Вот только как ей быть теперь? Когда его больше нет рядом?
Часть 1
15 июня 2020 г. в 01:29
Теперь она навсегда останется его, и только его, ординатором. Когда в скорую поступит новый больной, у которого будет повреждена рука, болеть живот, непонятные боли в области сердца — он будет стоять рядом и подсказывать, что делать дальше. Когда Лим даст добро на следующую самостоятельную операцию он будет стоять позади нее. Не Эндрюс, не Одри — Нил. Мелендес будет подсказывать ей тихо, на ушко, еле тихим шепотом.
— Да, Клэр, ты все делаешь правильно. Теперь тебе нужен расширитель, отодвинь немного внутренние органы, чтобы лучше увидеть опухоль…
— Нет, доктор Браун. Осторожнее, без резких движений, ты можешь задеть артерию…
— Сейчас остановись, посмотри на показатели, что-то не так, где-то кровотечение, посмотри внимательнее…
Он будет накрывать ее руку своей каждый раз, когда она снова возьмет скальпель. Как бы управляя ею, вновь будет проводить операции. Ведь учитель лучше всего отображается в своих учениках, а она навечно останется его ординатором. Он будет контролировать каждое ее движение, снисходительно молчать, если она вдруг ошибется, легко обнимать, если она все сделает правильно. И Клэр понадобится огромное усилие, чтобы убедить в первую очередь саму себя, что все это она делает сама.
На что когда-то рассчитывала глава хирургии Одри Лим приглашая ее выпить? Что ей станет легче от того, что они все обсудят? Она скажет, что все поняла самая первая, вполне возможно еще до жалобы Морган. Но… почему? Потому что она видела, как он смотрит на нее. Практически с самого первого дня. Нил уже тогда смотрел на нее не как учитель. Он не понимал. Он ждал. Он боялся. Самый талантливый хирург боялся и не мог признаться самому себе в том, что влюбился.
Он бы встречал её дома после тяжелого рабочего дня. Поджимал недовольно губы, если услышал, что она снова слишком сильно привязалась к пациенту, или улыбался, радуясь ее успехам. Он бы налил ей чаю или кофе, приготовил бы завтрак. Утешил, рассмешил, успокоил.
— Я сегодня была на высоте! Ты видел, как легко я провела колэктомию? — с улыбкой и с неподдельной детской радостью спрашивает она.
— Ну да, там было маленькое кровотечение, но я его быстро нашла и уверена, что хорошо справилась, — она присела на диван и посмотрела в окно.
— Я знала, я чувствовала, что ты был там. Знаешь, я очень часто ощущаю, что ты как будто рядом. А еще я часто говорю с тобой… — по щекам молодой девушки покатилась слеза, — ты никогда не отвечаешь… иногда мне кажется, что ты даже говоришь со мной, — Клэр выдохнула. Дорожки от слез уже отчетливо виднелись в свете настольной лампы. Её губы мелко подрагивали.
— Иногда я слышу, точно слышу, что ты мне говоришь, шаг за шагом, что делать в операционной, как себя вести. Я тебя чувствую Нил, но оборачиваюсь, тебя уже нет, и я уже теряюсь. Мне очень сложно, правда, взять себя в руки, и закончить…
— Нил, я прошу тебя, пожалуйста не молчи, — девушка срывается на крик, полный отчаяния и боли, — Не молчи!
В этот вечер, как и в предыдущие и в следующие, она еще долго будет пытаться успокоиться, а потом полностью отдаться эмоциям, тихо плача, вытирая слезы.
Но. Как же несправедливо, что в жизни есть пресловутое «но». Он никогда не сможет ее обнять и прижать к себе. Он никогда не сможет поцеловать ее, зарываясь руками в ее волосы.
Они никогда больше не побегут вместе на утреннюю пробежку. Она не сможет выиграть его в боулинге, наконец-то доказав свое превосходство. Она будет приходить на кладбище снова и снова, чтобы еще раз постараться убедить себя в том, что не виновата, что в тот злополучный вечер не настояла сразу на его госпитализации и обследование. А еще, чтобы убедить себя в том, что он был бесконечно прав, что она справляется. Только иногда кажется, что это выше ее сил. Мелендес был не прав. Она не смогла бы тогда справиться без него.