Для их любви нет границ

В покоях Султана была тишина. Было слышно лишь потрескивание углей в камине.Повелитель сидел на диване погруженный в книгу. Он очень любил читать, поэтому у него была личная огромная библиотека. Из своих походов, в качестве добычи он вез не только пленных, скот, оружие и прочее, но и разные литературные произведения, древние рукописи. Отложив книгу в сторону, Сулейман закрыл и потер усталые от чтения глаза. Не открывая очей, он подпер голову рукой. "Почему Хюррем вдруг так охладела ко мне? Я уже несколько дней ее не видел. Неужто... неужто она разлюбила меня? Нет, я просто отказываюсь в это верить! Она не могла так жестоко со мной поступить. А может... это я дал ей какой-то повод и она стала так ко мне относится? Но что именно послужило для этого причиной? Мне нужно немедленно с ней поговорить. Что я сейчас и сделаю."- подумал Великий Государь. Медленно поднимаясь с места, он направился к выходу, но остановился, услышав стук в дверь. - Войдите - произнес он. " О, это наверное моя Госпожа. Я знал что она не сможет так долго без меня "- подумал Кануни с улыбкой,и отойдя на середину своих покоев, повернулся спиной к дверям. Двери закрылись и Османский правитель почувствовал что-то неладное. Обычно после того как Хюррем входила в его покои она называла его по имени, только она могла так нежно, с любовь позвать его и заставить трепетать его сердце. Но сейчас была тишина. Падишах медленно развернулся и увидел перед собой не любимую женщину, а незнакомую девушку. " Кто послал ко мне её? Я...я не хочу никого видеть кроме своей Хасеки! Ведь все прекрасно знают, что вот уже много лет я не принимаю никого кроме неё."- подумал Повелитель. - Можешь быть свободна, хатун - холодно сказал Мухибби. - Но... - еле слышно отозвалась Назенин. - Я все сказал. Ступай. - произнес Султан и махнул рукой в сторону выхода. Девушка поклонилась и молча вышла со слезами на глазах. Как только двери за вышедшей закрылись, Сулейман крикнул - Стража! Через миг в комнате появился слуга. И поклонившись сказал - Да, Повелитель. - Приведите ко мне Сюмбюля-агу...Срочно! - рявкнул он и отвернулся. - Как прикажите - отозвался молодой человек и исчез. Через несколько минут в комнату вошел Сюмбюль. - Повелитель - протянул он - вы желали меня виде... - Сюмбюль-ага кто отдал приказ приготовить мне наложницу? - повысила голос тень Аллаха на земле. Ответа не последовало. Повелитель мгновенно оказался прямо перед испуганным лицом Аги. - Отвечай - прорычал он сквозь зубы, расширив свои глаза, которые резко стали темно-синими. - П... повелитель - начал заикаться Сюмбюль - приказ от... отдала... - Ну же! - закричал Падишах. - Приказ отдала Хюррем Султан... - быстро произнес Ага с закрытыми глазами, боясь посмотреть в лицо Султану. Сулейман резко отстранился от слуги , будто обжегся. - Не... не может быть, к... как она... - не договорил Государь и отодвинув с дороги еще не пришедшего в себя Сюмбюля- агу, вышел из своих покоев. " Не может такого быть! Я ушам своим не верю! Она не могла отправить наложницу ко мне! Это не она, .... но и Сюмбюлю врать незачем... Я не могу ее понять, она непредсказуема, то она врывается ко мне с кинжалом в руках и просит выбрать между ней и гаремом, то вдруг она отправляет ко мне девушку... Что на нее нашло? Неужели она сама не может прийти? Столько лет она свергала своих соперниц и вот теперь она сдается... Что-то тут не так... Чтобы Хюррем вот так легко... нееет, слишком уж это странно выглядит..."- думал на ходу Падишах, направляясь быстрыми шагами в сторону покоев своей Хасеки. * * * В то время, как супруг Хюррем Султан, по мнению самой Хюррем, проводил время с наложницей,которую она к нему отправила, Султанша сидела на кровати у себя в покоях и тихо плакала. Её глаза от количества пролитых слез стали красными, а руки сковала нервная дрожь. Она уже переоделась в ночное одеяние, хоть и сама прекрасно знала что этой ночью ее глаза не сомкнуться. Неожиданно двери, которые вели в ее комнату распахнулись. Медленно поднимая голову, Роксолана увидела стоящего на пороге Султана. - Повелитель?- удивленно пролепетала она опустив голову и быстро поднявшись с места, незаметно смахнула соленые капли со своих бледных щёк - Но.. но вы сейчас должны быть ..." О нет, он не должен был видеть меня такой. Но...мне кажется сейчас ему стоит обо всем поведать"- подумала Роксолана. - Я все знаю Хюррем. Мне сказали что это ты отправила ко мне ту девушку. Я ее отослал - сказал Падишах и медленно подойдя к женщине нежно поднял ее голову за подбородок. Увидев заплаканное лицо Госпожи он произнес: - Что с тобой о, моя смеющаяся роза? Незачем плакать, я же не принял её - сделав небольшую паузу он посмотрел в ее светлые глаза и добавил - Я люблю тебя и ни одна женщина в мире не сможет заменить мне тебя... Что ты молчишь любимая, скажи же что-нибудь - и с этими словами Сулейман немного нагнулся, чтобы поцеловать Госпожу. Но она резко отвернулась от него и сказала: - Сулейман... мне нужно тебе кое-что сказать. Это произошло не так давно, но я не могла поаедать тебе об этом сразу. И если ты охладеешь ко мне, не захочешь больше меня видеть, отстранишся или же вовсе сошлешь меня...то... то я пойму тебя. Это твой выбор Сулейман и я приму его каким бы он не был... - и после этих слов из глаз Султанши новым потоком хлынули слезы. Сулейман нежно взял руки своей Госпожи в свои и произнес: - О, Хюррем моя чтобы ты не сказала, я все равно буду любить тебя всем сердцем. - Дело в том Сулейман,... что... что у меня больше никогда не будет детей... - и с этими словами Госпожа уткнулась в грудь мужа и зарыдала. Не зная что сказать, Повелитель положил руку на голову Роксоланы и начал нежно ее гладить. Так они стояли несколько минут, пока Хюррем немного не успокоилась и отстравнившись от любимого человека сказала, глядя прямо в его как небо голубые глаза: - Ты знаешь что время не щадит никого, и особенно оно беспощадно к женщинам. Я бы хотела подарить тебе ещё детей Сулейман ,правда! Однако...не могу теперь. - свет в глазах смеющейся розы потух. - Любовь моя, Госпожа сердца моего. Только ты одна можешь растопить мое сердце. Только ты одна можешь подарить свою нежность. Только ты одна в моей голове, только о тебе я думаю часами напролет. Только ты одна в моем сердце на века. Ты мой рай и ад. И даже если все женщины в мире сойдутся вместе, они не смогут дать мне и капли того счастья и покоя что подарила мне ты Хюррем. - произнес Султан и руки его спустились на талию Хасеки - Если бы я хотела ещё одного ребёнка, Аллах услышал бы нас и подарил бы его нам непременно. - прижимая ее к себе еще крепче добавил - И именно сейчас Аллах должен нас услышать. - от этих слов лицо Хюррем засияло, стало таким будто бы она и вовсе никогда не плакала. Увидев улыбку своей Хасеки, Повелитель остановил взгляд на ее губах. Поймав этот взор, Госпожа положила руки на плечи супруга и с нежностью коснулась его губ . Их языки сплелись в неистовом танце любви, волнуя кровь и будоража до глубины души . Хасеки вложила в поцелуй всю ту теплоту, нежность и ласку что на протяжении долгого времени хранились в её душе. Жадный язык женщины продолжал игру, дразнил, манил, ворвался мужчине между зубов и вновь погрузился в теплую глубину. В поцелуе он слегка покусывал ее губы, что еще больше разжигало пламя страсти в них обоих. - Сулейман... - этот отрывистый шепот вырвался у нее непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест. Султан поднял голову. Растерянность и страсть были в его глазах, потливо вглядывающихся в ее вспыхнувшее лицо. - Ты хочешь чтобы я прекратил? - хрипло произнес он. Хюррем с силой отрицательно затрясла головой. Нет же, нет. То, чего она хотела было невозможно выразить словами. Сулейман медленно оторвался от нее и начал стягивать с ее тела рукава ночной рубашки, которая стала медленно падать. На какое-то время она задержалась на бедрах Госпожи, сделав ее ожившей статуей, ноги которой были задрапированны тканью. Падишах смотрел на нее, переводя свой взгляд с верху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб тела, которое блестело, отражая от себя свечение пламени в камине. Он любовался ею, он не мог оторвать глаз от нее на сколько она прекрасна. "Гладкие линии ее бедер на столько восхитительны, что невозможно передать словами. Ее талия изящная, словно грани бриллианта. Разве в ее возрасте женское тело может быть настолько прекрасным?...Когда я прикасаюсь к ней ,мое сердце начинает чаще биться. Невозможно описать,то что происходит со мной когда я заключаю ее в свои объятья или же чувствую сладкий вкус ее губ. Рядом с ней я теряю счет времени и контроль над собой... Она все так же прекрасна, как и раньше. Это не женщина - это богиня. "- подумал Повелитель и подойдя к Султанше положил руки ей на плечи. С плеч они скользнули к груди, затем на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра и вместе с рубашкой спустились по ногам на пол. Рубашка с шуршанием упала и накрыла щиколотки рыжеволосой красавицы. Да, славянка хотела его, хотела делать то, что ему нравится. В этот момент ее охватило желание безоговорочно отдаться Сулейману. Ведь это был единственный выход утолить голод своего тела и души. Как же давно она об этом мечтала... Султан прильнул к шее своей Госпожи и начал покрывать ее поцелуями,затем уткнулся в ложбинку между грудями Хасеки , которую стал ласкать губами и кончиком языка. Его настойчивые пальцы требовательно сжали ее бедра, когда Повелитель медленно спускаясь вниз, встал на колени и притянул ее к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, Госпожа запрокинула голову и сверкающая волна волос накрыла её прямую спину. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего внизу ее живота, у женщины перехватило дыхание. Она почувствовала его дыхание и весь мир перевернулся с ног на голову, ноги ее задрожали. По мышцам живота Хюррем пробежала волна наслаждения. И ее понесло куда-то далеко, в неотмеченную ни на какой карте страну, где правят страсть и чувства. Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, Падишах ощупывал языком и губами складки ее подвижной кожи, нежные лепестки, впитывая в себя ее эссенцию. Он требовал ее ответа, побуждал ее, умоляя ответить. Наконец Султан добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать. Его длинная, с проседью борода щекотала ее ,но из груди Султанши вырвался не смешок, а тихий протяжный стон. Длинными ногтями она непроизвольно впилась в его кожу, но осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение, Государь еще сильнее надавил не ее бедра, словно хотел, чтобы его ладони влились в эти пружинитстые округлости. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув тонкие волнистые волоски и влажные складки нежной кожи, он продолжал свои изощренные ласки. Нахлынувшее на Роксолану наслаждение было таким острым и неистовым, что ее дыхание, ее голос, и эта ночь слились воедино и погрузили ее в годы молодости. Сейчас она ощущала себя не Госпожой, а женой мужа, просто любящей и любимой женщиной, а он не Повелителем трёх континентов, а обычным любящим и любимым мужчиной, мужем. Он принадлежал только ей, а она только ему... Тело Хасеки изогнулось, руки ослабли, по телу пробежали мурашки. Султанша почувствовала что оседает на пол, но ничего не могла с собой поделать. Сулейман поддержал ее и помог опуститься на пол рядом с собой. Он притянул ее ближе и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к ее рту. Не прерывая страстный поцелуй он вновь коснулся рукой горячей точки на ее теле. Плоть Хюррем с радостью приняла это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Ее тело звало его, и он, ощутив призывное биение сердца своей возлюбленной, ответил на этот зов. Султанша вдруг поняла, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все ее тело до тла. Разве можно было удержать всё это буйствование внутри себя и сохранять рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход,и если Султан не поймет этого и не соединиться с ней, то она взорвется. Нащупав ворот его кафтана , Хасеки потянула за пуговицы. Повелитель пришел ей на помощь. Одним рывком разрывая пуговицы на кафтане и скидывая его он вытащил рубашку, заправленную в штаны. Госпожа пыталась сама стянуть с него штаны, но отведя в сторону ее руку, справился с ними сам, попутно снимая рубашку. " О, Создатель, как он красив! И даже в силу возраста, его тело не растеряло былой привлекательности. Выпуклые мышцы на животе к которым так и тянутся руки, мышцы на плечах и эти руки... они сводят меня с ума, они такие сильные, особое внимание привлекают вены,которые вздулись от возбуждения... Рядом с ним я чувствую себя неопытной девочкой. Рядом с ним я мое сердце трепещет и я теряюсь в его глаз. Он мой океан, в котором я тону и не желаю всплывать на поверхность... Я готова смотреть на него вечно..."- подумала женщина ,отыскивая рукой его жаркую, возбужденную плоть. Сулейман не стал останавливать ее трепещещую руку. Дыхание его стало прерывистым, когда предмет вожделения оказался под пальцами славянки, которая нежно ласкала его своей рукой. Он приподнял ее грудь, и затаив дыхание стал наблюдать как медленно набухают и увеличиваются ее темно-розовые сосочки. - Как ты красива - сказал Кануни с тихим изумлением. - Ты тоже - не зная что сказать, глупо прошептала она. Ее шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ветерка. Сулейман еще крепче сжал ее грудь. Хюррем сильнее сдавила его плоть. Внезапно его руки оказались у нее на талии. Распрямив ноги, Султан сначала сел, а потом лег, увлекая Роксолану за собой. Ее бедра оказались зажаты его коленями, и он подтянул ее повыше, так, чтобы она легла ему на грудь. Какое-то время Султанша лежала , прижимаясь к нему и ощущая прикосновение густых ,немного седых ,темных волос покрывавших его грудь, и прислушивалась к глухим ударам его сердца. - Как только ты захочешь - прошептал Падишах, подтягивая ее еще выше. Госпожа уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица , стала осторожно и медленно опускаться. Повелитель застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары его сердца - все говорило о буре, бушевавшей в нем , которую он уже едва сдерживал. Потребность вернуть ему хотя бы каплю того исступленного восторга, которым он наполнил все ее существо, каждую ее клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась всё острее. Сулейман вздрогнул. Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением глубоко проник в нее, полностью овладев. Хюррем вскрикнула от наслаждения. Ухватившись за его мускулистые плечи она приняла его в себя, призывая взять ее всю. Она хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства они слились воедино, слились в едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем его проникновения в нее, жарче, чем их стоны, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения...