Пленница

Pov Эрик       С трудом разлепляю веки, которые, кажется, весят тонну, и стараюсь сфокусировать взгляд на чем-нибудь, вокруг себя. Наконец цепляюсь взглядом за закрытую дверь и несколько раз моргаю, восстанавливая зрение. Первое, что я понимаю, это то, что я лежу на постели, и мои руки прикованы наручниками к железной кровати по бокам. Пытаюсь дёргаться, но понимаю, что, во-первых, наручники вполне приличные, и хрен у меня выйдет от них избавиться, во-вторых, каждое моё резкое движение отдает болью в левом боку.       На мгновение расслабляюсь, переводя дыхание и, снова закрыв глаза, мысленно пытаюсь восстановить события. Мы осматривали развалины, которые, на первый взгляд, выглядели ни чем непримечательными. Но стоило нам с Зиком подняться на второй этаж, как под нами сразу же провалился пол. При этом не было характерного треска ломающихся перекрытий. Когда, прогнившие от времени, ветхие балки сдают свои позиции, то прежде, чем окончательно развалиться, они издают скрипящий звук, напоминающий стон, и обычно хватает времени на то, чтобы успеть смыться. Но в этот раз не было ничего подобного. Пол под нами неожиданно просто ушел вниз, к тому же, под ним загадочным образом оказались обломки бетонных блоков с торчащей из них ржавой арматурой.       По всей видимости, я здорово приложился затылком, потому что дальше я не помню нихрена. Я понятия не имею, где нахожусь, что случилось с Педрадом. Судя по наручникам, я могу предположить, что попал к изгоям, но в то же время, моя, скорее всего сквозная, рана залатана довольно прилично, на ней чистая, даже похожая на стерильную повязка. Я приглушённо чувствую боль и ощущаю отголоски некой эйфории, значит, меня накачали какими-то опиатами.       Приподнимаю голову, осматриваясь. Комната небольшая, из мебели в ней только кровать, на которой я лежу, небольшой диван, парочка стульев и вместо шкафа вешалка на колесиках, на которой, кстати, висит одежда черного цвета, судя по размерам, женская. При всем этом комната очень чистая и ни чем не напоминает изгойскую берлогу.       Твою мать! Лидер, в какое дерьмо ты вляпался на этот раз? Снова дёргаю руками, громко звякнув наручниками о металлическую кровать, и из груди вырывается обречённый стон. Вдруг слышу тихие, но отчётливые шаги за дверью и напрягаюсь в ожидании.       Обшарпанная дверь открывается, и в комнату заходит девушка. Она маленькая и стройная, очень красивая, одетая почти как бесстрашная: в черные узкие джинсы и черную куртку. Её волосы собраны на затылке, но даже по нескольким выбившимся прядям можно понять их цвет. Они медно-рыжие, словно поцелованные жарким летним солнцем. И эти глаза, большие и синие… Я точно видел их раньше, но пока не помню, где.       Девчонка, видимо не ожидая, что я уже очнулся, на мгновение застывает на месте в нерешительности, но очень быстро скидывает с себя оцепенение и, недобро ухмыльнувшись, тянется к стулу, поставив его перед кроватью.       — Ну, здравствуй, спящая красавица, — садится, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку. — Наконец-то мы можем пообщаться.       Со злостью сжимаю кулаки до хруста. Эта мелкая изгойская шлюшка ещё и издевается. Чёрт. Жаль будет портить такую красивую мордашку.       — Ты ещё кто такая?       — Меня зовут Ева. Это я приказала принести тебя сюда.       — Это я уже понял, — опускаю взгляд, пошевелив ногами под простыней, и криво ухмыляюсь. — Штаны с меня, надеюсь, тоже ты сняла?       — Представь себе, — девчонка старательно храбрится, делая равнодушный вид, но я сразу замечаю, как её лицо заливается краской.       — И как, понравилось то, что увидела? — снова ухмыляюсь.       — Видала и лучше, — бубнит, поднимаясь со стула и снимая куртку.       — Почему не оставила меня, истекать кровью? — спрашиваю ей в спину. — Это ведь твои люди поставили эту ловушку.       — Ты нужен мне живым, — девушка невольно делает акцент на слове «мне», и я снова усмехаюсь.       — Если хотела увидеть меня голым, могла бы просто попросить. Разве я бы смог отказать такой красотке? — говорю это как раз в тот момент, когда она вынимает из прически заколку, и медные волосы рассыпаются по её плечам огненными волнами. От этого зрелища у меня невольно захватывает дух, и я, недовольный такой реакцией, снова сжимаю кулаки. — Пусть ты даже и обычная изгойская подстилка, — рычу себе под нос, отводя взгляд.       — Вот как? — в голосе девушки звучит негодование, и она возвращается обратно на стул. — Ты еще ничего обо мне не знаешь, но уже сделал выводы о моем социальном статусе.       — Если ты о том, что ты изгой, то это и так ясно, как Божий день. А на счёт подстилки… — делаю вид, что задумался. — Да, собственно, тоже.       — Господи, — Ева нервно вскакивает, сжимая кулачки. — Какой же ты, всё-таки засранец!       — Да неужели?! — широко улыбаюсь с издёвкой. — А ты конечно об этом не знала. Можно подумать, я по чистой случайности оказался в твоих лапках.       — Может и не по случайности, — пожимает плечами, успокоившись, и, отвернувшись ко мне спиной, начинает снимать с себя вещи.       Не могу заставить себя, отвести взгляд. Как заворожённый пялюсь на её точеную фигурку в одном нижнем белье, и невольно сглатываю ком, подступивший к горлу. Ева оборачивается через плечо и, видимо, заметив мой взгляд, надменно хмыкает и удаляется за дверь, за которой, по всей видимости, располагается ванная. Через минуту я слышу шум льющейся воды.       Ух, детка, я бы сейчас тебе намылил спинку! Блять! Мотаю головой, отгоняя от себя дурацкую мысль. Спустя несколько минут, девчонка выходит из ванной в сером домашнем костюме и с полотенцем на голове. Она ходит по комнате, изо всех сил изображая, что чем-то занята, и напрочь игнорирует моё присутствие.       — Эй, — окликаю её, когда она в очередной раз проплывает мимо.       — Тебе что-то нужно, милый? За ужином я схожу через час.       — Мне нужно в туалет.       — Ха! Вот ещё! Тоже мне, нашел дурочку.       — По-твоему, я должен сделать пи-пи в постель? — приподнимаю колотую бровь, и она широко улыбается, пошарив под кроватью, вытаскивает оттуда непонятную хрень.       — Утка! Вот и решение твоей проблемы, — подмигивает мне, потрясая в воздухе гребанным горшком. — Я заранее обо всём позаботилась.       — Блять, ты серьезно?! — сжимаю кулаки, дёрнув руками, и наручники звонко лязгают о металл кровати. — Думаешь, я стану делать это таким образом?       — А ты думаешь, у тебя есть выбор? — сучка смотрит на меня с вызовом. — Хотя, ты всегда можешь сходить под себя. Ты ведь теперь среди грязных изгоев. Представь себе, что для нас это норма жизни.       — Сука! — снова дёргаю руками, но гребанный мочевой уже конкретно даёт о себе знать. Обречённо вздыхаю, сжав челюсти, стараясь подавить бесполезную сейчас злость. — Давай, блять, свою утку.       Девчонка улыбается во все тридцать два, кстати, белоснежных, идеальных зуба и откидывает с меня простынь.       — Раздвиньте ножки, Лидер, — ерничает, толкая под меня блядскую хрень.       — Когда придет твоя очередь, я даже просить тебя не буду, — рычу, ёрзая на кровати. — Сам их тебе раздвину.       — Ну-ну, Эрик, — поднимает на меня взгляд, обхватив пальчиками мой член, от чего я вдруг перестаю дышать. — Не нужно мне хамить. Ты же понимаешь, в каком ты сейчас положении, — вдруг девчонка меняется в лице, вернув свой взгляд на мой пах. — Вот чёрт! Твою мать, Лидер! Да чтоб тебя! — почти визжит с негодованием и разжимает свои пальчики, отпуская мгновенно вставший от её прикосновений ствол.       — А говоришь, и получше видала, — приподнимаюсь на локтях, болезненно поморщившись. — Никогда стояк не видела?       — Ты сраный извращенец! Я к нему не притронусь! — кивает в сторону моего паха. — Сам справишься, — разворачивается и собирается уходить.       — Блять, Ева! — окликаю её по имени, и она удивлённо оборачивается. — Ты ведь понимаешь, что не справлюсь. Руку, конечно, ты мне не освободишь. Значит придется…       — Ладно, хорошо, — перебивает меня нервно и возвращается к кровати.       Снова берет в ладошку мой стояк, подсовывая утку, и в какой-то момент неловко его сжимает, от чего я с силой стискиваю челюсти, подавляя рвущееся наружу рычание.       — Осторожнее, — цежу сквозь зубы, откинув голову на подушку и закрыв глаза, чтобы не смотреть больше на собственное унижение и на её пальчики, сжимающие мой член.       — Давай, быстрее, — рявкает раздражённо, при этом судорожно вздыхая.       — Твою мать! Не дергайся! Думаешь, так легко поссать, когда член колом стоит?       — Не имею понятия. К счастью, у меня нет члена.       Наконец с большим трудом, но я делаю своё дело, и девчонка, вернув на место простыню, убегает в ванную с уткой в руках, вся красная, как варёная свёкла, как раз под стать своей рыжей шевелюре.       Лежу и постепенно закипаю от собственного бессилия, а ещё от мысли о том, что стоило этой маленькой сучке просто притронуться к моему члену, как я едва не кончил от одних её пальчиков. Этот факт жутко бесит, учитывая два момента: во-первых, у меня совершенно нет недостатка в сексе, и на голодном пайке я не сидел уже сто лет; во-вторых, эта девка, несмотря на то, что она такая горячая, всего лишь гребанный изгой. Наконец Ева возвращается в комнату, снова одетая в черные джинсы, кидая на меня хмурые взгляды, забирает со стула куртку.       — Ничего, детка, — кидаю ей вслед. — Мы с тобой непременно вернёмся к моему члену в твоих руках. И не только в руках.       Девчонка застывает на месте и, спустя секунду, оказывается рядом с кроватью. Наклоняется к моему уху, и её горячее дыхание вызывает волну мурашек по коже, заставляя мой собственный вздох застрять на полпути.       — Ты даже не представляешь, Лидер, как я ненавижу тебя, и твое гребанное Бесстрашие! — снова выпрямляется, тряхнув рыжей гривой. — Но у меня есть цель, и она важнее всего личного. Поэтому, я сделаю вид, что не слышу твоих издёвок и пустых угроз.       Она выходит, с силой хлопнув дверью, а в комнате остаётся лишь лёгкий аромат её шампуня, и я со своим бессилием и злостью. Pov Ева       Я его ненавижу, ненавижу! Он мой враг! Он… Господи, ну что за хрень?! Пялюсь на свою полную тарелку и понимаю, что совершенно не хочу есть.       — О, командир, не спится в такой поздний час? — противный голос Эдгара выводит меня из потока мыслей.       — Вижу, не мне одной. В чём дело? Опять Меди выставила тебя за порог? — ухмыляюсь, на что он морщит прямой нос, который я ему обязательно искривлю при первой же возможности.       — Меди тут не причём. Слышал, у тебя дома гостит интересный персонаж.       — Смотря, что ты имеешь ввиду под словом «интересный», — ковыряю вилкой в тарелке, сразу вспомнив Лидера и его проклятый член, который чувствовался так приятно в моей ладони.       — О-о, а ты, я вижу, совсем не беспристрастна, — хмыкает, видимо, заметив мой румянец.       — Это ты у нас волочишься за каждой юбкой, — напоминаю парню, чем злю его ещё больше.       — Не можешь смириться с тем, что я тебя использовал? — снова ухмыляется засранец.       Поднимаюсь из-за стола и обхожу его, остановившись за ним, шепчу в его ухо: — Это я тебя использовала и кинула, забыл?       — Ах, да. Тебе же нужны члены Бесстрашия. Изгои не удовлетворяют твои потребности.       Не долго думая, хватаю его за затылок, и со всей дури печатаю его наглую рожу об стол.       — Ах ты, маленькая сучка! — шипит он, поднимаясь из-за стола и придерживая разбитый нос, из которого хлещет кровь сквозь его пальцы.       — Выбирай слова, придурок, — говорю спокойно. — Ты говоришь со своим Лидером.       — Это мы ещё посмотрим, — он сжимает в кулак свободную руку и направляется к выходу под пристальными взглядами бойцов, которые замерли, каждый за своим столом. — Я непременно припомню тебе это! — кричит через плечо, удаляясь.       — Всё в порядке? — оборачиваюсь на голос Тильды, девушка обеспокоено смотрит на меня.       — Да, вернула старый долг, — бубню себе под нос. -Не могла бы ты завернуть мне ужин?       — Конечно, — отвечает она и без лишних вопросов возвращается на кухню, вскоре выходит с бумажным пакетом. — Я положила и кусочек пирога, — подмигивает мне и улыбается.       — Зачем? — удивлённо приподнимаю бровь.       — Ну, если мужчину задобрить сладостями, он и так будет паинькой. И не нужно будет ломать ему нос, — она пожимает плечами, а я громко смеюсь.       — Непременно воспользуюсь советом, — поблагодарив девушку, выхожу.       Как только я остаюсь наедине с собой, Лидер сразу же занимает все мои мысли. Его слова крутятся в моей голове, о его члене в моих руках и не только… Внизу живота сразу возникает тянущееся чувство, пульс ускоряется до предела, и наконец я понимаю, что со мной происходит. Я хочу его, вопреки здравому смыслу и моим ожиданиям. Теперь понимаю, почему я так разозлилась на слова Эдгара. Ведь он частично был прав.       Нет, конечно я не виню себя за то, что разбила нос засранцу, он это вполне заслужил, только, вот от этого мне не стало легче. Если даже он заметил, как меняется моё лицо, когда речь заходит о Лидере, то Эрик догадается и подавно, а я не могу этого допустить.       Останавливаюсь перед дверью своей квартиры, секунду мешкаю, но наконец достаю ключ и открываю дверь. В комнате темно и тихо, вопреки моим ожиданиям. Включаю свет и, оставив пакет с едой на стуле, подхожу к кровати.       Он лежит совершенно неподвижно, грудная клетка поднимается и опускается слишком неестественно для спящего человека, на лбу выступила испарина. Осторожно касаюсь рукой его лба, и тут же понимаю, что у него жар. Твою мать! Не хватало только этого. Снимаю куртку и бегу в ванную, набираю в тазик холодную воду и возвращаюсь в комнату.       — Эрик, ты меня слышишь? — зову его тихо, но он не отвечает. Снимаю с вешалки чистую футболку и разрываю её на несколько частей. Намочив ткань в холодной воде, отжимаю и кладу парню на лоб. Он не реагирует, и меня начинает душить паника. В моей аптечке, кроме обезболивающего и снотворного, ничего нет.       Пока меняю компресс, достаю из кармана мобильный и включаю его. Мы используем телефоны только в экстренных случаях, и, кажется, сейчас именно он. Набираю номер и вскоре слышу голос Тринити.       — Ева, что случилось?       — У него жар, что мне делать? — спрашиваю как можно спокойнее, хотя, сама уже дрожу всем телом.       — Делай компрессы, это реакция на ранение, скоро ему полегчает, — говорит она обыденным тоном.       — А если не полегчает? — почему-то злюсь на её безразличный тон.       — Он сильный парень, ничего с ним не случиться, успокойся. Мы дали ему антибиотики, заражения крови быть не должно.       — Не должно? Или точно не может быть?! Чёрт! — снова меняю горячую тряпку на холодную, зажав телефон плечом.       — Не должно, Ева, ты справишься, это всего лишь жар, — она выключает телефон, и я снова чертыхаюсь.       В какой-то момент он начинает дрожать, и я накрываю его всеми одеялами, что у меня есть, и своей курткой, по-прежнему делая компрессы. Наконец он начинает реагировать на мои прикосновения.       — Привет, — шепчу, когда он открывает глаза и смотрит на меня. — У тебя поднялась температура, но это нормально, насколько я знаю, — пожимаю плечами, склоняясь над ним, и прежде, чем наложить новый компресс, касаюсь губами его лба.       — Что ты делаешь? — спрашивает хрипло.       — Пытаюсь понять, падает ли температура.       — Целуя меня? — выгибает он бровь, но его голос не звучит презрительно или надменно, скорее, устало.       — Да. Ты у изгоев, не забыл? — улыбаюсь. — У нас же нет градусников.       — Да, точно, — он тоже улыбается, и я чуть не задыхаюсь от этого зрелища: он настолько красив, что мне еле удаётся взять себя в руки и не ляпнуть ничего лишнего. — Так как там моя температура?       — Уже лучше, — шепчу, всё ещё не в силах перестать смотреть на него.       — Что это на мне? — он слегка приподнимает голову, глядя на гору одеял и одежду на своей груди.       — Всё, что у меня есть, — пожимаю плечами. — Ты дрожал и я… — наконец перестаю говорить и просто забираю с него куртку и одно из одеял. — Так лучше?       — Да, — он закрывает глаза и, кажется, засыпает. Не отхожу от него ни на шаг, разве что, чтобы сменить воду. Ловлю на себе его взгляд и улыбаюсь. Осторожно касаюсь его лба ладонью.       — Давай, целуй уже, я же вижу, что ты хочешь, — хрипит он с улыбкой, а я краснею, понимая, насколько он прав.       — Не льсти себе, я же сказала, что это не поцелуй. — хмурюсь, стараясь не обращать внимание, как вдруг снова подскочил мой пульс.       — Хорошо, не буду, — слабо улыбается. На самом деле, сейчас он совершенно другой: он просто парень, приятный и даже старается шутить, не смотря на своё состояние. Он совсем не тот, кто ещё пару часов назад буквально вывел меня из себя.       — Хочешь пить? — наливаю в стакан воды.       — Да, — отвечает он тихо, и я подхожу ближе, помогаю ему, придерживая голову и поднося стакан к его губам. — Спасибо.       Он снова засыпает, и я, наконец проверив его температуру ещё раз, своим способом, сажусь на стул рядом, положив голову на кровать. Вздыхаю и, измотанная этим бесконечным днём, засыпаю.