Последнее чаепитие королевы

      Редкий, почти ощутимый стук по воротам дворцовой площади заставлял сидящую в свои покоях женщину, которой на вид было около тридцати лет, вздрагивать, крепче сжимая тонкими аккуратными пальцами хрупкую фарфоровую чашку, расписанную в красно—золотых оттенках. В самом замке было так тихо, что, порой, можно было услышать жужжание мухи, изредка пролетавшей из одного края помещения в другой, по-видимому, в поисках чего-нибудь съедобного.       Но, за пределами дворца было довольно шумно. Чем-то разгневанные крестьяне пытались выбить центральные ворота, ведущие на дворцовую площадь, чтобы добраться до королевы.       Внезапно, массивные двери комнаты с глухим скрежетом распахнулись и в комнату, чуть притормозив, словно в нерешительности, вбежала девочка, прижимая к груди плюшевого медвежонка, который когда-то был белым, но сейчас почти чёрный, перепачканный в саже, как и платье нарушительницы спокойствия. Малышка, тяжело дыша от волнения и длительного бега, приблизилась к королеве, падая ей в ноги и кладя свою маленькую голову на колени: —Матушка, что же это такое? Когда всё прекратится? —Сквозь слезы спрашивала принцесса. Женщина на это лишь тяжело вздохнула и, протянув немного подрагивающую от волнения руку, осторожно коснулась головы дочери, принимаясь успокаивающе поглаживать. —Не волнуйся, всё будет хорошо. Скоро этот кошмар закончится.—Стараясь сохранять спокойный голос, успокаивала она девочку, но малышка резко оторвала голову от коленей матери и с ужасом посмотрела на неё глазами, полными слёз. —Хорошо? —Вышедшая из себя, она резко подскочила на ноги, делая пол шага назад.—Ты правда думаешь, что всё будет хорошо? —Почти что срывающимся голосом просипела принцесса. Казалось, что в это мгновение слёз стало еще больше, чем до этого. Они ручейками стекали по белым, словно фарфоровым щекам, оставляя за собой красные дорожки и капали на платье, пропитывая ткань.—Я своими собственными глазами видела, как один из крестьян держал в руках голову моего отца, показывая ее народу! А они только и радовались, многие даже хлопали! Как что-то может быть хорошо после того, как они убили его?! —Принцесса была в ужасе от происходящего за пределами замка и от того, какой с виду спокойной была королева, которая в следующее мгновение лишь устало улыбнулась, отставляя чашку с ещё нетронутым чаем на стол и помогая дочери подняться на ноги. —Они не доберутся до нас, я обещаю тебе. Присядь же рядом и выпей чаю, успокойся.—Королева спокойно помогла дочери сесть на стул, который находился рядом и вручила ей ту самую расписную чашку, которую девочка со злостью сжала в руках, заявляя «Не хочу чай! Хочу, чтобы нас оставили в покое!». Женщина тяжело вздохнула и положила свою руку поверх девочкиной.—Они оставят нас, обещаю тебе. Тебя никто не посмеет тронуть. Пей же, этот чай поможет тебе расслабиться и вернуть здравый рассудок.       В голосе королевы уже явно прослеживались нотки явного раздражения, которое не на шутку напугало принцессу и та, решив более не перечить матери исполнила её просьбу, взяв в руки хрупкую фарфоровую чашку, расписанную все в тех же красно-золотых оттенках и поднесла ее к губам. В нос тут же ударил дурманящий аромат цветов, которые даже немного успокаивали, заставляя ненадолго расслабиться. Прикрыв глаза, девочка сделала несколько маленьких глотков и блаженно улыбнулась, опуская чашку. —Спасибо, матушка.—Девочка слабо улыбнулась и вновь взглянула на королеву, которая в свою очередь повернула голову в сторону двери и смотрела на нее немигающим взглядом, словно пытаясь что-то там рассмотреть.—Матушка, всё хорошо? Думаешь, они скоро придут сюда?—Малышка нахмурилась и замолчала, тоже взглянув на дверь. С минуту она прислушивалась, но так ничего и не услышала, кроме того же размеренного стука с улицы, от чего пришла к выводу, что в замок крестьянам пройти всё ещё не удалось. Принцесса тяжело вздохнула и, сделав еще несколько глотков, тем самым допив содержимое чашки, аккуратно, почти неслышно поставил её на стол. Сложив руки в замок на своих коленях, девочка опустила взгляд вниз и о чем-то задумалась. Спустя некоторое время она начала тяжело и прерывисто дышать, то делая глубокий вдох, то задерживая дыхание на некоторое время.       Всё это время сидящая неподвижно и молчавшая женщина вдруг повернулась к дочери и аккуратно положила свою ладонь на ее макушку, принимаясь успокаивающе поглаживать и повторять: «Всё будет хорошо, не волнуйся. Скоро это кончится. Постарайся уснуть». И правда, спустя какое-то время веки потяжелели и девочка провалилась в сон, практически упав на плечо матери, которая осторожно придержала её за голову, не позволяя удариться. Посидев так ещё немного, королева поднялась, взяла дочь на руки и перенесла её на небольшой диванчик, стоящий около камина. Укрыв малышку пледом, женщина ещё долгое время сидела рядом, продолжая непрерывно поглаживать по голове и негромко напевать какую-то мелодию.       Прошло не так много времени перед тем, как дыхание девочки совсем стихло. Казалось, что она перестала дышать. Внезапно, до слуха женщины, всё это время сидящей рядом с дочерью донесся странный звук. Она быстро поднялась и приблизилась к окну, распахивая шторы, сделанные из хрупкого шёлка. Ворота, ведущие на дворцовую площадь были сломаны и лежали на земле. Прямо по ним в сторону замка неслись разгневанные крестьяне, несущие в руках всё, что могли использовать в качестве оружия. —Неужели они на столько сильно боятся беззащитную женщину?—Спросила, словно у себя самой королева и слабо улыбнулось одним уголком губ, не спеша разворачиваясь и проходя обратно к столу.       Казалось, что она совсем не боится, но на самом деле это было не так. Она боялась смерти, хоть и понимала, что сейчас это неизбежно.       Осторожно взяв в руки чайничек, женщина наполнила новую чашку горячим приятно пахнущим напитком. Этот чай когда-то привез её муж из далекой страны, название которой королева уже давно позабыла в силу своего возраста. Вернув уже опустевший чайник на то место, где он до этого стоял, женщина обхватила чашку обеими руками, поднося её к лицу и глубоко вдыхая аромат. Цветы. Она безумно любила этот чай, который напоминал ей о тех временах, когда они с мужем часто прогуливались вместе по саду, находящемуся прямо за дворцом. Там всегда росли растения, привезённые из самых разных уголков мира. И все они были по-своему прекрасны и удивительны. Но, сейчас за садом следить было некому, многие цветы погибли, а всё свободное пространство заросло травой и плющом. Представив себе такую картину, женщина заметно погрустнела и, не сделав ни глотка, поставила чашку обратно на стол. Помедлив буквально несколько секунд, королева протянула руку к маленькой шкатулке. Подцепив тонкими изящными пальцами крышку, женщина с легкостью откинула её и достала изнутри маленькую колбочку, запечатанную плотной пробкой и, немного помедлив, с легкостью откупорила её. Внутри был белый порошок, который пах горьким миндалём. Не промедлив ни секунды женщина без тени сомнения высыпала всё в чай и перемешала чайной ложкой.       В дверь резко ударили, что заставило женщину вздрогнуть от неожиданности. Она понимала, что за ней пришли. Взглянув на лежащую на диване девочку, которая была ненормально бледной и, кажется, уже умерла. Королева улыбнулась, смотря на такую умиротворённую дочь, которой теперь не придется испытывать тех ужасов, которые готовили ей крестьяне, прошла к своему креслу. Сев, она вновь взяла чашку в руки и сделала первый глоток, прикрыв глаза. В дверь снова ударили. А потом ещё и ещё, с каждым разом всё сильнее. Слышались крики, топот и вот, спустя несколько мгновений тяжелые деревянные двери слетели с петель, а в помещение вошли несколько человек. Кажется, они были единственные из всей этой толпы, у которых было серьёзное оружие — мечи, один из которых был в уже засохшей крови. Королева ни секунды не сомневалась — это была кровь её погибшего мужа. —А вот и вы. Я уже заждалась.—С тенью насмешки сказала женщина, делая очередной глоток чая.       Крестьяне даже не слушали. Они лишь надменно смотрели на женщину, говоря, что наконец-то убьют её и захватят трон. Королева на это лишь усмехнулась, допивая чай и не спеша подниматься со своего места. Он начала медленно отсчитывать мысленно до десяти, пока один из крестьян, по-видимому, главный из них, громко и четко говорил, в чем обвиняют королевскую семью и за что их обрекают теперь на смерть. Со временем женщина уже с трудом различала, что говорит этот ненормальный. Перед глазами плыло, а в ушах начало звенеть. Через несколько мгновений она провалилась в беспамятство, роняя расписную чашку на пол и падая с кресла следом за ней. Еще спустя несколько минут она и вовсе перестала дышать. Такая смерть была всяко лучше жестокой казни, которой её хотели придать крестьяне.