Каменное сердце

- Сколько лет этой девочке, Тоширо? - Не знаю, лет 18, наверно, хотя говорит, что 23. - Совсем ещё крошка, - причитала старушка, пока заправляла небольшую кровать в гостевой комнате. Момо стояла в дверях с тряпкой, которой только что вытирала пыль, и ухмылялась. - Ну вот, бабуль, а ты говорила, что я первая парня в дом приведу. Тоширо мало того, что объявился сегодня, так не один, а сразу с невестой. - Момо! - угрожающе протянул парень. Сестра весь вечер подшучивает над ним. - Кто бы мог подумать, - девушка явно игнорировала возмущенного парня, - а братец Широ вполне не промах. Она сказала это так, будто удивлялась факту наличия у Тоширо гипотетической девушки, или вообще не верила, что такое возможно. Однако одобряла. Она показала ему большой палец и засмеялась. Тоширо закатил глаза. Он бесился не потому, что Момо задолбала со своими подколами, а потому, что отчаянно хотел их в действительности. То есть, чтобы эти подколы были не на пустом месте. Но это не так. Он просто предложил Карин пожить вместе. К тому же они уже это делали. Бабушке и Момо он сказал, что это та девушка, которая спасла его из больницы, а потом продолжала спасать по пути в Южный. Все, этого достаточно, бабушка уже любила эту "милую девочку". Ага, милую, такую милую, что эта самая милая... Ладно ладно, не разочаровывать же старушку. Он сказал, что они хорошие друзья, и он обязан ей жизнью. Почти правда. Наполовину. Да и не мог же Тоширо сказать, что этим самым предложением жилья и сердца спасает Куросаки от непреднамеренного самоубийства путем скормления себя мутантам. Окей, звучит и правда ужасно. Однако ни подколы Момо, ни причитания бабушки, ни сомнительная причина всего этого не делали Тоширо менее счастливым. Он чувствовал себя влюбленной школьницей, к которой с минуты на минуту должен прийти её кумир. Глупо, однозначно. Однако Тоширо убеждал себя, что причина его радости не в самом факте того, что он будет жить с Карин и видеть её каждый день, а в том, что девушка не отправится в одиночку в Северный. Чем гарантированно точно подпишет себе смертный приговор. Его радость не умалял даже тот факт, что девушка конкретно так задерживается. Мало ли к брату пошла, или говорит с Джагерджаком. Уколы ревности при мысли об этом мужчине Тоширо старательно игнорировал. В дверь постучали. Тоширо, стараясь не показаться слишком нетерпеливым (Момо только и ждала повода подколоть брата), подошел к двери и сразу же распахнул её. - Ты долго... Это была не Карин. Помяни черта, как говорится. Весь вид лейтенанта Джагерджака буквально кричал о том, что произошло что-то нехорошее. Он был запыхавшимся и испуганным. - Малой, эта идиотина... Надо за ней... Сердце Тоширо ушло в пятки. На секунду ему показалось, что температура в комнате упала градусов на десять. Не нужно быть гением, чтобы догадаться... Проклятье.

***

Она шла уже около трех часов. Каракура давно была позади, город становился все гуще. Она предусмотрительно облилась спреем-вонючкой. И вот уже три часа в гробовой тишине наслаждалась ароматом помоев. Ну как гробовой. Все три часа она рыдала так, будто до этого не плакала целую жизнь. Будто в её организме за все эти годы скопилось непомерное количество слез, и вот теперь, стоило им дать волю всего на мгновение, как всё. Шлюзы прорвало, краны не закрыли. Она сама себя ненавидела за эти слезы. За свою слабость. И за то, что ушла! Да она уже миллион раз пожалела, что ушла, уже миллион раз поворачивалась, собираясь вернуться. Почему? Почему? Почему?! Она думала о Тоширо. Все время. Каждая слезинка была о нем. Да только толку от этого, если она так и не повернула обратно? Вот уж действительно не поймешь, как сильно дорожишь, пока не потеряешь. Его глаза. Улыбка. Смех. Недовольная мина, когда она его будила. Выражение упертой решимости и безбашенного героизма на красивом лице. Беспокойство за неё... И зачем ей это геройство? Зачем это бесполезное самопожертвование? Почему она ушла? Его предвкушение перед встречей с семьей. Его беспокойство за них. Его счастливое лицо, когда он нашел их... Возможно это и было глупо. Возможно. Но она никогда бы не заставила его выбирать между ней и его семьей. И кто ей в голову вдолбил, что ему бы пришлось выбирать? Карин никогда не была суеверной. Никогда не было такого, чтобы она плюнула через плечо и стучала трижды по дереву после неосторожно брошенной фразы. Упавшие вилки и рассыпанная соль её не пугали. Однако... Четыре года назад она потеряла семью. Юзу умерла. Отец умер, когда пытался найти её. Гриммджоу тоже... предположительно умер. И пусть смерть была, как выяснилось, не настоящей, её горе, скорбь и литры слез были настоящими. А уж сколько товарищей по отряду она потеряла можно даже не заикаться. Тоширо чуть не умер. Чуть не умер, защищая её. А он ведь так хотел увидеть семью, и все равно жертвовал собой каждый раз, чтобы они оба добрались до Южного. Скажите, глупо? Глупо бояться очередной смерти ещё одного дорогого человека? По крайней мере считать себя причастной к этим смертям, возможно, не самое разумное решение. Но иначе Карин не могла. Эта мысль, словно червь, засела в мозгу и не давала покоя, прорастая все глубже и глубже. Она бы могла остаться в Южном и избегать Тоширо. Могла бы жить с братом и мешать ему и его семье каждый день. Могла бы даже жить отдельно и ежедневно упиваться своим одиночеством. Да кого она обманывала? Если бы Карин осталась в Южном, она бы каждый день проводила с Тоширо, постоянно бы навещала брата и не прекращала бы капать на мозг Гриммджоу. По-дружески, конечно. Именно поэтому она не вернется. Противостоять искушению видеть их, Тоширо, Ичиго, Гриммджоу, каждый день намного проще, когда вас разделяет не пара кварталов, а пара тысяч монстров на долгой дороге, готовых разорвать вас на кусочки в любой момент. Именно на такой дороге задумчивость и невнимательность являются роковыми ошибками. Карин медленно обернулась на звук рыка.

***

Идиотка. Это единственное слово, которое крутилось в голове Тоширо, пока они с Гриммджоу бежали к городской стене. По пути они заскочили к Ичиго. Парень, услышав о выходке своей сестры, побледнел так, будто лишился всей крови разом. А потом, напротив, покраснел от злости. - Если эту ступиду мутанты не сожрут нахрен, я сам её убью. Из соседней комнаты спешно вышла миниатюрная девушка с черными волосами. Она тихо закрыла дверь и с беспокойным выражением на лице подошла к старшему Куросаки. - Я иду с вами. - Нет, Рукия, это не обсуждается. Ты должна остаться с Ишшином. - Ну конечно, остаться здесь, чтобы потом он остался без отца, - раздраженно проговорила девушка, пытаясь за внешней злостью скрыть свой страх, - ты же обязательно в какую-нибудь передрягу влипнешь, если меня рядом не будет. - А так он может остаться и без матери, - с нажимом ответил Ичиго, игнорируя последнее замечание Рукии. Его молодой жене было нечего ответить. - Ичиго, я не могу отпустить тебя... Я понимаю, она твоя сестра, но... - Эй, Рукия, - парень положил ладонь девушке на щеку, вынуждая посмотреть на него. Глаза мужчины были наполнены нежностью и любовью. Тоширо почувствовал себя неловко, он не должен был становиться свидетелем этой сцены. - Я вернусь, обещаю. Карин не могла уйти далеко, - он широко улыбнулся, скрывая беспокойство за напускной веселостью, - знаешь что, приготовь к нашему возвращению что-нибудь вкусненькое. Я же буду жуть каким голодным. Он состроил щенячьи глазки. Рукия не сумела сдержать улыбки. Она отвесила мужу шуточный подзатыльник. - Только попробуй не вернуться, дурья башка, или я швырну огромный пирог с клубникой тебе в лицо. - Договорились, - рассмеялся Куросаки. После этого они втроем побежали к стене. Договориться с охраной труда не составило, все таки Джагерджак был лейтенантом. Пять минут, и вот они снова за стеной города. - И куда теперь? - спросил Тоширо, ни к кому конкретно не обращаясь. Стояла глубокая ночь, свет от стены распространялся совсем недалеко. Несколько метров, и они окажутся в кромешной тьме. Как на зло погода была облачной, Луны почти не было видно. Тоширо судорожно соображал. Карин не могла уйти далеко, да и следы должны были остаться, ни ветра, ни дождя (если только девушка их не заметала). - Ловите, - Гриммджоу кинул своим спутникам по фонарику, - предлагаю разделиться. Она могла пойти куда угодно. - Плохая идея, - отозвался Ичиго, - если мы встретим мутанта, по одному наши шансы значительно меньше. - Но мы не знаем, куда она пошла... - Вообще-то знаем. Мужчины подошли к Тоширо, который что-то рассматривал на земле. - Следы. - И с чего ты решил, что это её следы? - проворчал Джагерджак. - Ну да, тут же каждый день толпы ходят, - в тон ему ответил Тоширо. - Не остри мне тут, мелкий, - лейтенант угрожающе ткнул Тоширо пальцем в грудь, - ты думаешь, я и сам не догадался посмотреть по следам? Если ты не помнишь, сегодня утром тут прошелся целый отряд, спасая ваши с Куросаки задницы. - Вообще-то вы тогда вышли через другие ворота, - заметил Ичиго. Тоширо, будучи человеком великодушным, ограничился крайне довольным взглядом, избавив лейтенанта от язвительных комментариев. Был ли тот благодарен парню, не ясно, но в ответ Тоширо получил красноречивый злобный взгляд. - Сейчас не время спорить, - продолжил Ичиго, - разделяться не будем, пойдем вместе по следу. И ведите себя тихо. Старший Куросаки пошел вперед, тем самым ставя точку в обсуждении. Джагерджак буркнул что-то по типу "раскомандовался тут", но послушно поплелся следом. Тоширо до этого старался не думать о Куросаки. То есть он думал о ней, конечно. Думал, как будет выпускать ей кишки за то, что она сбежала. Но это было другое. Он старался не думать о ней, чтобы совсем не впасть в панику. Шли все трое молча. Вокруг - гробовая тишина. Они приближались к Каракуре, но не с той стороны, через которую прошли Карин и Тоширо, а с другой. Парень не знал, что будет делать, когда они найдут Куросаки (возможность того, что они не найдут девушку, Тоширо не рассматривал). Нет, он, конечно же, наорет на неё, попутно осматривая на предмет ранений. Затем, разумеется, притащит в Южный. А потом? Вправить мозги Куросаки это, конечно, хорошо, но вот что ему делать со своим мозгом? Вернее, со своим сердцем? Тоширо поморщился. Куросаки бы сейчас сказала, что он сопливая школьница. Что ж, пускай. Однако теперь, рискуя больше никогда не увидеть Карин, он окончательно решил, что больше никогда и никуда её не отпустит.