Искусственное сердце/Artificial Heart

      За все 45 лет своего существования Томми Мерлин ненавидел только две вещи. Учитывая обстоятельства, первое казалось слегка преувеличенным, но несмотря на это, он был нацистом, а точнее, это была злая нацистская версия его самого, с которой они все столкнулись более 10 лет назад. Второе в данный момент находилось прямо перед ним, и от одного взгляда на него желудок скручивало в тугой узел. Ненависть, которую он испытывал, была больше направлена на то, что оно олицетворяло, что значило для него, его семьи и всего остального мира, чем на саму эту вещь.       Томми был почти полностью уверен, что надгробие Оливера Куина заставляло многих людей чувствовать себя именно так.       С судорожным вздохом Томми сделал еще один шаг вперёд и опустился на колени, читая золотой текст, выгравированный на чёрном граните.

Здесь лежит Оливер Куин 1985-2028 Отец. Муж. Герой.

      Это последнее слово значило для Томми многое. После смерти Оливера весь мир узнал, что он был Зелёной Стрелой. Однако, альтер эго Кары так и не было раскрыто, и это было ни чем иным, как чудом. Так или иначе, никто так и не установил связь между ними. Конечно, пресса безжалостно преследовала её, как и всех остальных, но Кара, похоже, чувствовала себя хуже всех. Это было ещё одно чудо: Кара не испепелила бездушных ублюдков. — Привет, приятель. — заговорил слабым, уставшим голосом Томми. — Что ж, сегодня я видел Кару…       Томми снова судорожно вздохнул, с трудом пытаясь выдавить из себя эти слова. Иногда он чувствовал себя полным идиотом, приходя на эту могилу и разговаривая так, словно Оливер действительно мог его слышать. Томми и Оливер никогда не были особенно религиозны, ни один из них не верил в загробную жизнь, и всё же он был здесь. В других случаях он чувствовал себя намного лучше.       Когда Оливер умер в первый раз, Томми довольно хорошо держал себя в руках. Этот факт он приписывал тому, что уже прошел через это, даже если прошёл почти 21 год с тех пор, как затонул Ферзевый Гамбит. Разница была лишь в том, что на этот раз они не хоронили пустой гроб, Оливер определенно был мёртв. Через неделю после похорон Томми сорвался. Он приходил к могиле и плакал, умолял своего лучшего друга вернуться к ним обратно. Томми был взбешенным, обезумевшим и оцепенелым одновременно. Он злился не на себя, а на то, что Оливер оставил после себя не только Кару, но и двух своих детей. — Я не ожидал этого, — продолжал Томми. — Просто встретил её на улице. После этого начался дождь, наверное, нам просто повезло. Мы спрятались под навесом какого-то магазина, чтобы переждать его. В основном, говорили о тебе, пока дождь не закончился.       Томми бессознательно протянул руку в тот момент, когда остановился, и провёл ладонью по верхушке камня, как будто хотел стереть с него пыль. Поймав себя на грустной улыбке, Томми продолжил свой рассказ. — Твои дети, похоже, не слишком возражали, они просто плескались в лужах на тротуаре, даже после того, как Кара запретила им это делать. Я так давно их не видел, Олли. Прости меня за это, ведь я обещал тебе присматривать за ними, если с тобой что-нибудь случится. Я не справился с этим обещанием.       Томми ненавидел себя за это. С тех пор, как Оливер женился на Каре и пара объявила, что они ждут ребенка, Оливер заставил Томми поклясться, что он сделает всё возможное, чтобы позаботиться о Каре и детях, если он… Да, Томми честно пытался выполнить обещанное. В первые несколько месяцев после смерти Оливера Кара совсем охладела, она была такой, как прежде, только когда рядом были дети. В остальном же она была похожа на привидение.       Кара всегда была лучшей из них. Даже после всего того, что она пережила, потеряв свою планету и почти всех её жителей, Кара всё ещё была самым любящим и энергичным человеком, которого Томми когда-либо встречал. Видя её такой разбитой после смерти Оливера, Томми задался вопросом: сможет ли кто-нибудь из них когда-нибудь оправиться? — Ты же знаешь, она выглядела вполне нормально. Лучше, чем я видел её с тех пор, как ты… — Томми замолчал на мгновение, всё ещё пытаясь произнести это вслух. — Но я думаю, мы оба знаем, что она ничего бы не сказала, даже если бы это было не так. Ты тоже всегда был таким упрямым.       Томми слегка поёрзал на коленях, изо всех сил стараясь не обращать внимания на онемение, которое он теперь чувствовал. — Я проводил их до дома, когда закончился дождь. Наверное, я чувствовал себя виноватым из-за того, что недостаточно их видел. Я сказал, что обязательно позвоню в ближайшее время, потому что я не собираюсь подводить тебя, Олли, я сдержу своё обещание. Как бы то ни было…я поцеловал её на прощание, помахал рукой детям и… Первой мыслью было пойти в Вердант и напиться, но случилось нечто странное. Облака полностью растаяли под этим тёплым солнцем, и я понял, что должен прийти сюда.       Часто моргая, чтобы избавиться от непрошеной слезы, Томми снова пошевелился, изо всех сил стараясь не дать слезам вырваться снова. — Я просто… — на этом голос Томми окончательно сорвался. — Ты должен был быть там сегодня, Олли. Ты должен был быть там…