Как же мне от тебя избавиться, Нильсен?

— Что за звук?! У меня определённо последняя стадия шизофрении, дорогие друзья, меня уже не спасти... Это был наипростейший будильник, а мой мозг в это время нафантазировал тысячу и одного уродливого монстра, издающего мерзейший звук из всех имеющихся. Примерно, как голос Рэйчел. Руки надо было оторвать людям, которые вообще создали будильники! Кому нужно письмо на почту отправить, дабы как минимум их убрали с производства? Ладно, о глобальных темах могу порассуждать и потом, а сейчас бегом собираться в универ. Чёрт, 7:01 Я потратила целых 30 минут, на нелепые возмущения к будильнику? Дура, Харрис, и ещё раз дура! Все девчачьи процедуры с гордостью выполнены. Спасибо незаменимой Элизе, которая подарила мне это потрясающие кокосовое молочко для тела. Цвету и пахну. Теперь приступим к моему гардеробу. Так-с, ну это чёрное миниатюрное платьице точно нет, оно здесь вообще лежит для виду, чтобы тётушка Аннет не теряла надежду в меня, и слепо верила в то, что я ещё могу стать примерной леди. Очень жаль её обманывать, но ничего не поделаешь, слепить новую себя я не могу, но само собой была бы не против! — Ага, вот и оно. Что-то зачастила наряжаться в сногсшибательные платья, в этом же нет ничего плохого, правда? Все мы хотим быть красивыми, а я ещё хочу напомнить Александру какая у него красивая подруга, это же видно невооружённым глазом! Слепец. Не спрашивайте почему меня настолько волнует его мнение. Я и сама пока не знаю... Или не хочу признавать очевидное. Наверное, завершающий раунд – макияж, хотя его трудно так назвать, но всё же. Он будет состоять из чёрной туши и помады цвета розового дерева, да название дурацкое, но это никак не сказывается на самом цвете. Их всего четыре и абсолютно все одинакового цвета. Сойдёмся на том, что я просто запасливая. Больше на моём личике ничего нет, не считая синяков под глазами и маленькой родинки под губой в левой части лица. Я в любом случае опоздаю. Ну конечно, Агата не она, если не задержится хотя бы на драные 15 минут. *** — Девчонки, я официально вам заявляю, что ненавижу эту очкастую жабу Вернелл! — Ты возненавидела её с самого первого урока, — победно заявляет Элиза. — Плевать, сейчас в разы сильнее! Предлагаю собрать всех ребят, и сжечь её на костре, как делали с ведьмами в 15 веке! — Я окинула её кабинет быстрым взглядом. — Никто против не будет, нас даже похвалят за это. — Твой ядовитый сарказм здесь не уместен. Это могут не так понять, — с умной харей произносит Хлоя. — А я на полном серьёзе. Признаю, может косяк и за мной. Опоздание было на 30 минут, но я соблюла все грёбаные формальности и вежливо извинилась. Сперва всё шло гладко, она спокойно пустила меня в класс, вполне по-человечески отреагировав. За 5 минут она ни разу не свела с меня глаз, ставя ставки на то, что я заговорю, и она мигом выпроводит меня с аудитории. Харрис то всё просекла, поэтому я игнорировала свою дружескую свору. После её безуспешной атаки, она подошла ко мне, нарушая моё личное пространство. Может я не люблю, когда возле меня бродят жабы? И да, я вообще не против, хоть жопой можешь сесть на мою парту. Фу, от неё ещё и ванилью несёт... Если чуешь поблизости ядерный запах ванили – жаба Вернелл! Берегись, друг. Над чем я остановилась? А, так вот. Вернелл принялась проверять записи сделанные за время урока, а я как назло разрешила себе небольшой отдых, уверяя себя, что ни одна душа и не посмеет спросить о их наличии. В конечном итоге мне влепили жирный неуд, и оставили на два дополнительных урока подряд. — Вы у меня такие заботливые, аж тошно, особенно ты Элиза. Что случилось? — Ничего особенного очередная ссора с Данте из-за длины платья. — Вот, уродец. Я ему потом скажу пару ласковых, передай если не позволит носить платья хоть немного выше колена, то я сама лично приеду к вам, и начну укорачивать его и без этого маленький мукулёник, а не платья. — Мукулёник? — Недоуменно переспрашивает Хлоя. — Так в детстве тётушка называла его причиндал. — Что? — Член, Хлоя, член! Ты уж точно должна знать, что это такое. *** Наконец-то большой перерыв! Мы с девочками направились в излюбленную столовую, чтобы начинить наши желудочки. — Смотри, там Нильсен, если мне не отказывает зрение, — шепчет Эл, тыкая в них пальцем. — И по-моему он дерётся со Стивом. Петушиные бои и без Александра? Не-а, невозможно. Во-первых, что за Стив? А во-вторых, я пришла есть мясо, а не смотреть, как из Нильсена его делают! Не успели мы подойти к этому петушиному зрелищу, как их растащили учителя, уводя в глубь коридора. Нужно обязательно спросить причину бойни, заодно посмотреть на его состояние, не исковеркали ли ему личико. То что у меня моментами проскальзывает забота к нему – нормально. Нормально... *** Я почти все коридоры обошла, а этого засранца нигде нет. От меня не спрячешься Нильсен, с земли откопаю! — Вот ты где! — Чего? — Ошарашенно спросил он. — Нильсен, не тупи, мы хоть снова друзья, но влипить могу не раздумывая, — с гордостью парирую я. — Ты про свой маленький кулачок? Им максимум можно подушку взбивать. — Поглядите-ка, и кто тут у нас нарывается? — И я грозно пошла на него с кулаками. Он медленно поднял руки, растягивая свой рот, в привычной ухмылке. — Выкладывай. — Агата, хватит меня раздражать своим любопытством, — говорит, нагло разглядывая меня с ног до головы. — Кстати, выглядишь потрясающе. — Боже, я так ждала твоего одобрения, — театрально произношу я. — Если не считать кривые ноги... — Последние предупреждение. — сквозь зубы. — Или на твоём лице будем красоваться ещё одна ссадина. — Агата, ничего необычного, просто не смогли поделить место. — Ты вроде не настолько сильно поправился за лето. Всю скамью определённо не мог занять. — Я всё сказал, Харрис, — уходя, бубнит Нильсен. — И не забудь, что я жду вас с Макотой в 20:00 у себя! Забудешь здесь. *** — Привет, Сэм. — С натянутой улыбкой говорю я, открывая ему входную дверь. — Привет, давно меня здесь не было... — Ты здесь был один раз, и то помогал макулатуру до школы дотащить. — Но был же! С ним бесполезно спорить... Я усадила его на диван, а сама побежала наверх в свою комнату собираться. Главное, чтобы его Марта не увидела, а то до смерти замучает своей болтовней. Платье однозначно нет, надоело в них расхаживать. Где-то у меня валялся костюм или обрезки от него... Разносить, так разносить. Широкие штаны с завышенной талией, длиной примерно по щиколотку, наверху топ без лямок. Сегодня придётся побыть без лифчика, в нём есть чашечки, хоть соски видно не будет. Костюм белого цвета в маленький чёрный горошек. А на ножках высокая шпилька с тоненькими ремешками. Завершает наш образ – сумка. Маленькая и компактная в чёрно-золотом цвете. Пора выходить в свет. *** — Привет, вы как раз вовремя. Проходите. Лидия, у тебя вдруг появились манеры? Похвально. А Нильсену уже свою задницу с дивана лень поднять, чтобы долгожданных гостей встретить? Нас ведут по коридору в левом крыле, и насколько мне не изменяет детская память, то гостиная в этом доме находится именно здесь. — Макото. — Нильсен. — Вот и поздоровались, — шипя говорю Александру в лицо, отодвигая их на безопасное расстояние. — И тебе здравствуй. — Мы уже виделись. Да ладно, индюк, а о правилах этикета ты впервые слышишь? Я не пропагандируется их, наоборот стараюсь даже держаться подальше, но здесь без них не обойтись, в другом случае, все друг друга пошлют на три весёлых буквы. Проходит 20 минут. Все ведут любезные беседы, будто мы на ужине у короля и королевы, а не у Нильсена. Он даже свои ядовитые шуточки не использует в адрес Макото. Боже, я чуть не поперхнулась. Сэм гладит мою ляху, я конечно понимаю, что на ней много места, можно уместить всё, что угодно, но его руке однозначно здесь не место. Я всеми силами намекаю, что его потной ладошке стоит свалить по-хорошему. Но он не придаёт этому ни малейшего значения, тогда в бой идёт тяжёлая артиллерия. Я начинаю водить рукой под столом, это конечно не остаётся незамеченным. Нильсен смотрит мне в глаза с вопросом. Извращенец, как он мог об этом подумать! После моего молящего выражения лица, до него доходит озарение. — Сэм, попробуй этот чудесный салат. Его готовила Лидия 50 на 50, что ты не отравишься. — Он заговаривает ему зубы, а я в это время бью его по руке. Незаметно не получилось. Ну, извините! — Ауч, Агата! — Нечего руки распускать, нахал! — Я... — Так, Агата, пошли на кухню, — резко вскочив из-за стола пищит Лидия. — Пора подавать десерт. — Да, да конечно. Я даже потерплю эту стервой, дабы не видеть этого наглого японца. — Поговорим по душам? — Давай напрямую, что тебе нужно? — Я не такая плохая, как ты думаешь, Агата. — Ближе к делу. — Ты скорее всего не знаешь... Сегодня из-за тебя Александр подрался с неким Стивом, — она видит в моих глазах растерянность и сразу продолжает. — Александр краем уха услышал оскорбления в твой адрес, и за этим, как ты понимаешь, последовала потасовка. И я склоняюсь к варианту, что он не рассказал тебе об этом. — Бред. Откуда об этом знаешь ты? — Всё проще, чем кажется. Мне рассказала Хлоя, мы с ней давние подруги. Она разведала эту информацию для меня, а тебе я попросила не говорить. Просто хотела поговорить на эту тему лично. — Для чего? — Не прикидывайся дурочкой, Агата. Он пытает к тебе ни только дружеские чувства, к сожалению. Я долгие годы пыталась это исправить, как видишь, безуспешно. Александр любит свободу, что не день, то новая пассия. Скрывать не буду, мужчин в моей постели было не меньше, иногда и девушки забегали. — Давай без подробностей. — Я люблю его, безумно люблю. Мои глаза устали смотреть на то, как он видит во мне лишь няньку, которую можно трахать. Он считает меня «дешёвой» заменой тебя, как с aliExpress, если тебе угодно. — Я не собираюсь лезть в вашу Санту-Барбару, Лидия... Уже залезла. Она резко хватает меня за плечи, жалобно смотря в глаза, от её внезапного порыва, я отшатнулась немного назад. — Агата, я не мать Тереза. — А сейчас выглядишь, как она. — Пойми меня! Я устала мучаться с ним, хочется быть счастливой, наконец-то ощутить, что меня любят, а не я... Не вытирают ноги об меня, но пока не могу бросить его. Я должна знать, что он будет счастлив. *** — Мы вас уже заждались, дамы. В голову ему дать хочется, то ли поцеловать, не определилась ещё. Не буду усугублять разговор, спокойно промолчу. Но это не точно. — Макото, ты чего не ешь? Может тебя заказать японскую кухню или ты вилкой не можешь есть? — Ухмыляясь говорит Александр. — Деревянных палочек нет, извини. Могу дать спицы для вязания, сойдёт? Я сдерживаю смех настолько насколько могу, для меня выступает цирк Дю Солей. — Заткнись, Нильсен, я тебе эти же спицы в жопу засуну! — Как мило с твоей стороны, сладенький, но мой зад неприкосновенен. А если ты так хочешь, то я могу проникнуть в твой зад, думаю Лидия особо не будет против, даже присоединиться. — Оставь свои гейские шуточки при себе. — Так! — Все резко обернулись на меня. Надо же прекращать препирания этих баранов. — Сэм, а с каких пор ресторан «Belikka» стал твоим владением? — Я взрослый мужчина и могу... — Ага, тебе 27 лет, а ведёшь себя хуже малолетней проститутки. — Порирует Нильсен, вальяжно рассевшись на стуле. — Хватит! — Вскрикиваю я. Плохая была идея этот ужин! Ещё и этот слезливый рассказ Лидии про любовью и бла, бла, бла. Я направилась в туалет, на своё удивление прекрасно помню его нахождение, так что дурацкая помощь Лидии не понадобилась. После того, как мои дела были закончены, в коридоре «по-счастливой» случайности был встречен Нильсен. — Ужин окончен. Вам совместную спальню с Макото или раздельную? — В моих планах не было ночёвки! — Не выводи хоть ты меня, — раздраженно фыркая. — Уже поздно, а тебя я принципиально не отпущу с этим китайцем. — Он японец! — Мне плевать, Харрис. Переночуете здесь, а потом валите на все четыре стороны. — Упырь! Я быстро разворачиваюсь, намереваясь с гордо поднятой головой уйти. Александр резко хватает меня за руку, тем самым, передвигая меня обратно. — Ты слишком болтливая, Агата. Ещё чуть-чуть и я закрою тебе твой рот. — Ха, чем же? — Кляпом, Агата, кляпом. *** Для своей же безопасности выбрала раздельные комнаты с Макото. Ну, или для его сохранности, мало ли полезет обниматься, а у меня рука тяжёлая, ударю раз и всё, на одного японца в мире стало меньше. А Харрис виновата... 03:57 Я до сих пор не могу уснуть, схожу на кухню воды наберу что ли. *** — Почему не спишь? — Чёрт, Нильсен, не пугай больше так! — испуганно отвечаю ему. — Пришла воды набрать, не думала, что здесь будешь ты. — Действительно, как я могу быть в собственном доме. — Ты понял, что я имела ввиду! Я присела на небольшой диванчик, который имелся на кухне. Ожидая, ухода Нильсена, но этот индюк, без остановки таращился на меня. Вроде бы уходит...он идёт не в ту сторону, я –не дверь, Нильсен! Она в другой стороне! — Чего ты хочешь, — внезапно спрашивает Александр, присаживаясь на карточки напротив меня. — В смысле? — В прямом. Например, я хочу тебя, а ты чего хочешь? — Он говорит это шёпотом, кладя руку на моё бедро, а другой нежно проходя по моей скуле. Я ненароком, как кошечка начинаю гладиться о его грубую ладонь. На те же грабли, Харрис... — Ничего. — Я отдала последние силы, чтобы выдавить из себя эту ложь. — Прямо-таки ничего? — Александр смещает свою руку от щеки, приближаюсь к моему декольте. — Пожалуйста, не надо, — медленно убирает руку. — Хватит мучать меня, Нильсен. — И это я тебя мучаю? — Он задумчиво отвернулся. — Агата, ты прекрасна во всём... Он видит девушек одну ночь, а на следующую прощается с ними, поэтому и не знает никого, так хорошо, кроме меня и Лидии, умник. — Тебя, что укусил единорог? Откуда ты знаешь такие слова? Он начинает смеяться, искренне смеяться, и внезапно валит меня на диван. — Перебрал с алкоголем немного. — Александр шепчет на ушко, проходя своим горячим дыханием по шее. — Когда успел? — Перед твоим приходом. — Какой вы быстрый, мистер Нильсен. — Агата, ты сейчас договоришься, и будешь проверять быстрый я или нет. — От твоей болтовни спать хочется, — зевая говорю я. — Пошли, уложу тебя. *** Я улеглась в мягкую кровать, по нос укутавшись одеялом. Александр лёг следом, соблюдая небольшую дистанцию между нами. — И всё-таки я никогда не пойму тебя, — выпалила я. — Агата... Я не могу снова потерять твоё общение. Начало наших отношений равно потери тебя, мы не уживёмся вместе, Харрис, и ты это знаешь, — говорит он, придвигаясь почти в плотную ко мне, теперь мы лежим на одной подушке лицом к друг другу. Я совершенно не против. — Надеюсь, не вспомню эти слащавые слова на утро, — бормочет, запуская пятерню в свои тёмно-каштановые волосы. Наши губы невольно смыкаются. Вкус его губ отдаёт сладким ананасом и недавно выпитым виски, язык по-хозяйски проникает глубже, проходя по всему моему рту. Никакой нежностью и не пахло. Просто привычный для Нильсена поцелуй с животной страстью. Его руки стали беспринципно лезть под лёгкий топ, оголяя мою и без того оголённую грудь. — Ты бы знала, как я хочу оттрахать тебя, Агата. Наказать за твой ядовитый язык. Я не могу связать и слова, в моих силах только стонать от наслаждения. Он прильнул к моим соскам лаская их, с усладой облизывая, а потом с жадностью кусая. Как в последний раз. А может так и было. Уже через пару секунд, я сидела на нём в позе наездницы, чувствую мнимую власть над ним. Оставляю багровые следы на его белоснежной коже, переходя всё ниже и ниже. Я начинаю расстёгивать его ширинку, но в ответ он лишь бьёт меня по рукам. Он взял моё лицо в свои ладони. И оставил последний короткий поцелуй, нежно цепляя мочку моего уха. — Дай мне время. Я просто кивнула. У меня не осталось сил сопротивляться ему, он стал для меня наркотиком. Раз ощутив вкус его губ, от послевкусие не удаётся избавиться, и ты слепо идёшь за следующей дозой. Возможно, я не признаюсь в этом ему никогда, но мой мозг устал отвергать очевидное. Мои чувства снова вернулись, а может они никогда не уходили.