Перед боем

Земля дрожит, дрожит воздух, вибрирует от шума. Сегодня солнце примерило нимб: слепящее, тысячи раз отражёное снегом, оно обхвачено белоснежно-сияющим гало. Молчаливое ожидание боя невыносимо. Особенно если тебе шестнадцать, а эта первая в твоей жизни атака может стать последней. Стоим на холме. Внизу разворачивается сражение: тяжёлая конница — тёмные фигурки массивных всадников в броне на тяжеловозах отсюда кажутся изящными, пехота — цветные мундиры… — Дан, пора? — взываю к командиру с отчаянным нетерпением. Дан в ответ только морщится. Мой Норн роет копытом утоптанный снег. Ему тоже не терпится! Поправляю алую венгерку. Нет, не холодно, куда там! Кровь закипает от мысли о предстоящем сражении. Форма — ликующая, праздничная — сидит как влитая, сапоги, шпоры начищены до зеркального блеска, портупея и ножны с саблей ровно у шва на левом боку. Как на парад! Дан лично проверил всех нас. Он сказал, что так долго добивался отрядной формы, что носить её как попало теперь просто стыдно. А форма и правда чудо… Наденешь — и сразу чувствуешь себя стройнее и выше. Это, наверно, глупо, но я ничего поделать с собой не могу. Дан прищурился. Я привстал в стременах, ожидая сигнала, но он лишь помотал головой: — Нет, братец, погоди… Успеешь ещё ноги протянуть. Значит, надо ждать. У него на такие вещи чутьё. Хотя Дан почти мой ровесник, он кажется гораздо старше любого из отряда. Но это понятно, на то он и командир. На осторожные вопросы у вечернего костра он лишь грустно улыбался… Ребята говорили, что раньше он был бродягой, пока не подобрал его один человек, не то военный, не то преступник. Это было ещё во время Первой Юго-западной… Он заменил Дану отца. А потом, когда снова началась война, Дан стал горнистом или знамёнщиком. Тот человек погиб в бою, в одной из атак. Тогда Дан и создал отряд, и назвал его «Конница Юниарда». Я слышал про Юниард раньше, это какой-то город из древней легенды… Будто народ Юниарда — парни и девушки нашего возраста, гордые и отважные. И мне бы хоть чуть быть похожим на них! Да сколько можно!.. Стараюсь не думать, ни о чём не думать, но мысли. Сами лезут в голову! Миллионы коварных «а если» кружатся вокруг, липким холодом забираются в душу. Дан улыбнулся, положил ладонь (тёплую даже сквозь венгерку) мне на плечо: — Трусишь, братец? — Нет… Маленько, — против воли вырвалась слабость. Не мог я ему соврать! Сказал и испугался: а если он ответит «Ну и катись тогда отсюда»? Но Дан не сказал так. Он хлопнул меня по плечу и улыбнулся ещё шире: — Я тоже, — потом будто почуял в воздухе какой-то сигнал, быстро глянул на поле боя и шепнул, — А теперь пора, — и уже громче, — Вперёд! Вперёд, конница Юниарда! Шарахаются от нас ёлки в смешных треугольных юбках, летит в лицо, слепит искрящийся снег из-под копыт… Мы не идиоты и не самоубийцы, мы лишь верим удаче и друзьям! Мы — конница Юниарда! Да помогут нам святые Хранители!