На пути к Мордвиге-Прайм

– А нельзя ли дать Христосу тело совершеннее? – спросил Немрод. Сервитор-сварщик, прихрамывая и едва двигая ссохшейся рукой, колдовал над оборудованием, которое магосы уже успели переставить в самое тёмное место арсенала, где воск свечей превратился в бледные маслянистые лужи. Немрод и в самом деле ожидал, что с минуты на минуту Христос, в обличии тщедушного технораба, поскользнётся, упадёт и развалится на куски. – Справляется же, – пожал плечами Потиний. – Да и Фордин с Гери меньше волноваться будут. Сервитор работал с несколькими когитаторами. Кроме расположенных дугой панелей управления, в установку, собранную технодесантником, входили два саркофага, объединённые пучками проводов. Один из них открыли и со всей возможной осторожностью положили туда Гулу Энлил. Инквизитор уже мало походила на воительницу и следователя, скорее, на труп: лиловый оттенок кожи, пролежни, волдыри и пунцовые язвы. Гула напоминала жертву вирусной атаки, что, конечно же, было недалеко от истины. Тощий магос-ремесленник, который помогал генетору с важным пациентом, без конца что-то тихо нашептывал себе под респиратор. – Молиться? – спросил Немрод у Потиния, указав кивком на "трость". – Хех… ругается, – ответил магос доминус. – Но Гери не может скрыть, что ему интересно. Иначе мой дорогой ремесленник вернулся бы к своим любимым доспехам. – А что второй недовольный? – Фордин?! Если бы я знал… мы не очень друг друга любим. Непонимание у нас кабелях. Может быть… он просто заботится о своём пациенте. Или… собирает доказательство того, что глава арсенала, как и все прочие выходцы с Триплекс-Фолла, впал в ересь и устроил на имперском судне техношабаш. Приготовления завершились. Гулу Энлил запечатали в саркофаге. Несколько дюжих сервиторов подтащили к установке толстые силовые кабели, а магосы позаботились о том, чтобы объединить вычислительные мощности когитаторов для скорейшей обработки данных. Свободные от работы техники затянули песнопения, а магос Фордин – "танк" – зажёг встроенную в тело курильницу. На мгновение Немрод даже поверил в чудо. Сервитор-сварщик повернулся и отыскал в толпе инквизитора. Шаркающей походкой он подобрался ближе, промычал что-то нечленораздельно и взял Немрода за руку, чтобы отвести к ближайшему когитатору. На выпуклом экране инквизитор увидел следующую мигающую надпись. "Инквизитор, вы уверены? Обратного пути не будет, учитывая состояние вашей супруги. Но и процесс не отлажен до конца. Возможно, что госпожа Энлил умрёт в мучениях". По коже Немрода пробежали мурашки. – Действуй, – проговорил он после небольшой паузы. – Я и представить не могу… представить... что я буду без неё… Уродливый сервитор ещё поглядел на собеседника несколько долгих секунд, а потом ввёл необходимую комбинацию в командную строку. Оба саркофага зажглись мёртвенно-бледным сиянием. "Повышается давление, – возникло сообщение на экране Фордина, – Состояние … … развивается диапедиз". Генетор, прогудев гусеничным движителем, повернулся к Немроду. Издал громкий писк и вывел на экран следующие слова: "Инквизитор, у вашей супруги начинается приступ. Вероятность летального исхода … … девяносто восемь процентов". Немрод похолодел. Его руки под кожаными перчатками покрылись холодным потом. Немрод ненавидел бессилие. Ненавидел быть бессильным. Немрод стал инквизитором, потому что верил, что это чуть ли не единственное дело, в котором он никогда не окажется в подобном положении. Немрод задрожал. Он не боялся так, даже когда на одном задании гомункул тёмных эльдар поразил Гулу отравленным дротиком. Но надо отдать должное Гуле. Она и сама не страшилась жить на "игле". Не ушла на пенсию, не прописалась в элитной больнице. Всё также путешествовала, вдохновляла на подвиги и как могла оберегала супруга. Поддерживала его, тем самым, поддерживая себя. И теперь она могла уйти навсегда. От пучины панических мыслей Немрода спас рывок сервитора-сварщика. Он неуклюже упал на колено, но перегородил путь к саркофагу. Фордин издал резкий звук и поехал прямо на Христоса. Генетор оплёл механодендритами препятствие и отбросил в сторону. Сварщик-сервитор изломанной куклой остался лежать на вымощенном булыжником полу, а остальные рабочие арсенала отшатнулись от него, как от прокажённого. – Стоять! – рявкнул Немрод. "Танк" всё равно потянулся к разъёмам саркофага. Тогда инквизитор выстрелил в воздух, сбив пулей несколько свечей с одной из люстр. Изумрудные знаки на экране Фордина сложились в слова: "Инквизитор, одумайтесь!" – Господин… – осторожно проговорил Потиний, заходя сбоку. – Это и вправду уже слишком. Здесь священное место. – Ты не любил… – только и выдавил из себя Немрод. Он не смог сдержать слезу, которая сбежала из уголка глаза и затерялась в густом и тёмном лесу недельной щетины. Потиний приготовился к бою и занёс над головой топор-шестерню. Но опустить не успел. Сервитор-сварщик неожиданно громко промычал что-то непонятное, а потом зашёлся в хриплом кашле. Предупреждающие лампы на саркофагах потухли. Как и перестала скакать линия пульса на кардиомониторе. Гула Энлил умерла. Рука Немрода дрогнула. Он выронил оружие, отозвавшееся громким выстрелом. Наверное, только по воле Императора никто не пострадал от этой страшной случайности. Потиний сгрёб револьвер протезом ноги и ловко спрятал его под плащ. Передал силовой топор технорабу, а сам скрутил и бросил инквизитора на колени, чтобы потом прижать его лицом к холодному камню. – Господин, вам следует отдохнуть в месте, где вы никому не навредите. Немрод уже плохо различал что вымысел, а что правда, поэтому в перевёрнутом на бок мире он даже не сразу разобрал происходящее. Инквизитор словно бы увидел, как душа Гулы в ослепляющем свете покидает темницу изувеченной плоти и холодного металла. Устремляется прочь, к Золотому Трону, в награду за долгую и честную службу. Однако раздался неуверенный, но такой знакомый голос: – Милый? А потом свет перестал слепить, и Немрод разглядел прекрасные ноги своей жены. Потиний перестал давить и отступил. Тогда инквизитор и поднялся, чтобы встретиться с чудом лицом к лицу. Немрод не верил глазам. Он стянул с руки перчатку и прикоснулся к нежному плечу Гулы. Она была обнажена и сводила с ума красотой совершенного тела. Христос предупреждал, но Немрод не счёл конечный результат пугающим. Пусть кожа, лишенная даже намёка на пушок и едва заметные волосы, напоминала полотно силикона. Пусть оптические имплантаты сияли слишком ярко для настоящих глаз, а волосы были слишком жёсткие, но Немрод встретил Гулу. Свою Гулу. Ту Гулу, с которой он познакомился ещё когда только начинал службу в Инквизиции. Немрод встретил Белую Розу Вавилона. И тут же заключил её в самые крепкие объятия, на которые только был способен.