***
Я просыпалась медленно и долго не могла понять, где нахожусь. Солнце уже проникало на полянку, и озёрная гладь отражала нежный розоватый свет. Я наконец вспомнила. И дивный лунный вечер, и лунную ночь, которая могла бы показаться сказкой, если б не ломило всё тело и не болела промежность. Да, ведьмак постарался на славу. Впору было подумать, что у него минимум год никого не было. Хотя, сказать по правде… если бы не некоторые… ну ладно, многочисленные, по правде же… жесты с моей стороны, которых он не ожидал и был от них в восторге и которых я тоже не ожидала и сейчас, утром, была от них в глубоком изумлении, потому что не представляла, что способна на такое… он бы угомонился намного раньше. Это была сумасшедшая ночь, наполненная страстью, наслаждением, счастьем и немножко – болью. Я и мечтать не могла ни о таком партнёре, ни о таком блаженстве. И сейчас я чувствовала опустошённость и стыд. В меня с младых ногтей вбивали, что секс до свадьбы недопустим. И даже, когда ты всё-таки выходишь замуж, он возможен только для рождения детей – никаких прелюдий, никакого удовольствия и, само собой, никакого разнообразия, только одна классическая поза. То, что мы с Геральтом творили этой ночью, выходило за рамки всех представлений, которые у меня когда-либо были, некоторые вещи я даже вообразить не могла. Да, это было здорово, но в то же время… «распущенно», вероятно, самое мягкое слово. Мне хотелось скорее зайти в воду и помыться. И хотелось, чтобы Геральт ко мне не прикасался. Последнее было самое паршивое. Ведьмак ни в чём не был виноват, напротив, его следовало бы поблагодарить… а вместо этого я не могла на него смотреть. Судя по его дыханию, он то ли спал, то ли дремал. Я осторожно высвободилась из его рук и, радуясь, что удалось сделать это незаметно, пошла к воде. Плескалась я долго и немножко расслабилась. Вода остыла за ночь и приятно освежала. Сквозь её кристально чистую толщу виднелось песчаное дно, на котором играли солнечные зайчики. Кое-где колыхались пушистые водоросли, между ними сновали рыбёшки. Ветра не было, от каждого моего движения расходились волны, и их тени пробегали по зеленоватому песку. Я бы с огромным удовольствием проторчала в воде до тех пор, пока не явятся Див и Ладимир. Проторчала бы и дольше, лишь бы избежать необходимости говорить с ведьмаком. Но ничего не поделаешь, придётся вылезать. Я напоследок посмотрела вдаль, туда, где кроны ракит густели, ветви их переплетались между собой и озеро уходило в непроглядную лесную чащу. Со вздохом повернулась и побрела к берегу. И сразу же обнаружила, что Геральт не спал. Он сидел, положив руки на согнутые в коленях ноги, и, естественно, даже не подумал одеться. Хоть бы он отвернулся… хоть бы не смотрел этим солнечным, счастливым взглядом… Ведьмак мигом понял, что что-то случилось. Когда я вышла из воды и бросила на него быстрый взгляд, он смотрел на меня, слегка прищурившись, и, хотя лицо его казалось равнодушным, в глазах была тревога. Моё платье лежало недалеко от него. Я наклонилась за ним. Геральт протянул ко мне руку, но я отступила назад. – Геральт, пожалуйста… не трогай меня. Он имел полное право обидеться. Он мог отвернуться, пожав плечами и оставив меня наедине с моими тараканами. Но он повёл себя, как обычно – то есть непредсказуемо. Ведьмак нахмурился, слегка приподнялся, схватил меня за руку и одним движением притянул к себе, так что я внезапно обнаружила, что уже не стою с платьем в руках, а сижу между его ног, настолько близко к нему, что ближе почти некуда. То есть как раз в той позе, которой я изо всех сил старалась избежать. Я трепыхнулась, предчувствуя, что это бесполезно. Так оно и оказалось – Геральт обнял меня, и уйти можно было, только когда он позволил бы. – Что случилось? – Ничего, – пробормотала я, отвернувшись. – У тебя прелестная манера не смотреть в глаза, когда ты врёшь. Я упорно смотрела поверх его волосатого колена. Он, помедлив, легонько взял меня за подбородок и повернул к себе моё лицо. Я опешила и попыталась вновь отвернуться, но ничего не вышло, и оставалось только смотреть в его цитриновые глаза, которые были так близко… Всё-таки Геральт беспокоился, хотя и пытался это скрыть. Он смотрел на меня несколько секунд, потом наклонился ко мне и тихо спросил: – Я сделал тебе больно? Я снова опешила, несмотря на то, что вопрос был вполне логичным. Чем дольше я молчала, тем сильнее Геральт волновался. Зрачки его расширились, и выражение лица изменилось. Он медленно отпустил мой подбородок, но желание отворачиваться пропало. И, странное дело, постепенно улетучивался стыд. Я, не отводя от него глаз, легонько провела пальцами по его щеке и тихо сказала: – Мне было очень хорошо с тобой. В его глазах появились знакомые золотые искры, и он негромко ответил: – Мне тоже. Немного помолчав, он добавил: – Ни одна женщина не дала мне так много, как дала ты. Я смутилась и опустила глаза – затем, наверное, чтобы тут же их поднять и посмотреть на него с удивлением. Я не думала, что после столь бурной ночи он окажется на что-то способен утром. Он улыбался. Я провела пальцами по его груди и коснулась губами его губ. Поцелуй вышел глубоким, долгим и очень нежным. Я перекинула ноги через его бёдра, придвинулась к нему и слегка приподнялась, опираясь на его плечи. Он подхватил меня под ягодицы, и я тихонько охнула, ощутив его в себе.***
– Нет, в конце концов, мне без разницы, – говорил Ладимир, пробираясь за Дивом по бурелому. – Я согласен с атроксами, истинным воином может быть только тот, кто не подвержен земным страстям. И всё же я бы не был так категоричен. Если дело только в физиологии, то почему бы и нет? Ведь не все способны отказаться от удовольствий ради превосходного владения мечом… Див так внезапно остановился, что Ладимир налетел на него, ойкнул и, потирая переносицу, поинтересовался: – Вы чего? Жагницу увидели? Неужели она это пережила? – Если и пережила, – не сразу ответил Див, – то сейчас она точно сдохнет. Ладимир недоумевающе покосился на него и шагнул вперёд. Они стояли на краю лесной поляны и молча смотрели, и Ладимир даже не удосужился поймать отвисающую челюсть. – У тебя наушники есть? – медленно спросил Див. – Только одна пара, – так же ответил Ладимир. – Всё лучше, чем ничего, – пожал плечами князь. – Не назад же возвращаться. – Угу. Не должно его надолго хватить. Через четверть часа они переглянулись, встали и, не вытаскивая наушники из ушей, ушли в чащу.***
Солнце заливало поляну ослепительным светом. На водной глади появилась рябь от лёгкого ветерка, и в ней плясали солнечные зайчики. Было жарко. Мы лежали рядом, тяжело дыша, потные и совершенно обессиленные. По привычке Геральт протянул руку, чтобы обнять меня, но я возразила: – Я вся мокрая. – Я не лучше, – ответил он и всё-таки меня обнял. – Надо бы искупаться, – сказала я, не делая никаких попыток встать. – Угмм… Наступила тишина. Я думала, что он уснул, и сама начала задрёмывать, но он вдруг спросил ясным голосом: – Что произошло утром? – Ты о чём? – не поняла я спросонок. – О тебе. Ты не хотела, чтобы я к тебе прикасался… Сон с меня слетел в одно мгновение. – Мне показалось, что ты… Он умолк на секунду, и я понадеялась, что продолжения не будет, но он всё же закончил: – …стыдишься меня. Придётся отвечать, ничего не поделаешь. Хорошо хоть, мне не видно его лицо, а ему не видно моё. – Тебе не показалось. Так глупо… – Из-за того, что я… – Ты тут вообще ни при чём, – поспешно перебила я его. – Я сама виновата… Я умолкла, но чувствовала, что он ждёт продолжения. Пришлось заговорить снова: – Понимаешь, в меня всю жизнь вбивали, что секс – это нечто постыдное, грязное и вне брака он недопустим. Я думала, что к тридцати годам избавилась от этих предрассудков, а на деле выяснилось, что не совсем… Он вздохнул с облегчением. – Об этом я тоже думал, но решил, что всё же… – Ты совершенно ни в чём не виноват, – вновь перебила его я. Он вдруг тихонько рассмеялся. – Откровенно говоря, ты меня удивила. Я не ожидал от тебя… такого темперамента. – Это потому, что я была с тобой. Он провёл пальцами по моему плечу. Как всё же странно было быть так близко к нему! Помолчав, я сказала: – Я с восемнадцати лет гадала, почему мне не везёт с мужчинами. Но теперь, кажется, поняла. Я ждала тебя всю жизнь, хотя сама этого не знала. И, честно говоря… никогда бы в это не поверила. – Ты не узнала меня. – Конечно, не узнала! Если бы мне кто-нибудь сказал, что именно ты – мой принц на белом коне, я бы долго смеялась. Не очень-то ты похож на принца. Он фыркнул. – У меня никогда не было белой лошади. – Тем более. Немного помолчав, он заметил: – Сваромир тоже мало похож на принца. Опять Ладимир оказался прав. Геральт меня ревновал. Даже сейчас, когда он произносил имя Сваромира, голос его слегка изменился, хотя он старался говорить безразличным тоном. – Швар… Ну почему же, похож. На заколдованного царевича. Он загадочный, симпатичный… Геральт издал недовольное ворчание, но ничего не сказал. – Кроме того, он первый мужчина, который проявил ко мне внимание. Геральт подозрительно затих. – Трудно было не увлечься. Ласковый, умный, добродушный… Геральт молчал. Мне показалось, что он даже дышать перестал. – … но на роду мне оказался написан ведьмак, – закончила я шутливо. Геральт молчал. Кто меня за язык тянул… – Если ты хочешь быть с ним… – медленно заговорил он. – Нет. Раньше хотела, но, даже если бы ты… вёл себя по-прежнему, мы бы всё равно расстались. Геральт вновь затих, только теперь это была другая тишина. Он внимательно слушал. – Просто… похоже, уже тогда ты запал мне в душу больше, чем хотелось бы. У меня не получилось бы забыть, как ты на меня смотрел тогда, после душа… помнишь? Первый день, когда ты пришёл в себя… И то, как ты сказал мне, раньше… ты бредил, но всё равно… – Я сказал, что отдал бы жизнь за то, чтобы выспаться на твоих волосах, – сказал он. – Я не бредил. И не передумал. Я приподнялась, чтобы поцеловать его в щёку, но он повернулся, и оказалось, что я целую его в губы. Он ответил на мой поцелуй и медленно начал спускаться ниже. Я перебирала его волосы. Мне уже было известно, что он не имеет привычки останавливаться, и всё же я вздрогнула, почувствовав, как его пальцы скользнули между моих ног… Солнце склонялось к закату, когда я наконец поднялась и сделала попытку подойти к воде. Геральт смотрел на меня сочувствующе. – Я же тебе говорил, – с мягкой укоризной сказал он. – Извини, но о… последствиях ты не сказал ни слова! Ты только спросил, уверена ли я! – Ты же сказала: «Да». – А ты мог бы отказаться. – От такого? – удивился Геральт. – После того, как ты сама мне это предложила? Да, глупо было рассчитывать на то, что он скажет «нет». Я прекрасно помнила его глаза, когда он услышал от меня это предложение. И, если честно, сделано оно было вовсе не за тем, чтобы он отказывался. Скорее наоборот. К тому же, о последствиях нетрудно было догадаться. Тогда я меньше всего о них думала. И всё же… всё же… – Это было чудесно, – призналась я. – Я старался, – усмехнулся Геральт. Он встал, подхватил меня на руки и пошёл к озеру. Вода, тёплая, как парное молоко, мягко обволокла меня со всех сторон. Геральт поцеловал меня. Неладное я почуяла, когда его поцелуи стали очень уж страстными, но было уже поздно. Он ловко подхватил меня под ягодицы и прижал к себе. – Геральт, – попробовала я его остановить, – мы же решили, что пора собираться. – Разве мы не про утро говорили? – изобразил он удивление. – Ты хочешь здесь на ночь остаться? – А ты не хочешь? – Геральт, мне кажется, это будет перебор. Мы сюда не одни всё-таки приехали. – Нашла о ком беспокоиться. Они в лесу себя чувствуют как рыбы в воде. – Всё же нам пора. – Ладно, – ответил он. Несколько минут мы смотрели друг другу в глаза. Он не убирал руки, а я не торопилась отпускать его шею. – Геральт! – Что? Ты сделала всё возможное, чтобы я тебя не отпускал. – Я сделала?! – Конечно. Я лишь чуть-чуть тебе помог. – Ты бы мог меня остановить! – Вряд ли я когда-нибудь окажусь на это способен, – тихо ответил он, целуя меня. В общем, из воды мы выбрались, только когда солнце село и начало холодать. Ночь обещала быть не такой тёплой, как предыдущая, но никто из нас этого не заметил.***
Проснулись мы на рассвете. Покидать озеро не хотелось ни мне, ни Геральту, но надо было возвращаться. Когда мы завтракали, из зарослей боярышника осторожно выглянул Ладимир. – Не может быть! – сказал он, выбираясь на поляну. – Я уже не надеялся увидеть вас по отдельности. – Зависть вредит здоровью, – невозмутимо ответил Геральт. – Ты будь поосторожнее, так несварение желудка недолго заработать. Ладимир напыжился, помолчал, но потом фыркнул: – Лишь бы зубам она не вредила. – Зубам тоже. В зависимости от моего настроения. – Ещё один, – проворчал Ладимир. Следом за ним вышел Див и кивнул нам как ни в чём не бывало. Из-под его локтя выглядывало маленькое существо со вздёрнутым курносым носиком и копной длинных сизых волос с запутавшимися в них водорослями. Оно окинуло нас неприязненным взглядом бледно-жёлтых раскосых глаз, прошлёпало перепончатыми, как у лягушки, лапами к воде и бултыхнулось в озеро – только круги пошли во все стороны. Когда на поляне появился Ладимир, я смутилась – ведь наверняка они что-то слышали. О том, что они не только слышали, но и частично видели, я, на своё счастье, не догадывалась. От взгляда непонятного существа мне стало совсем неловко. – Кто это был? – спросила я. – Ничего особенного, – ответил Див. – Местный водяной. – Он так обалдел, что ломанулся в чащу, – добавил Ладимир. – Оно и понятно – веками тут сидел в тиши и благодати, только по весне лягушки и соловьи орали. И вдруг такое… – Нервный он просто, – сказал Див. – Подумаешь, встряхнулся слегка. Не всё же в болоте сидеть. – Сколько, он сказал, здесь торчит? Двести лет? Да, двести, зелёный совсем. Так вот, ему этой встряски на следующие двести лет хватит. – Пусть радуется, – ответил Див, – что он не водяной где-нибудь на Оке или Пахре. Тогда всё лето у него была бы одна непрекращающаяся встряска. Геральт усмехнулся – он, похоже, сообразил, что Ока и Пахра как минимум тоже водоёмы, только расположены в гораздо более населённых местах. Я окончательно залилась краской и предпочла тихо поедать кусочек мяса, вперив взгляд в землю. Покончив с мясом, мы пошли к машине. Геральт снова нёс меня на руках, а я смотрела через его плечо, как медленно прячется за деревьями тихое лесное озеро с хрустальной водой и вековыми ракитами по берегам.