Красный барон

      Солнце только начинало подниматься из-за темных вершин деревьев. Ледяная вода обожгла лицо, смывая остатки сна. Манфред ещё немного постоял, наклонившись над тазом, собираясь с мыслями. В его груди засело странное чувство, это было сродни наваждению. « Что, если однажды я не смогу выполнить свой долг? Завершить манёвр, быть достаточно метким, достаточно быстрым?»       Эти мысли одолевали его уже достаточно давно. С завидной частотой они, наравне с грустью, стали появляться после ранения. Лишь в бою его разум был чист, он находился в своей стихии, здесь не было ему равных.       Манфред накинул плотную лётную куртку поверх серо- голубого кителя и поправил шейный орден. Pour le Mérite призывно блеснул синевой эмали.       Выйдя из своей палатки, он зашагал прочь от воздушного цирка. Сейчас они располагались недалеко от города Амьен, как обычно почти на передовой.       Лагерь ещё спал, лишь кое- где подымался слабый дым от ночных костров, а часовые обходили периметр.       Сапоги моментально покрылись мелкими каплями от росы, она, словно маленькие алмазы, поблескивала в лучах восходящего солнца. Проходя мимо своего Fokker Dr. I, Манфред похлопал рукой по его алому фюзеляжу, словно старого друга по плечу. Он поднял взгляд к небу, придерживая фуражку за козырёк. В светлых глазах отразился бездонный бирюзовый простор. «Погода — что надо, славный будет денёк».       Чуть в низине, под кронами огромных буков и каштанов, затерялось небольшое старое кладбище. Оно ещё было слегка окутано тонкими нитями сизого тумана и веяло холодным дыханием. Многие надгробия были расколоты и, подобно павшим воинам, утопали во мху. Часть из тех, что ещё держались, были покрыты лишайниками и опавшими ветками.       Манфред медленно шёл среди могил. Как странно, что именно здесь можно было испытать умиротворение. Тихое и, казалось бы, свободное от самой смерти место. Здесь нет ни войны, ни страданий, ни боли. Только тишина, мир и спокойствие. Барон сел прямо на траву, оперся спиной на кривой ствол дерева. Взгляд его упал на небольшой холм, который уже сложно было различить на поверхности, если бы не надгробный камень.       «Когда-нибудь и я буду лежать глубоко под землей» — подумал Манфред. Эта мысль его не страшила, ведь он считал, что прожил достойную жизнь, всегда следовал зову чести и совести. Так его учили с детства. Ему не было страшно предстать пред лицом Господа, нечего было стыдиться. Возможно, именно поэтому он с таким рвением каждый раз бросался в самую гущу битвы.       Манфред был доволен своей жизнью, единственное, что её омрачало, это сильнейшие головные боли, которые почти невозможно было унять. В такие моменты его раздражало практически всё. Возникало желание прыгнуть в красную кабину и, оставив далеко позади землю, кануть в вечность. Но всё остальное время он держался с высоко поднятой головой и не смел предаваться унынию. От него зависели тысячи жизней и судьба родного фатерланда [1]. Одним своим видом Манфред наполнял сердца солдат верой в победу и подымал их боевой дух. Он словно был ангелом- хранителем для своей эскадрильи. Красный ангел со стальными крыльями. Про таких людей говорят, что они рождены для того, чтобы стать героями. Их жизненный путь полон великих свершений, многие из них становятся легендами. А легенда, как известно, никогда не умирает.       Птичьи трели уже вовсю наполняли зелёные долины французской земли, когда Манфред фон Рихтгофен решительно возвращался в лагерь. Комок напряжения в его груди ослаб, он чувствовал легкость, небольшую эйфорию, как всегда перед боевым вылетом. Сегодня предстоял трудный день, очередная схватка с асами союзников, которую он обязан выиграть.       Это было утро 21 апреля 1918 года.