Позови меня по имени

Захарра думала, что ничего хуже отсутствия Жан-Жака в Змиулане, когда он уходил в свое время, быть не может. Но нет, она ошиблась. Оказалось самое худшее, что когда-либо с ней было — возвращение домой в компании Маркуса Ляхтича. Крылатая повозка опасно качалась из стороны в сторону, а златоключник и тайный наблюдатель от Духов не сводили друг с друга внимательных, цепких взглядов, оба готовые в любую секунду зачасовать другого. — Отличные темпогонки, не правда ли? — неожиданно осклабился Марк, откинувшись на спинку сидения. — О да, и погода просто прекрасная, — почти прошипела девочка, не собираясь идти на поводу его доброжелательности. — А ты, как погляжу, в хорошем расположении духа после позорного проигрыша, а? — ядовито усмехнулась Захарра, состроив жалостливую мину. Марк тут же переменился в лице, смертельно побледнел и зло прищурился. Его черные, как у жука, глаза превратились в две ледяные щелки, и девочка почувствовала некое удовольствие от гневного вида златоключника. Все-таки что-что, а доводить до белого каления неприятелей она любила. — Да что ты вообще понимаешь? — процедил Марк, подавшись вперед и заглянув ей прямо в глаза. — Многое. Тем более, я же сестра победителя, — Захарра жеманно улыбнулась, состроив невинную рожицу. — А ты не расстраивайся, тебе же не в первой, ага? — Заткнись, — не сказал, прорычал Ляхтич, больно вцепившись в ее запястье. — Не смей говорить обо мне того, чего не знаешь! — О, какое красноречие, — протянула девочка, невольно поморщившись от прикосновения его холодных пальцев. — И про тебя я знаю достаточно. Марк как-то странно нахмурился, отпуская ее и отворачиваясь. Поэтому Захарра не видела, как он закусил губу и прикрыл глаза, как задрожали его ресницы. Некоторое время они молчали, да никто и не стремился начать разговор после недавней перепалки. Вскоре Марк достал часолист и уткнулся в него чуть ли не носом, что-то тихо бубня. Захарра сочла это достаточным, чтобы больше не обращать на златоключника ни малейшего внимания. Говорить, особенно с ним, абсолютно не хотелось. — Наверное, твой хваленый братец многого обо мне наговорил? — вдруг мрачно усмехнулся Марк, все так же глядя в часолист. — Многое. И я готова верить, что все — правда, — сквозь зубы проговорила Драгоций, молясь, чтобы поездка окончилась как можно быстрее. — И вообще, отвали. Подкалывать тебя больше нет желания. Как и узнать получше, — не подумав, брякнула она, но язык прикусила поздно. Марк болезненно поморщился, хотел что-то сказать, но так и молчал до конца поездки. А Захарра почему-то подумала, что последняя фраза все же была лишней…

***

Вечером, спустя несколько дней после этого, Захарра возвращалась в свою комнату после индивидуальных занятий с Роком. Брат зачем-то настоял на том, чтобы девочка поупражнялась во владении тиккером. Правда зачем — она не стала выяснять. А еще, под самый конец, сын Астрогора даже рассказал об основных принципах янтарения — вот это было круто! Девочке до жути захотелось попробовать спрятать в камень какое-нибудь воспоминание. Ведомая подобными мыслями, она и не заметила, как добрела до верхней галереи, ведущей как раз в ее комнату. С нее открывался вид на краешек Драголиса, и Захарра невольно остановилась, любуясь слабым неоновым свечением на самой опушке. — Мары часуют, — неожиданно тихо сказал кто-то позади, и Захарра быстро обернулась, раздраженно вздыхая. Это был Примаро. Мальчишка смотрел как-то сквозь нее, на лес, казалось, даже не замечая сестру по Ордену. Но тут его взгляд лениво скользнул по девочке, оставляя неприятные впечатления. — Советую поспешить, Захарра Драгоций, — растягивая слова, высказался сереброкосый. — Иначе опоздаешь на важную встречу. — Какую еще… Эй, постой! — крикнула она, забывая про осторожность, когда Примаро уже развернулся, чтобы уйти. — Важную. Ту, что решит очень многое. В дальнейшем, конечно, — он полуулыбнулся. — Не вздумай мне тут что-нибудь напророчить, — предупредила девочка, невольно отступая. — Давай, иди. Примаро пожал плечами, мол, как знаешь, и быстро удалился, а Захарра долго смотрела ему в след настороженным взглядом. Что хотел этот чокнутый? Она так перепугалась, что уже устремилась в свою комнату, как и произошло, но в другой параллели. В этой же девочка оглянулась, гадая, что за встреча такая, которая должна многое решить в будущем? Медленно шагая по галере, прислушиваясь к каждому звуку, она решила пойти на крышу — спать все равно расхотелось. …Ветер на самом верху был холодный, хоть и стоял май. Захарра поежилась, получше катаясь в орденский плащ, и прошагала по самому краю, скользя пальцами по бортикам-зубцам. Одиночество ей нравилось. Девочка улыбнулась, закидывая голову и смотря на мириады бледных звезд, что рассыпались по небу, подобно кокосовой стружке. Одиночество — отличный шанс, чтобы понять самого себя. Какой странный сегодня день! Захарра неожиданно вспомнила о том, что Василиса каким-то образом пробралась в Расколотый замок через фамильные часы семьи Драгоциев, за что и поплатилась… У Захарры сердце болело за подругу, но Фэш ее успокоил, что с нелегальной путешественницей все в порядке — они с Броннером провернули побег через часограмму. А еще брат поведал, что Нортон Огнев едва успел отшвырнуть от Василисы Ляхтича — тот уже готовился наслать на нее эфер. Вот же подлец! Девочка сжала кулаки. Пусть только попадётся ей на глаза! Краем уха она уловила какое-то движение на другой стороне стены. Здесь есть кто-то еще? Осторожно ступая, Захарра заглянула за маленькую башенку, намереваясь выявить нарушителя своего одиночества. — Ляхтич, — зло и одновременно удивленно выдохнула Захарра, вмиг узнав пепельный хвост. Парень не ответил, лишь скользнул по ней взглядом, явно не собираясь ничего объяснять. — Огнев тебя еще не придушил? — приподнимая бровь, спросила девочка, подойдя ближе. — Я бы даже поплакала на твоих поминках. Если б было кому вспоминать. Яд сочился из каждого слова, но Захарра и не собиралась останавливаться. Этот гад заслужил нечто похлеще, чем оскорбления! Но он не реагировал. Просто стоял, бледно освещенный луной. И только сейчас девочка заметила кровавое пятно на пол лицо. Огнев — поняла она. Значит, за Василису уже отомстили? Тогда ей больше нечего здесь делать. Девочка уже развернулась, чтобы уйти, как ее догнал слабый окрик: — Скажи, какой я в твоих глазах? — Жестокий гад, трус и личный подкаблучник госпожи Мортиновой, — готово, словно давно подготовила эту фразу, выпалила Захарра, резко к нему обернувшись. На его губах застыла злая усмешка. — Большего я и не ожидал. Я бы не причинил вреда Огневой… — Заткнись. Не собираюсь тебя слушать. Избавь меня от твоего вранья, — проговорила Захарра, шутливо сложив ладони в жесте мольбы. — Ты всего лишь шавка, беспрекословно выполняющая чужие приказы. Мало тебе Нортон Огнев личико-то подправил! Я бы не была так милосердна! Совсем распалившись, она напомнила, как он подрался с Фэшем на часовой башне, как связал ключников во время цветения Алого Цветка, как бессовестно пытался выиграть темпогонки… Выговорившись, покрасневшая от пыла Захарра подняла взгляд на продолжавшего стоять Марка и даже не пытающегося что-то возразить. Ей даже почудилось, что будь на ее месте Василиса, Ляхтича было бы не заткнуть — как он изливался бы ответными обвинениями. А тут он просто стоит и смотрит на Захарру. Не мигая, не возражая. — Ну, скажи что-нибудь, скажи! — взвыла девочка, неожиданно схватив его за руку. — Я не права?! Марк глянул на ее ладонь, словно очень удивился этому жесту, потом посмотрел на Захарру, беззвучно шевеля губами. Неожиданно девочка поняла, что безумно хотела оказаться не правой. Чтобы Марк все опроверг. Чтобы улыбнулся. А как он улыбается?.. Нет, чтобы искренне… — Я заметил тебя еще тогда, возле турбийона, — тихо, словно в забытье прошептал Марк, и очередной луч луны осветил его избитое лицо. — Ты меня жутко бесила, такая себе сестра сереброключника, такая же мерзкая. — Ты к чему это? — почему-то тоже перейдя на шепот, спросила Захарра, внимательно следя за его взглядом. — У тебя горячка? — на всякий случай она прикоснулась ко лбу — жутко горячий, но вряд ли из-за простуды… — Но ты не такая, странно, — он хмыкнул, подходя ближе. «…опоздаешь на важную встречу», — всплыли в голове слова Примаро. Неужели он говорил о встрече с… ним? Она должна ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть его! Тогда почему так екает сердце, так дрожат колени, и горит лицо? Почему эти чертовы глаза так близко? — Я не хочу быть твоим врагом, Захарра, — прошептал он. — Жаль, я не сразу это понял… Луна осветила его лицо. Девочка прикоснулась пальцами к синяку, и Марк доверительно наклонил голову, ведя пальцами вверх до плеча. А потом, словно устыдившись, быстро отдернул руку. — Чтобы стать другом, ты должен выполнить одну мою просьбу, — прошептала она, глядя прямо в его чернющие глаза. Он кивнул. — Не трогай тех, кто мне дорог. Выдохнув это, Захарра поняла, что не скоро простит Ляхтича за Василису, не скоро извинит за драки с братом, но… что-то такое трепыхалось в груди, что-то новое и прекрасное, что-то похожее на чувство, когда она поцеловала Лазарева на той елке. — Хорошо, — так же тихо шепнул Марк.

***

В Черноводе наступало утро. Солнце едва задевало край окна в комнате Захарры. Девочка сладко потянулась и, поднимаясь, сбросила подушку прямо на пушистый ковер. И вдруг, словно ее что-то осенило, она встрепенулась. Да сегодня же они все едут в Чернолют! Так обрадовавшись этой мысли, Захарра соскочила с кровати, быстро переоделась и принялась скидывать приготовленные со вчера вещи в сумку-таймер. А вот и подарок для Василисы. Довольная сборами, девочка умостилась возле стола, собираясь заказать у часодейного блюда что-нибудь на завтрак, как вдруг окно резко распахнулось, впуская теплый морской ветер. — Утро доброе! — Марк лихо спрыгнул с подоконника, пряча крылья. — Доброе, доброе. Стучаться не пробовал? — хитро прищурилась Захарра, приглашая гостя к столу. Позволив себя обнять, она встрепенулась: — Ну, рассказывай, что там твориться? Надеюсь, Астрогор не объявил никому войны? — Да-а, — отмахнулся Марк, мигом меняясь в лице. — Слышал от госпожи Мортиновой, что сын его, этот страшный Рок наезжал на Огнева, требуя вас вернуть… — Полегче с выражениями, — усмехнулась девочка, доверительно сложив голову ему на плечо. — Ну, и хорошо, что пока все спокойно. — Ты сама-то как? Не обижают? — Нарвалась несколько дней назад на Норта… Чуть не подрались, — пожаловалась она. — Убью, — пообещал Марк, неожиданно обхватив ее со спины и прижав к себе. — Не понимаю, что со мной твориться. Я так устал от всего этого, Захарра! Так устал… Девочка притихла, слушая его сбивчивое дыхание. За последние месяцы он очень изменился, изменился для нее… Конечно, как завидит Фэша — цапаются, но сам факт. Думала ли Захарра, что златоключник так преобразится? Зато знал Примаро, уже тогда знал. Девочка развернулась, утыкаясь носом в шею Марка, погладив руками собранные в хвост пепельные волосы, и прошептала: — Прорвемся. И не с таким сталкивались, слышишь? — Да где бы я был, если бы не ты?.. Захарра понимала, как ему трудно: разрывается между должным и любимым. Совсем как она — между Астрогором и друзьями. Что выбрать, как быть? — Вероятно, в самой черной временной петле, — прохмыкала она, чмокнула его в щеку и резво соскочила: — У меня же для тебя подарок! Вот, — с полки она стянула кожаный часовой браслет с впаянным янтарем по самому краю. Его дал Рок, чтобы девочка могла практиковаться в янтарении. — Что это? — недоуменно поморщился Марк, принимая подарок. — Янтария, — гордо сообщила Захарра, плюхаясь рядом с ним. — А еще с прошедшим. Я, может, и немного о тебе знаю, но про день рождения 28 мая — выведала. Марк так и застыл, не смея что-либо предпринять. Но тут звякнул часовой браслет, уведомляя о том, что гостей приглашают вниз. Парень быстро распрощался, крепко обнял напоследок Захарру и удалился тем же способом — через окно. Но девочка-то успела заметить, как он нацепил подарок.

***

После драки Василисы и Марка и заседания Ордена Дружбы, Захарра намеревалась отыскать Ляхтича и послушать его вариант развития событий. Как она была зла! Марк ведь обещал, что не будет нарываться! Девочка с самым серьезным видом протопала в Каминную залу и, конечно, обнаружила златоключника в хорошем здравии. Он тоже ее заметил, поэтому, быстро отделавшись от Мандигора, тут же подбежал. — И как это понимать? — прошипела она, завернув в галерею. — Что именно? — тут же нахмурился парень, явно догадываясь. — Уже нажаловалась? Можно теперь меня пожалеют? — с наглой ухмылочкой проканючил он, обгоняя Захарру, и выпрямился. Девочка не отреагировала на его выходку. Ей было жутко обидно, что поддавшись старым размолвкам, он нарушил свое обещание. Захарра терпеть не могла лгунов и лицемеров. А тут получается парень, который ей нравился, такой? — Я ничего такого ей не сказал, — хмуро сказал Марк, видя, что девочка не реагирует. — А вот мне досталось… — Не в этом дело, — горько усмехнулась она, вскинув на него обвиняющий взгляд. — Знаешь, я думала, что ты изменился, что перестал быть прихвостнем Мортиновы! — в сердцах прокричала она, чувствуя, как внутри закипают злость и обида. Марк опешил, несмело протянул руки, чтобы обнять, что-то невнятно бормоча. — Не трогай меня, — девочка дернулась, закрыв глаза. — Не трогай. Мы слишком поспешили, — грустно прошептала она, как бы для себя. Но Марк ее услышал. Он замер, глаза его расширились, губы задрожали. — Не отворачивайся от меня, — жалко, словно из последних сил прошептал он, рухнув на колени. Нет! Нет, ее он потерять не мог! Он и так слишком забытый и ненужный… Захарра удивленно на него посмотрела, заозиралась по сторонам и схватила за руку, побуждая встать. Некоторое время они просто молчали и смотрели друг на друга. Наконец, Захарра сдалась: — Еще шанс.

***

Вечер выдался теплым. Ну, да, они же в королевстве лютов, где каждый сезон — лето, тем более что и по-настоящему июль-месяц. Захарра спряталась в одной из беседок, любуясь на желтоглазую луну. Сегодня она, наконец, решила, что Марк — хороший человек, да, со своими проблемами и недостатками, но абсолютно точно достойный второго шанса. Да и к тому же, Захарра почти была уверена, что… во всяком случае она так думала… будто бы… возможно… влюбилась. Толчком стал его взгляд — прямой, жаждущий, верный, взгляд человека, готового пойти ради тебя на что угодно. И Захарра млела от одной такой мысли, чувствовала, что по всему телу разливается тепло, мягкое, родное. Вдруг где-то совсем рядом треснула ветка. Перед девочкой тут же нарисовался объект ее размышлений. — Знаешь, — задумчиво начала она, глядя на смутившегося Марка, — иногда мне кажется, что ты следишь за мной. — Странное обвинение, — в привычной для себя манере ухмыльнулся он. — Я вот хотел уточнить… мир? — Странный вопрос, — парировала Захарра, хитро прищурившись, и подошла ближе, беря его за руку и заглядывая прямо в глаза. — Мир. Последующие полчаса они просто сидели в беседке, смеялись, много смотрели друг на друга, и в скупом свете луны Захарра разглядела, что ресницы у него светлые пушистые, как одуванчик. А Марк же в свою очередь заметил россыпь мелких веснушек на самом кончике носа. Вечер был тих, горели на небе звезды, а они все сидели в беседке, скрываясь от прочего мира. - …Что-то грядет, — неожиданно проговорил Марк, задумчиво глядя в небо. Захарра вздрогнула в его объятиях и подняла на него голову, тихо спросив: — Ты что-то знаешь? — Нет. Но я так думаю. — Астрогор готовится к новому перевоплощению, — задумчиво проговорила девочка, утыкаясь ему в плечо. — Нам всем есть чего боятся… — Угу… Знаешь, спроси-ка ты у Огневой, что такое Везувий, — неожиданно попросил Марк, взглянув на нее сверху вниз. Она не стала уточнять, зачем. Просто кивнула, поерзала в его объятиях и подставила лицо ветру. — Иногда я думаю, — задумчиво начал парень, — а что с нами будет потом? — Я предпочту жить настоящим, — пробурчала Захарра. — Наверное, правильно… Но все же? — хитро прищурился Марк. — Ну, для начала бы всем рассказала о нас — надоело уже тихушничать, а уж потом думать о прочем, — деловито ответила девочка. — Угу. А я бы сбежал. Неважно куда, хоть на Осталу, — неожиданно горячо прошептал Марк, сжав ее еще крепче. — Ничего себе планка, — задумчиво произнесла Захарра, изумленная его словами. Но парень ничего не ответил, только грустно хмыкнул и уткнулся носом в ее волосы. Кожу головы и шеи опаляло его дыханием, по спине бегали толпы мурашек, и девочка поймала себя на мысли, что готова была просидеть так вечно, только бы не думать об Астрогоре, о новой угрозе, ближней войне… — По мне, так не важно, что дальше, главное, чтобы вместе… — Вздохнула Захарра, прижимаясь губами к уголку его сухих бледных губ. Дул ветер, темнело небо, но звезды светили настолько ярко, что, казалось, что тысячи прожекторов сейчас устремлены сейчас на них. — Да, наверное, — усмехнулся Марк, цепляясь пальцами за шею и вовлекая ее в поцелуй вкуса ночной прохлады. И тут оба вздрогнули — почувствовали изменение времени. Парень отстранился, оглянувшись, спрятал Захарру за спину. Но движения его были ленивыми, медленными. Высвободил себя и девочку из петли, он встрепенулся и кинулся в сторону замка. — Стой здесь. Я сейчас вернусь. Только он так и не вернулся…

***

Захарра не писала ему писем и не читала его. Она решила забыть человека, который так жестоко ее обманул. Просто забыть, словно не было тех тайных встреч, тех проникновенных разговоров и тёплых объятий. Она сидела на веранде «Зеленого ларца» и смотрела на то, как заходит солнце. Фэш, Василиса и Ник отправились на поиски башни с красной дверью из видения, но скоро должны были вернуться. Захарра все еще не могла поверить словам подруги о том, что Марк на стороне Астрогора и Мортиновой. Он предал их. Предал ее. Несмотря ни на что, девочка выполнила его просьбу, узнала у Василисы, что Везувий — вулкан в Италии. Только что это ей дает? Зачем Марк сказал узнать об этом? Захарра не знала, да и не хотела узнать. Она просто хотела забыть.

***

Он не видел ее с той злосчастной ночи. Захарра не отвечала на письма. Где она, что с ней? Марка глодали подобные мысли всю дорогу до Рубинового Шпиля, и он мало вникал в слова Елены и по приезду. Наверняка, она на Осталу. Следует искать ее там! — …Поэтому я решила доверить тебе, Марк, роль моего первого помощника. Парень замер, вскидывая на женщину вопросительный взгляд. Если так, то он сможет попросить ее не наказывать Захарру, когда их вернут на Эфлару. Именно из-за нее он согласился выдать свое имя — чтобы навсегда быть рядом. Интересно, она догадалась?.. — НАКЛУВ. Вечно, лишь с ней.

***

Когда Рок отдал ей браслет с янтарем и сказал: «Мне жаль», Захарра ощутила, что какая-то часть нее умерла. Растаяла, сгорела, разлетелась пеплом. Когда она увидела Марка, его до боли знакомые глаза и ухмылку, умерла ее вторая часть. Астрогор отнял у нее все. Осталась лишь янтария и имя, его имя, спрятанное в странной фразе. Вулкан. Он и права был вулканом. Навсегда заснувшим.

***

Захарра видела, как Александр Драгоций, вслед за старшими, сотворил портал и нырнул в него. Не раздумывая и секунды, она бросилась за ним, оказавшись в Часовне Эфларуса, где открылась когда-то Бронзовая комната. Ее никто не заметил, зато девочка видела, как Астрогор кривляется в этом своем молодом теле. И вот, Александр выкрикнул: — ВАЛГЕЕМЗ! Тело Марка стареет, а после осыпается темной стружкой. Захарра почему-то видела, как совсем рядом едва слышно дышал брат, а Василиса пыталась привести его в чувства. Девочка почему-то видела, как разлеталась эта нелепая смешная стружка, как пепелище вулкана. А потом кто-то тронул ее за плечо, едва ощутимо, словно ветер скользнул. Она резко обернулась, встречаясь с ним глазами, такими родными, такими близкими. — Позови меня по имени, — прошептал он, с тревогой глядя ей в лицо. — Позови, и я приду! Неожиданно встрепенулась Василиса, будто тоже услышала его призрачный голос, подошла, попутно вручая ей две колбочки: с синей и мутно-зеленой водой. — Обмокни стрелу, — сказала она, протягивая колбочку, а потом добавила, словно повторяя чьи-то слова, — затем очерти ею контур. Давай же! Словно в забытии Захарра проделала эту операцию, чувствуя, как взрослые внимательно наблюдали за ее действиями. Неожиданно на ее глазах стружка начала склеиваться, обретая очертания тела, пока и вовсе не стала бледной статуей. Девочка так опешила, что застыла, и Василисе пришлось силой заставить ее прошептать его числовое имя: — Вулкан… Вулкан! И… ничего не произошло. Она лишь горько усмехнулась, зная, что из этого ничего не выйдет, но в глубине души будто рухнул мост: она ведь почти поверила. — Поздно, — подтвердила Василиса, и Захарра, громко всхлипнув, достала янтарный браслет и нацепила за запястье мертвой статуи. — Стой… — Миракл осмелился подойти ближе и придирчиво оглядел украшение. Затем его глаза понимающе расширились: — Это янтария с вашим общим воспоминанием?! И ты знаешь его числовое имя?! Захарра, ты еще можешь спасти златоключника! — вскричал зодчий, встряхнув ее за плечи. — Просто как можно четче представь этот момент… Девочка, не особо веря, послушалась, и воспоминания о том вечере на крыше Змиулана яркими картинками всплыли перед глазами. — Вулкан, — прошептала она. — Я же сказал, что приду, — прозвучал хитрый и знакомый голос. Захарра резко распахнула глаза, почувствовав, что те умершие части снова расцветают в ее душе. Он все-таки откликнулся на свое имя.

***

Почти 10 лет спустя…

— Будешь спорить, я съеду в Расколотый замок! — кричала кареглазая женщина сидя на кованном сундуке. — Кто тебя туда пустит? — парировал мужчина, силящийся открыть тот же несчастный сундук. — Найдутся! Ну, Марк, — неожиданно жалобно проскулила первая, — сдалось тебе это совещание! У тебя жена беременная, а ты ходишь невесть где! — крикнула она, пряча лицо в ладонях. Мужчина замер, прислушиваясь — ревет? — похоже на то. Он вздохнул, подойдя к ней и мягко обняв, зарываясь в темных волосах. Где-то тикали часы, намекая, что на собрание Маркус Ляхтич все равно бессовестным образом опоздает, и придется РадоСвету обсудить грядущую годовщину Дня Алого Цветка без него. — Ну, все, видишь, никуда я не еду… — Честно? — пробубнила женщина, не открывая лица. — Честно, — тяжело вздохнул тот, продолжая ее обнимать. — Куда я уйду от тебя? Позвала однажды, теперь буду всю жизнь за тобой таскаться. — Э, нет. Лучше иди, — испугалась Захарра, резко отнимая ладони от лица, совсем не заплаканного, к слову. Вот врушка. — Сама виновата, — мстительно произнес Марк, состроив ей рожицу, за что получил обиженный взгляд и легкий толчок. Он снова вздохнул, увлекая жену в объятия и мягко целуя в лоб. Сколько еще им предстоит пережить, чтобы понять — это навсегда? Сколько еще предстоит ссор и обид? Сколько перемирий и объятий? Марк не знал, да и не хотел узнать, ведь он понимал, что главное, всегда быть вместе. А уж Время как-нибудь об этом позаботится.