Sadness

— Когда мы встретились, твой отец уже был отличным пилотом. Я был поражён, насколько мощно проявлена в нём Сила. И я думал, что смогу обучить его не хуже, чем Йода. Я ошибся… Оби-Ван вздохнул. В том, что много лет назад произошло с его любимым учеником главным образом виноват был он сам. Несмотря на сомнения Совета и влияние Палпатина его долг состоял в том, чтобы поддержать Энакина и доказать ему, что он — не просто пешка в Совете джедаев, а Избранный, способный восстановить равновесие, его лучший друг и верный напарник. — А какой была моя мать? Призрак резко поднял голову, взглянув прямо в глаза юноши. Этот вопрос застал его врасплох, хотя и был вполне предсказуем. Узнав об отце и сестре, Люк, несомненно, хотел выяснить правду и о своей матери. Внешне Люк был больше похож на отца, однако почти все качества, которые привлекали Кеноби в юноше, Люк получил от своей матери — отвагу, верность, самоотверженность, искренность и чувство глубокой привязанности к тем, кто ему дорог. — Скажешь хотя бы имя? — Люк произнёс это тихо и участливо, поняв, что Оби-Вану тяжело говорить об этом. — Её звали… Падме. Сенатор Падме Амидала. — Оби-Ван понял, что произнёс имя сенатора впервые за долгие годы, а также (что было намного тяжелее), что не нашёл в себе сил заговорить о сенаторе после её смерти. Имя Падме он произнёс с нежностью и печалью, которые Люк уловил. Кеноби думал, что юноша будет расспрашивать подробности, но Люк только подошёл ближе и попросил: — Расскажи мне. Оби-Ван внимательно посмотрел на Скайуокера. Он нашёл в себе силы заговорить, когда вспомнил, как он держал малыша Люка на руках, глядя на его умирающую мать. Они с сестрой, можно сказать, стали сиротами. Оба могли стать нужны отцу только для служения тёмной стороне. — Мы с моим учителем — мастером Квай-Гонном Джинном отправились на дипломатическую миссию по поручению канцлера Старой Республики. Она прошла не слишком успешно. — Оби-Ван хмыкнул. — Падме была королевой планеты Набу, на которую мы отправились, чтобы помочь ей добраться до Корусанта — столицы Республики. Однако на протяжении того времени, что мы были знакомы, она скрывалась под одеждой служанки, чтобы сохранить втайне свою личность. "Оби-Ван тяжело перенёс смерть учителя. Ему до сих пор не верилось, что Квай-Гонн погиб. Кеноби знал, что месть — не удел джедая, но счел своим долгом покончить с ситхом, который лишил жизни его мастера. — Ваш учитель был смелым. Мне очень жаль. Падме подошла незаметно, опустив руку на его плечо. — Благодарю, Ваше Величество. — Оби-Ван взглянул на королеву с пристальным вниманием. Она так и не сменила наряд служанки, но в таком одеянии, напротив, притягивала его внимание гораздо больше. — Для вас Падме. — Королева взглянула ему прямо в глаза. Оби-Ван улыбнулся и коснулся руки Амидалы, лежащей на его плече, сжав её. — Что будет с Энакином? — Я обещал Квай-Гонну обучить его. Мой учитель был уверен, что мальчик восстановит равновесие Силы. Хотя Совет не уверен в этом… — И вы тоже. — Я не уверен не в Энакине, а в своих силах. Я не смогу обучить мальчика так, как Квай-Гонн… — Вы не менее мудры, чем ваш учитель, Оби-Ван! — Улыбнулась Падме. Кеноби улыбнулся в ответ. Королева была прекрасна и, несмотря на юность, могла превзойти многих членов Сената Республики в мудрости и отваге. Кодекс Совета джедаев запрещал любые привязанности, однако он знал о десятках нарушениях этого правила. Немногим было дано взять верх над эмоциями. Сейчас он не мог устоять. Оби-Ван наклонился и робко поцеловал девушку. — Ваше Вел… — Сабе, появившаяся из-за угла, чтобы позвать королеву, замерла, увидев госпожу в объятиях юного джедая. — Я скоро буду. — Заметив, что служанка собирается скрыться, Амидала добавила. — Сабе, будет неплохо, если никто не узнает о том, что ты успела увидеть. — Да, госпожа. — Служанка с улыбкой удалилась…" — Лея похожа на неё? — С нетерпением перебил Люк. Сейчас его недовольство было обосновано. — Да. Очень. И не только внешне, хотя твоя сестра настоящая красавица, какой была и твоя мать. — Оби-Ван с удовольствием заметил улыбку Люка. — Лея так же отважна и решительна. В совсем юном возрасте она помогала своему отцу сенатору Органа вести политические переговоры в Имперском Сенате. Падме так же с ранних лет посвятила себя политике. После окончания второго срока на посту королевы Набу она представляла свою планету в Сенате Республики. — Оби-Ван снова хмыкнул. — Однажды я сказал твоему отцу, что политикам не стоит доверять, однако вскоре понял, что к твоей маме это не относится. — Почему я не знал о Лее? — Продолжал расспросы Люк. — Чтобы защитить от Императора, вас разделили сразу после рождения. Ведь Император, как и я знал, что, если у Энакина будут дети, они станут угрозой для него. " Лицо Амидалы покрыто царапинами. На спине глубокая рана с запекшейся кровью под разорванной белой кофтой. Им обоим только что грозила смертельная опасность. Энакин, лишившийся руки находится в медицинском отсеке. А Оби-Ван при первой же возможности снова прижался к девушке. В последний раз перед тем, как сказать жестокую правду. Долгие годы они скрывали под маской лжи свои чувства. Оби-Ван отдавал все силы на обучение Энакина, а Падме стала членом Сената. Им удалось встретиться на Корусанте, когда Совет поручил ему защиту сенатора, но почти сразу пришлось расстаться. Оби-Вану было поручено выяснить, кто покушался на жизнь Падме, а ей — укрыться с Энакином на Набу. Оби-Ван никого не любил так как Падме, но их пути разошлись. Он не может идти против Совета и, что гораздо важнее — не может подвергать её опасности. Она могла лишиться жизни, потому что полетела к нему на помощь, он поклялся себе в том, что больше не допустит подобного. — Я всегда буду рядом. — Кеноби приблизился к сенатору. — Обещаю, что сберегу тебя от любой угрозы. В том числе, если это придется делать без ведома Совета и Сената. Ты можешь мне верить". — Что с ней произошло? Оби-Ван помрачнел ещё больше. Разумеется, Люк осознаёт, что не услышит радужных известий, но вряд-ли он готов к тому, что именно его отец стал причиной смерти Падме. — Беременность твоей мамы сохранялась в тайне от Сената, потому что это доставило бы им обоим много неприятностей, особенно твоему отцу. Джедаям запрещалось иметь детей. Когда я узнал о том, что твой отец стал носить имя Дарт Вейдер, магистр Йода поручил мне разыскать его. Я отправился к твоей маме. Она не верила, что Энакин обратился к тёмной стороне. Тогда же мне стало известно о её беременности. " — Оби-Ван! Как я рада, что ты жив! — Падме прижалась к нему. Кеноби чувствовал, что она дрожит. Несомненно, Энакин уже сообщил ей о «предательстве» джедаев. Отстранившись от сенатора, Оби-Ван взглянул ей в глаза. Он многое потерял, когда сказал, что любовь между членом Сената и магистром-джедаем опасна. Но вернуть что-либо уже было невозможно. Чувствует ли сенатор, что Кеноби для неё опасен? В любом случае он обязан сообщить ей о том, кем стал маленький мальчик с Татуина и отважный юноша, готовый безрассудно бросаться в бой и игнорировать наставления Совета для того, чтоб прийти на помощь тем, кто был ему дорог. Когда они расстались, сенатор ответила на чувства Скайуокера, которые старалась отвергать и игнорировать после знакомства с маленьким Эни, выбрав его учителя. Оби-Ван остался ей добрым другом и никогда не упрекал Энакина в нарушениях Кодекса, зная, что не имеет на это права. Слушая рассказ Кеноби, Падме все больше бледнела. — После гибели графа Дуку Энакин стал его новым учеником. — Закончил Оби-Ван. — Я не верю… — Падме присела, прикрыв глаза. — Это не так. — Я должен его найти. Амидала обернулась, глядя на руку, которую он опустил ей на плечо. — Ты хочешь его убить… — Он теперь — страшная угроза. — Оби-Ван произнес это с сожалением и горечью. Падме опустила взгляд. Только теперь Оби-Ван понял, что она в положении. Он должен был признать, что под тяжелыми нарядами ей успешно удавалось это скрывать. — Прости. Я не смогу тебе помочь. — Сдавленно проговорила Падме. Кеноби встал и направился к истребителю. Он знал, что должен сделать. Он не видел другой возможности отыскать Энакина, кроме как скрытно добраться до него на корабле Амидалы. Не сумев пересилить себя, Кеноби обернулся: — Отец ребенка — Энакин? Падме подняла взгляд. Её глаза покраснели и наполнились слезами. Она с мольбой смотрела на него, словно желая что-то сказать. — Мне жаль. — Он сел в истребитель, больше не взглянув на сенатора. Душа джедая разрывалась от боли". — Падме не верила, что Энакин обратился к злу и полетела в систему Мустафар на его поиски. Мне пришлось укрыться на её корабле, чтобы выследить его. — Что сделал мой отец? "— Остановись, вернись обратно! Я люблю тебя! — Надрывалась Падме. — Лгунья! — Лицо Энакина исказилось от ярости. Падме обернулась. Их взгляды с Оби-Ваном встретились. — Нет! — Падме со страхом перевела взгляд на Скайуокера. — Ты все это время любила его! И взяла с собой, чтобы он убил меня! — Нет… — Амидала умолкла, пытаясь поймать ртом воздух. Скайуокер сдавил её горло с помощью Силы. — Не тронь её, Энакин! — Энакин… — Прошептала Падме, теряя сознание. — Не тронь её! — Повторил Кеноби. Скайуокер опустил руку, и Падме рухнула на землю. Оби-Ван смотрел на фигуру сенатора, вспоминая данное им обещание. Он не защитил Падме, он виноват…" — Я сразился с твоим отцом и победил, вследствие чего он был вынужден носить черную маску до конца своей жизни. Когда я вернулся на корабль, Падме была слаба, и я отвез её в медицинский центр на Полис-Масса. Там она родила тебя и Лею. — Тогда почему она умерла? " — Оби-Ван… — Падме выговорила его имя, тяжело дыша. Прижимая к себе маленького Люка, Кеноби взглянул на неё. — В нём есть добро. Я знаю. Оно в нём есть… Падме закрыла глаза и затихла. Оба ребенка, чувствительные к Силе, громко зарыдали, ощутив отчаяние и смерть, которые царили в палате. Оби-Ван долго глядел на прекрасное лицо сенатора Амидалы. Вспоминал её взгляды и поцелуи. И главное — своё обещание, которое он не сдержал". — Потому что не хотела жить после предательства Энакина. Ваш отец был ей дорог. Она до конца жизни была уверена, что в его душе осталось добро. Но ошиблась… — Хорошее в нём осталось! — Возразил Люк. — Он — машина, не человек, — Оби-Ван снова увидел горящие ненавистью глаза безжалостного человека, сжимающего невидимые пальцы на горле беременной жены, — очень злая машина. — Я не смогу, Бен… Оби-Ван взглянул на юношу. Старому воину померещилось, как Падме снова отчаянно произносит: «Я не смогу тебе помочь». В душе юноши, как и его матери осталась вера в то, что Дарт Вейдер снова сможет стать джедаем и искупить свои грехи. — Спрячь подальше свои чувства. Они делают тебе честь, но играют на руку Императору. Эти слова Люк мог счесть последним наставлением, но для Оби-Вана оно было мучительнее, чем всё, что он рассказал сыну Падме Амидалы, поскольку он не считал, что имеет право учить тому, на что у него не хватило сил.