Утопая во лжи

— Кейко-чан, не злись, — голос парня надломился, выражая вселенскую грусть, но из трубки с новой силой послышались возмущенные ругательства, а впоследствии и вовсе гудки. Тяжело вздохнув, Ватари повернулся к друзьям, убирая мобильник в задний карман школьной формы. — Жизнь Дон Жуана сложна? — Ехидно спросила Цубаки, наблюдавшая за другом с самого начала разговора. Парень лишь демонстративно закатил глаза, изображая раскаяние, хотя все понимали, что его это не особо волнует. — Кто-то разболтал ей, что я ходил к Као-чан, — Ватари сначала посмотрел на Ариму, который, не вникая в беседу друзей, слегка постукивал подушечками пальцев по столешнице, пытаясь отточить движения к следующему концерту, а затем перевел взгляд на Цубаки, которая продолжала буравить парня с прежним ехидством в глазах. — Не ты ли? — Я? — Девушка вздрогнула, но тут же нахмурилась, готовясь атаковать его чем под руку попадется. — Зачем мне это? — Вдруг ты в тайне влюблена в меня и … — девушка тут же громко рассмеялась, перебивая парня. Возможно, подняв сейчас на него взгляд, она увидела бы в его глазах нотку серьезности, но девушка продолжала хохотать и даже несколько раз прихлопнула ладонью по столешнице, привлекая внимание Косэя. Рёта усмехнулся и тут же встал, вновь доставая телефон. — Попробую связаться с Кейко-чан еще раз, возможно удастся ее урезонить. — На лице Ватари появилась обычная, не обремененная ничем улыбка, и, помахав друзьям на прощанье, он вышел из класса, оставляя их наедине. — Зря ты так, — неуверенно начал Арима. Почему-то ему казалось, что Цубаки перегнула палку. Но девушка лишь гневно фыркнула и демонстративно сложила руки у груди, показывая, что этот разговор ей не интересен. Косэй тяжело вздохнул, понимая, что вернуться к занятию уже вряд ли удастся. Ватари шел быстро, размашистым шагом. Он злился. Не мог только понять, на кого больше — на девушку или на себя самого. «Дернул же черт ляпнуть такое». Парень пнул небольшой камушек, который попался ему на пути. Злился он все же именно на себя. Парень прекрасно понимал, что это упертая бейсболистка была влюблена в их общего друга, но, где-то в глубине души он все же надеялся, что и к нему она испытывает что-то большее, чем обычная дружба. — Прекрасно ведь знал, что нет… — тихо пробормотал себе под нос парень. Еще бы, ведь для нее он был бабником, козлом и просто смазливым мальчишкой. Два года назад он вдруг резко осознал, что Цубаки влюблена в Косея. Тогда же он осознал, что сам влюбился в нее. Забавно, но в то время ничего лучше собственного гарема и множества девушек он придумать не смог. Почему-то Ватари был уверен, что увидев возле него другую девушку, Цубаки начнет ревновать. Но… нет. Девушке было предельно наплевать на его похождения, плевать настолько, что она познакомила его с Као-чан. Ватари лгал столько времени, что он уже сам начал верить в свою ложь. Но знакомство с Миядзоно было для него будто ледяной душ в разгар жаркого лета. Поменяв столько девушек парень понял, что она особого интереса к нему не испытывает. Зато она буквально тянулась к его лучшему другу, но в тоже время демонстративно уделяя внимание именно Ватари. И парень подыгрывал ей. Почему бы и нет? Возможно, в глубине души он надеялся, что Арима влюбится в Каори и та, ответив ему взаимностью, разобьет сердце Цубаки. А он в свое время вовремя окажется рядом, подставит дружеское плечо и… утешит? Парень усмехнулся своим мыслям. На деле, в глубине души, он злился и на Косэя. Что они в нем нашли? Щуплый парень с растрепанными волосами, очками на пол лица и глупой улыбкой. Разве он может соперничать с ним? Парень прикрыл глаза вспоминая собственную фразу — «Девушке виднее, получится или нет». Его губы тронула улыбка. Даже подбадривая своего друга он умудрялся ранить себя правдой. Все же Ватари предпочитал ложь. Утопая в собственной лжи Рёта почти забыл, за что именно полюбил Цубаки. Хотя, он не считал это важным. Те чувства, которые он открыл в себе два года назад навечно будут заперты в его сердце.