Птичка

Унылая погода замечательно отражала моё настроение. Оно было такое же серое, тоскливое и безысходное. Поправив капюшон короткой толстовки, ещё шире расправила крыло, укрываясь от дождя. До чего же противный вечер. Хочется чашку горячего чая, грустную музыку и тёплое одеяло. А ещё больше хочется прикончить этого козла, отправляющего маленьких девочек на убийства. Сейчас около десяти часов, так что на улице было безлюдно. Отличный шанс для меня, если бы я знала, где живёт моя цель. Но я вообще без понятия. Придётся искать его офис и караулить жертву там. Как же лень это делать… К девяти годам телефона у меня так и не появилось. Сначала особняк, потом денег даже на еду не хватало, а в Лиге были ежедневные тренировки. Так что открыть банальный поисковик я не могла. Пришлось слетать в центр и позаимствовать брошюрку для туристов. Ну, теперь я хотя бы знаю куда мне идти. Передо мной было обычное офисное здание, ничего особенного. Свет не горит, а значит, здесь никого нет. Конечно, сейчас уже ночь, всё нормальные люди спят. Одна я сижу и караулю не пойми кого. Лучше ждать цель здесь. Я видела его фотографию, так что сразу узнаю и начну преследовать. Ух, придётся валяться на крыше до следующего вечера, и ждать, когда директор пойдёт домой. После нескольких лет в Лиге я уже начала забывать, как это — спать на улице. Немного жестковато, но терпимо. Зато вид шикарный. В прошлой жизни я знала немного созвездий. Здесь же, я не могла увидеть даже Большую Медведицу. Связано ли это с тем, что мир другой? Безусловно. Всю ночь я провела за наблюдением, вглядываясь в чужое небо. Спать хотелось очень сильно, но как-нибудь переживу, задание сейчас важнее. Солнце уже встало, первые работники начали приходить в офис, а моей цели всё не было. Что за невезение… Через несколько часов у входа в здание остановилась серая машина. Вот и он. Немного загорелый и с радостной улыбкой на лице, идёт к офису. Просто поразительно, кажется, мужик любит свою работу. Я вот свою ненавижу. Время близилось к одиннадцати вечера, а моя будущая жертва всё ещё разбирала бумаги. Только в его кабинете горел свет, всё остальные работники давно отправились по домам. Как же долго… Из лёгкой дрёмы меня вывел хлопок двери. Директор закончил с бумагами и надеялся поскорее лечь спать, спеша к своей машине. Мне очень жаль, но сегодня ты не вернёшься домой. Резко пикирую с крыши, хватая довольно тяжёлое тело когтями. Мужчина кричит от боли, когда острые когти впиваются ему в плечи, разрывая дорогой пиджак и пачкая белую рубашку кровью. Прости, даже не представляю, насколько это больно… Слёзы катятся из глаз не только у него, но и у меня. — Кто ты такая? Что тебе нужно от меня?! — он упал на грязный асфальт, с ужасом смотря на меня. — Прости, прости меня! — медленно иду к нему, не поднимая глаз. — Я не хочу этого делать, но тогда он убьёт меня вместо тебя! — Что? О чём ты говоришь? Н-не делай этого! Забирай всё! Деньги, фирму, что угодно, только не убивай… — он тихо плакал, а его глаза с мольбой смотрели на меня. Какая же странная картина: глубокая ночь, мужчина, истекающий кровью и маленькая девочка, стоящая над ним. Так мерзко на душе… — Я… — со злостью смахивая слёзы, надрывно сказала ему. — Я убью тебя безболезненно… Если у тебя есть с-семья, то я подожду, пока ты попрощаешься с ними… — Спасибо… Трясущимися руками, он пытался найти что-то в кармане своего рваного пиджака. Наверное, он ищет ручку или телефон, чтобы написать своей семье. Нет сил смотреть на это. Я отвернулась к стене, пытаясь остановить подступающую истерику. Бах! Только невероятная реакция, отточенная на жестоких тренировках карате, смогла спасти меня от гибели. Резко метнувшись в сторону, наткнулась на каменную стену, больно ударившись об неё плечом. Сильная боль заставила скривиться от неприятных ощущений, на серых перьях выступила кровь. Пуля продырявила правое крыло, вместо сердца. Направив на меня пистолет, недавняя жертва смотрела вперёд с мрачной решимостью. Птичьи инстинкты взвыли, заставляя раскрыть крылья и кидая тело вверх. Пуля пролетела мимо. Раненное крыло не выдержало долго и я камнем полетела вниз. Приземление было ужасным. Заорав от невыносимой боли в ноге, неуклюже делаю перекат. В нескольких сантиметрах от моей руки след от пули. Сколько же у него патронов? Шатаясь, встаю на ноги и бегу на него так быстро, как только позволяет сломанная нога и сбившееся дыхание. Пуля оставляет глубокую царапину на щеке, но не мешает мне с размаху ударить здоровой ногой по моей цели. Тут же падаю в грязь, пытаясь отдышаться и остановить кровь, слишком быстро вытекающую из раны на крыле. Мужчина, громко крича от боли, прикрывает руками своё изуродованное лицо. Три рваные линии, чудом не задевшие глаза, обильно кровоточили, мешая увидеть поле боя. Стоя на коленях, он тщетно пытался стереть кровь, только сильнее растирая её по лицу. Из последних сил хватаю его за ворот рубашки и бью коленом в солнечное сплетение, опрокидывая на землю. Терпя адскую боль от открывшихся ран, пережимаю его горло своими маленькими руками. С нарастающим отчаянием в глазах, он пытается отцепить их от своей шеи, царапая и разрывая нежную детскую кожу. Кричу, когда он попадает руками по раненому крылу, и немного ослабляю хватку. Секундной слабости оказалось достаточно, чтобы мужчина, судорожно хватая ртом воздух, выдохнул горячий пар прямо на меня. Руки, которыми я закрылась, обожгло горячим паром, который тут же вскипятил кровь и кожу. Отвратительный запах горелой плоти наполнил лёгкие, вызывая рвотные позывы. Падаю на спину, задыхаясь от жутких ранений и ожидания скорой смерти. Сил больше не осталось, и драться дальше я не смогу. Простите меня: Мастер, Курогири, Томура. Сегодня я не вернусь домой. Ха, домой… Действительно, этот потрёпанный бар стал для меня родным местом, куда хочется вернуться несмотря ни на что. Кажется, это и есть мой конец. Не знаю, сколько я так пролежала, но сил накопилось достаточно, чтобы повернуть голову в сторону противника. Он лежал на том же месте, тяжело дыша и пристально смотря на меня. Сейчас исход битвы зависит только от нашей выносливости. Кто раньше соберётся с силами и дойдёт до соперника, тот и выйдет из этого переулка живым. Пытаюсь подняться, но ноги совсем не слушаются. Несколько раз падаю, разбивая коленки об асфальт. Опираясь рукой на стену с трудом встаю и медленно иду к нему. В глазах темнеет, но я уже тяну свои руки к шее, лишая его доступа к воздуху. — Гх-ха… — по щекам текли горькие слёзы, глубокая царапина на щеке щипала и чесалась, простреленное крыло не двигалось, сломанная нога уже начала синеть, а я всё продолжала душить его. — Прости… — сердце бешено стучало, стараясь выпрыгнуть из грудной клетки. — Прости меня… Его глаза мутнели, руки ослабли и прекратили двигаться. Из последних сил он попытался скинуть меня, но я лишь сильнее сжала его горло. Он сейчас умрёт… — Если у вас получится сбежать, молодая госпожа, то живите так, как вам хочется. Не слушайте других, которые пытаются сломить вас. Не нарушайте своих принципов и всегда слушайте своё сердце… …Норико-сан, спасибо вам за всё. — Беги, — руки бессильно опустились. — Беги и никогда не возвращайся! — Гх. Ч-что? — прохрипел мужчина. — Я не могу… убить тебя. — своими заплакаными глазами я посмотрела на него. — Скройся, измени внешность… Что угодно! Только живи… Я прислонилась спиной к стене, обняв себя руками. — Ты… отпускаешь меня? — он смотрел с подозрением. — Ты говорила, что убьёшь меня, а теперь… — Да знаю я! Но… Один человек сказал мне, что я могу жить так, как мне хочется. Что я больше не обязана быть безмозглой куклой, исполняющей приказы! И я… Я не хочу быть убийцей! Поэтому беги как можно дальше и не высовывайся. Не хочу умереть зря… — Тебя убьют из-за меня? — Скорее всего, — я тяжело вздохнула. — Так что не дай моей жертве пропасть зря. Он поднялся на дрожащие ноги и с жалостью посмотрел на меня. — Есть ли другой выход? — Ха? Не знаю… — Руки сильно чесались, но любое прикосновение к волдырям было мучительно. — Если только я отрублю тебе голову и принесу её этому козлу. Но ты же не хочешь умереть? Да и я не смогу. — Да… Подожди, кажется это хорошая идея! — он радостно улыбнулся, ещё сильнее растянув жуткие шрамы на лице. — Ты дебил? — скептически смотрю на него. — Это дурацкая идея. — Нет, это отличная идея! — отрубить себе голову? — Если у тебя будет вещественное доказательство моей смерти, то тебе поверят! — Это… Звучит неплохо, но… — Не переживай, это выгодно для нас обоих. Тебя не убьют за невыполнение приказа, а я буду жив и смогу заново начать своё дело, — он сжал кулаки. — Семьи у меня нет, друзей тоже немного. Никто не будет докапываться до правды. — Хорошо. Допустим, я согласна. Но какое доказательство нам нужно? — кашляя, медленно встаю. — Я не смогу утащить что-то тяжёлое. — Это действительно проблема… — Тем более, сможешь ли ты без сожалений дать это доказательство? — холодные капли скатились по руке. Дождь? — Конечно. Лучше сделать что-то, чем умереть, — он немного нахмурился. — Оу… Понятно. Звук похоронного марша раздался из порванного пиджака. — Что это? — Это мой телефон, — с серьезным лицом ответил он. — Э-э… Понятно, — прикольный рингтон, кстати. Надо и себе поставить, когда телефон будет. Он вытащил треснувший телефон и сбросил вызов. — Кто это? — если это был кто-то из его знакомых, то это не очень хорошо. Они могут заподозрить что-то… — Из налоговой… — Понятно. Ну, так, что насчёт доказательства? — вот бы Босс поскорее умер, столько проблем могло решиться… — Сразу скажу, отрезать что-то не вариант, — конечно, тебе это не нравится. — Твой наниматель не тупой, и сразу догадается, что что-то не так. — Да… Он чертовски проницательный, — и это самая большая проблема. — Так, почему бы тебе просто не сфотографировать мой «труп» на телефон? — занудно сказал он. — Это будет идеальным решением. — Конечно, умник. Вот только у меня нет грёбаного телефона! — очень хочется, но Курогири отказывается отпускать меня одну в магазин. Зато Шигараки приставку купил! — Эм-м… Это не проблема, — нет? — Ты можешь взять мой телефон. Заодно и улика будет, — он задорно подмигнул мне. — Я такая дура! — я потёрла глаза. — Как только не додумалась… — Ты же ребёнок. А детям свойственно ошибаться! — я как бы старше тебя, мужчина!

***

Ночь. Холодный ветер и дождь, заливающий улицы. Мужчина в рваном пиджаке, нелепо раскинувший руки в стороны, неподвижно лежал на грязном асфальте. Его синие губы были приоткрыты и из них текла небольшая струйка крови. На изорванной одежде было много пятен крови и грязи. Лицо пересекал уродливый шрам, чудом не задевший глаз. В нескольких метрах от него стояла я с чужим телефоном в руках. Короткая толстовка была вся в пыли, а одно из серых крыльев безжизненно повисло за спиной. Ужасные ожоги покрывали руки, но я твёрдо стояла на ногах. Вспышка. — Снято! Можешь двигаться, — аккуратно, стараясь не тревожить ожоги, я заправила прядь волос за ухо. — Если бы я была обычным человеком, то пошла бы в режиссёры. — Теб-б-бе лучше гримёром стать, — дрожа, он быстро накинул грязное пальто на себя. — Только без этих ужасных методов! — Да ладно тебе, всего лишь часик без одежды под дождём постоял. — Если я подхвачу воспаление лёгких, то весь наш обман станет вполне реальным… — Кстати, почему ты так добр ко мне? С доказательством помогаешь, относишься как к ребёнку, а не убийце, — этот вопрос очень интересовал меня. Он даже не злиться на меня за попытку убийства! — Просто ты похожа на мою дочь, — он грустно улыбнулся. — А я бы не хотел, чтобы она была убийцей. — Понятно… Между нами повисла неловкая тишина. Я не хотела возвращаться к тому, что ждало меня за пределами переулка. Будь то смена личности или отчёт бессердечному Боссу. В битве мы стали сообщниками, теми, кого объединяет общая тайна. От моих действий скоро будут зависеть их жизни. Ведь если обман раскроется, умрем мы оба. И я, которая не справилась с заданием, и моя цель, что должна была умереть этой ночью. — Это… Удачи вам, — я не знала, что ещё можно сказать. — Простите, что хотела вас убить. — Хм, спасибо, — он неловко помял шею. — Насчёт убийства… Постарайся больше так не делать. Мы оба немного нервно рассмеялись, осознавая абсурдность его слов. — Вообщем… До встречи? — поправляя пиджак, сказал мужчина. — Да… Он развернулся и пошёл к выходу из переулка. Его порванный плащ красиво развивался за спиной, а капли дождя романтично прилизали его волосы. Бэ-э-э… Кажется, я что-то забыла. — Девочка, как тебя зовут? — вот оно. Чего это я такая забывчивая? Детское тело влияет, что-ли… — Сэнго. А тебя как зовут, неудавшийся трупик? — Сайшо Ватанабэ, — он обернулся через плечо. — Будем знакомы. Так и закончилась наша битва. Он ушёл на свет фонарей, а я осталась в тени. Мы расстались как герой, что не дал начинающему злодею совершить ошибку и как злодей, не вставший на этот кровавый путь. — Эх-х, теперь ещё на базу тащиться… Положив телефон в карман толстовки, я медленно пошла, точнее поползла вперёд. Из-за ран и сломанной ноги я двигалась как самая настоящая улитка. Если бы моё крыло не было прострелено, то я бы не парилась и спокойно долетела до базы. А так, помогая себе вторым крылом, со стонами боли, я продвигалась на ничтожно малое расстояние. Когда я добралась до района, где была наша база, уже начало светать. Я была жутко уставшая, грязная и морально вымотанная. Поэтому, когда я со второго раза открыла дверь, то, не обращая внимания на бросившегося ко мне Томуру и обеспокоенного Курогири, полезла на второй этаж. Мне что-то кричали в след, но я не обратила внимание. Всё потом, потом… У кабинета Все За Одного пришлось встать, как бы тяжело и больно не было. Я замерла, не решаясь постучать в дверь. Он наверняка уже знает о моём возвращении и его забавляет моя неуверенность. Ух, глубокий вдох, лицо понесчастней, надавить на ожоги, чтобы вызвать слёзы и можно открывать. С противным скрипом дверь открылась, показывая мне темноту кабинета. За массивным столом, сидел самый настоящий демон. И я иду прямо в его логово. Где же надпись «Оставь надежду, всяк сюда входящий»?