Интересная и страшная история

«Страсти объясняют многое, но не оправдывают ничего». Луиза Аккерман.

      — Джей-Джей и Рид, — буднично раздавала указания Эмили, — опросите пожарных. Симмонс и Алвес — осмотритесь на месте последнего преступления. Я и Льюис встретимся с сержантом Войтом. Росси присоединится к нам завтра, после того, как у него закончится конференция в Вашигтоне.       Самолет рассекал воздух, на огромной скорости приближаясь к Чикаго. Кто-то однажды назвал его самым американским из всех американских городов, и Джей-Джей теперь думала, оскорбление ли это или все же комплимент.       Телефон тихо вздрогнул короткой вибрацией. Джей-Джей взглянула на уведомление. От Уилла. Подумав немного, из уважения открыла сообщение:       «Вызвали в школу к Генри, я разберусь, не переживай. Будь осторожна».       Джей-Джей отправила в ответ маленькое алое сердечко. Может быть, для кого-то эти стикеры и были символом любви; наверное, кому-то они даже казались милыми, но лично она ненавидела их всей душой. Потому что отправляла их, только когда чувствовала, что ей совершенно нечего сказать мужу. Уилл давно перестал вызывать желание поговорить.       Это раньше она могла позвонить ему среди ночи просто, чтобы услышать голос. Сказать, как устала. Спросить про мальчишек. Раньше он слал ей фотографии уснувших на диване детей. Спрашивал, что приготовить к ее приезду. Но постепенно эти нежные мелочи, эти трогательные доказательства родства сошли на нет, обнажив очевидность — Джей-Джей и Уилл были супругами больше, чем друзьями и уж тем более — любовниками. Уилл растил детей и наполнял дом жизнью, а Джей-Джей моталась по миру в погоне за маньяками. В этом не было ничего нового, это длилось уже много лет, но только в последнее время стало так угнетать.       Брак разваливался. Как опытный профайлер, Джей-Джей потратила на то, чтобы выяснить, что муж ей изменяет, не более недели после того, как это впервые случилось. Оказалось, что это — сама простая часть задачки. Гораздо сложнее было как-то жить с этим знанием дальше. Делать вид, что ничего не изменилось. Пытаться держать лицо хотя бы при детях и посторонних.       Джей-Джей вздохнула и откинулась на спинку кресла. Самолет в очередной раз нес ее вместе с другими прочь от дома, навстречу самой темной мерзости, прорывающейся из глубин людских душ. Позади оставался Уилл, у которого дети ложились спать по режиму, обеды и ужины не пригорали и не оказывались пересолены, а на зеркалах после уборки не было разводов. Джей-Джей это казалось магией. Сама она ни за что не справилась бы. Она выбивала сто из ста в тире, бегала быстрее любого подозреваемого, не чувствовала отвращения, глядя на снимки вскрытых и выпотрошенных трупов, и умела глубоко и ровно дышать даже тогда, когда смотрела прямо в пистолетное дуло.       А Уилл умел быть тылом. Таким тылом, с которым она не была готова попрощаться, хотя давно понимала, что нужно бы.       На безымянном пальце слишком остро ощущалось отсутствие кольца, которое она сняла несколько месяцев назад, «чтобы почистить», и так и не надела обратно.       Джей-Джей хотелось остроты ощущений. Всплеска эмоций. Самого иррационального и дурацкого из всех возможных. Хотелось хоть раз ощутить, каково это — когда все звезды ночного неба вдруг рассыпаются по твоей груди, каково это — броситься в омут с головой, забыв о том, что осталось вне тебя и твоих ощущений. Просто раствориться в ком-то. Рид спал в кресле напротив. Умиротворенный и красивый, как игрушечный мальчик. Слишком прекрасный, открытый и принципиальный, чтобы окунать его в предложение адюльтера. Джей-Джей закрыла глаза. Нет, если она и собиралась переступить черту, за которой — порок и гнусность, то уж точно не планировала утаскивать за собой Спенса. Он был для этого слишком хорош.       Самолет, будто слегка напрягшись, пошел на посадку. Джей-Джей стала прокручивать в голове вопросы, которые нужно было задать пожарным. Это было куда проще и даже, пожалуй, приятнее, чем рефлексировать.       Чикаго, словно специально постаравшись соответствовать сложившему имиджу, встретил их порывистым холодным ветром, от которого у Джей-Джей мгновенно закоченели пальцы и заслезились глаза, поэтому пожарная станция пятьдесят один сразу же стала очень желанной точкой назначения.       Самым удивительным, что встретило их на пороге приземистого здания пожарной станции, стал запах. Поразительный микс машинного масла, лекарств — этот, должно быть, тянулся из распахнутых дверей кареты скорой помощи, сырости и домашней еды. Последний тут же напомнил о том, что завтрак был достаточно давно, чтобы живот с чистой совестью принялся громко урчать.       Впрочем, надеяться на обед пока не приходилось — нужно было браться за работу.       — Добро пожаловать, — громким и раскатистым голосом поприветствовал их начальник пожарной станции, — Уоллес Боден, мы разговаривали по телефону. Я подготовил для вас кабинет…       Джей-Джей, идя за ним по коридору, слушала вполуха. Больше — рассматривала открывшееся нутро пожарной станции. Общая комната, из которой так аппетитно пахло едой, комната с кроватями, кабинеты офицеров… Джей-Джей поражалась тому, как спокойная атмосфера станции могла вмещать столько скрытого напряжения, такое количество людей, готовых по первому зову броситься на помощь.       Мэтт Кейси поднял взгляд от документов, когда они проходили мимо, следуя за начальником, словно на экскурсии. Агенты показались ему странными. Парнишка не старше тридцати, худой и лохматый, спрятавший руки глубоко в карманах брюк, больше похожий на студента, чем на агента ФБР. И красивая блондинка, которой впору было расхаживать по подиуму. Подтянутая точеная фигура, тонкие черты лица, мягкие волны волос и яркие голубые глаза на секунду приковали Мэтта к месту. Он безотчетно проследил за тем, как она вместе с коллегой скрывается в кабинете, выделенном им Боденом.       — Эй, — тихо окликнул появившийся в дверях Северайд, проследив за взглядом Кейси и улыбнувшись. — Обед готов. А учитывая то, что он вкусный, я бы на твоем месте поспешил.       Мэтт кивнул и, отложив папку, которую держал до этого в руках, послушно пошел в сторону общей комнаты.       — Прошу оказать всяческое содействие… Благодарны… Дело первостепенной важности… — слова Бодена на общем собрании пролетали мимо ушей Кейси. В этот день вообще многое ускользало от его внимания. Зато в фокусе всегда была блондинка-агент, приближение которой Мэтт чувствовал даже раньше, чем успевал заметить ее.       — Специальный агент Джеро, — уловил Мэтт, когда Боден указал на нее рукой. — И доктор Рид…       Дальше снова было неинтересно. Свет из окна путался в ее светлых волосах, скользил по плечам, гладил ее бедра. Мэтт старался не разглядывать слишком явно, но и совсем отвести взгляд тоже не мог. Что-то тянуло его к «специальному агенту Джеро», какая-то почти мистическая сила.       Нужно было пригласить ее в «Молли» после смены. Ничего не подразумевая, не делая из этого чего-то особенного. Просто показать, как отдыхают в Чикаго пожарные, врачи и полицейские.       Джей-Джей старалась смотреть немного мимо него. Он так очевидно скользил по ней взглядом, что ей хотелось улыбаться, но она изо всех сил старалась смотреть немного мимо. Ее тянуло к нему каким-то странным, невесть откуда взявшись в груди магнитом. Он не был красивым в том смысле, как бывают красивы модели в журналах или рекламе. Но он был безумно симпатичным. Ей хотелось рассмотреть его детальнее… Мужественные плечи, подобранное, будто готовое к прыжку, тело, серьезный и сосредоточенный взгляд очень светлых зеленых глаз, мягкие, коротко стриженые волосы. Не такие светлые, как у нее самой, но все же он определенно был ближе к блондину, чем к шатену. Он старался делать вид, что не смотрит на нее, но то и дело попадался на откровенном взгляде. Ей нравилась эта игра, она шевелила внутри что-то давно забытое.       Может быть, думала Джей-Джей, этот серьезный капитан Мэтью Кейси, который так крепко пожимал руку, знакомясь, и так явно рассматривал ее теперь вместо того, чтобы вникать в суть разговора, и был ее шансом на незабываемое приключение. На тот короткий и яркий роман, который потом можно будет хранить в памяти, словно под подушкой, изредка тихонько возвращаясь к нему по ночам.       — Капитан Кейси, — окликнула она его несколько часов спустя, выйдя к машинам, потому что нигде больше не могла его найти. Оказалось, что он как раз возвращался с перекура. — Если вы готовы, то мы хотели бы поговорить с вами.       — Конечно, — кивнул он и улыбнулся ей. Искренне и очень светло. Ей очень понравилось, как улыбка преобразила его лицо, как оно стало мягче и еще привлекательнее.       Они стояли у двери, и Джей-Джей как раз взялась за ручку, когда раздалась испугавшая ее своей внезапностью сирена.       «Расчет восемьдесят один, команда пятьдесят один, спасатели три, — Джей-Джей вздрогнула от громкости, а Мэтт мгновенно напрягся, прислушиваясь. — Скорая шестьдесят один. Пожар в доме».       И прежде, чем Джей-Джей успела что-то сообразить, вся пожарная станция пришла в движение, загудела и зашевелилась. Мэтт вдруг взял Джей-Джей за плечи и довольно резко отодвинул от двери. Как оказалось — как раз вовремя, потому что меньше чем через секунду та распахнулась так сильно, что непременно ударила бы.       — Прошу прощения, — бросил Мэтт на ходу и поспешил прочь.       — Шеф Боден, — окликнул начальника появившийся откуда-то из глубины Рид, и Джей-Джей поняла, что скорость речи Спенса тут только кстати. — Мы хотели бы поехать с вами. Если мы не ошиблись в предположении, что…       Не дослушав, Боден, махнул им:       — Следуйте за моей машиной.       Джей-Джей ощущала такой прилив сил в окружавшем ее шевелении, что едва могла сдерживаться и не бежать. Удивительно, но суеты не было ни капли. Каждый человек на станции точно знал, что именно и в каком порядке делать, так что сборы выглядели скорыми, но не поспешными. В них не было никакой паники, никакого беспорядка, только идеальная работа сложного механизма.       — Если он живет в ближайших домах, — сказал Рид, когда они ехали за воющей сиренами машиной, — то ему не нужно прослушивать эфир, он и так слышит каждый вызов…       — Но это не объясняет того, почему он убивает только рядом с теми пожарами и авариями, на которые выезжает вторая смена. Не думаю, что он отслеживал бы расписание, будь он просто соседом. Нет, он привязан к этим конкретным людям.       Дым они увидели издалека, а подъехав, впали в оцепенение. Огонь вырывался из окон, дом скрипел и словно готов был вот-вот рухнуть. У Джей-Джей от ужаса перехватило дыхание. Когда они с Ридом вышли из машины, стало еще страшнее. Люди вокруг паниковали и кричали. Хаос, запах и звук огня захватили и понесли куда-то шумной рекой.       — Стойте там, — крикнул Мэтт, в форме преобразившийся почти до неузнаваемости. Должно быть, увидел, как Джей-Джей сделала пару шагов в сторону дома. Она послушно замерла. Рид стоял рядом, такой же обескураженный и притихший.       От криков, шума, гула и мельтешения вокруг казалось, будто они попали в работающий кухонный комбайн. Страх клокотал прямо в горле. И на фоне ужаса, паники и непонимания очевидно обнажилось желание смотреть на то, как работает капитан Кейси, смотреть во все глаза, чтобы сохранить каждую деталь. Он действовал так уверенно, что это буквально гипнотизировало.       Со всех сторон неслись слова, которые сложно было понять, но которые удивительным образом разогревали кровь.       — Расчет, — командовал Боден, — осмотрите первый этаж. Спасатели — второй этаж. Герман, протяни рукав и прикрой их.       Едва он закончил, тут же раздался спокойный и четкий голос капитана Кейси:       — Мауч, Кидд — правое крыло. Галло — со мной.       Когда он скрылся за дверью полыхающего дома, Джей-Джей ощутила такой приступ паники, который поразил ее саму.       — Они знают, что делают, — сказал Рид, видимо, прочитав что-то по ее лицу. — Это их работа. И по статистике…       — Спенс, не сейчас, — остановила она. В конце концов, у них тоже была работа. — Присмотрись к толпе.       Когда под вечер, вернувшись на станцию и подождав, пока Мэтт Кейси примет душ и переоденется, она наконец увидела, как он входит в кабинет, ей ужасно захотелось спросить у него, в порядке ли он. Но это было бы неуместно, глупо и слишком фамильярно. К тому же она не была уверена, что может такое спрашивать. Как может быть в порядке тот, кто добровольно входил в горящие здания и рисковал жизнью сутки через двое.       Пока он отвечал на ее вопросы, ей хотелось наклониться к нему через стол и поцеловать его. Ничего не говоря. Не объясняя, не спрашивая, не придумывая причин и оправданий. Просто поцеловать его прямо в губы, положив одну руку ему на затылок, а вторую — на грудь под белоснежной рубашкой. А потом закрыть жалюзи на окнах и заняться с ним сексом прямо на столе…       Судя по тому, как он сидел, глядя ей прямо в глаза, еще несколько долгих мгновений даже после того, как они закончили с вопросами, он хотел чего-то похожего. Словно взведенный курок, Мэтт едва дождался следующего вечера и пришел в «Молли» даже раньше обычного, чем обрадовал заскучавшего было Германа. Именно он, кстати, избавил Кейси от необходимости выбирать подходящие слова и интонации, приглашая агента Джеро в бар. Они с Маучем взяли инициативу в свои руки, едва только улучив свободную минутку сразу после знакомства с агентами.       Она пришла одна. Может быть, специально, а может, просто не нашла себе компанию. Но едва только она переступила порог, Мэтт облегченно вздохнул, увидев, что она пришла одна.       — Агент Джеро, — позвал он и встал ей навстречу.       Она улыбнулась, став от этого еще красивее и желаннее:       — Джей-Джей, — сказала она. — Итак… Что обычно заказывают агенты ФБР в этом баре?       — Боюсь, — рассмеялся Мэтт, — что у этого бара недостаточно такого опыта.       — Тогда доверюсь выбору пожарного, — она повернула этикеткой к себе бутылку пива, из которой он пил, и попросила себе такое же.       Они заняли столик в углу, где было тихо и темно, так что едва ли кто-то мог услышать, о чем они говорят. Разговор плавно перетекал с одного на другое, превращаясь то в цитирование старых шуток, то в рассказы о самых сложных случаях, то в печальное молчание, когда вспоминался кто-то погибший.       Ни Мэтт, ни Джей-Джей не заметили, как время подкралось к двум часам ночи.       — Бар закрывается, — озвучил очевидное Мэтт.       — Жаль, — отозвалась она просто. — Я с удовольствием послушала бы еще.       — Мы можем… — он сделал паузу, то ли собираясь с духом, то ли оценивая ее реакцию. — Можем продолжить у меня.       И секунда, которая прошла прежде, чем она согласилась, показалась ему куда длиннее, чем бывают, когда ждешь ответа медиков о том, жив ли тот, кого ты только что вынес из огня.       Она поцеловала его еще в такси. Именно так, как ей и хотелось предыдущим днем — ничего перед этим не говоря. Когда машина замерла перед очередным светофором, Джей-Джей потянулась, положила руку Мэтту на затылок и увлекла его в поцелуй.       Он поразительно целовался. Мягко, но при этом настойчиво. Ни капли не агрессивно, но без лишних нежностей. Его губы скользили по ее губам, потом неловко задели подбородок, чтобы через секунду приняться ласкать шею.       Она подставлялась его ласкам, теряя от них голову. Ей показалось, что поцелуи не прерывались ни когда они выходили из такси, ни когда поднимались в квартиру. Но стоило щелкнуть, закрываясь, замку входной двери, как страсть вошла в новый виток.       У него была гладкая кожа на широких плечах, их хотелось гладить, не прекращая. А еще он дышал и безотчетно двигал бедрами, прижимаясь к ней сквозь одежду все теснее, в таком гипнотическом ритме, что ей казалось, что она задохнется, если хотя бы на миг отодвинется от него.       Ему хотелось ее так сильно, что не хватало выдержки действовать медленно. Он одним движением снял с нее водолазку и бросил куда-то себе за спину, не слишком старательно целясь в диван. У нее были нежный живот и аккуратная грудь, а кожа пахла чем-то сладким, но не раздражающим. Он водил руками по ее спине и целовал ее шею, а она стонала, не сдерживаясь, и, кажется, что-то шептала.       Она сама расстегнула свой бюстгальтер и отбросила его в сторону. Мэтт замер на миг, положив ладонь ей на грудь, заглянул в глаза так, что у нее мурашки побежали по спине, и, улыбаясь, прошептал:       — Ты очень красивая.       Это было банально, но именно эта фраза заставила ее сердце сделать кувырок. Слишком давно никто не называл ее красивой.       Его руки умели одновременно нежно ласкать ее грудь и при этом поспешно расстегивать на ней джинсы. Она выгнулась, помогая ему стянуть с нее одежду, и легла на кухонную тумбу. Мэтт переступил через собственные давно спущенные джинсы и едва ли не вслух порадовался тому, что Северайд остался ночевать у Стеллы, а не пришел домой.       Джей-Джей обхватила его ногами за пояс, когда он вошел в нее, и так сладко простонала его имя, что он чуть было не кончил только от этого. Она смотрела ему в глаза, закусывала губы, тянулась за поцелуем, беспорядочно гладила его по груди, плечам и рукам, и он распалялся от этого все сильнее, тонул в водовороте ощущений и чувствовал себя так, словно он сам — пламя, которое жадно ищет выход, пожирая все на своем пути. Воздух был пьяным от ее стонов, и этого воздуха было мало. Будто баллон пустел, будто кислорода осталось только на несколько вдохов, и Мэтта накрыло такой паникой, словно он остался один в сплетении полыхающих коридоров, в которых заблудился. Если Джей-Джей исчезнет утром, если больше никогда не поцелует его, то он непременно погибнет в этом горящем лабиринте, потому что самому ему никак не выбраться.       Она была нужна ему. Вот такая страстная, горячая, раскрывающаяся навстречу, стонущая от глубоких толчков, умоляющая: «Еще! Быстрее!» и совершенно нереальная.       Он замедлил темп, понимая, что иначе долго не продержится, но она сама подалась ему навстречу.       — Не останавливайся, — жарко зашептала она, — только не сейчас, пожалуйста, не останавливайся!       Он упер руки в столешницу рядом с ее бедрами, забросил ее ноги себе на плечи и закрыл глаза, потому что ее затуманенный страстью взгляд был слишком красив, чтобы не него смотреть. Ее оргазм пришел с криком и пульсацией, которая мгновенно столкнула и его за грань. И забываясь в ощущениях, теряя на несколько секунд контроль над телом и разумом, он успел подумать, что хотел бы, чтобы таких ночей было в ближайшее время как можно больше.       — Я должна быть в полицейском участке через три часа, — сказала она позже, когда они упали в кровать после того, как снова занялись сексом в душе.       — Как это должно быть угнетающе… — улыбаясь и потягиваясь, произнес он. Сам он планировал сполна насладиться выходными.       Она в шутку пнула его под одеялом.       — Я испугалась, когда ты вошел в горящий дом, — призналась она, зажмурившись от стыда.       — Я знаю, — ответил он. — Понял это по тому, как ты вела себя, когда я вернулся. Это был не тот случай, когда нужно волноваться.       — Может быть, с твоей стороны.       — Ты бежишь за теми, от кого все убегают. Я вхожу туда, откуда все стараются выбраться. Наша жизнь — интересная и страшная история.       Они долго молчали. Он рисовал пальцем узоры на ее обнаженном плече, рассвет красил комнату в розово-оранжевое.       — Мне нужно признаться тебе еще кое в чем, — сказала она, с сожалением вставая с кровати.       — Говори.       — Не сейчас. Мне нужно заехать в отель переодеться, и меня ждет тяжелый день. Но вечером я тебе расскажу.       — Надеюсь, что до вечера я не умру от любопытства, — пошутил он.       Когда она уходила, поцеловав ее на прощанье, он хотел сказать ей, чтобы она была осторожна, но отвлекся на вышедшего в подъезд соседа, и она ушла.       Полдня проведя в полудреме, он думал о том, что был бы не против, чтобы ее дело в Чикаго тянулось как можно дольше. Потому что ему определенно было мало всего только одной ночи с ней. Он думал, что она ответит, если он, как настоящий сумасшедший, предложит ей остаться в Чикаго.       Это было бы чистым безумием, но то, что он чувствовал рядом с ней, было тем, чего ему не хватало с тех пор, как ушла Габби.       Джей-Джей окунулась в работу, стараясь не думать о Мэтте и том, что происходило прошлой ночью. Она не ощущала отвращения, но ужасно хотела оставить Чикаго позади и вернуться домой, к Уиллу и детям, чтобы постараться начать все заново. Спасти семью и больше никогда не поддаваться на уговоры страсти, потому что как бы ни была восхитительна ночь в чьих-то объятиях, за ней неизменно наступало горькое утро.       В тот вечер она увиделась с Мэттом еще раз, чтобы рассказать ему, что она замужем и что дома ее ждут двое сыновей. Он едва ли слушал то, что она говорила, слишком шокированный этим признанием.       — Словом, — произнесла она. — Я не хочу тебя обидеть, но это было ошибкой.       — Может быть, с твоей стороны… — повторил он сказанную ею утром фразу и вышел из бара.       Оба они в тот вечер были уверены, что больше никогда не встретятся. Он думал, что как бы ему ни хотелось быть с ней, он ни за что не станет влезать в чью-то семью, а она говорила себе, что как бы скука ни одолевала ее порой, она больше никогда не станет изменять мужу. Оба они были уверены, что Чикаго достаточно велик, чтобы больше не пересечься, а уж вся Америка целиком — и подавно.       А город ветров иронично изгибал губы, уже выстроив свои планы на этих двоих.       «Расчет восемьдесят один, спасатели три, — раздалось в очередной непримечательный день как раз после обеда, оторвав Мэтта от составления отчета о недавнем пожаре. — Скорая шестьдесят один. Авария».       Еще подъезжая, он знал, что то, что он увидит, ему не понравится. Огромный черный внедорожник сорвался с бетонного моста и упал на дорогу вниз.       Выскочив из машины, едва дождавшись остановки, Мэтт, с трудом преодолевая панику, бросился к стоящему неподалеку полицейскому, по-детски надеясь, что черный «Шевроле» был всего лишь очень похож на те, что предоставляло своим сотрудникам ФБР.       — Команда анализа поведения преследовала подозреваемого, — тараторил взволнованный полицейский. — Он подбил их машину… Я приехал, когда они уже были внизу… Я не мог их достать.       — Все хорошо, — произнес Мэтт стандартную фразу, и вранье заскрипело на зубах.       Он увидел Джей-Джей, не доходя двух или трех шагов. Она была изломана на пассажирском сиденье, и ее разбитое лицо едва ли можно было узнать. Но она дышала. Тяжело, с хрипами и всхлипами, но дышала.       Когда он бросился к ней, она смогла только повернуть к нему голову.       — Не двигайся, — приказал, а не попросил он.       — Эмили, — прошептала она.       Мэтт поднял взгляд на Стеллу, которая пыталась прощупать пульс у брюнетки на водительском сиденье, а потом отрицательно покачала головой. Джей-Джей смотрела на него в ужасе и ожидании.       — Давай сосредоточимся на тебе, — сказал он фразу, которую положено говорить в таком случае, не подумав, что перед ним не гражданский, не сообразив, что Джей-Джей непременно все поймет по этим словам.       Она то приходила в себя на несколько минут, то снова проваливалась в забытье. Боль цвела в каждой клетке ее тела. Джей-джей было страшно и больно так сильно, как не было уже очень давно. Со всех сторон на нее навалились крики, которых она не понимала:       — Кусачки, — крикнул Мэтт. — Стабилизируйте.       — Кровотечение, — сказал где-то близко женский голос. — Скорее.       — Осторожно! — снова Мэтт. — Сюда!       Шум нарастал. Было холодно и ужасно хотелось пить. Мир кружился и переворачивался, смазываясь по краям, как плохая картинка.       Мэтт смотрел ей прямо в глаза и врал, как, наверное, никогда в жизни:       — Джей-Джей, смотри на меня. Все хорошо. Ты отлично справляешься. Мы тебя вытащим. Все будет хорошо.       Она знала, что он врет. Читала это по тому, как он смотрел. Прямо в душу и глубже. Отчаянно запоминая цвет ее глаз. Она хотела еще что-то сказать ему, но сил не осталось совсем.       Со всех сторон навалилась глухая и непроглядная темнота.

«Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» М.Булгаков