не смотри

Мерлину требуется время на то, чтобы окончательно свыкнуться со своим собственным телом. И это странно, учитывая, как сильно он жаждал вернуться к высокому росту, полной магической силе и приятному отражению в зеркале; первое время он невольно вздрагивает, попадая в поле зрения других людей, машинально бросает взгляд на свои человеческие руки. Белоснежка замечает его тревогу незамедлительно. Ему стыдно перед ней за этот мелочный страх: в конце-то концов, именно она сломала заклятье! Она уж точно не осудит и не оставит его, обернись он хоть гномом, хоть вурдалаком, и мысль об этом наполняет его сердце горячей тяжестью. Она заменяет собой все небрежное и мимолетное, ранее заполнявшее его жизнь дешевым блеском. Ее сложно впечатлить широкими жестами, но легко тронуть искренними словами, а в искренности Мерлин никогда не бывал силён. Ему сложно высказать то, как ее смех наполняет его смыслом — вместо этого он гладит ее ладонь своими пальцами и молча радуется тому, что их свадьбу не стали откладывать в долгий ящик. Свадебный день в его памяти остаётся ярче любых иных событий: весёлая суматоха, вечные клятвы и танцы до упаду под звездным небом. Правда, смотреть на заколдованных друзей без колкого чувства вины и жалости никак не выходит, но даже этот груз не омрачает их лиц в день праздника. Он все касается Белоснежки в любой возможный момент — берет за руки, целует, приобнимает за плечи — и в ее влюблённых глазах видит причину быть здесь и сейчас на своём месте. По ощущениям они знают друг друга будто бы целую жизнь, однако кардинальные перемены во внешности Мерлина даже всепонимающую Белоснежку слегка выбивают из колеи. Иногда она просто засматривается на него, в своих мыслях забывая о времени и посторонних людях; когда Мерлин замечает это, он становится ужасно довольным и ласковым. А она все глядит на него, этого сказочного принца из чьей-то мечты, вызывая в памяти его очаровательно нелепый гномий образ. Временами Белоснежке кажется, что она спит. Ей, привыкшей к трудностям и одиночеству, этот полный любви и улыбок юноша кружит голову впервые в ее жизни. «Ну не будь таким волшебным» — в который раз думает она, когда Мерлин вновь смущает ее своей галантной обходительностью. Эти романтические ужимки лишь посмешили бы ее раньше, с тем же самым Мерлином, но теперь… Они женаты, и каждое слово обретает новый смысл. — Не смотри, — он подходит бесшумно, закрывая ее глаза ладонью, пока Белоснежка спиной ощущает прикосновение его груди. Эта их общая шутка сейчас становится личной тайной и захватывает дух от своей интимности. Мерлин разворачивает жену себе навстречу. — И что же меня ждёт на этот раз, когда я открою глаза? — шутливо тянет она, оставляя глаза закрытыми. Она принимает правила игры. — Важнее то, что ты не увидишь. Мерлин ведёт пальцами по ее рукам, от чего Белоснежка едва заметно вздрагивает, не зная о его улыбке. Теперь его ладони обнимают ее лицо, и он дарит ей поцелуи один за другим. Когда он всё-таки отстраняется и замечает задрожавшие веки, то касается губами ее лба. — Ещё рано, — рука уже обнимает ее спину, мягко подталкивая к постели, — ты мне доверяешь? — Да, — кивает она без раздумий. Он не раз спасал ее жизнь, когда она не могла это видеть, но даже без этого она ему готова позволить сотворить с собой что угодно. — Моя принцесса, — почти мурлычет ей на ухо Мерлин, а у Белоснежки внутри всё будто вскипает и дрожит. Он точно наложил на неё какое-то сильное заклинание, иначе как объяснишь то, что от прикосновений его рук в ней фейерверк взрывается? — Мерлин, ты меня заколдовал? — Белоснежка посмеивается, пока он гладит ее, попутно снимая одежду. Его ладони сжимают ее широкие бёдра, и он по своей привычке не перестаёт двигать руками, желая коснуться ее везде и сразу. Белоснежка в этом отвечает ему безусловной взаимностью. — В первую же нашу встречу, — Мерлин трется носом о ее шею и через миг уже утыкается лицом в грудь, ластится будто кот. — А я-то думала, что меня покорило твоё гномье очарование. Белоснежка любит подшучивать над разрушенным проклятием, ведь Мерлин все ещё реагирует на мысль о некрасивом себе с содроганием. Сейчас он в отместку ей начинает дразниться, поглаживая пальцами чувствительную кожу. Белоснежка вздрагивает от прикосновения, совсем его не ожидая; она вообще никогда не знает, чего от Мерлина ожидать. — Ты можешь представить себе такую версию меня, которая тебе больше нравится, — он улыбается, Белоснежка слышит это по тону голоса, чувствует с прикосновением губ к ее животу. Она ждёт, пока на ее щеках не окажется его горячее дыхание, и открывает глаза. — Ты нарушаешь правила, — журит ее Мерлин со смеющимися глазами и невыносимой нежностью в уголках губ. — Ты тоже. Считать, что какая-то из версий тебя мне может меньше нравиться, должно быть запрещено законом, — ей и хотелось бы перевести все в шутку, но она правда в это верит до самой глубины души. Мерлин вздыхает почти безнадёжно и целует ее снова. — И это я тебя заколдовал? — она смеётся ему в ответ, и он слишком счастлив сейчас, чтобы думать о чём-то ещё.