Его следы на запястьях

Мицуха была уверена: соулмейты - это не про неё. Полукровка не верила в судьбу. Не верила, что совершенно случайная встреча могла в одночасье изменить всю жизнь, поставив её вверх дном. Как оказалось позже, Мицуха крупно ошибалась. Она не планировала приезжать на Строс М'Кай. Хотела, как и раньше, оставаться на суше, даже близко не подходя к кромке воды, а не разъезжать по морю от одного клочка суши к другому. - Без надобности, - пожимала плечами Мицуха, отгоняя мысли о родном острове куда подальше. - У нас и на материке дел по горло. Как оказалось позже, у судьбы на девушку были совершенно другие планы. Утром, едва лучи восходящего солнца начали окрашивать небо в алый, Мицуха уже была на "своём рабочем месте". Здание городского управления располагалось в самом центре шумного Лекто, поэтому полукровке, сидящей на черепичной крыше строения, не составляло большого труда находить человека-другого, у которого в скором времени мог пропасть увесистый кошель. Ну а что? Каждый выживает, как может. Да и не факт, что у бродящих туда-сюда толстосумиков деньги были нажиты ударным трудом. Шум улиц возрастал с каждой минутой: все больше ремесленников открывали свои лавки, торговцы из соседних стран выкрикивали какие-то фразы, зазывая новых покупателей. Скучно, серо, ничего необычного, словом, как всегда. - Ага, а вот и клиент, - хитро улыбнулась Мицуха, уже бесшумно спрыгивая с одной крыши на другую. Поворот за поворотом, улица за улицей, "клиент" всё дальше уходил от центральной площади, уводя полукровку за собой, однако та с каждой минутой шла все медленнее и медленнее. Нечеловеческое чутье било тревогу: что-то было не так. "Кажется, наше время тут закончилось", - усмехнулась девушка. Секунда - и крыша была пуста. Мицуха двигалась к портовому городку. *** Уже на следующий день девушка прибыла в Аквир, столицу Строс М'Кая. Под покровом ночи полукровке не составило особого труда перелезть через городскую стену и бесшумно добраться до одной из главных улиц, где царила полная тишина: никто не горлопанил пьяные песни, не орал под чьими-то окнами. Красота. - Осталось разобраться что и как. Но об этом завтра, - секунда - и Мицуха уже устраивалась на крыше ближайшего дома, как вдруг услышала голоса. - Кажется, будет весело, - не смогла сдержать хитрой улыбки полукровка, на ходу доставая пару стальных кинжалов. *** Крепкая хватка мужских пальцев у неё на запястье, ослепительная вспышка и лишь одно пронёсшееся в голове слово. Соулмейт. - Так ты... - Нет. Мицуха фыркнула, освобождаясь от железного хвата назначенного ей судьбой парня. - Я не твой соулмейт. Сердце бешено колотилось, глухим стуком отдаваясь в висках. Мицуха не понимала, что конкретно в тот момент с ней происходило, но одно она знала точно: судьба явно ошиблась, если думала, что полукровка изменит свое мнение, едва рассмотрев смазливую мордашку своего суженого. Таких, как она, эти сентименты не интересуют. Не дожидаясь возражений, полукровка быстро развернулась и пошла к воротам города, однако резкая боль в месте недавней метки соулмейтов застала её врасплох: Мицуха не могла ступить и шагу. - Чёрт!.. *** И вот уже через пару часов девушка в компании новых знакомых покидала город. Мицухе совсем не нравилась вся эта ситуация, в которую ее угораздило вляпаться по самую макушку: мало того, что пришлось идти куда-то, так ещё и со своим соулмейтом, с которым девушка предпочитала бы и вовсе не встречаться. Полезет ещё со своей любовью, а смысл, если она появилась только из-за того, что на тонком запястье Мицухи теперь красовалась золотая метка соулмейтов как знак "истинной" привязанности? - Ну, раз уж ты теперь с нами, то... Как тебя зовут? Девушка фыркнула, нехотя поворачиваясь к своей второй половинке. - Мицуха. - Я Нируин. Что ж, будем знакомы, - парень искренне улыбнулся, заставив полукровку в который раз фыркнуть и отвернуться в сторону. *** Мицуха ни под каким предлогом не позволяла касаться себя. Зачастую, когда Нируин предпринимал попытки хотя бы подушечками пальцев коснуться бледной кожи тонкой руки, Мицуха тут же подрывалась, как ошпареная, и без тени смущения осыпала горе-романтика целым шквалом "ласковых" слов. - А что тут такого-то? - недоумевал Нируин под тихое хихиканье друзей, подбрасывая ветки в костёр, а Мицуха только фыркала, поудобнее усаживаясь на одной из самых высоких ветвей дерева - там, где она могла спокойно дождаться утра, не боясь быть запятнаной метками соулмейтов с ног до головы. Однако порой, когда кошачье любопытство всё-таки брало верх, полукровка спускалась вниз. Под треск тлеющего костра Мицуха подолгу сидела подле спящего Нируина, оставляя на его теле метки. Невесомо касаясь загорелой кожи рук, девушка зажигала десятки ярких огоньков, символизирующих неразрывную духовную связь. - Боже, и что это я творю?! - испуганно шептала Мицуха, отползая подальше от соулмейта. - Мозги будто отшибло!.. "Соулмейты - это не про меня", - упрямо гнула свою линию полукровка. Они путешествовали с ребятами уже пару недель, но девушка все ещё была твёрдо уверена в правоте своих убеждений и не собиралась ничего менять. Она видела, как смотрел на неё Нируин. Буквально кожей ощущала присутствие парня даже в непроглядной темноте ночи, однако ни под каким предлогом не позволяла себе повернуться. "Бред. Это просто какой-то бред", - отгоняя посторонние мысли, думала полукровка, но сама где-то глубоко в душе понимала: что-то с ней не так. Соулмейты - это не про неё. Мицуха была уверена в этом, как никогда. Именно поэтому продолжала сторониться Нируина, предпочитая молча отсиживаться в стороне от костра, то и дело заплетая и расплетая шелковистые волосы. - Это просто наваждение, - оправдывалась она, вновь и вновь ловя себя на мысли, что одно только присутствие её соулмейта внушает неподдельное спокойствие. "Соулмейты - это не моё", - буквально билась об стену девушка, сидя в уютной комнатушке старой таверны. Стена отрицания и неповиновения рушилась. С каждой секундой все больше и больше камней падали вниз, разбиваясь на крошечные осколки, а после развеиваясь на ветру каменной пылью. Девичье сердце все больше и больше оттаивало, и Мицуха все чаще ловила себя на мысли, что она ужасно ошибалась. Полукровка уже не была уверена, что ничего не испытывает к Нируину. А следующей ночью и вовсе убедилась в этом, стоя на берегу лесной реки в обнимку со своим соулмейтом. Тогда последний фрагмент каменной брони развеялся. Тогда его следы на её запястьях сияли ярче полуденного солнца, а чужие губы казались слаще мёда. Соулмейты - это не про неё. Любовь к Нируину - вот это про неё.