подари мне мой последний поцелуй, Хускар...

Разгар очередной битвы. Преимущество неявное у обеих команд: добыча золота что у Мортры, что у Антимага была примерно на одном уровне, но Мортред все-таки совсем немного опережала соперника по фарму- BF был собран ею чуть раньше из-за более удачной линии. В целом, дела у обоих керри шли заметно в гору. Другая ситуация была на миду: у защитника центральной линии сил тьмы было абсолютное преимущество над вражеским — каким бы Кунка не был известным мидером, все-таки противостоять Хускару он не мог. Может, сегодня просто не его день? Вся его неудача, в дальнейшем, что неудивительно, вышла ему же боком — башня была разрушена уже на десятой минуте, в то время как башня под охраной священного воина была практически не тронута. Осознав, что линия бесспорно была за ним, Хускар решил отправиться в лес и половить заблудившихся саппортов, которые стали бы для него лёгкой добычей. Да и к тому же: золото ведь не бывает лишним, верно? Пройдя мимо лавки торговца, аккуратно раскладывающего свой товар, он вышел к нижней Т1 вышке: к счастью, с хардлайнером ему повезло, поэтому башня была почти целой. Завернув на тропу, воин оказался во вражеском лесу. Находится в нем было абсолютно безопасно: Дазл хорошо выполнял свои обязанности, поэтому весь их лес был хорошо виден — варды были расставлены настолько аккуратно и незаметно, что будь Хускар в составе «светлых», сам бы их вряд ли нашёл. И только он собрался напасть на крипов, стоящих в лесу в деревьях, именуемых спотами, как его взгляд уловил еле заметное движение в районе аванпоста. Тут все было очевидно — кто-то из врагов решил перехватить его. И правильно, ведь время почти подходило к 20 минуте. Затаившись в кустах так, чтоб его было максимально не видно, он стал ждать. Благо что ждать понадобилось недолго — буквально через несколько секунд Хускар увидел только рыжую макушку, а затем и полностью огненную волшебницу, которая пыталась уйти крайне незаметно, словно все сделала не она. К сожалению, у неё не получилось: быстро подрасчитав расстояния для прыжка, воин мгновенно выпрыгнул из кустов в своей любимой стойке и оказался сверху своей соперницы, придавливая ее своим телом к земле и не давая ей подняться. Было видно, что она сильно ранена, и ее силы были на исходе: всё ее тело было в глубоких и не очень ранах и порезах, на лице были синяки, губа была разбита. Она даже не сопротивлялась, когда он напал, настолько она была слаба — здоровья, скорее всего, у нее хватило только лишь на один его удар. В тот момент Хускар был в хорошем настроении, поэтому решил немного поиздеваться. Чуть наклонившись к уху своей жертвы, он шепотом произнёс: — Я даю тебе шанс загадать свое последнее желание перед смертью, девчонка. Советую подумать лучше, ведь другого шанса не будет,— на его лице появилась злобная усмешка, которая ясно давала понять, что кто-кто, но он сюда не шутки шутить пришёл. Лина на мгновение задумалась: ей ведь нечего терять, верно? Свои запретные чувства она долго прятала от вражеского мидера, так как прекрасно понимала, что они никогда не перерастут во что-то большее. И раз максимум через несколько минут она погибнет, то почему бы не погибнуть счастливой? Подняв голову, и с вызовом посмотрев в глаза своему «мучителю», девушка тихо ответила ему: — Подари мне мой последний поцелуй, Хускар. Разреши моему огню внутри, в последние минуты моей жизни, гореть вместе с твоим. А затем потуши его, как ты тушить обычный огонек от спички. Только дай мне умереть счастливой,— волшебница закусила губу, ожидая реакции воина. Ведь это только что было, на минуточку, целое признание! Хускар немного опешил, ведь он ожидал услышать что угодно, но только не это. Хотя удивление прошло так же быстро, как и пришло, и уже в следующую секунду защитник центральной линии примкнул своими горячими губами к ее нежным, мягким и податливым. Девушка с особой страстью отвечала на поцелуй, словно его губы — это эликсир, способный восполнить ее жизненные силы и защитить от погибели. Она была на седьмом небе от счастья, и даже когда воин прервал поцелуй и немедленно вонзил свое горящее копье в девичье, наполненное любовью к нему,ее палачу, сердце, улыбка с ее лица не пропала. Ведь вместе с ней, ее жизнью, ушло и тяжкое бремя. Бремя невысказанной, скрытой и порочной любви. А он легко встал, отряхнул с себя не свою кровь, и со спокойной душой ушёл. Не прекращая думать о том, как мало ей требовалось для того, чтобы стать счастливой.