Take me home

Питер лежал на узкой кровати в своей комнате, свесив одну руку вниз и смотря в потолок. Мелкие трещинки, которые едва ли были заметны для обычного человека, расползались от стены, оставляя витиеватый узор, который занимал парня последние десять минут. На его губах играла легкая улыбка, а в голове совершенно не было мыслей — лишь спокойствие и умиротворение, за которым Питер гнался уже многие годы, но каждый раз упускал, едва успев ощутить их. Но сейчас казалось, что они не собираются покидать его. По крайней мере, в это хотелось верить, ведь впервые за долгое время всё было хорошо. Просто и хорошо. Да, оставалось множество вопросов и невысказанных слов, но обида и боль ушли, уступая место чему-то тёплому и светлому. И Питер, как мог, берёг это в своей душе, не поддаваясь ненужному самобичеванию и копанию в прошлом. Он просто был счастлив быть здесь и сейчас и наслаждаться тем, что происходит. За последние несколько недель он действительно почувствовал, что не один, что у него есть семья. Сердце сжималось от воспоминаний их встреч и робкого «папа», которое буквально ощущалось на губах. И пусть они виделись не так часто, как хотелось бы, но по сравнению с тем, что было на протяжении десяти лет, и этого было много. Отец учил его водить, забирал после школы, они вместе с Пеппер несколько раз ужинали у них в пентхаусе, и Питеру даже предлагали остаться там на ночь, но ему пришлось отказаться, каким бы большим не был соблазн спать в своей комнате. Он так и не рассказал Мэй и Бену о том, что видится с Тони. Каждый раз, когда, казалось бы, возникал идеальный момент для этого, он отступал назад, боясь того, что будет после этого. Разозлятся ли его дядя и тётя? Или, наоборот, будут рады за него? Но почему-то какой бы из вариантов он не представлял, казалось, что они попросят его уйти — либо потому, что не смогут простить, что он общался с отцом за их спиной, либо чтобы он обрёл настоящий дом и семью. И как бы сильно Питер не хотел последнего, он не был уверен, что сам Тони будет рад такому исходу. Да, он, безусловно, хотел присутствовать в жизни сына и быть её частью, но вот хотел ли он забирать его к себе сейчас, когда они с Пеппер планировать создать новую семью? Готов ли он был взять на себя ответственность за подростка, который помимо стандартных проблем каждого школьника имел тайную супергеройскую личность? Да и вообще хотел ли он быть его отцом не только пару часов в неделю, а каждый день ещё многие годы? Питер не знал ответов на эти вопросы, а спросить, что будет дальше, у Тони боялся, не желая рушить то хрупкое, что уже было у него сейчас. Он уже был счастлив и не хотел лишиться хотя бы этого. Телефон завибрировал, и парень, протянув руку, взял его с тумбочки и, не глядя на дисплей, ответил на звонок. — Да? — Привет, малыш, — послышался низкий голос Тони, который, если судить по тону, улыбался, — Ты уже вернулся с патруля? — Не так давно, — ответил Пит, садясь на кровати и поворачиваясь к окну, чтобы посмотреть на ночной город, — Не успел написать тебе. Питер вернулся к патрулям неделю назад после очередной встречи с отцом, которую они провели в его мастерской, где парень помогал ему с проектированием нового костюма Железного Человека, рассчитывая формулы для более прочного металла. Он на голографическом экране пролистывал старые проекты Тони, чтобы найти нужные вычисления, когда случайно заметил папку с небольшим значком паука, и даже не успел задуматься, прежде чем открыть её и увидеть разработки костюма для себя. — Пап, что это? С того вечера, когда Питер впервые назвал его так, он каждый раз перед тем, как снова произнести заветное "папа", на секунду задерживал дыхание как перед прыжком в воду. Было непривычно спустя столько лет произносить это слово снова, и он каждый раз боролся со смущением, но Тони никак это не комментировал, наверное, давая ему возможность самому принять тот факт, что у него снова есть отец, за что парень был благодарен ему, ведь ему действительно нужно было время, чтобы убедиться, что Тони был рядом не просто как обеспокоенный наставник, а как его папа. — Думал создать тебе железный костюм Человека-Паука, — произнёс Тони, едва вскинув на него взгляд и снова вернувшись к своим расчётам, — Но раз ты даже первый костюм не используешь, не думаю, что тебе он нужен. — Ладно. Тогда они больше не заговорили об этом, но, когда Питер вернулся домой, он первым делом натянул на себя костюм, созданный Тони специально для него. Он уже несколько дней — с момента их разговора в машине о Человеке-Пауке и страхе, что преследует каждого героя — думал вернуться к патрулям, но ему не хватало толчка, который сегодня сделал отец. Он так небрежно сказал о том, что ему больше не нужен костюм, что это просто подстегнуло парня доказать обратное. Он не знал, добивался ли Тони как раз этого или не задумывался, когда говорил об этом, но, в любом случае, это сработало, и Питер в ту же секунду, когда он натянул маску, услышал полицейские сирены и не задумался ни на секунду, прежде чем выпрыгнуть в окно, уносясь вслед за преступником, который, как выяснилось позже, ограбил банк. Ему не составило труда догнать вора и остановить угнанную им машину, цепляя её паутиной к дороге. Казалось, что не было этого огромного перерыва в паучьей деятельности, и он чувствовал себя абсолютно на своём месте, а когда сразу после того, как он остановил грабителя, рядом послышались аплодисменты прохожих и водителей, остановивших свои автомобили и вышедших из них, и их крики о том, что они рады, что Человек-Паук снова с ними, он не мог поверить в то, что действительно стал для кого-то героем. Целая гамма эмоций успела смениться у него в душе, прежде чем он приветственно отсалютовал собравшимся рядом людям и, выпустив паутину, взмыл ввысь. Питер скучал по чувству свободы, когда он летел между небоскрёбами Нью-Йорка. И в тот день, бесцельно летая по городу, он мог с уверенностью сказать, что не боялся снова встретиться лицом к лицу с опасностью. Он был Человеком-Пауком, и ничто не изменит этого. А пришедшее через несколько часов, когда он уже был дома, сообщение «горжусь тобой» от отца убедило, что всё было правильным. Хотя позже Тони всё-таки обозначил некоторые условия, чтобы парень не лишился этого однозначно самого крутого костюма. В основном они заключались в том, чтобы Питер не пропускал школу и выполнял все домашние задания, не лез на рожон, звал «взрослых», когда дело касалось чего-то более серьёзного, чем ограбление продуктового магазина, и, конечно, всегда был на связи, отчитываясь о каждом патруле. Приблизительно те же пункты повторили тем же вечером Мэй и Бен, когда в новостях увидели, что их племянник снова рассекает по городу на паутине. Питер покорно согласился со всеми их условиями, понимая, что иначе его просто лишат возможности быть тем, кем он был, по крайней мере, до его совершеннолетия. — Пятница сказала, что ты помог полиции с погоней за сбежавшим преступником, — сказал Тони, вырывая сына из воспоминаний. Питер чуть улыбнулся, запуская ладонь в волосы. — Да, они сказали, что наградят меня значком за помощь, но я не уверен, что такой есть. — Значит, сделают для тебя, — послышался смешок мужчины, и Пит закатил глаза, — Как вчерашнее свидание с Эм-Джей? — Это было не свидание, просто встреча. Парень был рад, что отец не видит его, иначе бы он точно заметил его смущение, из-за которого всё его лицо покраснело. Всё действительно начиналось как обычная встреча двух друзей, но в какой-то момент, когда они гуляли по парку, они одновременно потянулись к друг другу руками и сцепились ладонями, искоса бросая застенчивая взгляды друг на друга. Весь оставшийся вечер они провели так, хотя до большего не дошли — Питер так и не решился поцеловать девушку, хотя уже позже, анализируя всё, понял, что она, наверняка, ждала этого, и почувствовал себя таким идиотом, ведь сам больше всего хотел коснуться её губ своими. Радовало то, что сегодня в школе Эм-Джей явно не была зла или расстроена. Наоборот, она мило улыбалась ему и назвала неудачником всего один раз, что явно говорило о том, что у него ещё будет шанс поцеловать её. — То есть мне можно подождать с разговором о том, откуда берутся малыши-паучки? — Фу, пап, не надо… — Питер? — произнесла Мэй за его спиной, и парень резко развернулся, чуть не роняя телефон на пол и от удивления забывая, как дышать. — Я перезвоню, — едва слышно сказал он и, не дожидаясь ответа Тони, отклонил вызов, — Я не слышал, как вы вернулись домой, — Питер встал с кровати и обнял себя руками, ожидая реакции тёти, которая явно слышала, что он произнёс «папа». — Ты общаешься с отцом? — спросила она, и парень нерешительно кивнул, опуская взгляд в пол, — Почему не сказал? Неужели мы не заслужили твоего доверия? — Я боялся, как вы отреагируете. — Конечно, мы рады за тебя, — Мэй сделала шаг к нему, заставляя поднять на себя глаза, — Ты был так несчастен все эти годы, находясь вдалеке от Тони, и если он действительно хочет вернуть тебя и если это то, чего хочешь ты, мы не будем препятствовать вашему общению. Хотя, признаться честно, я не считаю его самым ответственным и зрелым человеком, и вряд ли я когда-нибудь смогу забыть то, через что он заставил пройти тебя, но не я должна прощать его, а ты. И если ты веришь ему, поверю и я. — Я только пытаюсь научиться верить ему, но я готов сделать этот прыжок, как бы всё не обернулось потом. — Это так мудро и по-взрослому, — с нотками тоски сказала Мэй, смотря на племянника, — Нужно немало мужества и силы, чтобы простить предательство и дать человеку второй шанс. — Он мой отец, — пожал плечами Питер, — Я просто хочу, чтобы он был рядом. — Я рад за тебя, парень, — произнёс Бен, из-за чего Мэй резко обернулась, а Пит вскинул голову, смотря на дядю и не понимая, когда он появился в комнате, — Но я должен напомнить, что по закону мы твои опекуны, и ты не должен скрывать от нас встречи со Старком. — Да, я понимаю, простите. — В последнее время у тебя появилось слишком много секретов. Это должно прекратиться, — не дожидаясь ответа парня, Бен вышел из его комнаты, заставляя Питера сжаться. — Он не хочет, чтобы я виделся с мистером Старком, — произнёс он, и Мэй печально вздохнула, подходя к нему и кладя руки на предплечья. — Он просто боится, что отец снова разобьёт твоё сердце. Или ещё хуже — заберёт тебя у нас. — Я не думаю, что это то, чего он хочет, — он перевёл взгляд на тётю и чуть улыбнулся, понимая, что испытывает радость от того, что они с Беном не хотят, чтобы он уходил от них. И пусть все эти годы он отталкивал их и не принимал как свою семью, но они были ею. Два этих человека были его семьей, и он однозначно не хотел потерять их ради призрачного шанса обрести дом с отцом и Пеппер. — Простите, что я так вёл себя все эти годы. Я просто не хотел признавать, что вы моя семья, потому что это бы значило, что я никогда не верну папу. Я наговорил вам кучу обидных вещей, но мне, правда, жаль. — Спасибо, что сказал это, милый, — Мэй ласково улыбнулась ему, проводя ладонью по его щеке, — Но я хочу, чтобы ты понял, что тебе не обязательно выбирать между нами и отцом. Мы все твоя семья, и мы любим тебя и хотим счастья для тебя. Питер серьёзно кивнул, вдруг поняв, что как бы ни сложилась жизнь дальше, он не потеряет близких ему людей.

***

— Пит, осторожнее, — Тони буквально выдернул у него из рук колбу с опасным химикатом, который он обычно добавлял в раствор с паутиной, чтобы придать ей прочность. Питер пришёл в мастерскую отца около получаса назад, немало удивив его этим. Это был первый раз, когда он нагрянул к нему без приглашения, да ещё и посреди дня, сразу как у него закончились уроки. Мужчина, конечно, был рад видеть сына, который с самого порога, абсолютно не чувствуя смущение, начал рассказывать о школе и одноклассниках, где-то между делом обронив, что на уроке химии была контрольная и у него не было возможности создать паутину, которая закончилась прошлой ночью. Тони с улыбкой слушал рассказ парня и внимательно следил за его манипуляциями с химическими растворами, потому что Пит на автомате проделывал все эти движения, параллельно говоря об Эм-Джей и о том, что он не знает, как пригласить её на второе свидание, и, кажется, даже не заметил, что вместо нескольких капель влил чуть ли не половину содержимого колбы, которое в любой момент могло дать непредвиденную реакцию. — Вот чёрт, — спохватился Питер, когда отец одёрнул его, и резко обернулся к стеллажу, ища жидкость, которая могла подавить начавшуюся реакцию. — Не выражайся, молодой человек, — абсолютно серьёзно произнёс Тони, и только когда сын поднял на него смеющийся взгляд, понял, что сказал, но подавил усмешку, — Я взрослый, я могу ругаться, но от тебя не хочу слышать таких слов. — Давай тогда обозначим список ругательств, которые я могу говорить? — предложил парень, выкидывая испорченную паутину в рядом стоящую мусорку и принимаясь делать её сначала. — Никаких ругательств, — строго сказал Старк, — Пусть в твоём лексиконе будут только радуга, единороги и волшебство. Питер поднял на него скептический взгляд и качнул головой, но ничего не сказал. Тони и сам понимал, что глупо требовать от сына «не выражаться», когда он сам частенько злоупотреблял ругательствами, особенно, когда ситуация выходила из-под его контроля, что в последнее время случалось слишком часто. И это он молчит о том, сколько бранных слов слышали стены этой мастерской, когда очередные расчеты не сходились, или Дубина заливал важные документы пеной, почему-то считая, что они вот-вот загорятся. Только вот он не хотел, чтобы Пит брал с него пример в этом вопросе. Мальчишка и так унаследовал слишком многое — страсть к геройствам, необдуманным поступкам и полному игнорированию правильного распорядка дня, который включал в себя полноценный сон и здоровое питание. Не хватало ещё того, чтобы он перенял его привычку не сдерживаться в выражениях. — Ты сказал, что не знаешь, как пригласить Эм-Джей на второе свидание, — перевёл тему Тони, смотря как сын довольно улыбается, рассматривая получившуюся идеальную консистенцию паутины, — Я думал, прошлый раз была просто дружеская встреча, — усмехнулся он, смотря, как Питер замирает и его щёки начинают слегка краснеть, образуя очаровательный румянец. — Ну, возможно, я немного соврал, чтобы не слушать от тебя наставлений о том, как вести себя с девушками, — на одном дыхании выдал парень, поднимая на отца смущённый взгляд. — То есть мне всё-таки надо прочитать лекцию о пестиках и тычинках? — Нет, пожалуйста, не надо, — Пит широко открыл глаза и покачал головой, буквально умоляя его этого не делать, — И вообще, мистер Паркер уже разговаривал со мной об этом. — Ну хорошо, — как можно равнодушнее произнёс Тони, стараясь не показать, как его задело то, что и тут он упустил возможность быть отцом для своего ребёнка. Это ведь задача каждого папы рассказать своему сыну об отношениях с девушками, и он надеялся, что раз он пропустил взросление Питера, то хотя бы сможет насладиться такими вещами, как советами в отношениях с противоположным полом (или со своим полом, Тони был совершенно не против этого), первым бритьём и вождением. Ну хоть с последним ему повезло — каждую неделю они с Питом проводили несколько часов за рулём, и с каждым разом парень водил всё более уверенно и уже даже не боялся выезжать в город, заставляя Тони испытывать гордость за такие, казалось бы, очевидные вещи. Но он был безумно горд за своего ребёнка и за то, что хотя бы эти моменты своей жизни он делит с ним. Тони пропустил первые шаги и слова сына, находясь в бесконечных поездках, которые хоть и были деловыми, но на девяносто процентов состояли из вечеринок, казино и выпивки. Он не отводил Питера в первый класс, не был на его спортивных соревнованиях — а ведь знал, что какое-то время в начальной школе он занимался бейсболом, хоть и не очень удачно, — не приходил на его научные ярмарки и Декатлон, чтобы посмотреть, как сыну вешают на грудь медаль за первое место. Он пропустил целую гору таких мелких, но очень важных для каждого родителя событий в его жизни, поэтому теперь хотелось наслаждаться каждым моментом, когда он был рядом, и испытывать гордость и радость, даже если Пит просто получил хорошую оценку за домашнее задание. — Ладно, я опять соврал, — неожиданно произнёс Питер, заставляя Тони поднять на него глаза и чуть свести брови к переносице. — Соврал? — Бен не говорил со мной. Он хотел, но я ему не дал, сказал, что он не мой отец, чтобы говорить со мной об этом, — на одном дыхании сказал он, и мужчина попытался сдержать улыбку, которая так и норовила расползтись по лицу, но прежде чем он успел что-то ответить, Пит начал говорить ещё быстрее, едва давая ему возможность разобрать слова: — Но не надо затевать этот разговор сейчас, хорошо? Если у меня будут вопросы, я обещаю, что приду к тебе, но пока — нет. Тем более Эм-Джей даже не моя девушка, мы просто тусуемся вместе. Она, конечно, потрясающая, умная, красивая, но мы даже не целовались, и я вообще не уверен, хочет ли она быть со мной. Тем более мне сейчас со всем не до этого — Человек-Паук, учёба, ты. Я не хочу лишиться этого, чтобы просто иметь девушку. Вот, — неожиданно закончил Питер и выдохнул, исподлобья смотря на отца. — Ты не должен бояться перестать быть Паучком, только потому что у тебя будут отношения. Если ты дорог ей, она примет эту часть твоей жизни. А что касается оценок — насколько я могу судить после одной встречи с ней, с этим она тебе спуску не даст, — усмехнулся Тони и сделал шаг к столу, за которым работал сын, становясь напротив него, — А я никуда не денусь, обещаю тебе. — Но мы и так проводим не много времени вместе, особенно после того, как мистер и миссис Паркер узнали, и я не хочу, чтобы этого времени стало ещё меньше. — Пит, у нас есть всё время мира, — медленно проговорил мужчина, чтобы ребёнок понял, что он хочет этим сказать, — Ты не должен жертвовать своими лучшими годами, чтобы торчать со мной в мастерской. — Но мне нравится быть здесь с тобой, — чуть повысив голос, произнёс Питер, обхватывая себя руками. — Мне тоже, малыш. Но через неделю начнутся летние каникулы, и ты сможешь приходить сюда хоть каждый день. С Мэй и Беном я договорюсь. — Хорошо, — нерешительно кивнул парень и закусил губу, — Но что, если я всё испорчу с Эм-Джей, — тут же добавил он, так открыто и честно смотря на отца, что у Тони от этого сжалось сердце. — Все мы боимся накосячить в отношениях с любимым человеком, это абсолютно нормально. — Даже ты? — Даже я. И особенно сейчас, — дёрнул уголком губ мужчина и поймав вопросительный взгляд сына, который, кажется, ждал продолжения, глубоко вздохнул, — Пеппер беременна. Он давно хотел рассказать об этом Питеру, но никак не мог решиться, боясь, что после этой новости мальчик снова закроется в себе, придумав несусветицу, что из-за ещё одного ребёнка он сам станет не нужен Тони. Разве это не страх всех старших детей, даже тех, кто рос при более счастливых обстоятельствах? А при их прошлом Пит в сто раз сильнее может испугаться этого и снова отдалиться, и Старк боялся, что у него просто не получится объяснить сыну, как сильно он важен для него, и как он хочет, чтобы они стали семьей. Настоящей семьей, которая живёт вместе, готовит завтраки и устраивает киномарафоны с пиццей, газировкой и прочей вредной едой. — Ты серьезно? — Питер, вопреки страху Тони, широко улыбнулся, обходя стол и подходя к отцу, — Поздравляю. — Спасибо, — произнёс мужчина, с любовью смотря на сына, который в очередной раз доказал, что он намного лучше своего родителя. — Вы уже знаете, мальчик или девочка? — Пока рано судить, но я уверен, что это девочка, — усмехнулся Тони, вспоминая, как каждый раз злится Пеппер, когда он разговаривает с её животом, обращаясь к нему не иначе как «принцесса», а потом выслушивает лекцию от невесты из-за того, что ему будет очень неловко, если родится мальчик. — Я всегда мечтал о сестре, — радостно произнёс Питер, но резко запнулся и смущенно отвёл взгляд, — В смысле, я буду рад, если ты и Пеппер позволите мне видеться с ней. — Малыш, тебе не нужно наше разрешение, ты ведь будешь её старшим братом, — Тони подошёл к сыну и несмело заключил в его объятия. Их первое объятие спустя десять лет. Последний раз он обнимал Питера, когда тот едва доставал ему до пупка и каждый раз высоко подпрыгивал, чтобы отец поймал его и прижал к себе, но сейчас он стал совсем взрослым парнем, который почти догнал его по росту, но в его руках он всё равно казался совсем маленьким и хрупким. Тони почувствовал, как сын робко сцепляет руки у него за спиной, утыкаясь лбом в его грудь, и прижал его ещё ближе, поворачивая голову и целуя в макушку. — Я так боялся, что ты расстроишься из-за того, что у нас с Пеп будет ребёнок. Питер вздрогнул в его объятиях и на секунду сжал его футболку за спиной, но когда он отстранился и заглянул в глаза отцу, на его лице, а главное во взгляде была улыбка: — Я, правда, рад за вас. — Спасибо, малыш, — Тони поднял руку и нежно взлохматил его и так непослушные волосы, а потом положил руку на его шею и снова прижал к себе, впервые за долгое время чувствуя, что его сын действительно рядом.