Девочка-ангел

      Люди, что знакомы с Томом Реддлом, делятся на два типа: на тех, кто обожествляют его, и тех, кто сторонится. Так было всегда, сколько волшебник себя помнит. Но порой Реддл вспоминает маленькую девочку из своего дохогвартского прошлого, которая появляется незнамо откуда, валит его с ног, а после милым голоском просит прощения. Первую и единственную маглу, которая смотрит на него так, словно он имеет значение, словно не является исчадием ада, от которого нужно спасаться.       Мальчик, не знавший ничего кроме ударов прутика и слов воспитателей о его демонической сущности, так поражается этому открытию, что в силах лишь взирать на неё с безумной надеждой. На девочке пышное светлое платьице, а свет ложится на неё сверху, словно окружая её тельце сияющим ореолом. Том складывает губы восторженной буквой «о», думая, что впервые в жизни видит ангела, но всё же находит силы пожать протянутую руку. Девочка-ангел называется Сьюзен. Это имя становится для несчастного мальчика синонимом слова надежда. Если в сером и неприветливом к брошенному родителями ребенку Лондоне были такие же люди (ангелы?), как протянувшая ему руку девочка, то и он мог быть кому-то нужен. Мысль эта греет, а Сьюзен превращается в слово-молитву, которое он повторяет каждую ночь перед сном. Тогда ангелы будто улыбаются ему с неба и приносят светлые грёзы, в которых при виде него у взрослых губы растягиваются в улыбках, в которых ему читают чудесные сказки и целуют на ночь.       Том может назвать много причин, почему Хогвартс лучше приюта, но каждый год, видя, как других волшебников провожают их семьи, чувствует щемящее чувство в груди от зависти к тем, кто приходит на платформу 9 и ¾ не один.       Время, безостановочно стремящееся вперёд, стирает из памяти черты девичьего лица, но единственное, что остаётся неизменным в чертогах разума — свет, что струится по маленькому тельцу ангельского силуэта. Обычные девочки не могут быть такими. Магия в её крови тоже должна петь.       Том знает, что если время однажды заберёт даже крупицы воспоминаний о девочке, которая освещала его серые дни в сиротском приюте, всё ещё останется его молитва.       Только имя.       Сьюзен…       Летом перед вторым курсом он почти не может вспомнить её лица, но девочка-ангел вновь открывает дверь в его жизнь. Том не успевает даже понять, когда жадно ловит каждое движение, каждую чёрточку, чтобы не оставить времени ни единого шанса. Она стала старше, но, кажется, не настолько, чтобы сова прилетела к ней с письмом.       — Сьюзен, быстрее, — зовёт откуда-то мальчишеский голос, заставляя девочку отвернуться от Тома и побежать.       Том улыбается.       Сьюзен.       Она — истина, а не плод его воображения.       Магия в её крови тоже должна петь. Иначе и быть не может. А пока Том будет изучать волшебство, чтобы было, что рассказать ей, когда Хогвартс распахнёт перед ней свои двери.       Несколько лет подряд первым делом Том скользит взглядом по ряду первогодок, в надежде, что ангельский лик окажется в их числе. Каждый раз он находит что-то интересное для изучения, но не её.       На пороге пятнадцатилетия Реддл сталкивается с четырьмя детьми, прямо за одну стену до поезда, что отвезёт его в Хогвартс. Он чувствует, как волшебство вибрирует и разливается в воздухе бурным потоком, становится осязаемым, теребит волосы и одежду. Чувствуют это и дети — они вскакивают со скамейки и хватаются за руки. Что-то подсказывает, что магия появилась, чтобы позвать их. Они растворяются в воздухе, но почти тут же появляются на станции снова — маглы этого не сумели бы заметить. Это не трансгрессия. Том не может понять, какого толка это волшебство, потому что чувствуется: оно как не от мира сего. Старшая девочка, словно почувствовав его взгляд, оборачивается. Сьюзен… Это она! Её печальные глаза встречаются с его, всего на миг, когда она скользит взглядом по окружающей обстановке. Но этого достаточно, чтобы Реддл понял, что не ошибался, когда считал, что в ней есть что-то магическое. Этот взгляд может принадлежать лишь тому, кто успел познать жизнь. Если она не волшебница, может быть и правда ангел? К тому же, думает он, есть ещё Дурмстранг и Шармбатон. Сьюзен могла попросту выбрать другую школу.       — Том, мы опаздываем! — окликает Нотт, стоящий у барьера.       Мальчик спешит пройти на платформу, пока его поезд не отправился. Он обещает, что изучит всё, что может найти в Хогвартской библиотеке об этом странном явлении с исчезновением. Тайна девочки-ангела слишком сильно манит.       Том знает, что площадь Лондона тысячи пятьсот семьдесят два километра в квадрате, но не может понять, каким образом в этом огромном городе умудряется снова отыскать Сьюзен. Ему шестнадцать, и девочка-ангел стоит перед ним. Десять шагов в её сторону спустя, Реддл решается заговорить.       — Том, — представляется он, после каких-то глупых и неловких фраз первой встречи. Почему на него вдруг накатила робость?       — А я…       — Сьюзен, я знаю.       Впервые за много лет, пытаясь объяснить, откуда ему известно её имя и каким образом сумел сохранить его в памяти даже спустя столько лет, он чувствует смущение. Певенси чем-то напоминает ему девочек из чистокровных семей, та же манера держаться достойно. А её взгляд ни на миг не выказывает пренебрежения. Она точно должна быть волшебницей. Иначе и быть не может, но Том не знает, как завести разговор на тему волшебства.       Том узнает, что вскоре ей предстоит поездка в Америку, что она ненавидит войны, и что у неё два брата и младшая сестра, но Сьюзен не говорит и слова о магии. Прощаясь, он думает, что это последняя их встреча. А если человека больше не увидишь, то можешь сказать всё, что угодно.       — Я думал, что ты ангел, — говорит уже успевшей отдалиться на два шага девушке, — поэтому я тебя запомнил.       Сьюзен разворачивается, чтобы наградить его смущённой улыбкой. Реддл чувствует, как тепло растекается в груди. Подобно молнии проносится мысль о том, что, возможно, быть бессмертным одному, когда её время закончится, не столь заманчиво, как казалось ранее.       — Я вернусь через четыре месяца, — девочка-ангел вырывает лист из блокнота и пишет на нём свой почтовый адрес.       Реддл обещает, что напишет.       Четыре месяца староста факультета Слизерин проводит в спорах с самим собой. Сьюзен оставила лондонский адрес, и, возможно, она не волшебница, так каким образом он должен отправить письмо? Проходит больше времени, чем Реддл обещал, прежде чем первое слово в их многолетнем чернильном разговоре доносят до Сьюзен бурые крылья школьной совы.       В ответ приходит «Почему не голубь? Как ты заставил сову летать днём?». Не волшебница. Ему казалось, что в этом случае почувствует разочарование, но всё ещё мысль о том, что у неё есть тайна, преследует старосту. Тайна, которая, в свою очередь, непременно связана с волшебством.       — Эх, молодость, — выдыхает профессор Слизнорт, когда видит, как его студент упоённо читает письма в большом зале. А его чуткий нюх зельевара улавливает тонкий шлейф цветочных духов.       — Первая любовь прекраснее даже самой цветущей весны, — замечает профессор Трансфигурации.       Том на это лишь фыркает, а Альбус Дамблдор лукаво усмехается и бросает такие взгляды, будто знает или видит намного больше, чем может понять в силу возраста Реддл.       Том никому не говорит ни её имени, ни как она выглядит, потому что не хочет ни с кем делиться. Сьюзен — единственное, что принадлежит только ему.       Многие девушки пытаются добиться его расположения, но Вальпурга их осаждает, уверяя, что никто и никогда не сравнится с девушкой, с которой он ведёт переписку. Альфард Блэк рассказывает сказки о прекрасной француженке, к ногам которой наследник Слизерина сложил своё сердце, а Лукреция злится, каждый раз задавая один и тот же вопрос «Чем она лучше?». И однажды Реддл отвечает «Всем», порождая тысячу и одну теорию о той, которая, якобы, завладела любовью гордости школы — самого умного студента Хогвартса за многие годы.       «Мой ангел» — неизменное начало его письма, но он вовсе не считает, что влюблён.       Том заканчивает школу и решается увидеть хотя бы часть мира, потому что для преподавания он, по словам директора, слишком молод. Реддл не задерживается в одном городе надолго, но посещает даже маггловские районы и пишет цветастые, полные ярких красок письма, которые, как перелётные птицы, слетаются к Сьюзен со всех уголков мира.       Через два года Том приходит в себя в порывистых объятиях девочки-ангела — его причины вернуться скорее в Великобританию, впервые в жизни ощущая, что наконец на своём месте.       Сьюзен стала ещё краше, Том не может этого не заметить.       Реддл по бумажной привычке вслух произносит «мой ангел», а затем наклоняется, и на его губах остаётся кроваво-красная печать помады. Поцелуй громче любых слов способен передать всё, о чём он думает.       Сьюзен счастливо смеётся.       — Не стирай, пусть будет видно, что ты занят.       В тот год Реддл впервые встречает рождество в кругу семьи. Перед этим Том имеет длинный и тяжёлый разговор сначала с отцом семейства, а когда тот, удовлетворённо кивнув, удаляется, и со старшим братом Сьюзен. Питер сидит в кресле, а Эдмунд на подоконнике, и оба выглядят так, что он может легко представить на их головах короны. В сравнении с ними даже напыщенный мистер Малфой кажется индюком, достаточно наглым, чтобы притворяться павлином.       — Добро пожаловать в семью, — наконец говорит Питер, а волшебнику чудится, что только что получил благословение короля.       — Зятек, — с веселой усмешкой добавляет Эдмунд, и с тех пор называет его только так.       Люси внимательно наблюдает за ним, а позже, узнав о том, что учился в Шотландии, просит рассказать интересные истории. Она слушает волшебные сказки и легенды, затаив дыхание, порывается рассказать что-то, но всякий раз Сьюзен не позволяет ей. Том не может понять в чём дело, но напоминает себе, что и у него от своего ангела есть секреты. Вроде палочки, спрятанной в рукаве.       Годы идут, Том получает второй отказ в должности преподавателя защиты от темных искусств, и с удивлением понимает, что вовсе не расстроен. У него есть Сьюзен. Она намного важнее какой-то там должности. У него есть люди, которых он может назвать семьёй. Миссис Певенси, которая имеет привычку подкладывать в тарелку еду, отец семейства, который всё чаще даёт советы касательно будущей семейной жизни, благородный Питер — идеальный студент для факультета льва, которого с гордостью Том мог бы назвать другом, Эдмунд, любящий справедливость и говорящий на языке сарказма лучше, чем на английском, и светлая Люси, верящая в то, что волшебство разлито в воздухе, готовая находить доброту там, где никто бы и не задумался искать. Он любит и любим, и встретившись со своим отцом, лишь разворачивается и уходит. Том Реддл-старший не стоит его внимания, у него уже есть семья. Волшебник счастлив.       Но мир не слишком ласков, и он вновь напоминает о том, что счастье скоротечно. Реддл чувствует себя проклятым, когда на землю опускаются пять гробов.       У Сьюзен идеально ровная спина и слёз ни в глазу, она будто и не жива вовсе — кукла бесчувственная, декорация в фильме. Волшебник становится плечом к плечу к ней и клянётся её родным, что будет о ней заботиться и защитит от всего.       Стоит ей переступить порог дома, в котором она провела детство, как слёзы проливаются из глаз непрерывным потоком. Девушка утыкается лицом в грудь Тома, и тот обнимает её, молча, потому что слова тут ничем не помогут. Он остаётся с ней, потому что боится оставлять одну в ужасающей тишине дома, в котором до этого дня для молчания не было места.       — У меня остался только ты, — говорит Сьюзен, и слёзы катятся по её щекам.       — И я буду рядом.       — Всегда?       — Всегда.       Сьюзен по привычке готовит еду на большую семью, натыкается на вещи родных, забывшись, зовёт кого-то по имени, и снова плачет. Том делает всё, чтобы ей было проще, но помочь ей сможет лишь время. Профессор Дамблдор говорил, что Том будет могущественным волшебником, возможно, сможет творить магию вовсе без палочки, но он не может вернуть Сьюзен её семью. Сказка о трёх братьях рассказывает, что воскрешающий камень в силах вернуть умерших. Раньше Том бы решился отыскать камень, но теперь, узнав этих странных Певенси, понимает, что это будет уже не жизнью. Они вернутся как тени живых людей, в которых текла та же кровь, что и в её жилах.       По ночам Сьюзен что-то лепечет, и из вереницы слов Том улавливает «Нарния», «Аслан» и имена её родных. Иногда она просыпается с криком, и тогда Том гладит её по волосам и спине, шепчет, что рядом, не уходит от её постели, пока она не уснет. Бывает, что засыпает сам, сидя на коленях перед кроватью, положив голову на одеяло и не выпуская её руки.       Сьюзен уверяет, что магии не существует. Том её словам не верит, но сейчас не время доказывать обратное. Помочь способно лишь время.       Том думает, что диадема Кандиды Когтевран — едва ли не единственное украшение, которого девушка достойна. На зеркальной глади отражается до безумия прекрасная пара, но мгновение — и щеки Сьюзен украшают хрустальные капли слёз.       — Они в Нарнии, — говорит она.       — Нарния?       И Сьюзен рассказывает о не выдуманной волшебной стране, в которой она называлась королевой Великодушной, а её лук не знал промаха.       — Я знал, — говорит Том, потому что волшебство вокруг Певенси только слепец бы не заметил. — Я волшебник, Сьюзен.       Небрежный жест палочкой, и в воздухе кружатся огоньки, как звезды в небе или светлячки. Девушка рядом восторженно ахает.       — Я расскажу тебе сказку, — говорит Певенси, заставляя его лечь и укрывая пледом. И рассказывает. О волшебном шкафе, в котором прячется целая страна, о белой колдунье, о пророчестве, Аслане, сверкающем жемчужиной у моря Кэр-Паравале. Она целует его в лоб и со словами «сказка закончилась, спи» смеётся. Кажется Реддл как-то обмолвился, что этот момент был его детской мечтой.       Его люди жаждут встретиться с девушкой из писем, и он сдается под натиском. Когда они входят вместе — лорд и его прекрасная королева — в зале абсолютная тишина. На пальце Тома — фамильное кольцо Гонтов, Сьюзен высоко держит голову под диадемой Когтевран. Все, кто в этом зале, на своём месте — у их ног.       — Твоя невеста из королевской семьи? — восторженный шёпот, на который наследник Слизерина отвечает ленивым кивком.       Тому Марволо Реддлу двадцать четыре, он министерский работник, подающий большие надежды, а Великодушную и прекраснейшую королеву Нарнии называют «миссис Реддл». Сьюзен достойна самого лучшего, поэтому Том сложит к её ногам весь этот мир. Королева Нарнии теперь станет первой леди волшебной страны.       Сьюзен — его ангел, надежда, любовь и жизнь, если с ней что-то случиться, неважно, по чьей вине, он не станет жалеть ни магов, ни простецов — оба мира сравняет с землей.       Что стоит мир, в котором нет его ангела?