Воспитание Хозяина

      Бенихиме притворила за собой дверь, неспешно прошла к большому окну и остановилась вполоборота ко мне, всё так же предупреждающе держа руку на мече и глядя куда-то вдаль.       Какая же она всё-таки красивая… походка, осанка, уверенность в спокойном взгляде полуприкрытых бархатных глаз; сначала я на это даже не обратил внимания. Девушка слишком отличается от приторно-сладкой стервочки Тобиуме или безмозглой извращенки Хайнеко… я не чувствую её реяцу, но при этом почти купаюсь в гордом обаянии. Кхм, о чём это я. — Эй, — я грубовато окликнул черноволосую, взглядом указывая на ребёнка, на что она вопросительно приподняла бровь. — Я могу как-то попасть в его внутренний мир сейчас? — Ты что, слепой? — в усмешке Занпакто приподняла краешек аккуратных персиковых губ. — Не видишь, что твой хозяин спит? — Не отвечай вопросом на вопрос, — закатив глаза, парировал я и тяжко вздохнул, решив надавить на жалость. — Пойми, Бенихиме, вот вы сейчас вернётесь к гостям, а мне тут одному торчать придётся. Скука смертная; ребёнок-то проснётся не раньше, чем с утра. — Я состроил щенячьи глазки. — Пожалуйста, помоги. Я знаю, что это в твоих силах.       Никогда бы не подумал, что буду кого-то просить вот так. Особенно девчонку. Не в моих это принципах; однако мне очень хотелось с ней хоть о чём-то поговорить, узнать, что же в голове у этой серьёзной мадам, но, к большому сожалению, мой пустой мозг уже давно не посещали идеи для непринуждённых разговорчиков. Что ж. Хотя бы так; если согласится, мне точно не будет хуже от того, что я пораньше заявлюсь во внутренний мир мальца, а на нет, как говорится, и суда нет. — Хм? — в глубине её глаз промелькнули игривые огоньки, однако выражение лица осталось абсолютно незаинтересованным. — Неужто герой нашего вечера признал меня? Ха-ха. Благодарю за честь, но, пожалуй, не стоит. Не прошло и трёх минут, с тех пор, как ты предпринял попытку нападения на хрупкую девушку… да ещё и со спины (позорище!), а сейчас ты просишь меня о помощи? — Она смерила меня презрительным взглядом из-под тёмных пушистых ресниц. — Даже не надейся, неудачник. Я выполнила приказ господина Киске, и это всё, что от меня требовалось. Бывай.       Я не успел ответить. Занпакто растворилась в шунпо. Чтоб её!       Присев по-турецки рядом со спящим мальцом, я подпёр щеку кулаком, прикрыл глаза и задумался. Что же мне сделать, чтобы попасть в душу Ичиго? До этого всё было очень просто; у любого шинигами есть катана, слиться с ней — раз плюнуть; здесь же совсем ещё молокосос, который даже ходить ещё наверное не умеет, что уж говорить о боевых навыках и оружии. Около уха раздался мягкий женский шёпот: — Вложи ему в руку меч, отпусти все мысли и сосредоточься на своём желании…       Я распахнул глаза и нервно огляделся, схватившись за рукоять тесака. Что за бред? Кто здесь? Покосившись, я обнаружил, что рядом сидел, помахивая хвостом, тот самый чёрный кот. Подозрительный он какой-то… — Чего застыл, Зангетсу? — по-человечески промурлыкал он. — Не ты ли спешил вернуться на истинное место Занпакто?       Я ошалело молчал, а кот поднялся и начал неспешную прогулку в мою сторону. — Видимо ты очень удивлён, раз никак не реагируешь, — он сделал паузу, задумчиво глядя на меня. — Ладно, у меня, кажется, нет выбора. Тебя вообще-то уже заждались.       Кот повёл усами, вытянул хвост трубой; в комнате вдруг сверкнуло чем-то жёлто-зелёным, пространство вокруг стало волнообразно искривляться, и я почему-то начал падать. Приятные ощущения кстати, вот только кислорода не хватало. Будто бы я с головой провалился в душистый зефир.       Но хорошенького, как известно, понемножку; спустя пару минут расслабляющая атмосфера развеялась — я почувствовал боль во всех частях тела и понял, что кубарем качусь по земле, покрытой высокой сочной травой, усыпанной яркими пахучими цветами всевозможных оттенков, с небольшого холма. От активного вращения начинало тошнить, в глазах троилось, создавая эффект калейдоскопа, и кровь громко пульсировала в ушах, поэтому, закончив свой жестокий вынужденный спуск, я ещё некоторое время лежал, раскинув руки и ноги, глядел невидящим взором куда-то вверх, в бесконечность и жадно глотал приоткрытым ртом сухой горячий воздух, заставляя грудную клетку вздыматься намного чаще, чем обычно.       Окончательно придя в себя, я, наконец, принял сидячее положение, блаженно потянулся, хрустнув пальцами рук и ног, облизнул пересохшие губы и только потом обратил внимание на происходящее вокруг.       Палящее солнце на чистом хрустально-голубом небе. Густая сонная тишина. Ни ветерка. И… строящаяся деревушка? Точнее просто неширокая улочка на опушке соснового бора, на одной стороне которой рядком стоят аккуратные срубы различной формы и высоты, а другая сплошь заставлена строительными лесами; тут и там беспорядочно разбросаны связки брёвен и поваленные деревья, от которых в воздухе витает пьянящий аромат смолы, приправленный нотками изящно-сладкого разнотравья. И никого. Ни надоедливо жужжащих насекомых, ни металлически-блестящих гибких змей, ни парящих на недостижимой высоте с громкими протяжными криками птиц, ни грациозных осторожных хищников, ни их пугливых жертв… Никого. Я совсем один в этом застывшем в своей ослепительной яркости мире. И мне это нравится. Очень.