"Кубышка"

Детство Анастасии в белых оборках и следах от шоколадных конфет на перчатках. В глубинах мутного зеркала, быть может, ещё стынут полные обиды взгляды серо-голубых глаз. Один для собственного отражения. Другой за спину, на особо мечтательную сегодня Марию. Розовые кусты в дворцовых садах помнят нежный любовный шепот на ушко, помнят и горькую зависть. Природа не подарила ни одному лепестку здесь цвета выразительнее, чем тот, что играл на округлых щеках княжны. А уколы шипов просто щекотка по сравнению с комплиментами, безраздельно доставшимися сестре. Мичман Николай, может, и не сложен как Аполлон, однако их с Марией пара точно с иллюстраций к стихам Пушкина. Такая она, третья дочь в царской семье! Темные каштановые локоны и ангельская синева глаз заставляли цвести и петь от счастья какую угодно душу. От княжны не укрылось, что за старшими сестрами увиваются вереницы поклонников. Слегка косолапые ножки из-за врожденной аномалии хоть и топают по всем великосветским балам, но в вальсе Настю ещё не кружили. Прическа вспыхивает немыслимыми оттенками рыжего во свете канделябров и чудесно обрамляет румяный овал лица. А вот платье как у принцессы не превращает взбитенькую коренастую фигурку в античную колонну. Бутончик скорбно опадает на траву лепесток за лепестком из зло сжатого кулачка Анастасии. И это единственное, чем маленькая шпионка могла бы себя выдать. - Всё со своим толстым Деменковым милуетесь, Мария Николаевна? – с деланно серьезным видом интересуется Анастасия. Губы Марии задрожали в смущенной улыбке, и та на мгновение спрятала наивный взгляд глаз-плошек. Но очень быстро спохватилась и осадила младшенькую. - Может и так, наш бдительный семейный древолаз, - беззлобно смеется царевна, - смотри, так однажды ненароком и в гнездо воронье усядешься! И вовсе она не с дерева за этими голубками следила! Анастасия с редкостным усердием показывает сестре язык. Ей предстояла долгая ночь, полная ранящего самоедства. На знаменитых фотографиях царские дочери одеты в одинаковые летящие ткани. Один и тот же белый жемчуг подчеркивает белизну кожи. Однако ж поэтическая утонченность проступает сквозь очертания трех из них. Четвертая дочь венценосной семьи кажется ещё младше реального возраста на фоне высоких сестер. Каждой из них она едва достает до плеча. Словно пухлая малютка случайно забрела в светский салон к взрослым дамам, сидит, бедная, и ничегошеньки не понимает из томных перешептываний с цитатами из томика Байрона. Детство потерянного поколения озорно улыбалось с тех фотографий маленькими тонкими губами, выдумывая очередную шалость.

***

За юностью бывшей великой княжны в высокой прическе стелется аромат лавандовых духов. Дмитрий припадает губами к открытой шее Анастасии и отмечает её редкий талант носить цветочные ароматы. Естественный запах тела девушки, мягкий и воздушный, идеально переплетался с любыми ненавязчивым парфюмом. Впрочем, Дмитрий готов был восхвалять не только вкус возлюбленной. Хитрый лис не раз говорил ей, что находит умопомрачительной каждую деталь в облике своей рыжей лисицы. В частности, порой взрывоопасный характер Романовой. Ещё на выходе с киносеанса Дмитрий отметил хмурость избранницы сердца. Такую, на которую лишь она способна. Готовую обратиться смешком или остротой. Настроение Анастасии резко изменилось ещё с того момента, когда на экране показали маленькую дочурку аристократов. С играющей долговязую девочку актрисы уже полностью пропала детская полнота, а в плане грации та готова была потеснить и взрослую леди. Анастасии было 24 года. Шаг девушки всё замедлялся, а сама она беспокойно покусывала губы. - Аня, - Дмитрий взял руку царевны в свою, - сама не своя ведь. Настя тяжело взглянула исподлобья и шумно вздохнула. - Да, именно. Сама не своя. Так глупо сейчас ворошить комплексы девочки в веснушках! Вспомнилось мне одно обидное прозвище от Ольги. Красноречивое молчание дало понять, что молодой человек весь во внимании. - Дмитрий, я кубышка! Слова вырываются у Анастасии практически жалостливым хныканьем. Хотя Дмитрий, знаток женских драм со стажем, чего-то подобного и ожидал. - Кубышка, - медленно повторяет он за Анастасией и легонько щиплет её за щёчку, спорить с Романовой дело гиблое, - что же, так даже лучше. А перед глазами юноши встает картина шумного бала и девочка с горящими от восторга глазами, и впрямь вылитая кубышка, принимающая шкатулку от любимой бабушки. Их общие минуты безмятежного детского счастья. А повзрослеть дети всегда успеют.