Долг

      Вот уж настоящий сюрприз — обнаружить, что дверь в коридор не заперта. И еще большой шок — заметить, что на плечи комбинезона, который Траун оставил для нее, нашита имперская эмблема. Рука Эллы дрожала, когда она надевала одежду на только что вымытое тело, в зеркале над раковиной на нее смотрело побледневшее лицо. Перед глазами пронеслись всевозможные ужасы; а вдруг он передумал, и ее внезапный порыв завел его в тупик. Или, быть может, поцелуй, которого не должно было случиться, стал решающим фактором, определил пределы его самоконтроля, и он принял решение, что для них обоих будет лучше убрать ее с глаз долой.       Определив ее в новобранцы, он решил бы эту маленькую проблему, красиво и аккуратно. Всего-то запихнуть ее в учебный центр, а затем перевести на другой корабль на всю оставшуюся жизнь. Почти как дроида, вынужденного изо дня в день исполнять приказы.       Она сразу же отказалась от этого предположения… по большей части. Ведь мать рассказывала о его железной выдержке перед лицом сошедшего с ума джедая. Благодаря многочисленным слухам она знала, каким чудовищем может быть темный джедай, и последнее, что можно сделать, даже обладая исключительной силой воли, — это осознанно бросить ему вызов. Во всяком случае, не пытаться унести ноги. Если хотя бы частичка того рассказа о Трауне, победившего безумного мастера-джедая Джорууса К’баота, который прибыл на «Сверхдальнем перелете», правдива, простого поцелуя отчаявшейся девушки недостаточно, чтобы выбить его из колеи.       Не говоря уже о том, что нашивка на ее комбинезоне имела золотисто-бордовые цвета вместо привычных серебристо-белых и прямо под круглой эмблемой три серых полосы, обрамленные золотистыми нитками.       Нет, он еще не завербовал ее, по крайней мере, в традиционном смысле. Несмотря на красноречиво свидетельствовавшее об этом расписание занятий, загруженное в ее датапад. Очевидно, он полагал, что все должны жить по четкому графику, практически не оставляющему свободного времени на личные дела. Обед и ужин к таковым, конечно же, не относились. Они были четко встроены в расписание и включали беседы с ним.       Словно тем поцелуем она попросила убежища и защиты. Только на его условиях.       Элла слегка покачала головой, частично чтобы избавиться от мыслей об этом запрещенном поцелуе и частично в недоумении. Коридор перед ней был пуст. Ни персонала, проходящего мимо, ни конвоя, сопроводившего бы ее на занятия, на которые она уже опоздала. Не было даже лейтенанта Страктона, следившего за каждым ее движением. Как будто ей… разрешили разгуливать по кораблю. Почему-то это взволновало ее больше, чем месячный график занятий на датападе.       Элла быстро шагнула в пустой коридор, частично ожидая, что сработает сигнал тревоги или пол опустится и она рухнет в тюремную камеру. Когда ничего не произошло, она немного убавила шаг, опустив взгляд на датапад в руках. Там была схема «Химеры», отсеки, в которые ей разрешалось заходить, светились зеленым, отсеки, доступ в которые ей был заказан, отмечены красным, а нейтральные отсеки — желтым. Одна бровь поползла вверх, когда она обнаружила, что мостик может быть окрашен как в зеленый, так и в желтый, изменение цвета позволяло понять, когда ее там ожидают, а когда это нейтральная территория.       — Действительно, — прошептала она, свернув за угол. — Капитанский мостик этого корабля — нейтральная территория.       — Это зависит от того, что ты понимаешь под нейтральностью.       Элла едва не подпрыгнула, услышав тихий мяукающий голос, донесшийся откуда-то, рука автоматически потянулась к бластеру на бедре. И выругалась себе под нос, когда поняла, что его там нет. Безоружный контрабандист, особенно работающей на организацию дяди, все равно что мёртвый контрабандист. Но ты ведь больше не контрабандистка, шепнул внутренний голос. Только не в этой униформе.       Она нахмурилась, злясь больше на себя, нежели на низкорослого серокожего инородца, так тихо подкравшегося к ней. Он был похож на Руха, того типа, что все время ходил за адмиралом по пятам. Та же выступающая челюсть, те же черные выпуклые глаза и тот же жилисто-мышечный торс, больше похожий на кованную сталь, нежели на плоть.       — Кто ты и почему преследуешь меня? — грозно спросила она.       Инородец поднял бровь.       — Я преследую тебя?       Элла еще больше нахмурилась, несмотря на то, что разум подсказывал, что это логичный вопрос.       — Я не знаю, а ты?       Губы на его морде растянулись в некоем подобии улыбки, обнажив острые, словно иглы, зубы.       — Я иду с тобой, леди Элла. Я Икзантар из клана Килм’бар из ногри, назначенный, чтобы защищать тебя.       — Защищать или охранять?       — Это одно и то же.       — Да, конечно. Совсем как бластерный огонь и лезвие ножа, которые одинаково могут лишить жизни.       Еще один пугающий оскал.       — Тебе нужен бластер или нож для чего-то?       — Зависит от того, долго ли ты будешь отвечать мне вопросом на вопрос?       — Нет.       — Хорошо, тогда мы точно поладим. Так что ты собираешься сейчас делать?       — Идти. Желательно на шаг позади тебя.       — Это все? Просто идти?       — Теперь именно ты отвечаешь на вопросы большим количеством вопросов.       Элла вынуждена была признать, что он прав.       — Ну что ж, ладно. Давай договоримся. Я найду панель связи и попытаюсь войти в Голонет. Если хочешь остановить меня, лучше сделай это прямо сейчас.       Икзантар моргнул темными лишенными зрачков глазами.       — Я не остановлю тебя. Но скажу, что «Химера» все еще находится в гиперпространстве. Будет трудно получить доступ к Голонету, пока мы не выйдем в реальное пространство.       Теперь была ее очередь удивленно хлопать глазами. Опять гиперпространство? Ведь она же почувствовала, что корабль покинул гиперпространство, когда они с Трауном обсуждали ее прошлое?       — Куда мы летим?       — В систему Вистрил. Корабль нуждается в припасах.       Элла снова моргнула и сузила глаза. Одно дело — проявить любезность, чтобы пленник не нервничал, но этот Икзантар честно ответил на все ее вопросы. И это настораживало еще сильнее. Намного сильнее даже, чем нашивка с имперской эмблемой на плече или список «предметов» из университета Трауна.       — Зачем ты мне все это рассказываешь? Я пленница. По политическим или каким-либо другим причинам; пленница есть пленница.       Икзантар покачал головой, указав сначала на нашивку на ее плече, а затем на такую же эмблему на его плече. Только полосы под ней были черными, а не серыми, обшитыми серебристыми нитками, а не золотистыми.       — Нет, пока ты носишь одежду цветов нашего господина.       — Вашего господина, — поправила она, к горлу подкатила тошнота. — Я не присягала ему на верность.       — Думай, как хочешь, госпожа, скоро ты сама всё поймешь.       Элла мало что могла возразить, по крайней мере, так, чтобы ее же слова не аукнулись в будущем. Один урок, который она усвоила от своего дяди, одна из многих черт, которая отличала Тэлона от его вспыльчивого брата Гэмрила, — способность держать рот на замке, даже когда очень хотелось ляпнуть что-нибудь на эмоциях. Проявление гнева — вот здесь, в коридоре —не уберет Икзантара с дороги и не сотрет по волшебству эмблему с ее плеча.       Или ощущение собственной беспомощности, ведь теперь она точно знала, какие чувства испытывала мать, когда много лет назад поднялась на борт корабля коммандера Митт’рау’нуруодо в Пространстве чиссов. Бесполезно пытаться выбраться, пока он сам не пожелает отпустить ее. Вряд ли Траун поступит так, пока не получит то, что ему нужно. Тогда он хотел освоить человеческий язык — общегал. А сейчас?       Элла понятия не имела, какова его цель, каков исход его игры в данной ситуации. Она крутанулась на каблуке и пошла по коридору. И верный своему слову Икзантар последовал за ней, держась на шаг позади.

***

      Сцепив пальцы, Траун сидел в адмиральском кресле на мостике и смотрел на экраны камер наблюдения. Его присутствие требовалось на утреннем совещании, главной темой которого стал побег Мары Джейд. По правде говоря, несмотря на давнюю имперскую присягу, в ее лояльность верилось с трудом. Только не от столь темпераментного человека, как она. Кому-либо другому такая черта характера — эта необузданная способность поддаваться эмоциям — была бы во вред. Однако Мара Джейд принадлежала к тем редким людям, которые черпали из такого, казалось бы, недостатка бесконечную силу.       Траун тайно завидовал ее способности использовать эмоции как силу. Во многом это напоминало ему о Мэрис. И, чтобы склонить Джейд к лояльности, необходимо нечто большее, чем захват ее бывшего босса.       Параллели среди параллелей, молча размышлял он, сначала с Эллой — в том украденном поцелуе, а теперь и с игрой, которую затеяла Джейд. У всех этих событий был более глубокий смысл, нежели тот, что он видел на данный момент, остальным игрокам еще предстояло сыграть свою роль в его судьбе. Все, что он мог сделать, это переставлять фигуры на доске для дежарека, не показывая свою стратегию. Слишком многое поставлено на карту, слишком много планов, которые могут рухнуть от малейшего вздоха.       Он позволил себе слегка нахмуриться, отвлекаясь от подробностей побега Мары Джейд с базы Риши. Смелый, но сомнительный шаг — сделать так, чтобы корабль невозможно было отследить. Ему нужна была Мара, почти также как Элла, и она должна была присягнуть ему добровольно. Нужна для осуществления планов. И если необходимо будет идти на риск, совершить ряд смелых действий, он сделает всё возможное. На данный момент.       Но только на данный момент. Более того, он примерно понимал, куда она направляется и что предпримет в дальнейшем. И на это пока что невозможно было повлиять.       Движение бледно-голубого пальца, и на экране вновь появилась Элла. Еще один смелый шаг — приставить к ней Икзантара и нашить на ее комбинезон эмблему, раскрашенную в его цвета. Можно было бы благоразумно выждать некоторое время, еще немного помучить ее, подтолкнув к побегу, и Элла бы ни за что не догадалась, что тот путь, которым она сбежала бы от него, которым он позволил бы ей сбежать, в конечном счете привел бы ее обратно.       С той лишь разницей, что она считала бы, что возвращение назад — это полностью ее выбор.       Тем не менее, он принял уверенное решение облачить Эллу в новые цвета ее будущей Семьи. Бордовый — цвет семьи Митт и золотое обрамление — как дань памяти Мэрис. Серый — незакрашенное поле, пока не придет время ее союза со Стентом, и тогда оно будет заполнено медными оттенками на бордовом фоне. Медный — цвет семьи Крес, усыновившей его двоюродного брата, а бордовый — цвет его семьи Митт, к которой будет принадлежать Элла. И золотые оттенки, которые он выберет, и соединит их вместе.       Если его народ отвернулся от него, это не значит, что он отвернулся от них. В его Империи Пути чиссов будут почитаться, преподаваться и в конце концов укоренятся, и когда-нибудь между Империей Руки и Доминацией чиссов сформируются хорошие социальные и дружественные связи. Помимо клятвы защищать чиссов от всех внешних угроз, это всё, что он пока что мог предложить им. Внутренние угрозы, увы, были объектом наблюдения шпионов, мужчин и женщин, все еще преданных ему в Правящих Семьях. На данный момент все было достаточно мирно, и это позволяло ему сосредоточиться на Восстании.       Но только на данный момент. Еще один фактор, на который невозможно повлиять.       На данный момент.       Очередной щелчок переключателя, и на экране отобразились новые отчеты, его глаза сосредоточенно сузились. Даже в секторах Галактики, не находящихся под суверенитетом Доминации, расползались слухи о растущем в ее пределах недовольстве. Появление таких странников, как Мэрис и Кар’дас, вызвало беспокойство относительно политики полной изоляции много лет назад. Растущее в виде страха беспокойство из-за того, что Доминация, по-видимому, совсем не является определяющей силой в Галактике. Наиболее важные позиции день ото дня переходили к молодым, прогрессивно мыслящим чиссам, не входившим в состав Правящих Семей, в то время как зрелое поколение придерживалось устаревших традиций, что было небезопасно в этом постоянно меняющемся мире. Он не знал, на чью сторону встать, но сейчас у него не было времени ни на вмешательство, ни на осуждение.       Еще один щелчок. Другое изображение, высветившееся на экране.       Тэлон Каррде сидел в своей камере, под его глазами сияли круги от усталости. Траун приказал смягчить тюремный протокол для лидера контрабандистов, не пошел на полный допрос. Частично, чтобы уберечь информацию в его голове, а частично — в качестве одолжения Маре. Он мог позволить себе выполнить эту часть соглашения с Джейд. Если Каррде предоставит координаты местонахождения флота Катана в течение сорока восьми часов с минимальным давлением с его стороны, то выйдет на свободу, в качестве компенсации держа в руках ваучеры на имперские товары и услуги на сумму в три миллиона кредитов. Если нет…       К сожалению, это не та ситуация, которая могла разрешиться сама по себе. Ему придется решать вопрос лично. И он получит всю информацию. И от Тэлона не останется камня на камне, компенсация не понадобится.       Еще не время для таких мер. Он внесет их в свое расписание на ближайшее будущее.       На экране вновь появилось изображение Эллы, он наблюдал, как юная девушка беспомощно смотрит в иллюминатор в офицерской столовой. Блики мраморно-белых линий гиперпространства играли на ее лице, сменяясь тенями под глазами и на щеках. Она выглядела старше, грустнее и была так похожа на Мэрис в день отлёта. Его лэй’атра, она предложила остаться. Придумала запутанную легенду, чтобы спрятаться на базе, стать личным сокровищем для его удовольствия.       Оба знали, что эта легенда — наполовину спланированная мечта. Он не смог бы долго скрывать ее присутствие на базе, она не смогла бы длительное время довольствоваться заточением в одних и тех же четырех стенах, не зная даже, когда он придет. Мэрис коротала бы дни, находясь в таком же положении, что и ее дочь, уставившись на звезды и ожидая то, чего никогда бы не получила. Ожидая будущее, которое никогда не наступит.       Разбитая и сломленная отчаянием. Как и Элла, разбитая и сломленная, действовавшая на инстинктах, еще не готовая к обучению. Он наклонился вперед, любуясь игрой бликов света и тени, задаваясь вопросом, что она хотела увидеть в закрученном туннеле гиперпространства. Нет, если он хотел заполучить ее и впоследствии отдать долг Мэрис, ему следовало сосредоточиться на том, чтобы удержать ее на намеченном пути. Подтолкнуть здесь, придержать там, пока она станет плясать под его дудку. Пока она не станет такой, как он хотел, и ее будущий муж не закончит начатое им обучение.       И наградит его внуком. Наследником. Последняя частичка Мэрис, которую он в конце концов сохранит. Слегка приподняв бровь, он предположил, что, его наследник, мог бы породниться с одним из потомков Органы-Соло. И в его руках находились бы уже не две, а четыре родословные: Нуруодо и Фераси в ребенке Эллы и Скайуокер и Соло в ребенке Леи Органы. Великолепная возможность, на которую он должен обратить пристальное внимание.       Но ее, как и другие планы, пока что следовало отложить в долгий ящик. Приближалось время обеда с его ученицей.       — Сообщите мне, когда мы прибудем в систему Вистрил, — приказал Траун, вставая с командного кресла. — У меня есть дополнительный запрос по поводу снабжения.       — Есть, сэр, — ответил капитан Пеллеон, также поднимаясь со своего места. — Должен ли я уделить чему-либо особое внимание?       Траун на мгновение задумался       — В зависимости от ситуации. Инженеры уже прислали отчет о «Тысячелетнем соколе»?       Пеллеон вывел запрошенные данные на экран.       — Осмотр почти завершен, сэр. Возникла небольшая трудность при получении данных из главного компьютера. Очевидно, к нему подключался дроид-астромех, которому на протяжении долгого времени не проводили диагностику по стиранию памяти. Наши астромехи не могут подключиться к кораблю.       — Скорее всего, астромех Скайуокера, — пробормотал Траун. — Ловкий трюк для Соло, учитывая его известную неприязнь к дроидам. По-видимому, семейные узы и новый зять изменили его привычки. Не важно, на данный момент я хочу получить показания относительно работы двигателей в гиперпространстве и в реальном пространстве.       Пеллеон нахмурился, без сомнения придя к тому же выводу, что и Траун. Такого рода показания необходимы только в том случае, если планировалось…       — …вы хотите скопировать гиперпространственную сигнатуру «Тысячелетнего сокола», — закончил Пеллеон, тон его голоса был слегка озадаченным.       Траун улыбнулся.       — Верно. «Тысячелетний Сокол» теперь у нас, но об этом еще никому в Галактике неизвестно. Оставив корабль вращаться вокруг Эндора, Органа-Соло и вуки преподнесли нам самые неожиданные дары. Полагаю, пришло время начать второй этап нашей антипропагандистской кампании против Восстания. Несколько ложных атак на несколько, на первый взгляд, случайных систем, в которых примет участие «Тысячелетний Сокол», а также помощь в координации, любезно предоставленная нашим мастером-джедаем, создадут впечатление, будто сама Органа-Соло выдала нам информацию относительно тех миров, которые мы жаждем заполучить.       — Мы не знаем, где сейчас находится Органа-Соло, сэр, — напомнил Пеллеон. — Она может появиться в любое время и опровергнуть эти слухи.       — И дважды послужит нашей цели. Капитан, вы упустили то, что почти никому в Галактике неизвестно, где на данный момент находится Органа-Соло или почему скрывается. Она может быть где угодно.       А затем он увидел, как в глазах капитана зажегся огонек.       — Она должна будет появиться, чтобы опровергнуть наши действия, — закончил Пеллеон. — К тому времени Восстание уже раскроет нашу схему атаки, вынудив ее появиться перед нападением на следующую предполагаемую цель.       — Где ее уже будет ждать группа захвата ногри, — кивнул Траун. — Очень хорошо, капитан. Действительно, очень хорошо. Даже если ей снова удастся сбежать, слухи о ней, как о двойном агенте, еще больше разожгут конфликт между Акбаром и Фэй’лиа, учитывая, как сильно она оказывает публичную поддержку мон каламари. В худшем случае это поставит под удар ее авторитет в Восстании. Это победа Империи в любом случае. Я скоро сообщу вам о дополнительном запросе относительно снабжения.       Он оставил капитана исполнять отданные приказы, подготавливая свой разум к иной битве во время грядущего обеда с Эллой.