Крепко-крепко

— Ой, а вот и моя любимая Джесс! Адам, покачиваясь и широко улыбаясь, подошел к Джесс. Его глаза были прикрыты, потертая куртка из коричневой кожи распахнута, на серой футболке — белое пятно. Запах алкоголя ударил в нос, и девушка брезгливо поморщилась. — Что с тобой? Ну же, иди сюда, дай тебя обнять. Он протянул к ней руки, но она, не колеблясь, отступила, не дав и пальцем себя коснуться. — Знаешь, мы… мы с Томасом праздновали нашу с тобой круглую дату — уже целый месяц встречаемся. Он… ох… Он говорил, что ты очень красивая, но я, — он прервал реплику, поднял указательный палец вверх и гордо икнул, — но я его ударил. Понимаешь? Врезал как тогда Ричарду. Ну, на днях, помнишь? Ох, последняя рюмка была лишней… но такой приятной… Девушка испуганно повела плечами — ударил Ричарда? Опять куча вопросов в голове — когда, зачем, как… И как же она не увидела еле заметной ссадины на его щеке или ключице, когда приходила к нему вчера? Она видела, просто ей было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Она подошла к окну и стала наблюдать за Королевским садом. Жизнь внизу кажется такой активной, разумной и одухотворенной, а в этой комнате Адама так пусто, так мерзко, гибельно, что не мудрено не сдержаться от желания выброситься из окна — лишь бы поскорее убраться отсюда. Девушка опустилась на кровать, отвернулась, случайно вспомнила недавнюю встречу с принцем. Его слова, сдержанная нежность, забота и уважение к ней — эти мысли на пару секунд выхватили ее из настоящего, но тут же вернули, ибо стали очередным позывом к действию. — Хватит, — прошептала Джесс. — Что-что, любимая? Я не расслышал, — нетрезвый разум заставил мужчину протянуть эти слова. — Хватит, — уже тверже сказала девушка и решительно взглянула на него. В глазах мужчины на миг пробежал испуг, но слишком высокое количество алкоголя в крови тут же заставило расслабиться. Адам снова улыбнулся и присел на кровать рядом с Джесс. Матрац под его весом прогнулся и издал противный визг. С каких пор кровати в апартаментах дворца скрипят? Она резко встала, словно обожженная, и сжала руки в кулак так сильно, что ладони отозвались тянущей болью. Две горькие слезы скатились по бледным щекам. Адам не больше минуты недоуменно смотрел на девушку, потом закрыл глаза, свободно выдохнул и с грохотом лег, зарываясь покрасневшим лицом в белоснежную подушку. — Милая, ну чего ты, — бормотал он, даже не открыв глаза и не взглянув на девушку, которая с ужасом смотрела на эту мерзкую сцену. Ее руки дрожали, покрасневшие от слез глаза рассеянно бегали по телу мужчины, который уже храпел как умирающий старик. Она словно в тумане выкатила из-за двери чемодан и стала складывать туда вещи. Но не как девушка, которая скидывает в чемодан все, что попадается на глаза, а потом демонстративно прыгает на нем, пытаясь застегнуть молнию. Она лишь суетливо складывала вещи в стопку подрагивающими руками. В голове на этот раз крутилась всего одна мысль: «прочь». Джессика переоделась в красное клетчатое платье и стерла весь макияж, в последний раз взглянула на Адама, но не выдержав внезапного напора горькой ненависти, покинула комнату. Такси уже ожидало. Она забралась на заднее сиденье, бросила водителю короткое «в аэропорт» и сразу же стала рассматривать пейзажи, пытаясь запомнить каждую деталь, унести ее с собой, в шумный и торопливый Нью-Йорк, чтобы потом позволить этим воспоминаниям щекотать безразличную, преданную душу. Вот виднеется аэропорт — большое здание с окнами в пол. А с его обратной стороны огромная территория без всяких построек, лишь белые разлиновки для самолетов, небольшие, сухие кустарники и низкие фонари по краям полос. Проверка, регистрация, контроль, милые улыбающиеся лица сотрудников авиакомпаний, готовые в любой момент предложить помощь, но так и не помочь толком. Девушка купила себе сэндвич и кофе и направилась в зал ожидания, пожалуй, ее любимое место в любых аэропортах. Джесс отдалась спокойной и бесцельной наблюдательности — это поможет ей успокоиться, отвлечься, ненадолго заглушить неприятные ощущения внутри. За месяц пребывания в Сагаре она заметила, что люди здесь выглядят очень счастливыми, никто не кричит друг на друга, не грубит — монархия породила интеллигентность, а она в свою очередь — спокойствие и благоприятную уверенность в каждом жителе. После объявления о начале посадки, девушка достала посадочный талон из кармана. В последний раз окинула пейзаж из окна печальным взглядом и твердо пообещала забыть все, как только ступит на родную землю. С трудом, но честно убедила себя, что все ее чувства и действия сейчас — это не сопливый драматизм. Это искренние и настоящие переживания живого человека. Прошептала себе «ты справишься, девочка». И направилась к очереди пассажиров.