Надежда

— Мама, что такое «на-де-жда»? Маленькое существо в блестящей на весеннем солнышке чешуе, сидевшее у основания кряжистого дерева, повернуло свою головку и подняло её кверху. Своими очертаниями — большим выпирающим ртом, маленькими выпученными глазками, — эта голова бы больше всего напомнила нам с вами жабью, но мама видела в ней гордые профили древних властителей Тучанки — такой же сильной, зелёной и живой планеты, как сейчас. Снова почти как тогда. Массивная кроганша склонилась к информационному блоку, который читал её малыш. — Вот здесь, — он показал одним из трёх пальчиков на строчку, где на синем голографическом интерфейсе высвечивалась фраза: «…но они не теряли надежду и готовились к новым сражениям с молотильщиками», — Что это значит? Его мама покачала головой и незаметно усмехнулась под складками похожей на чадру маски. Она притянула к себе своего сына, приобняв его. — Я расскажу тебе одну историю, Урднот Грахх, — начала она, и тут же сверху послышалось шуршание, треск, и из ветвей большого дерева на них свалились ещё двое похожих на Грахха малыша — мама подхватила их на подлёте. — История! История! — в предвкушении запищали они, и после маленького сражения за место устроились с другой стороны от Грахха. — Урднот Грахх, Урднот Фира, Урднот Дарс. Все здесь. Навострите ваш слух, сосредоточьте всё ваше внимание, и слушайте историю о Надежде. Голос её звучал низко и размеренно, приковывая к себе всё внимание. Для её сыновей и дочери теперь не существовало ничего кроме шелеста листвы, свежего ветерка и голоса их мамы. — Когда-то одна кроганка готовилась стать шаманом своего племени, и ей предстояло пройти обряд посвящения. Долгая подготовка предшествовала ему, но она не могла представить, что случится в этот роковой час. Её отвели в чёрную пещеру. Каменная дверь опустилась. Осыпалась земля. Всё погрузилось в непроглядную тьму. У неё была еда, но её было мало. У неё не было инструментов, зато были собственные руки. Она не знала, куда идти и как выбраться, но ей нужно было это сделать. У неё была надежда — она не знала, сможет ли она преодолеть это испытание, но она всё равно не останавливалась и пробовала снова и снова. Дети слушали, затаив дыхание. Даже будучи крохами, они уже испытывали уважение к женщине, о которой рассказывала их мама. Тем временем она продолжала. — Она надеялась и шла вперёд. Копала своими руками землю, пробивала себе дорогу, пока не дошла до каменной скалы. Это оказался тупик. Все эти дни она копала не в том направлении, и оказалась сломлена — одна, в полной темноте, без еды и воды, загнавшая себя в угол. Надежда исчерпала себя, и на её место пришло отчаяние. Но потом она нашла… — мама провела рукой по песчаной земле под травой, и подняла запечатанную в щитки синей одежды ладонь, — это. Она держала самый крупный из попавшихся под её пальцы камней, сверкающий на солнце кварцевыми вкраплениями. — Кристалл. Маленький, но твёрже камня. В этот момент у неё появилась новая надежда — на этот раз не та, что так легко пропала, а такая же несокрушимая, как кристалл. Она пробила этим кристаллом окружавшие её камни и выбралась наружу. — И ей не было страшно, когда она пробивала таким маленьким кристаллом большие камни? — спросила её дочь. — Чтобы зажечь костёр — достаточно одной искры. И тогда темнота отступит, — с нежностью, будто вспоминая что-то, произнесла её мама. Все четверо замолчали: дети обдумывали услышанное, а мать смотрела на их родное жёлтое солнце под названием Аралах и слушала шелест листвы, шебуршание и звуки жизни вдалеке. К ним приближалось существо, бежавшее на четырёх лапах. — Урц!!! — взревел Дарс, вскакивая и бросаясь вперёд, навстречу пучеглазому зубастому варрену, прибежавшему к ним с радостью, свойственной только соскучившимся по хозяевам собакам. Двое оставшихся ребятишек тоже подскочили со своих мест и набросились на Урца, заваливая его на землю и играясь. Следом за варреном большими тяжёлыми шагами следовал огромный кроган: над его тоже жабьем, как у малышей, но более грубым и покрытом шрамами лицом возвышался костяной горб. Он весь был изрядно потрёпан жизнью, но выглядел довольным и может быть даже счастливым: трудно определить настроение, когда твоё лицо само по себе такое устрашающее. Дети переключились с варрена на пришедшего и бросились на него. Этого противника им завалить не удалось бы ещё много лет, поэтому они просто повисли на его руках, которые он поднял повыше и тряс ими из стороны в сторону. — Привет, мои потомки! — Отец приветствовал своё семейство рокочущим смехом. — Папа! — Весело и немного угрожающе кричали они в ответ, хватаясь покрепче и смеясь от каждой встряски, — Мама рассказала нам историю про пещеру! И про кристалл! Это было так круто! — Про пещеру? — Папа затормозил руки в воздухе, и детишки повисли на них, как три маленьких пыжака. — Да! И про шаманку, которая из неё выкопалась! — Наперебой отвечали они. — Хо-хо! А она рассказала, что этой шаманкой была она сама, Урднот Бакара? Ваша мать? — Правда? Мама, правда? Это была ты? Кроганка покачала головой. — Ты испортил весь обучающий эффект отстранённости, Рекс. Да, это правда случилось со мной, когда я проходила своё посвящение. Но каждое слово правдиво. Дети загикали от восхищения. Рекс спустил их с себя, и они снова вернулись к Урцу, нападая с трёх сторон. Их отец подошёл к Бакаре и сел под дерево рядом с ней. — Ты говорила, что сохранила тот кристалл и носила с собой, когда мы встретились на Сур’Кеше. Он до сих пор у тебя? — Теперь уже нет. Я отдала его человеку, которому нужна была вся надежда этого мира. Кроган замолчал на некоторое время, хмурясь и собирая мысли. — Шепард? Мать его детей кивнула. — Этот человек стала надеждой для всей галактики. Зажглись искры во всех отчаявшихся сердцах, они повели нас вперёд, и теперь мы здесь. Живы. На вновь зеленеющей Тучанке. Играем с нашими детьми. Была ли у тебя надежда иметь собственных детей до встречи с ней, Рекс? — Только надежда и была, — пробормотал Рекс, вспоминая, как всё было здесь раньше. Спустя столько десятилетий работы вечно отравленная и изувеченная планета оживала и даже цвела. Но все изменения, которые произошли, смогли произойти благодаря тому самому человеку, сплотившему их против общего врага, для достижения будущего счастья. — Вялая, серая надежда, живущая просто потому что положено во что-то верить обречённому на вымирание виду. А Шепард принесла ту самую надежду, ведущую к освобождению — точно как мой кристалл. —…и Солус. — И все остальные. Выделить какую-то личность или день, глядя на всё спустя время, сложно, но мы точно знаем, что тогда у нас появилась новая надежда. И она привела нас к счастью. Спасибо, капитан.