эту девчонку, поглотит ее чувства. Может быть, стоит сделать это прямо сейчас? Нет… В жизни Зарины слишком мало скорби. Еще не время тянуть к ней свои паучьи лапы.       Давай, Зарина, кори себя, ненавидь, уничтожай изнутри своими бессмысленными эмоциями. Ты станешь уникальным экземпляром в Ее мире.