Жажда крови

Всего несколько мгновений Шрам стоял молча, растерянно глядя на новичка в укрытии. Новичка, спасённого исключительно Перцем. В голове едва укладывалось, что кто-то из Революционеров собственноручно вытащил клона из проекции и справился с миссией столь хорошо, что отделался только парой несерьёзных ранений. Острый всегда считался слишком хвастливым, но вместе с тем и безрассудным, чтобы совершить что-то по-настоящему значимое. Попытки размахивать тростью, атаки в самое неподходящее время, крики — всем этим можно было охарактеризовать этого Боба. Но теперь выяснилось, что он и только он спас клона, сохранил его жизнь. Отказался подчиняться приказу лидера об отмене миссии, только бы не позволить кому-то умереть. Перец ошибся, не сообщив об этом, но вместе с тем поработал просто... великолепно. — Перец, — твёрдо назвал его Шрам. — Спасибо тебе. Я никак не мог ожидать того, что ты настолько замечательно справишься с работой. Я могу только сказать, что тебе не стоило убегать, никому ничего не сказав. Но всё же, при всём при этом ты продемонстрировал нечто невероятное. Спас клона в одиночку. Даже мне это не удавалось очень долгое время. Похоже, мы всё же недооценили тебя, Перец, — высказался он наконец, чем вызвал на лице Острого широкую радостную улыбку. — Я... Я даже не знаю, что сказать! — понял вдруг тот, когда попытался ответить на похвалу КБ. — Я уже начал сомневаться, что ты оценишь всё это, но... Хех, я же говорил, что многое могу. И вот! В команде новичок. Да, его Зомби зовут. Я, может, не так хорош в именах, но всё же. Думаю, тебе стоит поговорить с ним, — несмотря на то, что все ожидали очередной попытки Перца похвалиться, он посоветовал лидеру провести беседу с новичком, а не бесконечно делать комплименты ему. — Ты прав, — КБ взглянул на новичка. — Зомби, ведь так? Думаю, тебе стоит получше познакомиться с нашим убежищем и членами команды. Потом покажу тебе твою новую комнату. В ней почти ничего нет, но в таких условиях главное, чтобы у нас были кровати. — О, хей, и Перец тоже живёт в этой комнате? Или здесь все по одному? Хотя тогда комнат получается слишком много... — почему-то Зомби усмехнулся, будто вообще не воспринимал происходящее серьёзно. — Ты будешь жить один. Место по соседству с Перцем уже занято Хельсингом. Я понимаю, что ты только оказался здесь, но всё же хотелось бы попросить тебя отнестись к происходящему более серьёзно, — холодно посоветовал Шрам. — Ведь теперь нам предстоит пойти против Диктора: опасного экспериментатора, что ставит опыты над такими, как ты и я — клонами. Если мы не будем достаточно сосредоточены, то все погибнем от его рук. Поэтому сейчас постарайся сосредоточиться на осмотре укрытия и лишний раз не шутить. — Ладно, ладно, я понял! — заверил лидера Зомби. — Тогда пойдём! Так Шрам и Зомби удалились. Лидер должен был показать новичку штаб. Спальни, мастерская, та самая комната для собраний — ему стоило знать абсолютно обо всём. Но вместе с тем и КБ намеревался узнать о Зомби побольше. Он привык к тому, что его первая встреча с каждым Бобом проходила ещё в эксперименте. Потом, если состояние такового позволяло, Шрам беседовал с ним ещё при походе с фабрики обратно в убежище. Флэш, Эль-Бобо, Перец — со всеми именно так и происходило. Ну а Зомби спас вовсе не Шрам. Он не представлял, как именно в итоге выглядел опыт, через что пришлось пройти этому клону и Острому, чтобы выбраться, о чём именно говорил ненавистный ему Диктор... Именно поэтому не было ничего удивительного, что в данной ситуации Шрам несколько терялся. И тем не менее, он всё ещё демонстрировал Зомби всё, что находилось в штабе, попутно рассказывая о происходящем. Первым делом Шрам показал ему спальни и завёл новичка в ту, где предстояло жить именно ему. Как и всегда, крошечная комната вмещала в себя пару старых кроватей и больше ничего. «Э-хе-хе, ну тут и комнаты, конечно... Что ж, раз ничего лучше нет, то придётся довольствоваться этим», — говорил Зомби, пожимая плечами. КБ не мог не отметить некую дерзость, что исходила от него. До Перца, которого Революционеры знали раньше, ему было далеко, но лидер не видел смысла отрицать, что тот не очень-то и пытается относиться к происходящему серьёзно. Очевидно, на данный момент его интересовал только Перец, а остальное казалось запутанным дополнением к его новому кумиру. В чём-то Шрам был прав. Несмотря на то, что Перец уже упоминал других членов команды, Революцию и само убежище, Зомби всё это интересовало далеко не так сильно, как тот, кто в одиночку спас его от толпы ходячих мертвецов. Впрочем, непохоже было, что и сам Острый хотел, чтобы новичок вёл себя именно так. Без интереса относился ко всему происходящему и считал, что оно бессмысленно, бесполезно. Может быть, если бы именно он являлся лидером и показывал Зомби всё вокруг, он заинтересовался бы куда сильнее. Теперь ему приходилось заставлять себя сосредотачиваться на главном деле, чтобы не разочаровывать ни Перца, ни остальных, кто, похоже, рассчитывал на него. Даже если пока он плохо понимал, что именно от него требуется... К счастью для него, у Шрама не возникало трудностей с разъяснением всего необходимого. Он не стал заострять большого внимания на спальнях, поэтому быстро перешёл к своей мастерской. Там же он рассказал о том, как когда-то смастерил настоящую шпагу для Эль-Бобо, чтобы тот не погиб в своём опыте — борьбе с быками на корриде. Потом он упомянул и лечение Джеймса, которому пришлось быть в эксперименте агентом. С ним пришлось потрудиться, ведь этот клон чуть было не погиб! КБ потребовалось создать для него протезы. А потом именно Джеймс стал его заместителем и действительно важным членом команды. «Если тебе что-то понадобится, а я буду занят или не окажусь в штабе, задавай вопросы именно Джеймсу», — советовал лидер Зомби, и тот неуверенно кивал. Неужели он не мог спросить у Перца?.. Пока он размышлял над этим, Шрам продемонстрировал ему и особое устройство, созданное им. То самое, которое могло убрать с клона серьёзные повреждения. Лидер создал его незадолго до опыта с участием Перца, которому пришлось есть опасную острую пищу. «Возможно, его опыт звучит не так внушительно, — рассказывал КБ, — но он был одним из немногих с... чрезмерным насилием. Многие клоны спокойно следовали приказам Диктора и делали то, что он им говорил: шли в определённые места, брали определённые вещи, а кто-то даже был готов покончить с жизнью... Перцу же всё это сразу не понравилось, поэтому Диктор применял самое настоящее насилие. Поэтому Перцу всё равно пришлось отведать острой еды. Если бы не моё устройство, он мог бы и погибнуть», — вспоминалось ему. — А ты помнишь ещё какие-нибудь опыты, где было столько же насилия? — вдруг поинтересовался Зомби. Ему очень хотелось знать, является ли Перец кем-то особенным. — Ну, если говорить хотя бы о тех, кого удалось спасти... Боец участвовал в боях без правил, и там ему здорово досталось. Технически, это естественно, но у него не было никакой подготовки. Поэтому отправлять его туда было непростительно и жестоко со стороны Диктора. Пустынному пришлось испытать на себе естественные явления из-за долгого нахождения в пустыне... Эль относительно неплохо справлялся, и Диктор не заставлял его проигрывать. Впрочем, не уверен, что бы было, если бы не та самая шпага. Джеймс также успешно справлялся со своим заданием, и Диктор не заставлял его поддаваться. Вот только в конце ему серьёзно досталось, ведь на его машине была установлена взрывчатка. Шизо подвергся насилию, но не физическому. Думаю, ты по одному его имени всё понимаешь. Хельсинг... — Хельсинг — это ведь тот самый клон-вампир, верно? — уточнил Зомби, чем прервал лидера. — Да. Он тоже слушался Диктора. Даже слишком. Готов был убить самого себя, когда тот заявил, что мы — злые двойники, которые исчезнут из-за его выстрела в собственную голову. Мы вовремя его спасли. А потом... В общем, это долгая история, но скажу вкратце: мы спасали и другого клона, который был вампиром. Он укусил Хельсинга, за что поплатился. Тот убил его. Но всё же Хельсинг также стал вампиром. Порой от этого есть проблемы, но он всё равно старается ради команды, несмотря на вампиризм и принципы одиночки. Это достойно похвалы, — спокойно рассказал Шрам. — Хм-м, так вот оно что. И всё же, что получается насчёт Перца? И что насчёт тебя? Про себя ты ещё не рассказал! — напомнил ему Зомби. — Верно. Я был первым клоном, который спасся. Это произошло по чистой случайности. Впрочем, Диктор пытал меня ядовитыми газами. Да, можно сказать, что у меня также не было никакого выбора. Только терпеть всё это. А Перец... Судя по его же рассказам и по тому, что нам удалось увидеть, он с самого начала был... довольно необычным. Я долгое время оставался всё тем же наивным Бобом, но смерти подобных мне заставили меня измениться. Перец же ударил тростью робота, что походил на клона, ещё до начала эксперимента. Кажется, тогда Диктор рассказывал о чём-то другом. Конечно, это был робот, но если бы он оказался настоящим, то получил бы серьёзную травму от действия Перца. Позже он разбил камеру Диктора этой же тростью. Он совсем не хотел делать то, что приказывал Диктор, и поэтому его пришлось приковать к стулу. Насильно заставлять его есть острую пищу. Вместе с тем в опыте об его голову разбивали стакан, кидали в лицо картину будто бы ради шутки... Признаюсь честно, даже со стороны этого чудовища далеко не всегда встретишь настолько ярое проявление садизма. Столько насилия за один опыт... — тут КБ вдруг понял, что слишком разговорился, а оттого прервался. — Прости за излишнюю болтовню. Тебе лучше продолжить осматривать штаб. — А, ну да, точно! — Зомби нервно посмеялся, а затем направился вслед за лидером. — И всё же... Это удивляет, знаешь! Даже странно, что после всего такого Перец сам лидером не стал, э-хе-хе. Ну, в смысле, не то чтобы я считаю, что тебе не подходит эта должность... Просто странно, — немного посмеялся он. — К сожалению, у Перца всё же не самый подходящий характер для того, чтобы быть лидером. Он легко может вспылить. Часто поступает необдуманно и безрассудно. Не всегда думает о других и много хвастается. То, что он успешно спас тебя — практически чудо. Конечно же, я горжусь им и ни за что не стану ругать из-за того, что ему удалось спасти клона, но... Всё же я не думаю, что Перец — именно тот, кого стоит считать кумиром. Может быть, ты сам сможешь это понять, когда поближе познакомишься с остальными. Многие восхищаются Джеймсом и Хельсингом... Впрочем, я не прошу тебя быть таким же. Только советую, чтобы не допустить проблем в команде, — несколько отстранённо проговорил Шрам. Зомби ничего не ответил. Лидер продолжил показывать ему штаб и рассказывать о Революционерах, а сам он задумался. Говорил ли Шрам правду или просто скрывал некие личные обиды на Перца, вот и пытался выставить его в дурном свете? Он ведь так отважно сражался там, в проекции! Не позволил Зомби погибнуть. Давал отпор всем ходячим мертвецам. Но его храбрость никак нельзя было назвать безрассудством или излишней вспыльчивостью. Может быть, жестокой ошибкой было судить Острого только по увиденному на фабрике, но его действия так ярко впечатлили Зомби, что он и не знал, как можно думать про этого клона иначе. Он в самом деле хотел быть таким же. Почему же ему не советовали этого делать? Новичок совсем не был согласен с таким положением вещей. Однако не только у Зомби оставались вопросы. Из-за решения Перца сбежать ночью многие успели растеряться. Хельсинг чуть было не позабыл о своих намерениях натренировать вампирские способности. Возможно, этим стоило заниматься ночью, когда никаких помех на пути нет, но он не желал и дальше терять время. Очередная проблема могла возникнуть совершенно неожиданно. Что же Хельсу оставалось, снова выжидать, а потом кому-то вредить? Ещё одна проблема с Эль-Бобо — и он бы потребовал у Шрама кристаллизировать его. А если бы тот не согласился, добился бы этого самостоятельно. Никто ведь не должен вредить Революционерам. И особенно Элю, который делал всё, чтобы сохранить в команде мир. С этой мыслью он добрался до комнаты собраний. Шрам уже продемонстрировал её Зомби. Тот теперь мог вновь поговорить с Перцем, своим кумиром. А вот Хельсинг предпочёл заняться делом. Ему осталось только понять, с чего начать. Он сел за стол и задумался над этим. С контролем жажды проблем больше не возникало. Один несчастный случай, и Хельс понял, что сообщать о ней нужно вовремя. Для работы над скоростью, зрением и слухом всё же требовалась ночь. Было бессмысленно бегать в укрытии или ожидать, что в этом небольшом помещении ему удастся уловить звуки на огромном расстоянии. Оставалась сила, но как Хельсинг мог над ней поработать? Неужели причинять кому-то боль? Вряд ли у Шрама имелось что-то вроде груши для битья. Только огромные металлические детали, которые были слишком важны для их уничтожения вампиром, обладающим огромной силой. Боец, которому ещё в опыте пришлось поучаствовать в жестоких боях, мог бы согласиться на нечто вроде битвы, но за день до этого именно он одалживал Хельсингу кровь и всё ещё был достаточно слаб. Если бы Хельсинг попытался ударить его в таком состоянии, тот рисковал бы и погибнуть. Он не мог пойти на такие жертвы. Но кто ещё оставался? Пустынного нельзя было назвать умелым борцом. К Элю Хельсинг не смел и притронуться, только если тот не был абсолютно точно согласен помочь. Может быть, Джеймс, как верный помощник Шрама, согласился бы помочь ему в этом деле? К тому же, крепкие металлические протезы оставались чем-то куда более надёжным, чем обычное человеческое тело. Или же Хельсинг ошибался... «Эй, Хельсинг! — отвлёк его от размышлений голос одного из клонов. По задору, легко различимому в нём, тот сразу догадался, что перед ним именно Эль-Бобо. — Уже думаешь, как начать тренировку, верно? Это по одному взгляду понятно! Ты правда ответственно к этому подошёл. Но знаешь, я думаю, тебе стоит дождаться ночи. А уже потом выйти и потренироваться на улице. Если хочешь, я могу тебе помочь! Ты постоянно боишься мне навредить. Кажется, порой даже хочешь держаться от меня подальше. Думаю, именно поэтому мне и стоит помочь тебе. Заденешь? Ничего страшного! Ты ведь будешь контролировать силу. А если что-то пойдёт не так, то всё тот же прибор меня вылечит. А так я могу спрятаться, чтобы ты слышал меня издалека, найти тёмное место, а ты проверишь, насколько хорошо видишь в темноте... Думаю, идея хорошая!» — с энтузиазмом рассказал Эль, намеренный поддержать друга. Снова Хельс призадумался. Стоило ли так рисковать, чтобы угодить просьбе Эля? Тот явно хотел помочь, но что-то подсказывало Хельсингу, что он совсем не задумывался о последствиях. Вновь безграничный оптимизм играл с ним злую шутку. Тореадор надеялся, что всё обойдётся и он никак не пострадает. А если что-то и пойдёт не так, то мгновенно вылечится. Эль совсем не предполагал слишком мощных ударов, которые в один миг могли лишить его жизни. Разумеется, Хельс бы не допустил ничего подобного, никогда. Но никто — и даже он сам — не мог предугадать, как проявят себя вампирские способности. А значит... Как Эль-Бобо вообще мог соглашаться на то, чтобы Хельсинг ударял его ради подобной проверки? С его стороны это звучало почти безумно. «Нет, Эль. Не рискуй так. Никто не знает, как поведут себя эти силы. Если ты пострадаешь, я себе этого не прощу. Думаю, было бы лучше договориться с кем-то более сильным, вроде Джеймса. Впрочем, если он откажется, я пойму. Никто не захочет, чтобы на нём тренировали удары. Но не похоже, что в укрытии есть что-то, подходящее для этого. У Шрама могли заваляться ненужные материалы, которые можно было бы... испортить ради этой тренировки, но наверняка он не одобрит такое разрушение полезных ресурсов. Но, как бы там ни было, тебя я взять для этой тренировки не могу, прости. Тебе лучше отдыхать и не нагружать себя проблемами», — высказался наконец Хельсинг, чем заставил Эль-Бобо немного потускнеть. «Ну, если ты так уверен...» — на этот раз несколько расстроенный Эль не стал настаивать и удалился. Хельс покачал головой. В одном тот был прав: начать тренировку стоило бы ночью, а не прямо сейчас. Но тогда кому-то из клонов следовало вздремнуть днём, чтобы сохранить сил для неё и не засыпать прямо там, на улице, среди мусора. Хельсинг поднялся со своего места и всё же направился к Джеймсу. Он не ожидал, что тот легко согласится на такое, но попытаться стоило. Сейчас Хельсу стоило подбирать для разговора самые правильные слова. Одно неверное — и агент воспринял бы его просьбу, как приказ быть подопытным кроликом, безвольной грушей для битья, на которой можно отрабатывать удары. Изъясняться Хельсинг умел, но кто знал, где он мог ошибиться в самый неподходящий момент. Долго искать Джеймса не пришлось: он находился в их с Шрамом комнате. Пока лидер продолжал разъяснять новичку, что к чему, и рассказывать об укрытии и Революционерах, ему нечем было заняться. Лидер не выдавал новых указаний, и агент терпеливо ждал, пока произойдёт что-нибудь значимое. Не было ничего удивительного в том, что он стремительно среагировал на появление Хельсинга и тут же с улыбкой поглядел на него, ожидая с его стороны хоть одного короткого слова. Тот глубоко вздохнул. Нельзя было мямлить, выглядеть слишком нелепо в глазах заместителя лидера. Говорить следовало только по делу. То, чего именно хотелось Хельсу, и ничего больше. Правда вот, слова «не мог бы ты помочь мне с тренировкой способностей» даже в мыслях звучали глупо. Что ж, у Хельсинга не было выбора — только сказать, как есть. — Привет, Джеймс. Я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Если ты откажешься, я пойму, но всё же, — отстранённо сообщил он хотя бы о том, что у него имеется просьба. — Конечно, я слушаю, — с этими словами дружелюбно настроенный Джеймс подошёл поближе к Хельсингу. — Это может прозвучать странно и даже нелепо, но... Мы с Эль-Бобо подумали, что мне стоит потренировать вампирские способности, чтобы больше не допустить несчастных случаев, как вчера. Для этого мне бы не помешал кто-то. Или хотя бы что-то, но я не уверен, что необходимые предметы у нас есть. Более слабых клонов подвергать опасности я не могу. Ты же заместитель лидера и имеешь достаточную силу. Разумеется, это вовсе не значит, что я буду просто избивать тебя. Но, как мне кажется, сильный, но при этом сдержанный клон помог бы мне хотя бы с контролем силы, — Хельс старался звучать так твёрдо, как только мог, но всё же внутренняя неуверенность давала о себе знать, чему он был совсем не рад. — Потренировать, да?.. — агент призадумался ненадолго. — Что ж, я могу понять твои опасения. Впрочем, не думаю, что в штабе действительно есть подходящие материалы, которые ты мог бы так легко разрушить — только нужные Шраму для создания устройств... Ладно. Я согласен побыть твоей «мишенью». Но всё же будь осторожен, когда мы приступим. Не переборщи, — серьёзно предупредил он. — Разумеется. Тогда, думаю, тебе лучше будет поспать сегодня днём, чтобы не ослабевать ночью, — посоветовал Хельсинг. Джеймс кивнул головой, и Хельс покинул его. Что ж, обошлось... Агент всегда был довольно понимающим человеком, а поэтому не стал порицать Хельсинга за его просьбу. Сам же он пообещал себе, что не посмеет поранить и Джеймса. Но здесь же ему стало интересно... Проводили ли Революционеры раньше нечто вроде тренировочных боёв? Чтобы победить Диктора, всем стоило уметь сражаться. Кто-то отлично управлялся с определённым оружием, как Эль-Бобо или Перец, а кто-то обладал отличной физической подготовкой, вроде Шрама и самого Джеймса. Но как же Пустынный? Или Флэш до того, как его разоблачили? Всем им стоило иметь хоть немного сил, чтобы быстро бегать и успешно уворачиваться от различных препятствий. Тогда просьба Хельсинга не выглядела безумно, не так ли? Ему бы очень хотелось в это верить. Хельс едва представлял, что Шрам никогда не тренировал членов своей команды. Кто-то из них был более ловким, а кто-то — менее. И всё же старались обычно все, от сильного Джеймса до скорее растерянного Пустынного. Значит, эта битва не должна была стать из ряда вон выходящим случаем. Причина для неё по-прежнему оставалась жуткой и нестандартной, но ведь ничто не мешало Хельсингу следить за собой и не доставлять Джеймсу неприятностей. Именно этого он и добивался. А тот, в свою очередь, был слишком понимающим, чтобы отказывать Хельсу в этой ситуации и в чём-то его обвинять. Он очень уважал подобные качества. Ценил их всё же больше, чем неисчерпаемый оптимизм Эль-Бобо...

***

Время всё шло. Шрам покончил с рассказами о Дикторе, членах команды и Революции в целом, так что Зомби теперь знал куда больше, чем раньше. Он бы хотел ещё поговорить с Перцем, но тот изрядно вымотался после одиночной миссии, на которую отправился глубокой ночью, и лёг спать куда раньше, чтобы не потерять сознание в самый неожиданный момент. Зомби ничего не оставалось делать, кроме как бесцельно слоняться по укрытию. Так бы он и поступил, если бы не одна проблема. Хельсингу всё ещё было необходимо утолять жажду чужой кровью... И особенно ему стоило это сделать перед тренировкой, о которой уже знал Шрам. А поскольку новичок был в полном порядке и не заразился зомби-вирусом, он вполне мог поделиться кровью. Пусть Зомби и оказался здесь только сегодня, ему следовало ознакомиться и с этим жутким правилом. — Зомби? — позвал его лидер, когда пришло время. — Думаю, тебе уже более чем известно о том, что один из клонов — вампир. Я говорю про Хельсинга. Каждый вечер кто-то из нас делится с ним своей кровью. Прости, но теперь и тебе придётся делать то же самое, — после этих слов Шрама наконец показался и сам Хельсинг. — Верно, Хельсинг? — Что?! — с испугом воскликнул Зомби до того, как Хельс что-либо ответил. — Не хочу я, чтобы мою кровь выпивали! Это просто жуть... — Я не буду выпивать всю кровь. Лишь столько, сколько будет достаточно для утоления жажды. Да, ты почувствуешь слабость, и завтра она сразу не уйдёт, но это безопасно. Особенно если тебе не нужно идти на миссию. Так что не стоит беспокоиться. Поверь, получить укус от зомби и превратиться в такого же намного хуже, — спокойно заверил его Хельсинг. — Ну, эм... Ну а откуда ты знаешь об укусах зомби? — попытался перевести тему новичок. — Скажем так, я бывший истребитель нечисти, которому не повезло самому стать таковой. Разумеется, я знаю о сверхъестественных существах достаточно, и зомби — не исключение. Так что не стоит бояться меня. Если не избавиться от жажды, это может привести к серьёзным последствиям. А сейчас я спокоен и веду себя, как разумный человек, а не жаждущее крови чудовище. Я не стану намеренно вредить тебе, — продолжал убеждать Хельс Зомби. — Хм-м... — что-то не нравилось ему в словах о неразумном чудовище, но, похоже, выбора у него уже не было. Что ж, Перец отличался смелостью, и если Зомби желал его впечатлить, ему тоже не следовало трусить и оправдываться. — Ладно! Но смотри ещё! Если переборщишь и что-то со мной сделаешь, то поплатишься, хм. Зомби всего лишь пытался запугать Хельсинга, чтобы показаться более опасным и стойким, но того это не беспокоило. Он не испугался, а только поблагодарил новичка за понимание и готовность помочь с этим непростым делом. Хельс приблизился к нему и наклонился к шее, чем заставил его вздрогнуть и нервно сглотнуть. Зомби совсем не представлял, каково же ему будет после этого жуткого укуса. Выживет ли он вообще? Или пугающий вампир избавится от него, притворившись добрым и рассудительным человеком? Выяснять это было уже поздно, ведь Хельсинг приготовился впиться в шею. Зомби ничего не мог с этим поделать. Разве что отпрыгивать в последний момент. Но это было слишком рискованно. Да и сам он не должен был казаться настолько трусливым неудачником. В особенности на фоне храброго и уверенного в себе Перца... И вот... Хельсинг это сделал. Зомби замер, как только клыки точно впились в шею. Он больше ничего не мог поделать: ни вздохнуть, ни моргнуть, ни даже пошевельнуться. Весь мир словно застыл перед ним, и новичок не успевал ни о чём думать. Осознавал только, как медленно всё вокруг будто бы расплывается и теряет былую чёткость. Неужели каждый из Революционеров терпел нечто подобное? Неужели Перец терпел и, что самое главное, позволял опасному вампиру такое с собой вытворять? Эти вопросы — единственное, что осталось теперь в голове Зомби, и единственное, чего он никак не мог понять. Как и не мог описать собственные ощущения, заглушаемые ужасом. Только бы всё это прекратилось, только бы всё это прекратилось! Это всё, чего он просил глубоко в подсознании, не в силах полноценно об этом подумать. К счастью для него, совсем скоро (а время будто бы тянулось часами...) Хельсинг отстранился. Зомби схватился за голову и тут же почувствовал, как задрожали его ноги. Сознание вернулось к нему, но он нисколько не радовался. Только оставался в растерянности, не знал, что думать. Почему-то захотелось резко оттолкнуть этого гадкого вампира подальше от себя и накричать на него, чтобы не посмел больше приблизиться и хоть как-то к нему притронуться! Особенно своими омерзительными острыми клыками... Зомби попытался отдышаться, но так ничего и не сказал. Вот только его взгляд, полный открытого презрения к напугавшему его Хельсу, говорил всё за него. Хельсинг ничего не мог с этим поделать. Разве что принять, что новичок, похоже, никак не станет относиться к нему по-доброму. Как к полноценному члену команды и разумному существу. Хельсинг уже хотел было сказать хоть что-нибудь, чтобы успокоить Зомби, но тот вдруг воскликнул: «Это было больно и страшно! Так и знал, что ты это наврал про то, что не навредишь... Больше не подходи ко мне! Я не дам тебе пить мою кровь!» Он замер в лёгкой растерянности, а новичок поплёлся к своей комнате. Шрам с недовольством смотрел на него. Зомби определённо не понимал, что к Хельсингу следует относиться, как к такому же полноценному Революционеру, как и ко всем остальным. Возможно, новенькому стоило бы и простить такую жестокую оплошность, но КБ знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Он слишком серьёзно рассматривал взаимоотношения между членами команды и не мог потерпеть ничего подобного! «Прости его. Думаю, он ещё привыкнет. А если нет, придётся его к этому приучать», — с этими словами Шрам удалился. Хельсинг не был уверен, направился он к Зомби или же нет. Повторив в своей голове только что произошедшую сцену, он почему-то ощутил странную неловкость. Когда в укрытии только появился Вампир, именно так Хельс к нему и относился. Не то чтобы ему вдруг стало стыдно за собственное поведение в прошлом. Нет, он вовсе не желал извиняться перед убитым Бобом. К тому же, тот всё равно сговорился с Флэшем и пошёл против него по собственной воле. Но... Чувствовал ли Вампир себя именно так, когда Хельсинг демонстрировал в его сторону открытую неприязнь? Ощущал ли себя таким же чудовищем, которое Революционеры никогда не примут, даже если остальные относились к нему хорошо? Именно это чувствовал сейчас Хельс и уже не знал, что об этом думать. Ему стоило дождаться ночи, чтобы потом потренироваться с Джеймсом... Но ожидание совсем не мешало Хельсингу размышлять всё оставшееся время. Ему было трудно понять, продолжал ли он быть изгоем в команде или его ценили и только новичок воспротивился... Он не знал, что думать. Если вдруг в команде появятся другие новенькие, отнесутся ли к «жуткому вампиру» так же? Вновь к Хельсу вернулась мысль о том, что он любил и всегда предпочитал одиночество. Но вместе с тем ему хотелось бы видеть со стороны других уважение к себе, какое он старался демонстрировать им. Самому Хельсингу нравились далеко не все члены команды. Однако опуститься до оскорблений и ужений он бы себе не позволил. Продолжал уважать их, давать советы и сохранять спокойствие, даже если кто-то вёл себя откровенно глупо или гадко. Ну а Зомби не торопился отвечать тем же. Только задел Хельса своими порицаниями насчёт вампиризма. Ничего хорошего... К счастью для Хельсинга, когда ночь наконец наступила, проснулся Джеймс. Он немного задержался, за что мысленно отругал себя. Но, увы, контролировать время, за которое поспит, этот клон не умел. Однако маленькая оплошность не помешала ему позвать Хельса. Агент оделся, подошёл к нему и спокойно произнёс: «Что ж, я готов для тренировки. Пойдём, выйдем на улицу». Тот молча кивнул и поплёлся за Джеймсом. Желание разговаривать с кем-либо у Хельсинга свелось к абсолютному нулю после инцидента с Зомби. Пусть он и знал, что агент бы не опустился до такого же грубого и дерзкого поведения, всё та же разъедающая изнутри нелюбовь к себе не отпускала Хельса. Возможно, тренировка могла что-то изменить. — Что ж, мы на месте, — подметил Джеймс, когда оба достаточно отошли от укрытия. — С чего ты бы хотел начать? Сила, ловкость, скорость? — Думаю, силу лучше оставить для конца тренировки. Если я по случайности пораню тебя с самого начала, об остальном можно забыть, — предположил Хельс, только представив, как откидывает Джеймса далеко в одну из огромных куч мусора, из-за чего тот теряет сознание. На миг он содрогнулся, но незамедлительно пришёл в себя. — Я хотел бы немного отработать слух. Как агент, ты отлично прячешься и умеешь красться практически бесшумно. Мне интересно, смогу ли я уловить звук твоих шагов. — Понял. Тогда я отбегу подальше и начну красться там. Я подам сигнал, когда тебе стоит приготовиться, — заверил агент Хельсинга. Затем он убежал. Не слишком далеко, чтобы клоны не потеряли друг друга, но достаточно, чтобы с расстояния его нельзя было так легко услышать. Он спрятался за одной из куч мусора и убедился, что сможет неслышно пройти всё то расстояние, что разделяло их с Хельсингом. «Что ж, я готов! Тебе лучше отвернуться и прислушиваться!» — воскликнул Джеймс, и Хельс сделал именно то, что он просил. Уже отвернувшись, он принялся слушать. Догадки оказались верны: агенту с лёгкостью удавалось красться столь тихо, что даже Хельсинг со своим острым слухом не мог его уловить. Он напрягался, не двигался и делал всё, чтобы наконец заслышать эти тихие соприкосновения ног с землёй. Но вокруг было настолько тихо, что порой Хельс начинал задумываться о том, что Джеймса уже и вовсе нет рядом, а сам он бессмысленно стоит, отвернувшись. Однако эти мысли быстро рассеялись. Хельсинг наконец услышал крайне тихие шаги!.. «Остановись, Джеймс. Я услышал», — строго отрезал он и обернулся. Джеймс с улыбкой стоял по-прежнему достаточно далеко, но было очевидно, что отбегал он дальше. Впрочем, Хельсу хватило и этого, чтобы мысленно поразиться. Уловить столь тихий звук, ещё и на приличном расстоянии... Если бы шаги агента были чуть громче, похоже, Хельсинг бы засёк его сразу, не успел бы тот даже шагнуть из-за кучи мусора. Конечно, ему это удалось из-за сосредоточенности исключительно на Джеймсе, и, несмотря на невероятный слух, Хельс не поймал сбежавшего прошлой ночью Перца. Однако столь невероятные способности не переставали впечатлять. Он только не мог легко сказать, действительно ли в хорошем смысле так о них отзывается... «Думаю, если бы ты был чуть громче, я бы услышал тебя ещё раньше. Это в самом деле удивительно, но расслабляться не стоит. Попробуем пройти немного, чтобы поискать наиболее тёмные места. Ты спрячешься там, а я проверю, насколько хорошо вижу в темноте. Отличия от своего человеческого зрения я вижу уже сейчас, раз уж мы вышли ночью, но всё же», — всё так же отстранённо проговорил Хельсинг и направился вперёд. Джеймс хотел было что-то добавить, но в итоге только пожал плечами и побрёл вслед за ним. Почему-то агент наивно надеялся, что их тренировка станет выглядеть куда более впечатляюще и напряжённо, чтобы никто из них не расслабился. Не то чтобы он любил насилие и мечтал об опасном сражении с Хельсом, но тот действовал абсолютно отстранённо и явно торопился поскорее со всем этим покончить. Очевидно, Хельсинг целился не на полноценную тренировку и проверку способностей, а на намерение вновь подметить их и усмирить навсегда, пусть они и могли помочь всей команде. Если бы Хельсинг был чуть более открытым, Джеймс бы поговорил с ним и попытался обсудить проблему. Но тот совсем не хотел этого и сосредотачивался исключительно на короткой тренировке. Вряд ли кто-то из Революционеров вообще мог заставить его задуматься о вампиризме немного и принять его полностью. Разве что Эль-Бобо... Хельс многое для него делал. И эту проверку затеял уже после несчастного случая с тореадором. К тому же, эти клоны много общались. Эль, конечно, был способен подружиться с кем угодно, но Джеймса не переставал поражать его успех с Хельсингом. Никто другой — даже Шрам — не подобрался к нему настолько близко и не нашёл с ним общий язык. А с Эль-Бобо всё было иначе... Джеймс не мог не удивляться тому, что Хельс не выбрал его для этой тренировки. Впрочем, догадаться, что тот не желает больше никак ранить тореадора, было несложно. Хельсинг не мог прочитать мысли агента, зато знал, о чём думает сам. Предположения Джеймса были верны. Всё, чего Хельс желал — побольше узнать о собственных способностях и сделать так, чтобы они никогда и никому не навредили. Особенно Эль-Бобо... Он не собирался использовать все эти силы свободно. Разве что в случае крайней необходимости. Хельсинг хотел оставаться человеком. К сожалению, вечная жажда бы уже не покинула его... Но ограничение в способностях тоже позволяло ему сохранить человечность и не превратиться навсегда в сверхсильное жуткое чудовище. «Слух, зрение, сила, скорость... Надеюсь, больше ничего подобного я в себе не открою. Но даже с этими способностями я остаюсь опасным для Революционеров. Я обязан научиться полному контролю над ними, чтобы никогда не повторить своих ошибок», — твердил Хельсинг себе. «Что ж, — начал говорить он вслух, когда клоны подобрались в фабрике, отбрасывающей достаточно длинные тени, где мог спрятаться Джеймс, — думаю, здесь ты сможешь затаиться. Мне кажется, особо прятаться не нужно. Я просто проверю, насколько хорошо вижу в самых тёмных местах», — в итоге высказал он. Агент заверил его, что всё выполнит без проблем, но желание немного поговорить с Хельсом насчёт его собственной отстранённости во время тренировки не покидало клона. Однако тот бы не одобрил пустую болтовню в такой важный момент. Да и Шрам наверняка не хотел, чтобы его главный помощник разговаривал и задавал лишние вопросы, когда его просили совсем о другом. У Джеймса не осталось выбора, и он поспешил добраться до тёмного угла фабрики. Порой посматривал на Хельса, надеясь хоть на одно слово с его стороны, но тот молчал. Агент остановился в достаточно тёмном углу, где его было непросто заметить. Даже сам он едва замечал собственное тело. «Ну, что думаешь, Хельсинг?» — интересовался он, пока тот наблюдал за ним. Хельс видел куда ярче и чётче, но всё же Джеймс будто сливался с чёрным цветом тени. Он легко ориентировался при обычной темноте в ночное время суток, но это было уже слишком. Чтобы получше разглядеть агента, Хельсингу приходилось щуриться, что мало помогало. Он тихо вздохнул. Даже вампирское зрение было далеко от идеала, если только оно не скрывало за собой и других особенностей, которые пока не открылись Хельсу. Как ни странно, эта мысль радовала его. Будучи вампиром, он так и не превратился в почти всемогущее существо. А ночное видение, может быть, в самом деле являлось скорее полезным преимуществом, нежели одним из ужасных проклятий. На мгновение Хельсинг улыбнулся, чем обрадовал Джеймса, но быстро вернул всё то же нейтральное выражение лица и отвернулся. — Хельсинг, ты в порядке? — всё же не выдержал и полушёпотом произнёс Джеймс. — Мы вместе проверяем твои же способности и даже не добрались до самого главного: силы, — а ты только и делаешь, что ведёшь себя так отстранённо. Если тебя что-то беспокоит, лучше разобраться с этим сразу. Так ты уже игнорировал собственную жажду, пока это не привело к настоящей беде. — Я... Не уверен, — сквозь зубы произнёс Хельс, который явно не желал выплёскивать эмоции на Джеймса. — Возможно, боюсь, что тренировки окажутся бесполезными. Эти вампирские способности могут быть полезны, но часто ли я применял их во благо? Только вредил Революционерам. В особенности Эль-Бобо. Да и Зомби открыто невзлюбил меня. Я понимаю его и не требую, чтобы он дружил с таким существом, как вампир... Может быть, я просто стыжусь самого себя. А это непростительно. Мне следует собраться, а не плакаться остальным, — сухо заявил он. — Как я успел заметить, Зомби очень хочет быть похожим на Перца. Правда, берёт для подражания самые худшие черты и пытается действовать излишне нагло, дерзко. Не думаю, что стоит реагировать на подобные слова, — агент ненадолго призадумался. — Но... Больше всего ты боишься навредить именно Эль-Бобо, не так ли? Трудно не заметить, что с ним ты кажешься куда более открытым, чем со всеми остальными. — Прости, но я не выбираю любимчиков. Я беспокоюсь за всех одинаково, — твёрдо заявил Хельсинг, из-за чего улыбка, что ненадолго появилась на лице Джеймса, спала. — Ну, я не вижу ничего плохого в том, что тебе больше нравится проводить время с Эль-Бобо. Если это так, вовсе необязательно скрывать. Честно говоря, я и сам, возможно, дорожу Шрамом больше, чем остальными... — Джеймс отвёл взгляд. — Ладно, с моей стороны это правда звучит неподобающе. Я не совсем то имел в виду. Просто хотел сказать, что и я, помощник лидера, сблизился с кем-то сильнее, чем с остальными. Пока я не рискую ради него остальными, не думаю, что это так плохо. — Ты ведь знаешь, что я не привязываюсь, — напомнил Хельсинг и вместе с тем прислушался. Вдруг их разговоры привлекли дронов? К счастью, пока было тихо... — Ну, когда Эль-Бобо поранился преимущественно по вине вспылившего Перца, ты взял всю вину на себя и долго присматривал за ним. А вот с Перцем после его одиночной миссии, где он рисковал и посильнее, ты почти не говорил, так что... — Нас с Перцем ничего не связывает, — грубовато прервал Джеймса Хельс. — А я навредил Эль-Бобо дважды. Случись это с кем-то другим, я бы переживал и за него. Подумай сам: разве не логично это звучит? Или ты считаешь, что в тех ситуациях мне стоило оставить Эля страдать? Тогда я бы показал себя настоящим неразумным чудовищем. — Ну, пусть даже так, разве первый несчастный случай не связал тебя с ним сильнее, чем с кем-либо ещё? Ты ведь переживал за него и переживаешь до сих пор, это очевидно. Если он тебе настолько дорог, тебе стоит постараться ради него и проявить больше энтузиазма. Ты сам говорил, что вы вместе затеяли эту тренировку, — напомнил ему агент то, что Хельсинг говорил днём. — И вообще... Ты много помогал ему, а он в свою очередь сильне всех беспокоился о твоём состоянии. Ты советуешься с ним. Готов всю ночь просидеть на месте, присматривая за ним. Насколько я помню, именно Эль-Бобо был тем, с кем ты попытался полноценно познакомиться. Кто знает, может быть, даже его кровь ты считаешь самой вкусной... После этого жутковатого предположения Джеймса Хельсинг резко обернулся, и тому показалось на короткое мгновение, что его ледяные глаза пугающе сверкнули. Агенту не составило труда догадаться, что он очень зря упомянул кровь. Порой в попытках казаться одновременно дружелюбным и загадочным он говорил странные вещи, и именно это случилось сейчас. А завидев Хельса столь пугающим, Джеймс невольно потянулся к пушке, спрятанной в кармане. К счастью для них обоих, он вовремя одумался, и разгневанный Хельсинг не обратил внимания на эту подозрительную попытку защититься. Вместо этого он подошёл поближе к агенту всё с тем же пугающим, холодным взглядом. Тот чуть отошёл назад. Разозлённый вампир, остальные эмоции которого угасли и который твёрдо надвигался на него, испугал даже Джеймса. — И что же это за предположение такое? — хриплым, низким и жутким тоном тихо, но вместе с тем предельно твёрдо спросил Хельсинг, отчего по телу Джеймса пробежали мурашки. — Прости. Не знаю, что вообще такое ляпнул. Это действительно моя оплошность. Предлагаю забыть об этом и продолжить тренировку. Кажется, ты ещё планировал проверить... силу? — напомнил он, пусть и не был уверен в том, что после случившегося Хельсинг воспользуется ей спокойно и не попытается отбросить его прямо в стену фабрики. — Может быть, мы даже обойдёмся без атак. Попробуй, к примеру, поднять меня. Сможешь ли выдержать вес, который, возможно, превышает твой? Хельсинг ничего не ответил. То, что Джеймс сказал о крови, с трудом можно было простить. Однако он задумался... Когда он нёс Эль-Бобо на руках в комнату, кажется, это было довольно легко. Значит, агент не ошибался в новом предположении. Хельс уже намеревался молча попытаться и схватить его, но почему-то побоялся рисковать. Разозлённый, он мог совсем утерять над собой контроль и переборщить с силой, чего как раз абсолютно не хотел. Насколько тогда бы пострадал Джеймс? Лишился бы ещё одной руки или вовсе нескольких конечностей? Разбил бы голову из-за неосторожности Хельсинга? Несмотря на все обиды и презрение, которое проявилось после жутких слов агента о крови, он по-прежнему не позволял себе убить человека. Основную часть тренировки стоило отложить на неопределённое время... «Пойдём в штаб. Не рискну сейчас тренировать на тебе силу. После того, что ты сказал...» — последнее предложение Хельсинг вновь прохрипел. Дожидаться ответа Джеймса он не стал и просто направился обратно к штабу. Агент чувствовал себя крайне неловко. Надо же ему было сказать такую неприятную глупость!.. Подвёл и Хельсинга с его намерениями потренироваться, и Шрама, который, как всегда, рассчитывал на Джеймса и предполагал, что тот отлично справится с заданием. Если бы он только промолчал о безучастности Хельса, всё бы обошлось. Разумеется, тот ни к кому не привязывался. Ему пришлось посвящать Элю много времени, но больше ничего. Джеймсу не следовало влезать во всё это, но он сглупил. Прервал его размышления Хельсинг, который резко остановил агента. — Хельсинг, в чём де... — хотел было возмутиться он. — Тихо. Я слышу, как прямо сюда надвигаются дроны, — прервал его Хельс своим ответом. Джеймс замер. Им оставалось только бежать и привести камеры прямо к штабу или же... избавиться от них.