Неизменная

Томоё привыкла жить одна. Проснуться, почистить зубы, позавтракать, проверить новости, предложенные её ИИ секретарем. Золотая морская звезда весело вращается в воздухе, оглашая цвет её оттенка: - Мятно-зеленый! - Спасибо, Хошико. Она допивает кофе, особенно сладкий на дне чашки. У нее есть расписание на выходные, но перед тем, как она успевает об этом вспомнить, в ее дверь стучат достаточно громко, чтобы Хошико исчез от испуга. Томоё застегивает халат и проводит рукой по непослушным волосам. Долгое время её никто не посещал. Неуверенная и осторожная, она приоткрывает дверь достаточно широко, чтобы разглядеть незнакомца. - Привет? - Доброе утро! Ее посетительница - молодая девушка, лицо которой ненадолго скрывается, когда она делает приветственный поклон. Позади нее терпеливо ждет дрон-носильщик. - Извиняюсь за беспокойство. Инспектор Цунемори, из Бюро общественной безопасности, - девушка демонстрирует свое удостоверение личности. - Вы Когами Томоё-сан? - Да... пожалуйста, входи, - Томоё открывает дверь шире. Каким бы не был предстоящий разговор, он должен состояться внутри квартиры. - Ах, минутку, - Цунемори разблокирует дрон и снимает коробку с металлических держателей, достаточно габаритную для её рук. - Тебе помочь? - Н-нет, я сама. Цунемори опускает коробку на пол и облегченно вздыхает, когда Томоё закрывает дверь. - Я знаю тебя. - А? - Ну, немного, - поясняет женщина. - Шинья звонил мне время от времени. Он часто называл твое имя. Он говорит, что ты хороший начальник. Утешительный взгляд девушки в её лицо, но произошедшее окрашивает его в тяжёлые тона. Томоё пытается разгадать взгляд Цунемори. - На самом деле, не такой уж хороший, как хотелось бы. Затем следует неловкая пауза, прежде чем Томоё предлагает: - Я как раз завтракала. Хочешь чего-нибудь? С этими словами женщина идёт на кухню и берет чашку. - Не стоит беспокоиться... - Совсем нет. Прошло много времени с тех пор, как у меня были гости, поэтому я прошу прощения за беспорядок. Чаю? Кофе? Цунемори слегка улыбается: - Кофе, пожалуйста. И я не против, у меня дома ничуть не лучше. Ой... - Что такое? - Я только что поняла, что могу сделать для вас только хуже. В коробке книги и одежда. Личные вещи. Там нет посуды, она осталась в Бюро. Во всяком случае, я подумала, так как вы его мать, вам дороги его вещи... - девушка очень нервничает, путаясь в словах, но не нарушает зрительный контакт. Это успокаивает Томоё. - Конечно. Большое спасибо, - мягко отвечает она. - Распаковка может подождать. Присаживайся. Они садятся напротив друг друга. Томоё наполняет свою чашку наполовину. Она не знает, о чём ей позволено спрашивать; должен быть протокол, которого нужно придерживаться, и она не хочет делать разговор ещё труднее для Цунемори. К счастью, гостья начинает первой: - Извините, если я нарушила какие-либо планы. - Ничего срочного. Когда долго живешь в одиночестве, планы становятся гибкими. Это я должна извиняться, если отнимаю твоё время. - Нет, всё нормально. У меня давно не было выходных, и мне стоило взять отгул. *** Они распаковывают коробку вместе. Томоё не узнаёт большинство книг, их названия ей незнакомы. Одежда тоже кажется чужой, с оттенком горького сигаретного дыма. Она никогда не одобряла эту привычку сына, и хмурится, когда вещи из коробки вырастают вокруг неё. Но все же… под резким запахом сигарет они всё ещё хранят запах её мальчика. Одним из самых объемных предметов оказывается меховое пальто на зимние месяцы. Томоё видит, как кончики пальцев девушки скользят по воротнику, как ее взгляд утяжеляется меланхолией. - Ты можешь забрать это. - А? - Цунемори с удивлением смотрит на нее. - Я всё равно не смогу найти место для всех вещей. Кроме того, ты была его боссом. Спасибо за заботу моём сыне. Цунемори нерешительно протестует, но оставляет пальто на коленях. Уходя, она уносит его с собой, и Томоё предполагает, что это конец. Но она ошиблась. Цунемори продолжает посещать её каждый месяц, или около того. Каждый раз их встречи достаточно коротки, чтобы выпить по чашке чая или кофе вдвоём. Цунемори - милая молодая леди, неизменно вежливая и разговорчивая. Они болтают о пустяках. Погода, романы, кулинарные советы. Кулинария оказывается долгим предметом для разговоров, так как Цунемори в ней не опытна. Однажды Томоё спрашивает о её работе. Ей любопытно, изменилось ли что-нибудь с тех пор, как Шинья служил инспектором. Ничего не изменилось, и женщину это не удивляет, но она не может не чувствовать разочарование. В свою очередь, она рассказывает немного о своей работе. Она анализирует данные, отправленные из местной больницы. Её основная работа является удаленной. Женщина не называет причину, но уверена, что Цунемори может догадаться. Система "Сивиллла" карает только преступников, но семьи латентных неизбежно попадают под раздачу. Они словно являются носителями какого-то коварного фактора или тикающим механизмом бомбы, но с более длительным предохранителем. Цунемори не задаёт вопросов, получив неожиданное сообщение. - Кое-что произошло. Увидимся позже... Когами-сан. Это не первый раз, когда Цунемори колеблется, обращаясь к Томоё. - Пожалуйста, просто Томоё-сан. Цунемори заметно расслабляется. - Тогда вы тоже можете звать меня по имени. Аканэ. - Тогда Аканэ-чан. Впервые за долгое время ее улыбка кажется естественной. *** В редкую ночь она просыпается и плачет. Хошико, тусклый в ночном режиме, нависает над ней. - Ваш оттенок "аквамарин". Вам нужна психиатрическая помощь? - Это и есть моя психиатрическая помощь. Слезы подобны стоячей воде; иногда они должны течь, чтобы очиститься. Так сказал ей однажды Сатору. Она не могла вспомнить, где он это прочитал, но в моменты, как сейчас, она могла легко вспомнить его голос. - К тому же, слезы утомляют меня, и я скоро усну, - Томоё насильно выключает ИИ и закрывает опухшие глаза. В течении часа она снова засыпает. Утром она убирается в старой комнате Шиньи. Во время своих визитов Аканэ предлагает ей помощь по дому, но Томоё настаивает на том, чтобы её гостья не утруждала себя. - Достаточно и того, чтобы ты составишь компанию такой старухе, как я. - Вы вовсе не старуха, Томоё-сан. Женщина пристально смотрит на Аканэ: - Но у тебя должны быть друзья твоего возраста. Или парень, или девушка. - У меня есть друзья, мы иногда встречаемся. Что касается парня, я слишком занята для этого. Она делает паузу. - Надеюсь, ваш муж не против моих визитов. Томоё мгновение недоумевает, прежде чем вспоминает о стальной полоске на безымянном пальце. - О, это не обручальное кольцо, - она по привычке касается его пальцами. - Это старый подарок от отца Шиньи, Сатору. Мы выросли на одной улице, хотя он был старше меня на два года. Он помогал мне на уроках литературы. Шинья весь в отца. Всегда читает, всегда в себе. Она вспоминает, как отрывалась от своих эссе, и украдкой смотрела на вдумчивый профиль Сатору сквозь свет, льющийся из окна ее комнаты. - Похоже, вы все еще дорожите им, - осторожно замечает Аканэ. - Я всегда буду. Когда я была молода, система определения совместимости только появилась. Сатору и я подходили друг другу, но у него было лучшее совпадение с другой девушкой. Богатая наследница в городе через озеро. Он уплыл на лодке, чтобы поговорить с её семьей лично и объяснить, что он не может жениться. Но случился сильный шторм, и он утонул. Было расследование. Томоё допрашивала пара детективов. Оглядываясь в прошлое, она вспоминала, что они были очень добры к ней, но Томоё была раздражена. И хотя она не знала этого в то время, причина раздражения крылась в гормонах. - Вы, должно быть, были очень расстроены, - тихо говорит Аканэ. - Мой психопаспорт был... нестабильным. Коэффициенты преступности тогда были недоступны, но я не уверена, что мой повысился. Но после того, как я узнала, что беременна, я взяла на себя обязательство жить ради ребенка. Ее сын родился в темноте, холодной, ранней, до восхода солнца. К концу родов она была настолько истощена, что с трудом дышала. Ее веки отяжелели, когда доктор убедил её взглянуть на ребенка. Один взгляд на маленькое лицо Шиньи, и она больше не чувствовала усталости. - Родители помогали мне, прежде чем их не стало. Семья Сатору уговаривала его жениться на другой женщине, поэтому мы не были близки. Но они посылали деньги Шинье, по крайней мере, пока он не стал взрослым. Они полностью разорвали отношения после того, как Шинья стал латентным. А теперь у него никого нет, где бы он ни был. Цунемори выглядит взволнованно, но ничего не говорит. Прошел уже год с тех пор, как сын Томоё исчез во внешнем мире. Но Томоё продолжает гадать, хорошо ли он кушает. *** Она мечтает сбежать из коридоров своей средней школы. Она не знает, почему она здесь. Лица давно ушедших учителей и одноклассников размываются вокруг. Она должна уйти, она не может остаться, хотя не знает, почему. Она решает, что причина в том, что Сатору здесь нет. Коридоры кажутся бесконечными, и лестница расширяется под преувеличенным углом. Другие ученики толпятся вокруг нее, и она с трудом пробивается к выходу на первом этаже. Она открывает дверь и бросается с головой в зону посещений реабилитационного центра, почти столкнувшись со стеклянным барьером, который отделяет ее от ее мальчика. Шинья в белом халате, его лицо изможденное и небритое. Когда он смотрит на нее, его глаза покрывают синяки бессонницы. Показатель его помутневшего оттенка высвечивается над головой, и она вновь переживает это воспоминание, - страх стать латентной, как и её сын. Он улыбается ей в знак признания, но улыбка быстро становится горькой. - Извини, мама. *** - Ваш оттенок очень ясен. Это довольно удивительно. У большинства родителей в вашей ситуации дела обстоят хуже, - удивляется терапевт. - Я делаю то, что могу. - Ну, я думаю, что вам может помочь групповая терапия. Её преимущества доказаны. Я считаю, что данный вид терапии станет хорошим дополнением. Вы можете не торопиться, чтобы обдумать это. Томоё берёт брошюру, которую кладет в карман, а затем оставляет на кухонном столе. Брошюра остается там, пока она обедает. В прошлом году она бы выбросила её. Она была одинока так долго, и это стало ее инстинктом выживания: отвергать все, что разрушает ее тщательное одиночество. Однако... присутствие Аканэ напомнило ей, что было бы приятно поговорить с другими людьми. Терапия. Она пройдет её один раз, а затем передумает, если захочет. После обеда Томоё просит Хошико добавить групповую терапию в своё расписание. *** - Ты пахнешь сигаретами, - замечает Томоё. - Ты куришь? - Не совсем, - Аканэ выглядит смущенной. - Я просто зажигаю их и оставляю в пепельнице. - Пассивное курение тоже опасно. - Я делаю это не слишком часто. Только чтобы собраться с мыслями. Связь с Шиньей очевидна. Томоё не первый раз задается вопросом, какими были их отношения. Из того, что она помнит, Шинья хорошо отзывался об Акане; он сказал, что у нее оптимистичный взгляд на вещи и детективные инстинкты. Однажды он упомянул, что она добрая. Это была высокая похвала от него. Томоё не могла этого забыть. - Мне не нравилось, когда Шинья начал курить, и до сих пор мне не нравится, - прямо говорит она. - Но пока ты осторожна, я больше ничего не скажу. Аканэ кивает. Но это не обещание бросить. *** Аканэ не посещала её в течение трех месяцев. Когда она наконец стучит в дверь Томоё, женщина приветствует её с распростертыми объятиями. - Как дела, Аканэ-чан? Я так и думала, что ты очень занята на работе. - Так и было. С мгновение взгляд Цунемори безучастен, но потом девушка срывается и начинает плакать. Томоё усаживает её в ближайшее кресло. Схватив коробку салфеток, она подносит её Аканэ и шепчет: - Тише, тише. Наконец, спустя горстку влажных салфеток, Аканэ может говорить. - ...моя бабушка умерла. - Мне жаль. Ты говорила, что вы были близки. Аканэ кивает. - Это было… очень внезапно. - Ты получаешь психиатрическую помощь? - Да. Мой оттенок в порядке. Хотя мне всё ещё тяжело. Аканэ выглядит так молодо, и Томоё вспоминает, что ей всего двадцать два года. - Может быть, так будет какое-то время, но это должно пройти. Твоя бабушка не хотела бы, чтобы ты страдала из-за неё. Томоё успокаивает Аканэ. Приносит чай, воду и крекеры, пока гостья приходит в себя. - Спасибо. - Без проблем. В любое время. Перед тем, как уйти, Аканэ кажется задумчивой, словно собирается задать вопрос. Но затем она просто снова благодарит Томоё. Женщина подозревает, что девушка собиралась узнать о результатах её терапии. По правде говоря, у нее нет ответа. Может быть, она просто привыкла нести боль, настолько плотно укоренившуюся в ее оттенке, что даже "Сивилла" не может ее искоренить. *** - Даже искусственные цветы могут украсить любое место, а? - говорит вслух Томоё, устраивая яркий букет в вазе. Но с крыльца не слышно ответа. Саэ пусто смотрит вдаль, пока ветер играет ее волосами. Теперь, когда Нобучика-кун стал латентным, он неохотно попросил, чтобы во время поездок на Окинаву Томоё навещала его мать. "Она всегда выглядит лучше после того, как у неё бывают гости". Томоё не уверена в этом, но у нее не было возможности судить, и она поверила Нобучике-куну. У неё не было проблем с продлением рабочей поездки ещё на день, сославшись на психиатрическую помощь. Она умолчала правду, но пока она заботилась о ком-то, это не было ложью. Довольная своей работой, она выходит на свежий воздух. Поправляет одеяло на коленях Саэ, хотя трудно сказать, удобно ли ей. Подвеска из колокольчиков покачивается на ветру, издавая лёгкую мелодию. Саэ не реагирует, и Томоё чувствует несправедливый гнев. Она никогда не могла представить, что окажется в таком состоянии. Она скорее умрет. Но Саэ не виновата. Она никогда не хотела стать такой. Ни она, ни другие жертвы нехватки положительного стресса. Томоё вздыхает. - Мне жаль. Я не очень хороший собеседник. Но... у нас есть что-то общее. Мы среди бесчисленных женщин в истории, которые остались без любимых мужчин. При этих словах в голове Томоё также возникает лицо Аканэ. Движение в периферийном зрении привлекает ее внимание. Саэ поджала губы, словно собирается говорить. Но выражение ее лица снова становится безучастным. Руки Томоё чешутся от необходимости сделать что-то полезное, поэтому она берет кресло Саэ. - Пойдем, прогуляемся. Погода такая хорошая, не правда ли? В конце дня она сажает Саэ в кровать. Женщина почти мгновенно засыпает, как ребенок. Томоё уходит, оставив ее наедине с дронами-сиделками. *** - Я встретила его в Шамбала-флот. У Томоё пересыхает в горле, когда ее переполняют эмоции. - Как он? Аканэ улыбается. - Он в порядке. Он жив и невредим, когда я видела его в последний раз. Он не сидит на месте, помогает людям. Я сказала ему, что навещаю вас, и он сказал спасибо. И что вы никогда не проявляете слабости. Шинья жив. Четыре долгих года, и наконец ей есть за что держаться. - Пока он дышит, я справлюсь. - Я так и думала, что вы это скажете, - шутит Аканэ. - Но я не смогла вернуть его. Томоё протягивает руку, чтобы успокоительно похлопать девушку по спине. - Честно говоря, может быть для него так даже лучше. Как бы я не хотела его видеть, его коэффициент преступности... - Я знаю. Я просто хочу, чтобы был способ. И теперь, когда я встретила его снова, я не думаю, что смогу сдаться. Я буду продолжать пытаться, Томоё-сан. Благодарность женщины бледнеет на фоне её решимости, поэтому Томоё склоняет голову. - Я верю, что у тебя получится. А пока подождём. Мы уже так давно это делаем, верно? - Да, - соглашается Аканэ, - Но я надеюсь, что осталось не долго. *** Ее сын дома. Он стал крепче, но его лицо не изменилось. Томоё морщит нос от запаха табака на его одежде, но все равно крепко обнимает сына. - Привет, мама, - тихо говорит он, и она борется со слезами. Она не станет плакать перед ним, или перед Аканэ, или их друзьями. И уж точно не в дороге. - Мне жаль, что я оставил тебя одну. - Я просто рада, что ты здесь, - отвечает Томоё, игнорируя ком в горле. - И я была не одна. Аканэ-чан навещала меня. - "Акан-чан?" - повторяет он. Его взгляд устремляется на Аканэ, брови поднимаются. - Забавно, я не знал. - Ну, теперь знаешь, - отвечает девушка. - Проходите, Томоё-сан. Принимая у матери пальто, Шинья бормочет: - Она называет тебя «Томоё-сан», мама. - И что же? - Мне ты такого не позволяла. - Если тебя это расстраивает, ты должен что-то с этим сделать, - сухо отвечает женщина. Выражение на лице сына засталяет её засмеяться, и она гладит его по щеке, направляясь в гостиную Аканэ. На противоположном диване расположились две девушки, с которыми Томоё познакомилась сегодня. Обе достаточно дружелюбны, но Томоё лучше знакома с Нобучика-куном, который первым завязывает с ней разговор. Его лицо сияет каждый раз, когда она смотрит на него. Он сильно изменился со школьных времен с Шиньей, и Томоё гордится им так, будто он ее собственный сын. Она счастлива. Поистине, невероятно счастлива. На кухне Аканэ готовит кофе для всех, и Шинья уходит помочь ей. Томоё никогда не видела их вместе раньше, и теперь, когда это произошло, они кажутся связанными гравитацоннным притяжением. Их вид заставляет оживить романтику в её сердце. Но это был последний раз, когда они встретились перед долгими месяцами разлуки. В последовавшем вихре событий Томоё делает все возможное, чтобы занять себя. Групповая терапия помогает ей в этом отношении. В последнее время она смогла занять посредническую позицию. Это произошло незадолго до того, как к ежемесячным курсам присоединилась новая пара. Они представляются фамилией Цунемори, и Томоё вынуждена сохранять на лице стоическое выражение. Она отнеслась к ним нейтрально, пытаясь понять их проблемы. Проблема звучит предсказуемо: подавленность и боязнь неопределенности, особенно в отношении Аканэ. После терапии Томоё не торопится надевать пальто, наблюдая, как остальные уходят. Когда появляется чета Цунемори, Томоё опережает их, чтобы повернуться и заговорить: - Ваша дочь сильная. Верьте в неё. Пара смущенно моргает, но Томоё продолжает: - Она очень мне помогла. Если у вас есть время, не хотите ли выпить чаю? *** Помыв посуду после завтрака, Томоё звонит сыну. - Сегодня, верно? - Да, наконец-то. Она слышит сдержанное нетерпение и улыбку в голосе Шиньи. - Ты помыл машину? - Мама. - Я не хочу, чтобы ты увёз Аканэ-чан из этого места на грязной машине. - Конечно нет. Не волнуйся, - ворчит он. - Я буду волноваться. Она мне как дочь, которой у меня никогда не было. - - …я работаю над этим. - Что это значит? Конечно, она знает, что Шинья имел в виду, но ей хочется, чтобы он выразился яснее. - Ничего. Увидимся сегодня вечером за ужином. Томоё поджимает губы. - Тогда и поговорим. Развлекайся, но будь осторожен. Он вздыхает, но не медлит с ответом: - Хорошо. Увидимся. Звонок заканчивается. Хошико объявляет цвет её оттенка: - Синий! Не желаете составить список покупок? - Через пятнадцать минут. Спасибо. Морская звезда исчезает, и Томоё выдыхает. Она снова одна, но не надолго. Она допивает кофе с улыбкой.