спи со мной

— Мне нужно поговорить с Гилбертом. Мы должны выбрать время, чтобы встретиться и закончить наш отчёт по лабораторной работе, — вздохнула Энн, собирая свои вещи. Мисс Стейси только что отпустила учеников на обеденный перерыв, объяснив задание для лабораторного отчёта, прежде чем объединить всех по парам. Как она и сказала прежде, Энн и Гилберт были напарниками. Энн не особо хотелось разговаривать с Гилбертом после того, что вчера случилось. Она всегда ненавидела это неловкое ожидание того, кто должен был извиняться первым, если они с Гилбертом ссорились. Всю ночь она не могла уснуть, прокручивая в голове каждое сказанное им слово. Впрочем, она в любом случае не смогла бы уснуть, так что её разум невольно пришёл к этим мыслям, и Энн до самого рассвета была обречена стать их пленницей.   — Удачи, Энн, — ответила Диана, мягко улыбнувшись. Энн тяжело вздохнула, прежде чем выйти на улицу и направиться к Гилберту. Он сидел у стены на заднем дворе школы, наблюдая за тем, как мальчики по очереди бьют друг друга палкой, и медленно обедал. — Не против, если я присоединюсь? — спросила Энн, приблизившись к нему. Гилберт обернулся на звук её голоса, и похлопав по траве рядом с собой, оживлённо произнёс: — Конечно, садись! Энн устроилась на земле рядом и достала бутерброд из своей корзинки. Они сидели в неловком молчании около минуты, но затем Энн начала, не в силах больше терпеть: — Гилберт, прости! — выпалила она одновременно с Гилбертом, когда он повернулся к ней со словами «прости, Энн». — За что ты извиняешься? — спросила девушка, в замешательстве подняв бровь. — За то, что кричал на тебя вчера. Я был грубым, — сказал Гилберт. — Но я начала первая. Так что я должна извиняться, — ответила Энн. — Но я продолжал кричать на тебя и назвал инфантильной, и это было глупо с моей стороны. Я должен извиняться. — Но я начала! — продолжала возражать Энн. — Мы действительно станем снова спорить из-за того, кто должен извиняться? — ухмыльнулся Гилберт, когда Энн повысила голос. — И как и в прошлый раз, я права, — Энн фыркнула, откусывая сэндвич. — Как скажешь, — сдался Гилберт, облокотившись головой на стену, что была позади него, и опустил веки против солнечного света. Гилберт выглядел уставшим, и Энн предположила, что он, возможно, тоже всю ночь думал об их ссоре. Эта мысль обнадёживала. Не из пустого злорадства (Энн знала, насколько невыносима бессонница, и не пожелала бы этого никому), а потому что это могло означать, что он дорожит их дружбой и переживает. Она бы ни за что в жизни не могла представить, что Билли Эндрюс однажды не мог уснуть, мучительно прокручивая свои обидные слова, которые едва ли не каждый день бросал в её сторону. Энн почувствовала лёгкую слабость в спине и, следуя примеру Гилберта, откинулась к стене школы. — Итак, лабораторная работа... Пока они разговаривали, Энн чувствовала, как солнце нагревает каждую часть её тела, притупляя ощущения. Звук ручья, что стремительно пробирался через школьный двор, смешивался с глубоким голосом Гилберта, и всё это вместе заставляло её веки становиться тяжелее, подобно свинцу. Лабораторная работа была полностью забыта, и Энн думала только о том, как сильно она устала... Энн проснулась, когда пронзительный школьный звонок прервал её сон, сигнализируя о конце обеденного перерыва. Она снова уснула... и Гилебрт тоже, как могла убедиться Энн, взглянув на него. Потирая сонные глаза, парень растерянно посмотрел на Энн, щурясь от света. — Я задремал… — сказал он, всё ещё возвращаясь к сознанию. — Кажется, мы оба,— сказала Энн, удивлённая тем, что у неё получилось уснуть. Гилберт продолжал смотреть на Энн, точно на сложную задачку по геометрии, решение которой нельзя было определить с первого взгляда. — Нам лучше войти, — сказала Энн, поднимаясь с земли. — Да... — согласился Гилберт, вставая, и, собрав свои вещи, растерянно направился внутрь школы, потерявшись в своих мыслях. Было сложно сосредоточиться на занятиях. Это был второй раз, когда она смогла спать дольше, чем за весь последний месяц. Справедливо будет сказать, что тридцать минут во время обеда заставили её почувствовать себя лучше. Намного лучше, по правде говоря, — Энн могла поклясться, что с лёгкостью бы пробежала марафон. Ну, не слишком длинный марафон, но всё же — она чувствовала себя обновлённой. Может, её бессонница прошла? Но Энн сразу отбросила эту догадку, ведь в таком случае она бы смогла уснуть прошлой ночью. Хотя нельзя забывать, что большую часть ночи она провела, обдумывая слова Гилберта, сказанные во время орфографической битвы, и, возможно, не случись этой глупой ссоры, она могла спокойно спать всю ночь. Энн взглянула на Гилберта; сложно было не заметить, что он всё ещё был в замешательстве, хотя и пытался не отвлекаться от урока. — Энн, ты нашла ответ? — сказала мисс Стейси, и Энн быстро взглянула на свою доску. — Эм... девяносто семь? — ответила Энн в надежде, что угадает. Геометрия всегда была её слабой стороной, а её внимание, по правде говоря, сейчас было занято другой вещью. — Боюсь, нет, — ответила мисс Стейси, указывая на её грифельную доску, — попробуй решить заново. Благодарная за то, что её пристальное наблюдение за Гилбертом вместо решения математических задачек осталось незамеченным, Энн склонилась над грифельной доской, возвращаясь к уравнениям. Придётся временно отвлечься от своих мыслей — сейчас есть более важные вещи, на которых нужно сосредоточиться. Она позже продолжит терзать себя догадками, почему у неё получилось заснуть. А пока оставалось лишь выцарапывать величины углов на доске, пытаясь игнорировать ощущение, что Гилберт смотрит на неё. — Диана, мне нужно поговорить с тобой, — Энн вытащила свою подругу из школы, когда мисс Стейси объявила о конце занятий, и Диана едва успела схватить свою корзинку. — Боже, Энн, что такое? — Диана взглянула на подругу с беспокойством, когда они остановились под деревом возле школы. Энн начала задумчиво выкручивать пальцы на руках, в голове всё гудело. — Я уснула сегодня, — сказала она, подняв взгляд на Диану. — Да ну? — спросила Диана; её лицо приняло озадаченный вид, лишь на секунду, пока она наконец не осознала, что значили слова Энн. — Да ну! Энн, это прекрасно! Значит, ты излечилась от бессонницы? — Видишь ли, не совсем, — Энн задумчиво потёрла переносицу, когда Диана выжидающе смотрела на неё. — Вчера я спала почти два часа, когда я осталась с... мисс Стейси. И потом снова, в обед. Но я всё ещё не могу спать ночью. Энн отвела взгляд, сложив руки на груди. — Но ведь это хорошо, почему ты расстроена? — спросила Диана. — Потому что я не могу разобраться, почему это происходит. Я не знаю, что я сделала для этого. Я весь день думала, пытаясь понять, что особенного я могла сделать, чтобы заснуть. Но я не знаю. Ничего необычного не происходило... — И ты хочешь узнать причину, чтобы избавиться от бессонницы, — догадалась Диана. — Именно. Девочки сидели под деревом, некоторое время молча обдумывая ситуацию. — Подожди... ты ведь обедала с Гилбертом сегодня? — сказала Диана через пару секунд. — Да, и что? — ответила Энн, резко повернувшись к подруге; внезапное упоминание Гилберта и то, с какой интонацией Диана произнесла его имя, напугали её. — И он был с тобой вчера? — сказала Диана, и маленькая улыбка начала расти на её лице. Энн бросила прищуренный взгляд на подругу. — Что если он причина, по которой ты можешь спать? — предположила Диана. — Что? — поперхнулась Энн. — Что если ты можешь спать, только когда рядом Гилберт? — воскликнула Диана. — Это абсурдно, в этом нет никакого смысла! Как такое возможно? — Я не знаю. Почему солнце восходит на востоке и заходит на западе? Некоторые вещи просто есть, — пожала плечами Диана. — Солнце восходит на востоке, потому что Земля вертится, — сказала Энн, накручивая на палец уголок своего сарафана. — Как романтичная душа, ты наверняка должна найти в этом романтику, Энн Ширли-Катберт. — Между мной и Гилбертом нет ничего романтичного, — Энн вскинула голову с негодованием. — Нет, я ничего не говорю, — Диана ещё сильнее расплылась в улыбке. — Но это может быть причиной, по которой ты не можешь спать. Кажется, компания Гилберта была единственной возможностью уснуть, и от этой мысли Энн хотелось застонать. Во время урока литературы мисс Стейси обсуждала типы иронии, и теперь Энн была уверена, что эта ситуация — пример космической иронии. — Должно быть, дело в школе! Оба раза я засыпала возле школы, — сказала Энн, хотя сама едва могла поверить своим словам. — Я так не думаю. Потому что тогда ты бы постоянно спала во время занятий. Конечно, Диана была права, и Энн знала это. — Ладно, но почему сейчас? Почему это началось сейчас? Я с Гилбертом всё время в классе. И мы учимся вместе. — Может быть, вы должны быть только вдвоём, чтобы это сработало, — предположила Диана, пожав плечами. В этот раз Энн застонала уже вслух.  — Я уверена, в этом бессмысленно искать научное объяснение, Энн. — Очень жаль, потому что так я ничего не понимаю, — проворчала Энн. — Ты просто должна проверить, действительно ли причина в нём, — сказала Диана. — И как мне это сделать, Диана? «Ох, Гилберт, я иду спать. Не хочешь присоединиться ко мне?» — щёки Энн покраснели даже сквозь сарказм. Диана откинула голову назад, заливаясь смехом. — А ты могла бы проявить хоть немного сочувствия ко мне, Диана! Диана пыталась успокоить смех, но все её попытки были безуспешны. — Прости, Энн. Просто это очень забавная ситуация. — Нет, серьёзно, как мне это проверить? — О, я знаю! — сказала Диана, — Пригласи его в домой поработать над отчётом по лабораторной работе и посмотри, что случится. Если ты заснёшь, то будешь точно знать, что причина в нём, потому что обычно ты не можешь спать дома. — Думаю, ты права, — вздохнула Энн, смирившись со своей судьбой. — Я приглашу его завтра днём. Девочки развернулись и направились прочь от школьного двора, в сторону Леса с Приведениями, через который лежал путь к их домам. Будь Энн была честна с собой, она бы смогла признать, что ей нравилось проводить время с Гилбертом. Да, иногда он раздражал, но в остальном ей было комфортно и спокойно в его компании. Она чувствовала себя легко и могла говорить всё, что думала прямо — не заставляя свой ум выбирать слова и не боясь быть осуждённой. В последние месяцы они проводили много времени вместе, готовясь к экзаменам. Она часто приходила к нему домой, помогала Мэри с малышом, в то время пока Гилберт спрашивал её по одной из экзаменационных тем. Думая об этом, Энн внезапно поняла, что с тех пор, как началась её бессонница, они не встречались для совместной подготовки к экзаменам, как раньше, вдвоём, без непосредственной близости кого-либо... Даже если Гилберт и был ключом к решению её проблемы, то что ей делать с этой информацией? Она ведь не может просить его спать в Зелёных Крышах. Если Диана была права, и для того, чтобы заснуть, они должны находиться вместе и одни, то это бы означало, что Гилберт должен спать в её комнате. Марилла бы пришла в моральный ужас от неуместности всего этого. На лице выступил румянец, когда она подумала о том, что Гилберт и она могут остаться наедине в её комнате, и Энн немедленно заставила себя отвлечься на деревья, окружающие тропу, по которой она шла. Она смотрела вглубь леса, отчаянно желая отыскать решение всех проблем среди густых еловых ветвей. Когда Энн впервые не смогла уснуть, она попыталась разбить лагерь в лесу, надеясь, что успокаивающая тишина природы усыпит её. Но это, конечно, не сработало — на следующее утро вместо сна ей пришлось слушать гневную речь Мариллы и натирать настойкой от зуда множество комариных укусов. — Надеюсь, всё сработает и ты сможешь уснуть, — сказала Диана, — потому что ты в последнее время ужасно капризная. — Эй! — сказала Энн, толкнув подругу в бок. Одно было ясно точно — Энн устала. Если Гилберт Блайт был единственной возможностью уснуть, пусть будет так. Она сделает всё, что сможет.