Take me home

Питер помнил, как в детстве сидя у окна в квартире Мэй и Бена ждал, когда на улице покажется яркий ауди и на тротуар, прямо около их дома, из машины выйдет Тони Старк. Он бы уверенно зашёл в их подъезд, не обращая внимания на застывших в изумлении случайных прохожих, и уже через минуту раздался бы дверной звонок. Питер бы побежал к двери, по пути обязательно бросив тёте и дяде: «Я же говорил, что он вернётся за мной». Сейчас он уже не искал отца, выглядывая его в толпе на улице, он знал, что придёт домой, а там его будет встречать папа, который обязательно взлохматит ему волосы и спросит, как прошёл день. Питер так быстро привык к своей новой жизни, что это даже пугало. Казалось, они оба должны были чувствовать неловкость и стеснение, снова пытаясь быть семьей. Но никаких попыток не было — они просто были ею, и Пит наслаждался каждой минутой, проведённой с папой и Пеппер. Всё было так просто и естественно, и возникало чувство, что так было всегда и той другой его жизни с Мэй и Беном просто не было. Но она была. И оттого намного ценнее было то, что сейчас он снова был дома. Питер откинулся на спинку кресла, закрывая глаза и наслаждаясь тишиной гостиной. Он был в загородном доме, который не так давно купил его отец, и они с Пеппер несколько дней назад закончили обустраивать его. Сейчас здесь было очень уютно — натуральные материалы, много источников света и элементов декора, которые по большей части состояли из семейных фотографий. Питер быстро полюбил этот дом, и было обидно, что из-за его учёбы им всем придётся жить в Башне, а сюда приезжать лишь на выходные и каникулы. Когда папа и Пеп впервые заговорили об этом, ему сразу же захотелось сказать им, что они не обязаны жертвовать спокойной жизни загородом со своим малышом ради него, но он быстро прикусил язык. Это было их решение, и Питер не хотел убеждать их, что вполне может и дальше жить с Мэй и Беном, ведь правда была в том, что он не мог. Он, наконец-то, обрёл семью и не был готов снова лишиться её. К тому же, Питеру хотелось думать, что папа не станет даже слушать его возражения и уж тем более не позволит вернуться к тёте и дяде. В день, когда он забрал сына от них, он пообещал ему, что больше никогда не оставит, и парень верил ему. Он так долго ждал отца, тая в себе злость и обиду, но когда они, наконец, снова стали семьей Питер просто хотел перечеркнуть прошлое и отпустить его, чтобы больше никогда не вспоминать ту боль. Он слишком долго чувствовал себя брошенным ребёнком, и, наверное, ему никогда до конца не избавиться от мыслей, что папа снова может его оставить. В тот последний день, который он провёл у Паркеров, ожидая, когда отец заберёт его уже навсегда, он не мог перестать смотреть в окно, снова, как и много лет назад, высматривая отца на улице. И даже то, что он с утра говорил с Тони, и тот обещал приехать за ним в районе пяти часов вечера, не могло унять страх, что он и в этот раз не дождётся его. — Уверен, его задержали дела, или он стоит в пробке, — раздался в дверном проёме голос Бена, и Питер, вздрогнув, обернулся, невольно кинув взгляд на часы — время давно перевалило за пять, а отца всё не было, — Ты не должен волноваться, он просто опаздывает. — Опаздывает, — задумчиво повторил парень, вспоминая маленького мальчика, который так и не дождался, когда папа придёт за ним — Причём на десять лет. Так что не говори мне не волноваться. Вопреки его тону и словам, Питер совсем не злился — не на дядю уж точно. Его просто окутывал страх, который, кажется, сковал всё его тело. Слишком знакомой была эта ситуация. Дядя, пытающийся утешить его. Комната, которая по-настоящему так и не стала его. Окно, из которого видна вся улица. И мальчик, высматривающий там папу. — Он должен был забрать меня отсюда десять лет назад. Этого не случилось тогда, почему должно случиться сейчас? — Питер, когда ты был ребёнком, ты убедил себя, что отец должен прийти за тобой, но он никогда не обещал подобного, — мягко проговорил Бен, подходя ближе к племяннику и кладя руку на его плечо, — Но сейчас он дал тебе это обещание, а значит, обязательно приедет. Просто нужно подождать. — Сколько? Ещё десять лет? — устало откликнулся Пит, чувствуя, что начинает дрожать изнутри. — Всего то несколько минут, — мужчина чуть улыбнулся и кивнул на окно. Питер перевёл взгляд и не смог сдержать улыбки — в конце улицы показалось знакомое ауди. Он сам не понял, как выскочил из квартиры и, кажется, перепрыгивая через все лестничные пролёты разом, оказался на улице. Отец едва успел припарковать машину, когда он уже стоял рядом с ней, ожидая, когда Тони откроет дверь, и как только он сделал это, Питер налетел на него с объятиями, буквально повиснув на шее. — Папа, — прошептал он, чувствуя, как сильные руки прижимают его к себе. — Прости, Пит, на дорогах жуткие пробки, весь город стоит, — беспечно проговорил Тони, похлопывая сына по спине, и сразу же попытался отстраниться, но Питер лишь сильнее сжал его пиджак, — Эй, малыш, ты в порядке? — Я думал, ты передумал, — честно признался парень, — Думал, что ты не приедешь за мной. — Что ты…? — Тони всё-таки отстранился от сына и встретился с его напуганным взглядом, от чего его брови сошлись на переносице, и он снова прижал его к себе, целуя в макушку, — Малыш, я никогда не оставлю тебя. Обещаю, я всегда буду рядом. Питер не знал, сколько они простояли на улице, он смог оторваться от отца, только когда за ними вышла Мэй. В тот вечер он собрал все свои вещи и навсегда покинул маленькую квартирку тёти и дяди, а уже через несколько часов Пеппер, заглянувшая в его комнату в Башне, отругала его за беспорядок, который он сумел устроить буквально за несколько минут, просто вытряхнув содержимое чемодана в шкаф, не сильно заморачиваясь о том, чтобы аккуратно разложить всё по полочкам. В первый же вечер вместе с папой и Пеп Питер почувствовал, что он наконец-то был дома со своей семьей. К слову, он совершенно не привык к тому, что у него есть семья, к тому же такая большая. Уже спустя несколько дней он понял, что их семья не ограничивается тремя людьми — Хэппи почти всегда был рядом, часто приезжая к завтраку и оставаясь на ужин, дядя Роуди заезжал, как только у него появлялись свободные несколько часов, причём папа сказал, что его друг не горел желанием так часто видеться с ним, пока не объявился Питер, а ещё с его переездом Мстители тоже почти перестали бывать на Базе, предпочитая снова занять свои этажи в Башне. Они устраивали совместные ужины, вместе смотрели кино в пятничные вечера и играли в настольные и компьютерные игры. Для Пита это всё было в новинку — иметь столько родных людей, которые постоянно были рядом и хотели помочь ему или просто провести с ним время. Сейчас на улице был установлен шатёр, где собрались все близкие для Тони и Пеппер люди. Вопреки своим заверениям, его отец не смог отвертеться от приглашения Мстителей на их свадьбу, и сегодня днём состоялась скромная церемония на берегу озера, а сейчас все ужинали и танцевали, празднуя такое событие. Питер не так давно сбежал от них в дом, не в силах больше вынести такое количество людей, которые хотели поговорить с ним, да и громкая музыка была не слишком приятной для его чувствительного слуха. Гораздо лучше было сидеть в тишине гостиной, слушая отдаленный шум с улицы, и наслаждаться чувством счастья от того, что у него, наконец, была семья. — Все потеряли тебя, — Пеппер в легком белом платье незаметно подошла к нему сзади и легко поцеловала в макушку, тут же направляясь на кухню. — Я не привык к такому количеству народа, — ответил Питер, вставая с кресла и направляясь вслед за женщиной, которая целенаправленно подошла к холодильнику и достала оттуда мороженное. — Это утомляет, да? — спросила она, доставая две больших ложки и разные лакомства из шкафа, — Я знаю, что сама составляла меню, но там почти нечего есть, — на недоуменный взгляд парня, ответила Пеппер, хотя беременной женщине необязательно было объяснять резкое желание съесть что-то странное, поэтому и Пит не удивился, увидев, как она положив мороженое в миску, добавила туда много взбитых сливок, мармелада, шоколадной посыпки и клубничного сиропа. — А я думал, я один остался голодным, — рассмеялся парень, вспоминая стол, который был уставлен морской кухней, которую он не очень любил. — Ты голодный? — тут же вскинула на него взгляд Пеппер и отодвинула от него его порцию мороженого, разворачиваясь к холодильнику и ища, что-то более сытное. — Нет, я просто пошутил. Всё нормально, Пеп, ты не должна… — Должна, — она поставила пиццу, оставшуюся со вчерашнего ужина, в микроволновку, и нерешительно обняла себя руками, — Милый, я знаю, что официально я всегда была тебе никем, и даже то, что мы с Тони поженились, не сделало меня твоей мамой, но я всегда воспринимала тебя, как своего ребёнка. Я хочу заботиться о тебе: знать, где и с кем ты находишься, ходить на родительские собрания в школе и кормить тебя, когда ты голоден. Может, я не имею на это право, но… — Ты никогда не была для меня никем, — перебил её Питер, чуть улыбаясь и борясь со стеснением, — Было время, когда ты была мне ближе, чем папа. Ты единственная, кто заботился обо мне не потому, что тебе платили за это, а потому… Не знаю… Потому что любила? — Конечно, я любила тебя, Пит, — Пеппер сделала шаг к нему и нежно обняла, поглаживая по спине, — И люблю до сих пор. — Я тоже люблю тебя, Пеп, — прошептал парень, наверное, впервые в жизни чувствуя материнское тепло. И пусть она не была его мамой и он, пожалуй, никогда не назовёт её так, но она была просто Пеппер — родной и знакомой с самого детства, — а это значило для него гораздо больше. Он не знал, какой была его мама, Мэй не любила вспоминать сестру, а Тони с ней, можно сказать, и не общался вовсе. Он не знал, была ли она умной, разбиралась ли в точных науках или знала много языков, хотела ли она детей и каким человеком в принципе она была. Питер скучал больше не по ней, а по самой возможности иметь маму. Она была лишь образом, который он придумал, когда был ещё маленьким мальчиком, а вот Пеппер была настоящей. Она заботилась о нём почти с самого его рождения, хотя в её обязанности это совершенно не входило. Она делала это только по собственному желанию. И Питер был уверен, что она сделала всё, что могла, чтобы он вернулся домой. — А теперь ешь, — произнесла Пеппер, когда микроволновка издала характерный звук, и достала горячую пиццу, поставив её на стол. — Спасибо, — улыбнулся ей Питер и залез на барный стул, с удовольствием принимаясь за еду, в то время, как женщина села напротив него и вернулась к своему мороженому. Он помнил, как испуган и расстроен был, когда узнал, что Пеппер беременна, но теперь он ждал этого. Он понимал, что скорее всего не раз испытает ревность и обиду из-за того, что у этой малышки будет всё то, о чём он сам мечтал в детстве, но он был готов к этим чувствам и знал, что появление ещё одного ребёнка не заставит отца отвернуться от него. Это был его дом и его семья, и рождение Морган — было бесполезно спорить с Тони насчёт пола и имени ребёнка — принесёт лишь больше счастья. К тому же он всегда хотел быть старшим братом, и пусть разница у них будет слишком большая, но это не помешает ему играть с сестрой в игрушки и помогать познавать этот мир. — Миссис Старк, это наша свадьба, а ты бросила меня одного на растерзание гостям, — Тони зашёл на кухню, с возмущением смотря на заваленную едой барную стойку, за которой сидели его жена и сын, — Ещё и едите без меня. Я думал, ты против вредной пищи. — У меня сегодня важный день, имею право, — пожала плечами Пеппер, и мужчина, закатив глаза, сел рядом с сыном. — Ну, а ты почему прячешься ото всех? — Тони закинул руку на плечи Питера, чуть притягивая его к себе, отчего он растянул губы в улыбке, удобнее устраиваясь в таком положении. — Устал ото всех. — Нам уйти? — Нет, — пожалуй, слишком быстро воскликнул парень и уже тише добавил: — Мне нравится быть с вами. — Кажется, нам повезло с ребёнком, — обратился к жене Тони, которая удивлённо выгнула бровь, — Ни один подросток не хочет проводить время со своими стариками, а наш хочет. — Это потому, что он не жил с тобой десять лет. Подожди ещё пару месяцев, и он будет сбегать из дома при каждом удобном случае, — усмехнулась Пеппер, и Питер рассмеялся, про себя удивляясь, что они так быстро научились шутить про всю эту ситуацию. Больно совсем не было. Он действительно смог принять их прошлое и относиться к нему спокойно, не мучая себя воспоминаниями о той обиде и злости, которые преследовали его всё это время. Такого больше никогда не повторится. И пусть им никогда не восполнить те года, что они потеряли, но они, по крайней мере, могут быть семьей всю оставшуюся жизнь, а для Питера это было вполне достаточно. — Пусть сбегает, главное, чтобы всегда возвращался домой, — Тони улыбнулся, взлохмачивая кудряшки сына. И Питер знал, что он обязательно вернётся, ведь дома его будет ждать папа.

The End.