Drag you down

Папирус лежал на кровати, обнимая уродливую, но очень любимую плюшевую игрушку, которую ему в детстве сделал Санс. Это была бедерная кость с двумя пуговичными глазками и ленивой улыбкой на лице – допуская, что у костей могут быть лица – но самое крутое что у нее было, так это маленький красный плащик, из-за которого она была похожа на супергероя. В доме стояла тишина, единственные звуки доносились от часов на тумбочке Папируса. Ему не очень-то и нужно было ставить будильник, так как он всегда просыпался до того как тот зазвенит, но из-за того что стенка между его комнатой и Санса была очень тонкая, будильник был больше необходим чтобы разбудить его брата. Тем не менее, впервые за годы, Санс был тем, кто разбудил Папируса. Высокому скелету понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что приглушенные всхлипывания не были остатком его сна, но исходили со стороны противоположной стены. "Санс?" прошептал он в замешательстве заспанным голосом. "нет… нет, нет…" Голос Санса был тихий и наполненный страданием. Скорее всего, ему снился кошмар. Раньше Папирусу были привычны неспокойные ночи брата, но с тех пор как они покинули приют и начали жить самостоятельно, сон Санса почти полностью нормализовался. Санс был таким скелетом, который когда плохо себя чувствовал, старался изо всех сил запихать эти чувства поглубже, и запереть их там, где, по его мнению, они никого не смогут побеспокоить, особенно Папируса. Но, в конце концов, его тревоги всегда находили способ себя озвучить, и это проявлялось сквозь сны. Папирус помнил, что когда они были детьми, Санс чувствовал себя запертым в приюте и ему часто снилось как он связан или не мог дышать. Может быть, сейчас он снова переживал что-то с тех времен. Папирус поднялся с кровати, оставляя игрушку на подушке. Он потащился к коридору, который разделял его комнату и Санса. Коридор был длиной всего в несколько метров, но иногда казался гораздо длиннее. После приюта им трудно было спать порознь, так как там они всегда ютились на одной кровати чтобы составить друг другу компанию. Папирус глянул на часы, висящие над диваном, и скорчился. Четыре утра. Что же, разве это не прекрасно. Великий Папирус спал только несколько часов по ночам, но именно поэтому те часы были священны. Если что-то его будило, значит, весь день превратится в усилия. Даже если Папирус всегда проживал его в обычной неунывающей манере. Папирус протер глазницы, чтобы снять с себя остатки сна, и постучал в дверь к Сансу. "Санс. Это я. Могу я войти?" "… ххх… хнеееет…" Папирус принял это за "да, конечно заходи", и медленно открыл дверь. Запах комнаты Санса ударил ему в лицо как кирпичная стена, заставляя содрогнуться. Боже мой! Когда последний раз Санс стирал свою коллекцию носков? После того как это закончиться, он обязательно услышит Папируса. Высокий скелет подошел к кровати Санса, которая состояла из лежащего на полу матраца. Маленькая пухлая форма его брата была запутанна в покрывале со звездным узором, которое Папирус подарил ему на прошлый день рождения. Санс пытался себя освободить, но одеяло слишком сильно обмотало его позвоночник и грудную клетку. Вот почему Санс был так напуган. Скорее всего, ему снилось что он связан. Папирус присел на матрац – это что, те остатки чипсов? О боже, иногда его брат был таким разгильдяем – и осторожно потряс Санса за левое плечо. "Санс…" "хмн… нгх! в-возьми мою руку… не отпускай…" "Санс." "я-я виноват… я… я столкнул его…" "САНС!" Маленький скелет подпрыгнул и издал приглушенный вскрик. Он чуть не упал с матраца, но Папирус вовремя его поймал. Тут же Папирус понял, что в этот раз плохой сон не был единственным, что не так с его братом. Кости Санса были покрыты капельками пота, и он был очень горячим на ощупь. Санс осмотрелся широкими глазницами. Он выглядел совершенно потерянным. "где… где я? где д-доктор? мы… мы только что были снаружи ядра и я пытался его спасти, но… он не брал мою руку, он просто не брал, и я был слишком слаб чтобы что-нибудь сделать-" "САНС." Папирус повысил голос и положил руки по бокам черепа Санса, заставляя того взглянуть к нему в глаза. "Санс… это все было просто плохим сном… ты в безопасности. Мы в нашем доме… ты, должно быть веселился у Гриллби как плохой скелет! Я говорил тебе, что не следует пить так много кетчупа перед сном. Он всегда портит твой сон-" Вместо того чтобы успокоиться после слов брата, Санс отскочил в ужасе, отталкивая руки Папируса, и неистово затряс головой. "нет. нет, я был в ядре! я точно это помню… там был белый свет… а потом я проснулся здесь, в моей кровати. как такое возможно? как-" "Санс… пожалуйста, попытайся успокоиться…" "НЕ ГОВОРИ МНЕ УСПОКОИТЬСЯ!" взорвался Санс и внезапно поднялся. Он направил трясущийся указательный палец на Папируса, который недоуменно и оскорблено на него уставился. "Я НЕ СПЯТИЛ, ОКЕЙ? НЕТ! ТАК ЧТО НЕ ГОВОРИ МНЕ, ЧТО ЭТОГО НЕ БЫЛО! Я-я…" Санс осознал что кричит на своего брата, и плечи его сгорбились от стыда. "я… я был там… я не псих… я… я говорю правду, клянусь…" Теперь голос Санса звучал как мольба. Душа Папируса сжалась от вида отчаявшегося выражения лица, которое ясно говорило "пожалуйста, ты должен мне поверить". "Конечно я тебе верю, брат" произнес Папирус, опять пододвигаясь ближе. "я всегда тебе верю." Кривая, облегченная улыбка прорезалась на лице Санса. "о… спасибо тебе… с-спасибо тебе пап…" И затем, без предупреждения, его зрачки погасли, и он рухнул на пол. Санс очнулся в маленькой, уютной комнатке, освещенной убаюкивающим голубым светом магических кристаллов. Он несколько раз моргнул, пытаясь понять где находится. Искусственный свет фонарей, освещающих Подземелье, проникал в комнатку сквозь широкое круглое окно с видом на милый сад. Трава была наполнена морем лютиков, желтые головки которых плавно покачивались на ветру, исходящем из недр Земли. Санс сглотнул и попытался сесть. Тело его было тяжелым, а в руках слабость. Кто-то завернул его в одеяло и одел в белую робу, украшенную в горошек. О, значит он в больнице. Что произошло? Последнее что он помнил… это… это… Санс силился вспомнить. Что-то было, что-то в глубине его сознания, но это было, будто пытаться поймать воду вилкой. Смутное ощущение обволакивало его грудь, и Санс осознал, что кто-то подключил к его душе поток зеленой магии. Маленький орган тихо бился между его ребрами и выглядел немного тусклее обычного. Снизу и чуть ли ни доверху его души шла большая серая полоса, которая подавляла собой свечение. Мучения всплыли в сознании у Санса. Это нехорошо. Только смотря на отметину, в его памяти что-то начинало шевелиться. Как и когда он ее получил? Санс вздохнул и опустился на подушки. Он повернул голову в сторону тумбочки, и улыбка растопила все его беспокойства. Тумбочка была покрыта письмами с "поправляйся быстрее", написанными Папирусом. Санс мог отличить крупный угловатый почерк своего брата среди миллиона других, и он потратил добрую половину часа, читая его послания. "ДОРОГОЙ БРАТ, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ЖЕЛАЕТ ТЕБЕ ВСЕГО НАИЛУЧШЕГО. ВО ВРЕМЯ ТВОЕГО ОТСУТСТВИЯ Я ВЗЯЛ НА СЕБЯ ЗАБОТЫ ПО ДОМУ, И ОБЕСПЕЧИЛ ТВОЮ МАЛЕНЬКУЮ НАДОЕДЛИВУЮ СОБАЧКУ НЕОБХОДИМЫМ ЕЙ ПИТАНИЕМ. Я УБРАЛ ТВОЮ КОМНАТУ И РАЗЛОЖИЛ ТВОЮ КОЛЛЕКЦИЮ НОСКОВ ПО ЦВЕТАМ – ХОТЯ МОГ БЫ ПЕРЕРАЗЛОЖИТЬ ЕЕ ПО ЗАПАХУ. СОВЕРШЕННО НЕВЕРОЯТНО КАК КАЖДЫЙ ИЗ ТВОИХ НОСКОВ ОТДАЕТ РАЗНЫМИ ВИДАМИ СЫРА. Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОТВЕТИТЬ В ДАННЫЙ МОМЕНТ, НО НАДЕЮСЬ, ЧТО ЗА ТОБОЙ ХОРОШО ПРИСМАТРИВАЮТ. КАЖДЫЙ РАЗ КОГДА Я ПРИХОЖУ ТЕБЯ ПРОВЕДАТЬ ТЫ ВСЕГДА СПИШЬ, ПОЭТОМУ Я ЗАПИСЫВАЮ ВСЕ ЧТО ХОЧУ ТЕБЕ СКАЗАТЬ. МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА СКАЗАЛА, ЧТО ТЕБЕ ПРОСТО НУЖЕН ОТДЫХ. "ТВОЙ БРАТ ИЗНУРЕН", СКАЗАЛА ОНА. МНЕ ИНТЕРЕСНО КАК ТАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ВЕДЬ ТЫ СПОСОБЕН ДРЕМАТЬ ДАЖЕ НА КРОВАТИ ИЗ ГВОЗДЕЙ – ТОЛЬКО, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, ЭТО НЕ ВЫЗОВ. НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ СКОРО ПРОСНЕШЬСЯ. ПОДПИСАНО: ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС. ПС: Несмотря на то, что ты пахнешь кетчупом, я очень по тебе скучаю, брат. Пожалуйста, просыпайся по быстрее." Санс вытер щеки краем больничного платья. Его брату всегда удавалось заставить того прослезиться как ребенка. Факт того, что Санс был мягкотелым идиотом, совершенно не помогал. Внезапный звук заставил Санса поднять взгляд, и он заметил, что больше не был один. Монстр в виде лисы с плотным белым мехом глядела на него у входа в комнату. В лапах она держала медицинскую карточку, и из-за ее больших, внимательных глаз Санс чувствовал себя неудобно. "Так мы наконец-то проснулись, М-р Санс." О, эта привычка докторов обращаться во множественном числе. По какой-то причине это и забавляло, и тревожило. "хех… а вот и я, наверное" ответил Санс, пытаясь улыбнуться. Лиса подошла ближе и душа Санса начала тревожно биться. Какого черта с ним не так? Почему он потел при виде ее белого халата? "Меня зовут Д-р Фрейк. Я доктор, отслеживающий ваше дело на протяжении недели. В данный момент вы в Столичной больнице." Санс поперхнулся. "на протяжении… я так долго был в отключке?" Д-р Фрейк приподняла пушистые брови и вдумчиво кивнула. "Да. Ваш брат позвонил на экстренный номер рано утром почти восемь дней назад. Он рассказал, что вам приснился крайне живописный кошмар и что вы упали в обморок. Он пытался вас разбудить, но не смог, поэтому он отнес вас в клинику в Сноудине. Тем не менее, у них не нашлось подходящего для вас оборудования, поэтому вы были перевезены сюда. Итак, М-р Санс…" Несколько мгновений она колебалась и присела к нему на койку. Она положила свою руку на руку Санса в успокаивающей манере, а скелет еле удержал в себе желание отскочить. Д-р Фрейк выглядела доброй… почему же он так нервничал? "… мы исследовали вашу магию и заметили, что ваша душа покрыта беспокоящим количеством рубцовой ткани. Мы смягчили ее, но… должны вам сказать, что то, что осталось от шрама будет… ну, навсегда." Санс держал руки на груди, пытаясь успокоиться. "и какие будут последствия? я… я умру или что?" "Абсолютно нет, М-р Санс. Но у вас могут появиться некоторые проблемы." Д-р Фрейк закрыла медицинскую карточку и заглянула ему в глаза. Они были добрые и желтые с маленькими оранжевыми крапинками рядом со зрачками… Не зная почему, на мгновение Санс подумал, что они были острые как бритва и полыхающие оранжевым пламенем. Д-р Фрейк протянула руку и аккуратным движением позвала душу Санса из его грудной клетки чтобы на нее посмотреть. Она указала на серый участок органа. "Такое было очень распространено во времена войны и великого стресса. Душа монстра раскалывалась под весом страха и утрат. Теперь же такое происходит крайне редко. За все время моей работы я видела такое только несколько раз, включая вас, и когда душа треснута так глубоко, это оставляет на вас отпечаток… несмотря на то, что выглядит будто она была залечена… профессионалом? Были ли вы у доктора до того как сюда попали или это сделал ваш брат? "о… эм… не знаю. то есть… папс хорош, но…" Д-р Фрейк заметила, что Санс начал часто дышать и положила ему на спину лапу, массируя позвоночник. Действие, кажется, немного успокоило скелета и он расслабился. она мне не навредит. она милая. хватит нервничать. "Ну, в данный момент это не важно, так?" с улыбкой произнесла Д-р Фрейк. "Самое главное это то, что вы проснулись. Вскоре, вы сможете вернуться в комфорт собственного дома и любящую заботу своего брата. Он очень славный, не так ли?" Разговоры о Папирусе всегда расслабляли Санса, и он улыбнулся. "да, очень. не знаю как бы я был бы без него. очень его люблю." "Из того как он с вами обращается, я могу заключить, что он любит вас не меньше. Он даже пытался накормить вас домашней пастой, пока мы не смотрели. Считал, что больничная еда недостаточно питательна." Санс рассмеялся. Когда дело касалось его благополучия, Папирус всегда был чересчур заботливой наседкой. "да. он всегда пытается накормить меня. не то чтобы я был против, как видите" добавил Санс, похлопывая невидимый желудок. "все-таки… что насчет моего шрама? нельзя ли его никак затянуть, или…? Д-р Фрейк нахмурилась. "К сожалению нет. Но со временем он поблекнет и станет не таким подавляющим. Но следующие несколько месяцев вы можете чувствовать легкую потерянность и проявлять признаки депрессии. Мой вам совет, найдите хорошего душевного доктора рядом со своим городком и ходите к нему, когда чувствуете необходимость поговорить." Она извлекла из одного из своих карманов блокнот и начирикала в нем имя. Вырвав страницу, она протянула ее Сансу, смотревшему на все это безучастно. "Вот, возьмите. Он мой друг и очень хороший доктор, так что можете ему доверять." Маленький скелет вспомнил, что должен быть благодарен и попытался улыбнуться. "спасибо доктор. хех… в первую очередь я даже и не помню что со мной произошло, и я тут с уродливым шрамом на душе. разве это не странно?" Доктор продолжала потирать ему спину. "Нет. Это не странно. И даже не неправильно, Санс… могу я звать вас Санс?" "д-да, конечно." "Видите ли, после того как кто-то испытывает травмирующее происшествие, он очень часто стирает это. Ваш разум пытается защитить вас от того, с чем вы пока что не готовы столкнуться. Вам просто нужно подождать. Когда-нибудь, может не сегодня и не завтра, вы почувствуете себя лучше. Очень важно контактировать с душевным доктором и разговаривать с ним о том как вы себя чувствуете. Понятно?" Санс кивнул и прикрыл рот рукой, подавляя зевок. Он начал чувствовать себя уставшим. Даже недели усиленного "дремания", как бы назвал это Папирус, не было достаточно, чтобы восстановить его хилые силы. "ладно. я буду это делать." Д-р Фрейк выглядела не очень-то довольной ответом, но все равно его приняла. "Мы проверим вас в последний раз, а затем отправим домой. Не против, если мы позвоним вашему брату, чтобы он вас забрал?" Санс кивнул. Он уже засыпал. "да… проверяйте сколько хотите… я просто сейчас… отдохну немного. все эти разговоры оставляют меня… уставшим до мозга костей." Доктор удивленно моргнула, услышав шутку, и посмеялась про себя над тем, насколько плоха та была. Этот маленький скелет действительно был странным пациентом, но не неприятным. Кто мог настолько сильно обидеть такое милое создание, что его душа под давлением треснула? После последней дискуссии с Д-р Фрейк, Папирус забрал Санса домой, и на протяжении следующих недель, отказывался позволять Сансу делать что-либо самому. Он был рядом когда Санс просыпался, проверяя чтобы тот съел полноценный завтрак; он был рядом когда Санс бродил по Сноудину, ища удобное местечко в снегу чтобы вздремнуть или кого-то с кем поболтать; и он начал следовать за Сансом даже когда тот направлялся в ванную комнату. Санс был очень терпелив, но даже у него был предел, и однажды он не смог больше выдерживать гиперопеку Папируса. "папс, знаешь, я тебя очень люблю, но- можешь ли ты, пожалуйста, не поджидать меня под дверью, когда я мою свои кости? мне немного некомфортно." "НО ЧТО ЕСЛИ У ТЕБЯ ОПЯТЬ СЛУЧИТСЯ… знаешь… ЭПИЗОД, И ТЫ ВЫПАДЕШЬ ИЗ ВАННОЙ, И УДАРИШЬСЯ ГОЛОВОЙ, И-" "папирус… посмотри на меня. я уже давно вырос, ладно?" "НУ, ВЫРОС ЭТО НЕ ТО СЛОВО, КОТОРОЕ Я БЫ ИСПОЛЬЗОВАЛ, БРАТ." Санс попытался сурово на него взглянуть, но замечания Папируса о его не очень высоком высочестве всегда его смешили. "это… это очень оскорбительно, бро. знаешь, я очень чувствителен к своему росту." "ЕДИНСТВЕННОЕ К ЧЕМУ ТЫ ЧУВСТВИТЕЛЕН ТАК ЭТО КОГДА КТО-ТО КРИТИКУЕТ ТВОИ ПРЕДПОЧТЕНИЯ В ЕДЕ." "ну, бургеры гриллби лучшие, ты тот, кто не понимает- а, забудь." Санс ухватил футболку Папируса, заставляя того опуститься на колени, и обнял его. "теперь послушай меня. я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но не то чтобы я собирался упасть в обморок где-нибудь еще. уже целый месяц прошел без каких-либо проблем. и я вижусь с тем доктором, так?" Санс колебался. Ну, он хотя бы пытался увидеться с доктором. Он даже как-то ему позвонил, но- повесил трубку, трясясь как напуганный ребенок. Но это была его проблема, не Папируса. "я… я все с ним обговариваю. я чувствую себя лучше. ты не можешь постоянно ожидать чтобы что-нибудь со мной произошло, ладно? если мне понадобится помощь, я ее попрошу." Папирус глубоко вздохнул. Проблема была в том, что Санс пытался все решить самостоятельно и не делился даже половиной своих мрачных мыслей. "Ладно, брат. Я тебе поверю. Но… НЕ СТЕСНЯЙСЯ ЗВАТЬ ВЕЛИКОГО ПАПИРУСА ЕСЛИ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ ПОНАДОБИТСЯ. ВСЕ ЧТО УГОДНО." Санс посмеялся. "да, эрм… об этом… не мог бы ты одолжить мне чистую футболку…? знаешь… я опять забыл постирать-" "ВОТ И ОНО! ТЫ ТАКОЙ ЛЕНТЯЙ, КЛЯНУСЬ- ЧТО БЫ ТЫ ДЕЛАЛ ЕСЛИ БЫ У ТЕБЯ ЗАКОНЧИЛАСЬ ОДЕЖДА? СВЕТИЛ БЫ ЗДЕСЬ ГОЛЫМИ КОСТЯМИ?" Санс ухмыльнулся. "ну думаешь почему я с тобой живу? если я забуду постирать, всегда есть твоя одежда!" Папирус скрежетнул зубами и вышел из ванной, ворча о том, насколько Санс сводил его с ума. Маленький скелет посмеялся и начал раздеваться; он оставил недельную, пахучую худи и штаны на коврике и забрался в ванную. Вскоре, Папирус бросил на пол оранжевую xxxl футболку, а затем направился стирать вещи Санса. "ЭТО ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, БРАТ!" "ладно." "В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я НЕ БУДУ ДЕЛАТЬ ЭТО ВМЕСТО ТЕБЯ!" "ладно." "И ХВАТИТ ГОВОРИТЬ ЛАДНО!" "ла-… эм… да." И затем Папирус оставил Санса в одиночестве. Наконец-то. Санс вздохнул и включил воду. Горячая вода полилась в ванную, поглощая его кости. Тепло, немного покоя – вот все что ему весь день было необходимо. Он провел его, ничего не делая, как и всегда – или как думал Папирус. После завтрака обедом – ему никогда не удавалось выбраться из кровати раньше двенадцати, - Санс всегда бродил по Подземелью, ища что-либо, что встряхнет ему память. За последние недели чувство потерянности, о котором говорила Д-р Фрейк, стало сильнее: он начал вспоминать… что-то. Что-то очень уродливое и тревожащее. Картинки его, привязанного к металлическому столу, или о том, как Санс пытается защитить Папируса от тени с фиолетовыми глазами, или опять же о Сансе, не могущем спасти кого-то важного, потому что он был слишком слаб чтобы что-либо предпринять. Воспоминания всегда ударяли внезапно, без какой-либо причины, и о боже, они ударяли жестко. Иногда они оставляли его тяжело дышащего на коленях в снегу, пока его разум обрабатывал новую информацию. Месяц спустя он до сих пор не все прояснил, но составил картинку в голове, и был абсолютно уверен, что все это было реально, даже если все говорили ему, что это просто плохие сны. Или может, его разум сломался как прутик, и создал какое-то запутанное объяснение его шраму на душе. Подводя итог всему этому бреду что его мучил, Санс восстановил свои воспоминания вот так: когда-то Санс работал с кем-то с кем очень сблизился. Их работа была как-то связана с наукой и очень важна для будущего монстров. Тем не менее, однажды его друг начал показывать другую свою сторону, мягко говоря, довольно пугающую и провел над братьями какие-то сумасшедшие эксперименты. В конце концов, Санс достал своего друга. Несносный, тщедушный Санс каким-то образом привел его к смерти. Когда скелет думал именно об этих воспоминаниях, его грудная клетка и череп начинали болеть под невидимым давлением, но больше всего у него начинало мутить душу. Не важно как сильно Санс пытался, не важно если он писал как и что ощущал… больше он ничего вспомнить не мог. Как будто все что произошло, было стерто, и никто не помнил. Но с другой стороны, у Санса были только фрагменты тут и там. Единственное что он помнил отчетливее всего остального это слепящий белый свет. Тот взрыв чистой магии, который произошел после смерти его друга, сработал как стирательная резинка… он вычеркнул доктора из существования, несмотря на то, что большинство его важных действий остались. И даже стер почти из всех воспоминаний Санса, оставляя дыры в сердце и уме, на местах где когда-то был его друг. я должен вспомнить больше. я должен попытаться. теперь это важно. Санс прикрыл глазницы и опустился глубже, задерживая дыхание. Череп наполнился горячей водой, и это ощущение его успокоило. Окруженному водой было легче погрузиться в собственный мир и думать. Действительно было еще кое-что. Что-то было не так с Сансом. Глубоко не так. Пока он был в Ядре… разговаривая… пытаясь убить?... своего старого друга, его душа призвала странную магию. Санс знал, что доктор хотел превратить его в какого-то воина – его, в воина! Его, того кто даже шнурки свои завязать не может, потому что он неисправимый никогда-не-делаю-хорошо, - но какая бы магия ни активировалась пока они были в Ядре, это не доктор дал ее. Это было что-то рожденное самим Сансом и это как раз его и пугало. Он действительно… мог создать настолько разрушительную магию? Это была не голубая магия… нет, она была создана доктором. Это… создание… было настоящей магией Санса, что-то, о чем он думал, что ограничивалось только виденьем, и открывало другую сторону, от которой бросало в дрожь. Что-то пришло спасти его жизнь… убить… когда Санс чувствовал что умрет. Никакие оправдания, никакие доктора здесь не причастны. Но это… это было не последним. Та устрашающая штука, которую Санс создал, не была самой беспокоящей частью всего что случилось. Настоящая проблема заключалась в том, что Санс знал, что не должен помнить своего друга. Почему Санс помнил, когда Папирус нет? Когда никто не помнил? Может, это все действительно было сном? Внезапно, картинка со шприцом, наполненным розовым веществом мелькнула у Санса перед глазами, и красное ощущение, обжигающее как огонь, охватило его душу. Санс запаниковал и попробовал ухватиться за края ванной, но его пальцы были слишком мокрые, чтобы удержаться. Он почувствовал, будто тонет, но смог схватиться за розовые шторки и вытащил себя из-под воды. Трясясь, Санс хватал воздух ртом. Впиваясь пальцами в грудную клетку, он вытащил душу, почувствовав себя менее ошеломленным, когда она оказалась снаружи. Покрытая шрамами душа. Эта штука приносила ему столько бед… и он уже даже не мог понять как она работала. О чем была эта последняя картинка? Санс сильнее сжал душу, пытаясь выдавить из нее информацию, но только всхлипнул от боли. Со вздохом он отпустил свою душу, смотря как она парила над водой. Этот отвратительный шрам. Он до сих пор был настолько же ужасен как и в первый день. Санса тошнило от всей этой "время лечит" чепухи. Ну… может если бы ты действительно сходил к тому душевному доктору о котором говорила Миссис Фрейк… Санс вздрогнул. Опять этот надоедливый голос. Совесть не может оставить его в покое, да? "я пробовал" прошептал он себе. "правда. просто… я не могу. я не могу этого сделать. я слишком боюсь, что опять произойдет что-нибудь как то." Что-нибудь как что? "как доверять кому-то настолько чтобы впустить. единственный кто мне нужен это папс. я… я никому больше не могу доверять, особенно докторам. у меня от них мурашки по коже… хех." Может быть, душевный доктор может помочь ему вспомнить и разобраться со своим прошлым… снами… или что бы его так сильно ни беспокоило. Реально это или нет, оно на нем отразилось, но Санс до сих пор не мог выстоять мысли о том, что ему придется так глубоко себя раскрыть. Это было слишком. Он уже старался изо всех сил, даже если этого было недостаточно, он действительно пытался. Что он может поделать? Он просто хотел оставить все позади. Он не хотел беспокоить остальных своими глупыми проблемами, особенно Папируса. У его брата была своя жизнь, все его любили и Санс не мог постоянно надеяться на его помощь. Он уже достаточно его доставал. Он уже… он уже как-то разрушил тому жизнь и этого больше не произойдет. Что ты ему настолько плохое сделал? Санс стиснул зубы. "я виноват." В чем? "ДА ЧЕРТ, ЕСЛИ Б Я ПОМНИЛ!" В гневе Санс отбросил душу. Но тотчас как это сделал, он понял, что это была очень, очень глупая идея. Невидимая связь, соединяющая Санса с его душой, порвалась, и без тепла души дающего его телу жизнь, оно моментально рухнуло на дно ванной. Перспектива Санса тотчас изменилась, и он осознал, что глядел на свое собственное тело. Глазницы его были прикрыты, череп и правая рука лежали на бортике ванной. Грудь не двигалась. Он больше не дышал. Это была просто пустая оболочка. Санс заперт в своей душе. Он попытался позвать брата, но безуспешно, у него не было рта. о боже… что я наделал… папирус, пожалуйста, зайди сюда! ты всегда угадываешь когда я делаю что-нибудь глупое! пожалуйста… помоги… Но сколько бы он ни умолял, прошло целых полчаса, перед тем как Папирус решил проверить Санса. Папирус постучался. "САНС?" я здесь! я здесь, пожалуйста, помоги… помоги мне… я такой идиот - я сказал тебе не волноваться, и вот он я, лежу на полу- "САНС, ВСЕ В ПОРЯДКЕ?" Паранойя Папируса одержала верх, и он открыл дверь в ванную. После мгновения пораженного молчания он подбежал к телу Санса и сгреб его на руки. Ноги и руки Санса болтались в объятии Папируса, пока тот безуспешно пытался возродить брата. "ГОСПОДИ, ТОЛЬКО НЕ ОПЯТЬ… САНС! САНС, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?" Он похлопал Санса по щекам, с каждой секундой все больше отчаиваясь. В это время Санс чувствовал себя подонком – сильнее чем обычно – за то, что заставил брата плакать. Если бы только Папирус мог его услышать- "Погоди-ка… где твоя душа, брат?" я здесь! я здесь, пожалуйста, возьми меня! положи меня на место! я такой идиот- Папирус осмотрелся и Санс чуть не растаял от облегчения, когда тот его заметил- его душу. Высокий скелет прижал руку ко рту и когда собрался с мыслями, положил пустое тело Санса на коврик. "Боже мой… что ты с собой сделал?" Папирус взял душу Санса так, будто она была чрезвычайно драгоценна, и вложил ее в грудную клетку брата. Некоторое время Санс лежал без сознания, чувствуя невидимые связи, присоединяющие его опять к своему телу, затем резко вдохнул, обретя над собой контроль. Это- это было действительно страшно. На секунду Санс подумал, что будет заперт в стенах своей души навсегда, неспособный заговорить или пошевелиться. "БРАТ!" Папирус обернул его в полотенце и крепко обнял. Он звучал облегченно, но также гневно. А гнев совершенно не черта Папируса. "БРАТ, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! ЧТО ТЫ ПЫТАЛСЯ- О ЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ДУМАЛ, ДОСТАВАЯ СВОЮ ДУШУ И ОСТАВЛЯЯ ЕЕ НА ПОЛУ?" "прости… я был так расстроен, и- и раздражен… я пытался вспомнить… о боже, я так испугался! прости! слава богу, ты был здесь, я не знаю что бы делал если бы тебя не было- я…" Лицо Папируса смягчилось, и он заглушил Санса еще одним объятием. "Успокойся. Я не… зол, хорошо? Я просто беспокоился. Ты же не специально это сделал, да? Ты не пытался… причинить себе боль." Санс действительно чувствовал себя как самый омерзительный кусок мусора в болоте Подземелья. Такой, который на несколько недель был оставлен гнить в воде, а после был пожеван крысами. "нет. нет, нет, клянусь- я просто пытался прочистить голову. я так зол на себя, потому что я не знаю ПОЧЕМУ я такой, и я держал свою душу, и… это было просто мгновение, правда! я… я откинул ее." "ЧТО." "пожалуйста, не сердись-" "САНС! КАКОГО- БРАТ! ТЫ ОТКИНУЛ СВОЮ ДУШУ?" Еще хуже было слышать это от Папируса. Санс просто смотрел на него, сжимаясь под его взглядом. "этого… этого больше не случиться. я обещаю. я был так напуган- я не знал что такое вообще может произойти. я смотрел на все изнутри своей души! и не мог позвать на помощь… это было ужасно." Папируса переполняло негодование, но он подавил его, тяжело вздыхая. "НЬЕХ… ИДИ СЮДА… Я ДУМАЮ ЧТО ТЫ УЖЕ ДОСТАТОЧНО НАСТРАДАЛСЯ." Санс как напуганная коала зацепился за брата и не отпускал даже когда Папирус попытался уложить того в кровать. "пожалуйста, не оставляй меня одного." Папирус опять вздохнул и присел на кровать. Его брат до сих пор дрожал и обнимал его, пытаясь успокоиться. "Так все же, что ты пытался вспомнить?" произнес высокий скелет, потирая череп Санса. "я… о докторе. знаешь, который надо мной экспериментировал." "О, Санс, мы об этом говорили уже МИЛЛИАРД раз. Это был просто сон-" "нет. нет, не сон, папс. пожалуйста, ты должен мне поверить." Санс сел и положил руки Папируса себе на грудь. "ты видел мою душу. на ней тот большой шрам, правильно?" "ДА. ОН ДО СИХ ПОР ТАК УЖАСНО БОЛИТ?" "что- нет, нет. иногда побаливает, но ничего настолько драматичного. к чему я веду так это то, что ты видел его. мой шрам настоящий. я его не выдумал. и как вообще моя душа могла треснуть если никто в этом не был замешан, а? я может быть слаб, но- не настолько слаб. моя душа не могла развалиться без чьего-то вмешательства!" Папирус некоторое время колебался, и зная что брат не хотел его оскорбить, Санс все равно почувствовал себя уязвленным. я не настолько слаб. не настолько. "ты же мне веришь? тогда ты сказал что веришь." "НУ- ДА. ДА, Я ТЕБЕ ВЕРЮ, БРАТ. ДОЛЖНА ЖЕ БЫТЬ ПРИЧИНА РАЗ ТЫ ТАК СЧИТАЕШЬ. НО КАК ТОТ, О КОМ НИКТО НЕ ПОМНИТ, МОГ СДЕЛАТЬ ТАКОЕ С ТОБОЙ? ЭТО… невозможно…" Санс сглотнул. "да. да, я знаю. как раз это-то меня и сводит с ума. я... я даже не знаю что реально. все как во сне. не знаю, сплю ли я сейчас или нет. иногда мне кажется, что с-сны были гораздо реальнее чем это… чем то, что мы вдвоем дома, что все счастливы и у всех все хорошо. боже, хотел бы я просто забыть-" Папирус не мог видеть своего брата в таком состоянии и обнял Санса. "Если хочешь, я могу применить немного магии. Чтобы ты мог- знаешь, немного поспать. Поможет ли тебе это?" Санс помолчал. "я не… я не знаю, папс." "Почему?" "всякий раз когда я сплю, я вижу эти сны… а я этого не хочу. они о том как мы заперты в лаборатории, и… происходят нехорошие вещи. я не могу видеть как ты страдаешь, это слишком для меня. и это всегда настолько реалистично! я чувствую, что это происходило, папс- может не здесь, в другой жизни- я уже не знаю! я чувствую, что скоро взорвусь, если не перестану об этом думать!" Папирус начал потирать позвоночник Санса так, как всегда того расслабляло, и неровное дыхание его брата немного смягчилось. "это всегда настолько ужасно. я просто хочу чтобы это все закончилось… опять стать старым собой, понимаешь? я хочу плохо шутить, и смеяться… и читать научные книжки, и… и наконец-то устроиться на работу чтобы тебе не приходилось платить за дом! я, тот, кто платит, после всего что ты для меня сделал, я должен это делать. знаешь, я не хочу быть обузой." Санс зевнул, расслабляясь. Пока он не замечал, Папирус потихоньку накачивал его лечебной магией. Санс был слишком занят бормотанием. "я немного скучаю по науке, но- не думаю, что смогу теперь зайти в лабораторию не свалившись в припадке или что-то вроде, так что это даже не обсуждается. лаборатории плохие. доктора… черт, они меня до смерти пугают. я… я просто хочу жить обычной жизнью, в спокойствии. разве это плохо?" "Абсолютно нет, брат." "и еще… у меня есть эта странная магия- знаешь, светящаяся такая?" "Да. Та, который ты пользуешься чтобы разыгрывать меня. Слишком хорошо знаю." "хехе. так это не моя магия. то есть, все что я мог делать так это видеть. светящуюся штуку я получил от доктора. тем не менее, с тех пор как он упал в ядро, я начал призывать какую-то странную магию, не связанную с экспериментами, которые проводил над нами доктор. эта штука появляется когда я напуган или зол и… все уничтожает. если я способен создать что-то настолько… ужасное и разрушительное, это значит я плохой или-" "Нет. Конечно нет, брат. Даже не думай об этом." "да… знал, что ты так скажешь, бро… ты всегда видишь в людях только лучшее… но у меня такое чувство, что я совершал действительно ужасные поступки- будто я плохой или что-то вроде… и моя магия стала такой же отвратительной как и я. я просто… п-просто… уже больше себя… не… понимаю…" Сонливость одержала верх, и Санс полностью расслабился в руках Папируса. Высокий скелет лег рядом с Сансом и уставился на потолок, пока Санс, наконец-то в спокойствии, тихо посапывал, положив голову на плечо брату. Санс продолжал утверждать, что он плохой, и всегда из-за этого выглядел виноватым. Папирус никак не мог взять в толк почему тот был так с собой жесток… Санс был лучшим человеком в его жизни. Почему он должен был так унизительно о себе говорить? Д-р Фрейк упоминала о возможных вспышках депрессии во время длительного периода восстановления травмированной души… может быть переживания Санса связаны с этим. Бог знает если Санс слишком много об этом думает. Ему нужно чем-то себя занять чтобы немного успокоиться. Работой, хобби или чем-либо еще. Папирус хотел, чтобы Санс был счастлив, и страдал так же сильно когда видел его в таком состоянии. Ему надо что-нибудь придумать. Тяжело сопя, Санс повалился на колени. Он прижал ладонь к груди, пытаясь не поддаваться внезапной слабости. Он чувствовал, как снег поглощал его мало- и большеберцовые кости, пуская дрожь по всему телу. Когда Санс снова смог сфокусировать взгляд, он осознал, что тот запах горелого который почувствовал, шел от широкой, зияющей сквозь деревья, дыры. Несколько сосен попадали на землю, похожие на сломанный позвоночник. Они дымились по краям, но снег уже потушил весь огонь, появившийся из-за луча чистой магии. Несколько напуганных кроликов до сих пор метались в снегу в поисках укрытия. Санс почувствовал вину за то что их напугал, и помог себе подняться на ноги. Коленки тряслись под его весом, а дыхание было отрывистым, будто его грудная клетка не могла удержать в себе больше нескольких миллиграмм воздуха. "хах… хах… папс… з-зачем ты меня на этот подписал?" Он даже не мог контролировать свою магию… эту пугающе мощную магию, которая плавила его силы как сковородка масло, после всего нескольких применений, превращая его в трясущийся на земле комочек… и Папирус думал, что это будет отличная идея записать Санса в следующий набор часовых. Единственное в чем Санс был уверен так это в том, что его магия совершенно нестабильна. Он до сих пор чувствовал ее как что-то иноземное и опасное, будто кто-то без его согласия пришил к нему руку мутанта; и теперь, счастливчик, Санс должен просто с этим жить, надеясь что она его не задушит если он потеряет бдительность пока ее использует. "ладно… ладно, может еще один разок-" Санс стряхнул снег с куртки, до того как она промокнет, и глубоко вздохнул. Почему Папирус должен был настолько беспокоиться о ментальном благополучии Санса чтобы дойти до принятия действительных мер? Почему Папирус не мог просто оставить Санса жить в своих страданиях, пока тот не превратиться в грустную лужицу. Так, он хотя бы не сможет никому навредить. Потому что Санс был абсолютно уверен, что его магия поранит кого-нибудь во время набора. Сильно поранит. Одна только мысль ужасала его. И самое худшее это то, что Санс не мог позволить себе бояться, потому что эта глупая магия сильно зависела от его эмоций: если Санс достаточно сильно испугается, она взорвется, как тогда… когда свалился доктор. Санс потер лицо и достал из куртки конфету. Пожевав ее, он почувствовал, что запасы его магии наполнились наполовину, достаточно чтобы попробовать призвать ту штуку в последний раз. Сансу надо научится управлять своими негативными эмоциями. Всякий раз, когда он призывал ту штуку, это было большей частью из-за страха. Было совсем несложно вернуться к образу мышления животного, запертого в клетке, какой у него выработался с доктором, так что создать ту штуку было не проблемой – Сансу нужно было просто погрузиться в свои экзистенциальные страдания, которые постоянно подбирались к его рассудку, пытаясь прорваться и затем бам, штука здесь. У Санса даже не было шанса ее рассмотреть, как она выстреливала белым лучом, полностью его истощая, и исчезала. Так что он не знал как выглядит эта штука или как работает, и есть ли у нее какая-нибудь совесть или что-то вроде того. Но может… что если он впервые попробует сосредоточиться на чем-нибудь хорошем? Связывание магии с хорошими эмоциями может сработать. Было совсем немного вещей, радующих сейчас Санса, но мысль о лице Папируса, перекошенного от ужаса, узнавшего, что выдумки Санса были немного реальнее, чем он предполагал- избежание этого… было хорошей мотивацией. Санс не хотел чтобы Папирус его боялся. Ему нужно взять магию под контроль чтобы случайно не навредить брату. Что если ему присниться кошмар, который напугает его больше обычного? Что если он по какой-либо причине потеряет рядом с Папирусом контроль? "я не могу… я не могу позволить этому случиться-" Санс выкинул фантик и утвердил ногу в снегу. На мгновение он прикрыл глазницы и подумал о брате. Затем, призвал магию. Санс ощутил сокрушительную волну магии, на мгновение омывшую его, подавляющую, всепоглощающую. Затем она превратилась в штуку. Санс чувствовал перед собой ее грозное присутствие, и тяжелое, холодное дыхание. Медленно Санс приоткрыл глазницы и наконец-то четко ее увидел. Штука была крупным черепом животного, будто принадлежащего к семейству собачьих или змее, и смотрела на Санса парой ярко голубых зрачков, как пламя танцующих в его глазницах. Его пасть спокойно могла проглотить целое дерево, и внезапно Санс начал осознавать больше обычного насколько он мал. "о… хех… п-привет, наверное?" Череп взглянул на Санса как на кусок мусора. вау, даже моя магия меня ненавидит. прекрасно. Санс прочистил горло и попытался приблизиться к штуке, поднимая руку чтобы ее погладить. Череп издал предупреждающее рычание и Санс на полпути остановился, пряча руку в куртке. "ладно. никаких касаний, я понимаю. ты хочешь сохранить пространство." Маленький скелет глубоко вздохнул и опустил взгляд, собираясь с мыслями. Кажется, каким-то образом у этой штуки есть самосознание. Она привязана к Сансу, так что не убьет его… но с такой подозрительностью, вполне может его ранить. Она не была полностью плохая… но и не хорошая. От нее веяло холодом и беспощадностью. Чем-то, чьим единственным назначением было убивать. в конце концов он все-таки выделил мою худшую сторону, не так ли? Санс сжался от этой мысли. Доктор – Геспер? Феллер? Его имя было слишком смутным в памяти – пытался выгрызть из души Санса всю нежность, и его старания все-таки чего-то стоили, даже если Фенс… Гас… как бы его ни звали, скорее всего не ожидал чтобы Санс развил такую магию без еще большего количества жестоких экспериментов. У Хеспера было что-то похожее, но свое, да? Как же он называл эти штуки? Менс… Мастер? Бластер? Боже! Почему это так сложно? От расстройства Санс ударил себя по лбу. "давай же… давай вспоминай ты глупая, бесполезная башка! оно где-то здесь! я знаю это!" Санс был так занят оскорбляя себя, что не заметил черепа, подобравшегося к нему гораздо ближе, пока его носовая полость не обнюхала шапку Санса. Санс чуть не вскрикнул, но- штука не собиралась ему навредить. Она до сих пор выглядела угрожающе со своими двумя – нет, тремя… и, боже, может даже четырьмя рядами острых как бритва зубов, но она уже не смотрела на Санса как на отброса общества. Она выглядела почти что… тревожной? В конце концов, она здесь для того чтобы заботиться о Сансе… заботиться в крайне пугающей манере, но это не меняло сути ее целей. Она была как какой-то гротескный ангел хранитель. "хех… хехе… эм… не волнуйся, приятель. я в порядке. п-просто немного… знаешь… расстроен. такое чувство будто у меня большая дыра в голове и я не могу вспомнить что случилось. я даже не уверен не придумал ли я все это. это… ужасно, правда. хотел бы я найти ответы. и потом- моя магия, вся из себя странная." Голос Санса становился все глуше и глуше, пока он не опустился со всхлипом на колени в снег. Он чувствовал, что этого все для него слишком много. Почему он должен был ввязаться в эту научную дребедень с доктором? Почему именно он тот, кто помнит? Почему этот Фрас… Истер… нет… без разницы! Почему доктор должен был ввести Сансу в душу ту розовую жидкость? Она содержала… как там ее… расстройство? Да, должно быть расстройство, потому что Сансу так все уже надоело, расстройство становилось второй его главной эмоцией, после ужаса. Санс всхлипывал, даже не пытаясь скрыть этого, как обычно делал при Папирусе. Набор часовых был так близко… а он за последний месяц нисколько не продвинулся с магией и своей жизнью в целом. Ему удалось только еще сильнее себя вымотать и заставить Папируса волноваться. Если бы только Санс связал какие-нибудь концы… если бы только у него была уверенность, что он все это не выдумал, было бы лучше. Но нет. Не было никакого четкого способа узнать, что его мозг – или его отсутствие – выдумал все эти воспоминания. Он должен был просто сосредоточиться на жизни и попытаться не дать Папирусу узнать, что его брат гораздо более душевно болен чем тот думал. Ужасающие кошмары Санса… внезапные выплески эмоций, которые у него иногда происходили… странные вещи о которых он говорил, когда уже не мог все в себе удерживать… и потом еще та выходка с выкидыванием души, которую он как-то вытворил. Несмотря на то, что Папирус примирился с внезапной странностью Санса – потому что для него это все должно было быть внезапным, так как он ничего из прошлого не помнил, - Санс боялся, что Папирус не примет настоящие глубины, которых достигло его сумасшествие. Например, если бы он знал какую вину Санс испытывал за то, что повлек смерть кого-то кто даже, ссылаясь на всех, не существовал, Папирус точно бы съехал в более безопасное место вместо того чтобы делить место под крышей с психом. И потом, магия Санса стала настолько ужасающей и испорченной, что если бы его брат увидел, а не просто представил после несвязных описаний Санса, Папирус бы убежал куда глаза глядят. Он бы оставил Санса. И несмотря на то, что маленький скелет знал, что так скорее всего будет лучше, он не мог вынести мысли о жизни без Папируса. Это бы сломило все то, что осталось от его души. "хххххрррр." Санс открыл глазницы и увидел что та штука теперь лежала рядом с ним на земле, тыкаясь мордой в ребра Санса, будто… она… эта штука пыталась его успокоить? Удивление было настолько велико, что Санс некоторое время тупо на нее глядел, забывая все свои беспокойства. Колеблясь, он поднял руку. Несмотря на то, что пальцы его дрожали, он погладил череп. Страх понемногу растаял и он почувствовал себя чуть-чуть лучше. Гладя штуку, он и сам тоже успокаивался. Санс вытер глазницы краем куртки. в любом случае нет смысла плакать. ничего не станет лучше, если я что-нибудь не предприму. если я так переживаю за папса… тогда нужно просто перестать быть такой тряпкой. Он не мог рассказать Папирусу обо всем что думает, но мог лучше контролировать штуку, теперь она выглядит немного более послушной. Санс не собирался становиться опасностью для окружающих. У него уже и так достаточно того, о чем надо беспокоиться. "я не могу позволить этому всему на меня давить. я должен научиться контролировать это… правильно, большой приятель?" Казалось штука была менее недовольна своим обладателем, и теперь, вместо того чтобы смотреть на него как на мусор, Санс был повышен до уровня "ничтожное насекомое". Ну, лучше чем ничего. "прекрасно. тогда… т-тогда давай опять попробуем, вместе. и не пытайся меня убить, пожалуйста? когда ты выстреливаешь всей своей магией за раз я устаю до мозга костей, дружище. может… немного дозируешь это? тебе не обязательно сжигать весь лес, хорошо? мы тут просто тренируемся." Штука раздраженно закатила глаза, но во время следующего выстрела последовала совету Санса… хотя бы в первые несколько разов. Затем она прострелила весь лес насквозь, даже не слушая раздраженные крики своего обладателя, пока тот совсем не выдохся. Санс лежал в снегу ничком. ну… было бы слишком просто, если бы все сразу же сработало, да? Это была его последняя мысль, перед тем как он позволил себе вздремнуть немного в снегу, надеясь, что никто не подумает что на дороге, ведущей к Руинам, лежит очень странный снеговик. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ