***
Светлое и ясное голубое небо над атлантическим океаном не предвещало пока ничего, кроме хорошей погоды. Знойное, яркое и пылающее солнце играло на гребешках волн, освещая весь океан и побережья островов. Для моряка, как и любого уважающего себя пирата, не было лучшей погоды. Попутный ветер раздувал паруса корабля «Месть королевы Анны», — донося дух лёгкого морского бриза, — который медленно и плавно плыл по атлантическому океану в неизвестном направлении. Каждый член пиратской команды добросовестно выполнял свою работу, и лишь Сэмюэль стоял на палубе, прохлаждаясь без дела. Рядом с ним стояла Виктория, безмолвно наблюдавшая, как темноволосый пират, словно коршун, высматривающий добычу, устремил свой взор куда-то вдаль. Неподалёку другой корабль, груженный ценными товарами на экспорт в Англию, медленным ходом направлялся в Порт-Ройал. На нем текла медленная и размеренная жизнь: пассажиры прогуливались по палубе, громко смеясь и обсуждая далёкие, почти несбыточные планы; команда неторопливо слонялась по судну в поисках дела. Среди моряков и прочих пассажиров, на корабле «Этель» плыла и Адель в сопровождении своих родителей, Джона и Маргарет, и бывшего возлюбленного Кристофера. Скрипнула дверь каюты, из которой на палубу вышел не торопясь капитан судна. Лицо немолодого мужчины испещрили морщины, темную шевелюру тронула седина; заложив руки за спину, он двинулся вперёд, улыбаясь и обмениваясь любезностями с проходящими мимо пассажирами. В глазах мужчины горел неистовый огонь жизни, словно капитан чувствовал себя ещё молодым матросом в предвкушении приключений. Виктор — так звали немолодого капитана — замедлил шаг и остановился около пары, стоявшей у фальшборта. — Хорошая сегодня погода, не правда ли? — промолвил Виктор, находясь в хорошем расположении духа, всматриваясь в размывчатую линию горизонта. — Вы, несомненно, правы! — нежно пропела Маргарет, смотря туда же, куда и капитан. — Хорошая погода — не повод расслабляться, — отрезал Джон, сделавшись мрачнее тучи. На лице у него залегли глубокие морщины, прибавляющие ему лет десять, в глазах блеснул огонь негодования. — Вам стоило бы быть на стороже. Каждая собака знает, что в этих водах разбойничают пираты. — Не говорите того, чего не знаете, — Виктор лишь развеселился, и уголки его губ поползли вверх. — Я хожу по этому маршруту довольно давно и никогда, — слышите? Никогда! — не видел ни одного пирата. Бьюсь об заклад, что это лишь очередная легенда, пущенная злыми языками. — Вот из-за таких скептиков, как вы, и идут ко дну корабли. Скажите, капитан, сколько людей погибло в этих водах? — Успокойтесь, Джон, — в ответ вздохнул он, — и получайте удовольствие от путешествия. Затем капитан развернулся и зашагал прочь, оставив пару наедине. Маргарет обеспокоенно смотрела на мужа, в глубине души она понимала его, но сердце предательски сжималось, как только женщина видела Джона таким. Но тот не обращал на неё никакого внимания, сильно сжав кулаки и уставившись в голубую даль. Мысли мужчины были далеко. Его тревожило необъяснимое чувство чего-то плохого, оно угнетало и сковывало холодными объятиями. Между ними воцарилось молчание. Оно было пропастью, наполненной чашей терзающих беспокойных мыслей. Никто не проронил ни звука. Каждый сохранял верность своему безмолвию. На «Месть королевы Анны» Виктория продолжала крутиться вокруг Сэмюэля. Она следовала примеру сына капитана. Девушка смотрела на пирата как на божество. Его прекрасное лицо и характер, как бушующий океан, зарождали в сердце любовь. Ей было неважно, что говорят жалкие морские крысы за спиной. Главное, никто бы не посмел разрушить минуты её счастья. Было видно, что молчание ей даётся с огромным трудом: ещё чуть-чуть, и девушка превратится в дикого волка и скулить начнёт. Наконец, набрав побольше воздуха, она решилась потревожить юного разбойника: — Сэмюэль, — на одном дыхании пропищала Виктория, — я понять не могу, что ты там высматриваешь? Ещё немного, и дыру в море сделаешь. Девушка заливисто засмеялась над собственной шуткой. Но на лице Сэмюэля не было ни улыбки, ни какого-либо намека, даже и мускул не дрогнул. Он лениво отвел взор от голубых вод океана и окинул её ледяным взглядом. Виктория тут же затихла. — Нет, серьёзно, — неуверенно продолжила она, — на что ты смотришь? Корабль хочешь увидеть? — Вот именно, Виктория, — грубо бросил Сэмюэль. Девушка уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но на этот раз её прервали: раздался крик вперёдсмотрящего: — Корабль на горизонте, капитан! На палубе, словно чёрт из табакерки, вдруг появился Эдвард Тич. Выхватив из кармана подзорную трубу, он мельком взглянул на судно и тут же пророкотал: — Отлично! Прибавить ходу, вы, крысы морские! Чем ближе к кораблю, тем быстрее мы нападём на него. Казалось, что пиратское судно ожило после долгого сна: засуетились пираты, готовясь к взятию корабля, загремели приказы Чёрной Бороды, поднялся вверх Весёлый Роджер. Развернувшись, «Месть королевы Анны» на всех парусах поплыла в сторону судна противника. Скелет, украшавший флаг Эдварда Тича, плясал на ветру. На «Этель» его заметили слишком поздно. Корабль резко изменил курс в надежде спастись, но ему не хватило мощности и скорости, чтобы уйти от судна «Месть королевы Анны». Час рока пробил, и вскоре два корабля сошлись вплотную борт к борту. Надежда испарилась! Были брошены абордажные кошки и дреки, и капитан Чёрная Борода прокричал приказ своей команде: — На абордаж, крысы морские! Кто с помощью мостков, кто с помощью веревок, пираты разом бросились на «Этель». Раздались крики паники, впечатлительные дамы теряли сознание, моряки хватались за оружие. Были и те пассажиры корабля, кто выхватывал шпаги, чтобы ринуться в бой; кто прятался в укромных углах, дабы спастись от неизбежной смерти. Завязалась борьба, зазвенел металл; смешалось всё: крики испуганных людей и воздух, пропитанный запахом крови. На «Этель» настало настоящее адское представление. Джон припомнил слова, сказанные во время разговора с Виктором, но сейчас не было времени праздновать свою правоту, все его мысли были о том, как защитить свою дочь. Он выхватил шпагу и вступил в бой. В каютах звуки боя слышны были приглушённо. Возможно, Кристофер даже не узнал бы о захвате корабля до тех пор, пока какой-нибудь пират не выбил с ноги дверь и не попытался бы снести ему голову абордажным топором, если бы не Адель. — Что это за шум? — спросила она, уставившись в пустоту. — Звучит нехорошо… — Я посмотрю, — юноша со вздохом поднялся с кресла. Теперь бой было слышно отчётливо. От ударов и криков у девушки прошёл мороз по коже. В ней проснулся страх. Сердце предательски сжалось, оно билось чаще, и боль тревоги зародилась в нем. — Не ходи, там опасно! — запаниковала Адель и ухватилась за рукав рубашки молодого человека. Она боялась потерять возлюбленного. Ей было уже неважно в прошлом ли отношения или нет. — Для тебя — да, но я не из тех, кто опасается возможных угроз, — ласково ответил Кристофер, убирая руку девушки. — Я обязан пойти, это дело чести. А ты останься здесь и спрячься, для тебя там и правда опасно. Кристофер поцеловал растерявшуюся девушку в лоб, схватил шпагу и бросился на палубу. Во взгляде её читался неукротимый страх, она смотрела ему вслед, шепча одними губами: — Береги себя, — прислонив руки к груди. Сэмюэль пнул окровавленное тело ногой и выдернул шпагу, зашедшую в сердце почти по рукоять. Юному пирату было откровенно скучно: он взошел на «Этель» в надежде на хорошую драку, а единственное, что получил — билет в театр мертвецов. Но сегодня фортуна оказалась на его стороне: выбежавший Кристофер подбежал со спины, надеясь нанести удар по шее Сэмюэля, пока тот его не видит. Молодой пират резко увернулся. Лицо его исказила нечеловеческая ухмылка. В душе он ликовал, как морской дьявол, которому выпал шанс утащить очередную жертву в пучину океана. Сэмюэль парировал новый удар и совершил резкий выпад, от которого Кристофер увернулся. В своём противнике молодой разбойник наконец-то нашёл то, что искал. Юноша совершенно неумело нападал, но зато уворачивался как сам дьявол. Сэмюэль пробовал свои лучшие удары, но вновь и вновь его шпага лишь рассекала воздух. Как же это веселило пирата! Их движения, грациозные и изящные, походили на мудрёный танец смерти. Сэмюэль наступал, и Кристофер отступал назад, уворачивался в изящном па; юноша замахивался, а пират легко отбивал атаку. Так они сражались, сцепившись, как два кровных врага. Каждый стремился не только сохранить жизнь, но и заставить противника пасть. Адель ходила по комнате туда-сюда, не в силах усидеть на месте от волнения. Какая-то её часть страстно желала схватить шпагу и ринуться на помощь Кристоферу, другая, более благоразумная, молила девушку остаться. В ней неустанно боролись два голоса: разум и сердце. Но, возможно, именно сейчас, пока она сидит в безопасности, убивали её семью. Адель резко остановилась, она больше не могла бездействовать. Каждая секунда ожидания сводила с ума, глупые предположения зарождали большую тревогу. Казалось, что единственное решение — кинуться на помощь в надежде, что они ещё живы. Девушка оглядела каюту в поисках какого-нибудь оружия. В углу, прислонённый к стене, стоял палаш. Адель схватила его, резким движением выдернула из ножен и поспешила на помощь. Она выбежала на палубу. Развернувшаяся там сцена больше походила на одно из описаний Ада. Мёртвые пассажиры корабля и некоторые члены экипажа лежали на палубе, под их телами были лужи крови, в некоторых все ещё торчали рукоятки шпаг и абордажных топоров. Адель тщетно пыталась высмотреть Кристофера в кровопролитном сражении. Но ни юноши, ни матери с отцом она не увидела. Вдруг девушка опоздала, и они уже мертвы? Сердце сжалось ещё сильнее только от одной мысли. Адель не желала мириться с человеческой несправедливостью. Неважно, что юноша оставался счастливым воспоминанием, но где-то глубоко теплилась надежда, что он являлся её судьбой. Любовь, которую она же и погубила, все ещё хранилась в разбитом сердце. Совершенно случайно девушка заметила его. Вместе с каким-то пиратом, они сражались на носу корабля. Шпага пирата взмывала в воздухе, Кристофер не успевал парировать, и пропущенный удар нанёс на его щеке небольшую рану, из которой проступила кровь. Адель хватило и лёгкой царапины, чтобы испугаться за жизнь юноши. Она вскрикнула, не в силах сдержаться, и у неё из рук выпал палаш. Не раздумывая, девушка бросилась в их сторону. Никогда бы ей не пришло в голову, что такое расстояние может оказаться бесконечным. Адель бежала, спотыкаясь о тела мёртвых людей, над головой сцеплялось железо, разносился звон металла, смешанный с криками несчастных пассажиров. Сквозь оглушительные вопли она едва различала чьи-то слова о пощаде; на глаза ей бросались и те, кто с честью принимал смерть от рук пирата. Вот он, её личный Ад: когда бежишь к цели и все равно не имеешь сил до неё добраться. Из последних сил она добежала до юноши. Сэмюэль сделал резкий выпад. Адель закричала и в несколько шагов преодолела оставшееся расстояние. Когда она оставляла палаш лежать возле кают, девушка не задумывалась над тем, что будет делать. Теперь она была безоружна и не могла парировать атаку пирата. В её голову не пришло ничего лучше, чем столкнуть Сэмюэля в воду. Недолго думая, она бросилась на него, но не рассчитала силы, и они с шумом выпали за борт. — Адель, нет! — крикнул Кристофер вслед возлюбленной. Юноша хотел прыгнуть за девушкой в воду, но перед глазами все поплыло, и он потерял сознание. Из его плеча торчала чья-то шпага. Позади него стояла Виктория, глаза её горели нечеловеческим огнём ярости и ненависти. Лицо исказила удовлетворённая улыбка. Она отомстила. Виктория прекрасно знала, что это только начало. Но тот, кто мог погубить её возлюбленного, должен был умереть. Она выхватила пистолет и выстрелила в голову Кристофера. Это был конец несчастного юноши, попрощавшегося не только с жизнью, но и с возлюбленной. Виктория, устремив взор куда-то вдаль и сильно сжав кулаки, наблюдала, как темноволосого пирата и девушку уносит в открытый океан. Виктория развернулась в сторону Эдварда Тича, который, как зоркий орёл, наблюдал за окончанием кровопролитного сражения, стоя на капитанском мостике. Она пробиралась через трупы экипажа и пассажиров корабля «Этель», спотыкаясь и проклиная каждого встречного пирата. Её обуяла всепоглощающая злость, которая буйствовала внутри девушки. Она не могла ждать, смиренно надеясь, что темноволосый юноша вернётся, её не покидало странное чувство тревоги. Какая-то часть Виктории страстно желала мести, ярость туманной пеленой застилала её разум; другая, более легкомысленная, манила девушку кинуться в голубые воды океана вслед за дрейфующим по волнам пиратом. Когда она добралась наконец-то до капитана, мгновенно воскликнула с нотками злости и печали: — Капитан, смею доложить, что ваш сын и пассажирка корабля упали за борт, и их унесло в открытый океан. — Что?! — завопил разгорячённый Эдвард Тич. — Они выбрали смерть. Эй! Крысы морские, возвращаемся на борт корабля. И не забудьте сокровища. Озлобленный капитан судна «Месть королевы Анны» развернулся и поспешил покинуть злосчастный корабль. Члены пиратской команды последовали приказу Чёрной Бороды. Как только все пираты оказались на судне, раздался новый приказ капитана. Оглушительный шум пушек корабля разносился по ветру, смешивающийся с треском дерева. Огонь орудий громил «Этель». Снаряды разрывали безжалостно нос корабля, палубу, трюм и каюты… Ничто не могло миновать ядер пиратских пушек, они уничтожали всё: и спасательные шлюпки, и тела мёртвых, и выживших людей. Сквозь пелену белёсого дыма, поднявшегося над водами океана, был виден корабль «Месть королевы Анны». Его чёрные паруса скрывались за лёгкой, застилающей мглой, казавшейся прозрачной завесой. Судно медленно затягивал густой дым, превращая его в призрачный корабль, исчезавший под натиском тёмного «тумана». Скелет, украшающий флаг Чёрной Бороды, плясал под нежным трепетом ветра. «Месть королевы Анны» на всех парусах плыл в сторону горизонта навстречу размытому красному диску заходящего солнца. Вдали виднелись столбы густого дыма, поднимавшегося к небесам, они заволакивали чёрной мглой небо. Казалось, что вот-вот прогремит раскат грома и хлынет спасительный дождь. Но нет! Яростное пламя все сильнее охватывало полуразрушенный корабль «Этель». Огонь — бушующее море, в котором, как в жарком танце страсти, утопали последние деревянные части судна. По синим водам океана одиноко дрейфовали обломки «Этель»: сломанная мачта, разорванные паруса и части спасительных шлюпок, — и разбросанные вещи пассажиров. Никто не кричал о спасении, никто не кидался в пучину прозрачных вод. Больше не было слышно ни голосов, ни радостного смеха… только тишина, одинокий блуждающий ветер, разгоряченный огонь и бесконечный океан. Воды океана окрашивал багряный закат опускающегося солнца за горизонт, который медленно смешивался с кровью жертв пиратов. Около пылающего корабля вода казалась светло-красного оттенка, будто бы прогремел час рока, и древнеегипетская казнь исполнилась наяву. Однако чем дальше казался «Этель», тем голубее становился океан, возвращая себе прежний цвет. Лишь утопающие останки корабля являлись напоминанием о страшной трагедии. Когда неминуемая смерть покорила всех, унеся на мягких крыльях несчастных жертв пиратской атаки на небеса.***
Синие волны будто бы захватили бренные тела темноволосого пирата и девушки, которые уносило всё дальше и дальше от судна в открытый океан. Спустя несколько часов их чудом уцелевшие, но бессознательные тела прибило к берегу необитаемого острова. Первым пришёл в себя юноша. С трудом поднявшись, он огляделся. Его окружал только песок и океан, в конце пляжа виднелись скалы, отделявшие другую часть острова, сквозь которые пробивались зелёные стебли растений. Спустя несколько минут он наконец-то заметил лежавшую неподалёку девушку. «Вот чертовка, специально меня в воду столкнула», — пронеслось в мыслях дико злого пирата, его обуяла ненависть и желание поскорее убить ту, что так безрассудно и глупо поступила. Сэмюэль видел в ней только жертву, которая сама же и погубила себя, оказавшись в пасти тигра. Он знал, что её дни сочтены, ибо она выбрала смерть. Когда девушка начала потихоньку приходить в себя и открыла глаза, юноша оглядел песок в поисках своей шпаги, дабы, наконец-то, закончить поскорее задуманное. Та лежала неподалёку. Сэмюэль резко схватил её и направил в сторону растерянной Адель. Через секунду зелёные глаза девушки, будто два драгоценных изумруда, расширились, она, как завороженная, не могла отвести глаз со шпаги. Манящий блеск серебра наконечника орудия, казалось бы, кричал о неминуемом конце. О последних минутах жизни! Адель представляла, как шпага вонзается в её хрупкое тело, пронзая девичье сердце насквозь; как она ощущает вкус крови на кончике языка и падет на холодный песок. Мысленно девушка была готова попрощаться с лёгким шаловливым ветром… и настолько дорогим ей миром жизни. Сглотнув, она испуганно посмотрела на Сэмюэля. Он вцепился мёртвой хваткой в орудие, рукоятку которого юноша сжимал все крепче и крепче. На его лице просияла коварная улыбка, в глазах блеснул огонь предвкушения. — Ты… ты убьёшь меня? — дрожащим голосом пролепетала она. — Следовало бы, — холодно ответил Сэмюэль и сделал несколько шагов в её сторону. Она стала отползать назад. Адель слышала, как её сердце бешено колотится в груди, казалось, будто оно трепетало от страха. Сейчас ей было страшно, как ещё никогда не было, она содрогалась, охваченная дрожью. В глазах девушки можно было разглядеть сильный страх перед юным пиратом. Перед глазами Адель пронеслась вся недолгая жизнь. Короткие мгновенья счастья, которых больше никогда не будет, лица родителей и возлюбленного. В одночасье вся её жизнь стала бессмысленной крохотной частью великого мира. Она проклинала себя и свою легкомысленную глупость. Послушайся девушка Кристофера или же своё благоразумие, то ничего бы этого не было! На её глаза наворачивались слёзы. Она вдохнула поглубже, дабы последний раз испытать судьбу, и умоляюще прошептала: — Пожалуйста, не убивай меня, — она посмотрела в глаза Сэмюэля. — Это ведь не по законам. Ведь есть кодекс, где говорится, что нельзя убивать парламентера. Я… хочу говорить с капитаном. Сэмюэль на секунду замер, а потом на его лице отразилась ехидная улыбка. Жалкие попытки девицы спастись веселили его. Ему нравились её неумелые просьбы о помиловании. Каждый шаг назад становился «болотом», оно затягивало девушку в пучину безысходности. Ответные движения вперёд темноволосого пирата загоняли её в капкан. Океан медленно превращался для неё в тупик — бесконечную преграду. — Плевать я хотел на кодекс, во-первых, кодекс пиратский, и наши законы писаны для нас. Второе же! Кодекс — это просто свод указаний, а не жёстких законов, — почти ласково ответил Сэмюэль, не сводя с неё глаз. Адель чувствовала, как по её спине побежали мурашки от тона голоса пирата. — Я убью тебя, и никто даже имени твоего не вспомнит. Адель больше некуда было отступать. Сэмюэль замахнулся своей шпагой. И вот между ней и смертью были считанные сантиметры, которые отделяли её от минутной агонии. Вдруг взгляд разбойника пал на заходящее за горизонт солнце. Оно окрашивало воды океана в кровь. Сэмюэль отбросил в сторону шпагу и сорвал с шеи кулон. В одночасье юноша почувствовал слабый озноб, медленно переходящий в лихорадочную дрожь, казалось, что им завладевает неизвестная болезнь. Его дыхание с каждой секундой становилось труднее и труднее, будто что-то внутри него мешает ему дышать. Сэмюэль резко схватился за голову и упал на колени. С уст пирата срывались крики! Страшная боль пронзила его тело, он полностью упал на песок, извиваясь в агонии. Его руки и ноги изменялись, удлиняясь и опухая, а пальцы принимали вид острых звериных когтей. Тело медленно покрывалось густой тигриной шерстью. Обрывки одежды лежали повсюду, и только некоторые части ткани были на пирате, превращённые в драные лохмотья. Он больше не был человеком! Его разум поглотила сущность дикого зверя. Глаза налились кровью. Они застилались туманной пеленой нечеловеческой ярости, в которых разжёгся животный огонь. Оглушительное рычание вырвалось из глотки монстра. Его тело было напряжено, шерсть на загривке поднялась, и чудовище обнажило острые клыки. Адель охватило оцепенение. Она смотрела в глаза собственной смерти. Он — свирепый монстр, лелеющий глубины ночи, был её воплощённым кошмаром. Тот, кого девушка мечтала забыть. Наконец-то предстал перед ней наяву! Истошное рычание, изящные изгибы тела и внушительные габариты вселяли в беззащитную жертву страх прошлого. Они пробуждали в закоулках памяти Адель полустёртые воспоминания. Впервые услышанное рычание зверя. И давно забытый вопрос. Был ли монстром тот? Кого она встретила на берегу моря, будучи двенадцатилетней девчонкой. Спустя годы их снова свела судьба! Как и тогда, в роковой день… Острые как бритва зубы были готовы вонзиться в лебединую шею девушки, звериные когти — разодрать хрупкое тело до крови и мяса. Пират чувствовал исходящий от неё страх, который был пропитан безнадежностью. Он был как наркотик, манящий к себе. Монстр слышал сильное биение девичьего сердца, оно трепетало в груди, зарождая в нем желание вырвать его. Сэмюэль тешил себя неизбежными мечтами, предвкушением сладостного вкуса крови и вида тела. Безжизненного, будто тряпичная кукла, израненного и истекающего кровью тела. Пират медленно приближался к ней, кружа вокруг добычи, как стервятник, растягивая секунды эйфории. Готовый сделать выпад. Шаг… второй. Монстр осторожно подкрадывался к ней. Его томило столь долгое ожидание, оно растягивалось тонкой нитью жажды, застилавшей разум нечеловеческими инстинктами. Сэмюэль стремительно бросился на неё. И душераздирающий крик сорвался с уст девушки. Удар!.. и чудовище пало на песок. Казалось, что между ней и монстром будто бы появилась невидимая стена, которая сдерживала натиск последнего. Адель была поражена. Больше её не пугало обличие чудовища, даже его рычание, наполненное негодованием и злобой. Оно казалось ей неопасным и нестрашным. Она больше не боялась монстра, ни его острых когтей и обнаженных клыков. Адель чувствовала защиту. Нежно-голубое сияние, исходившее от медальона, висевшего на её шее, отгораживало девушку от опасности, вселив в её сердце чувство защищённости. Надолго ли? Она не знала. Собрав в кулак последние остатки храбрости, Адель решительно произнесла: — Пожалуйста, будь добр выслушать меня, прошу! — взмолилась она, смотря на свирепого монстра. — Я понимаю, насколько тяжело быть не похожим на других. В твоих глазах видна не только ярость, но и страдания, которые терзают твою душу. Ты не чудовище — человек! В ответ из пасти юноши вырвалось только рычание. Сэмюэль не желал слушать глупые речи жертвы, наполненные пустыми словами. Был ли смысл? Он прекрасно знал лживую сущность людей. И сейчас в ней он видел фальшь, которая скрывала страх и отвращение девушки к нему. — Умоляю, дай мне шанс помочь тебе, — снова ответное рычание. Адель опустила голову. Она была не в силах больше противостоять ему, в его действиях девушка видела только сопротивление. Он боролся. Пират был верен лишь звериному инстинкту. Печальный вздох сорвался с девичьих губ. Она медленно сняла кулон с шеи, вытянув с ним руку вперёд, дабы показать монстру свой оберег и его спасение. Блеск злата и форма в образе тигра напомнили ему кулон, что покоился на песке рядом со шпагой. Его личный талисман. Он увидел наконец перед собой свою «истинную любовь». Ту, которую сами звезды соединили с его проклятой судьбой. Его наречённую любовь! Сэмюэль смиренно лёг на землю и опустил голову, он не мог идти против нее. Адель медленно и осторожно подошла к нему. Она дрожащими руками надела кулон на шею чудовища. Отныне девушкой управляла скрытая внутренняя сущность ундины. Берег необитаемого острова озарили яркие столбы света. Злые чары пали. Через несколько секунд вместо монстра появился юноша. Подавшись внутреннему голосу нимфы, Адель схватила растерянного пирата за подбородок, заглянув в его карие глаза: — Дыханье каждого моего утреннего пробуждения будет залогом любви и верности тебе, как и твоё мне*, — неожиданно произнесла она и впилась в губы требовательным поцелуем, скрепляя клятву. Сэмюэль отныне стал её личной марионеткой, безвольной куклой, принадлежавшей только ей. Его предательство сулило смертью. Он раб собственной «лживой любви». Их судьбы были связаны навек. Но кто из них оказался истинным монстром, к сожалению, оставалось вопросом. Потому что у каждого было то, что отличало их от людей.