Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь Спаситель!

Найдя кольцо, Эмма не стала говорить Румпельштильцхену, что оно означает. Она просто сказала, что оно ее и что она его уронила. Судя по его недоверчивому лицу, колдун не очень-то ей поверил. После этого, они вернулись в замок, и Эмма отговорившись тем, что ее рана разнылась, да и их поход на бал ее утомил, ушла в отведенную ей комнату, напоследок его попросив ускорить нахождение выхода из ее ситуации и в неожиданном порыве, она даже его обняла и поцеловав в щеку, поблагодарила за чудесный вечер. Но вернувшись в комнату, спать ложиться Эмма не торопилась. Она знала, что должна, во чтобы то не стало, нагнать мать, прежде чем та продаст драгоценности, которые украла у своего будущего супруга, не то, чтобы она об этом пока знает, троллям. Эту историю она читала раза три и знала наизусть. К счастью, в книге даже была картинка моста, так что найти место будет не трудно. Она не хотела втягивать в это Румпельштильцхена, хватит и того, что его личную историю она уже порядком подпортила. И вообще, Эмма считала, что и сама может справиться. Благо у нее была магия и она искренне надеялась вернуться до утра. Быстренько переодевшись в одежду, в которой сюда попала, Эмма еще раз внимательно посмотрела на картинку моста троллей и зажмурившись, перенеслась туда, молясь, что нарисованной картинки хватит для того, чтобы она оказалась около реального моста, а не стала кучкой летающих, по Заколдованному лесу, атомов. Ее не разнесло, но больно было. Все же, переноситься в место, где никогда не был — дело рисковое, но Эмма была отчаянной дамой, так что не удивительно, что она это провернула. Правда, чутка промахнулась и неудачно приземлилась. Очень неудачно. Ну, насколько можно считать неудачно то, что она в буквальном смысле материализовалась в метрах пяти над самим мостом и тут же бодро полетела вниз. Только чудом она успела ухватиться за одну из покореженных опор моста, прежде чем ее тушка полетела навстречу пустоте внизу, которая была зловеще затянута туманом. Полная луна в небе «прекрасно» дополняла этот симпатишный антураж. Ее рана тут же запульсировала и она буквально могла слышать, как затрещали швы. Края раны и так плохо закрывались, а теперь Эмма была уверенна, кровь вновь хлынет веселым фонтанчиком из ее брюха. «Гребаный Уизли! — с ненавистью подумала она и пожалела, что не может его убить, по причине того, что он уже откинул тапки. — Хотя я всегда могу изгнать его из Арчи, если он уже не оставил несчастное тело бедного психотерапевта, заточить в бутылке и засунуть в микроволновку!» Как известно, призраки и духи не очень-то дружат с электрикой и всякими излучениями, вот и заодно можно будет узнать, что конкретно с ними случается, если их поставить на разогрев в это чудо современного мира. Вот так, черпая силы из своих мстительных мыслей, Эмма, превозмогая боль, стала пытаться выбраться отсюда. Странное скрежетание откуда-то снизу, будто кто-то с когтями ползет вверх, добавило ей необходимое ускорение, и уже через пару мгновений она перелезла через остатки перил на полуразрушенном мосту, и со вздохом рухнула на покрытую мхом каменную кладку. Со стоном, Эмма поняла, что клацание ни только не стихло, но и стремительно стало приближаться. Собрав остатки сил, она подорвалась и в темпе вальса убралась с этого проклятого моста, решив перехватить Белоснежку по дороге сюда. Вот тут-то она и поняла загвоздку в своем плане. Когда точно сюда явится ее маман и с какой стороны, Эмма понятия не имела. Книга сказок все-таки не путеводитель по истории Заколдованного леса, где точно и зачем шлялись те или иные персонажи там не расписано даже отдаленно, не то что поминутно. Вот например, что Белоснежка делала в замке короля Джорджа, Эмма понятия не имела. То ли это осталось «за кадром» истории, то ли она одним своим присутствием изменила историю. Делать было нечего, пришлось окопаться в кустах неподалеку от моста, и наколдовав бинокль с ночным видением, чтобы видеть другую сторону моста, если вдруг маман объявиться все же на той стороне, Эмма, как заправский шпион, принялась ждать. И ждать, и ждать. «Я сейчас усну», — жалобно подумала Эмма, потирая глаза. Сидеть в засаде, когда у тебя невыносимо пульсирует и дергает рана, которая, как она и думала, вновь начала кровоточить, было ужасно. Но тут она услышала приближающийся стук копыт лошади, пониже присев в уже родных кустах, при этом морщась от боли, Эмма увидела в далеке медленно идущую лошадь с закутанной с головы до ног Белоснежкой в седле. У женщины в руке был тусклый фонарь для того, чтобы осветить себе путь, именно так Эмма смогла опознать, что это именно ее будущая родительница, а не какой-то чужак. До самого моста, в настоящем, бандитка не поехала. Она притормозила неподалеку и стала устраивать себе ночлег, вероятно, решив встретиться с троллями на рассвете. Те дальше моста не ходили, поэтому их можно было не бояться. Это Эмме было только на руку. Она решила дождаться, когда мать уснет, и для верности наложив уже свое фирменное заклятие сна, вернуть той кольцо. К счастью, Белоснежка была сильно уставшей и вырубилась уже через полчаса. Эмма подождав для проформы пару минут, с кряхтением выбралась из своей засады, и предварительно кинув заклятие на маман, стала красться в ее сторону. Впервые вблизи увидев Белоснежку в ее естественной среде обитания, Эмма даже удивилась. Она как-то привыкла к коротковолосой Мэри Маргарет, и увидев длинную буйную и черную, как смоль, гриву, ей было как-то непривычно. «Зато, легкий макияж «в бегах ты или нет» был где надо», — с хихиканьем подумала Эмма, заметив немного подкрашенные губы матери и едва заметно блестящие веки. Мешочек с награбленным искать долго не пришлось, и аккуратненько засунув туда кольцо, Эмма с облегчением выдохнула и вернулась в замок Темного. Едва перенесясь в комнату, она с усталым вздохом села на кровать и посмотрела на книгу. История родителей была на месте, хотя там появился новый отрывок, увидев который, Эмма, как ребенок, восторженно вскрикнула: — Я теперь есть в книге! И впрямь, теперь в фолианте появилась пару новых страниц, на одной из которых была описана ее краткая беседа с отцом, ну точнее, между принцом «Джеймсом» и таинственной леди «Анной», и даже картинка того, как они стояли и смотрели салют. — А мне взглянуть можно, дорогуша? А то мне вдруг захотелось разделить твой восторг, — внезапно протянул вредный голос от двери. Эмма прижала к груди книгу, с обреченным выражением лица обернулась и посмотрела на стоящего неподалеку Румпельштильцхена. Тот выглядел жутко недовольно и даже сердито. Он стоял, сложив руки на груди, и выразительно стучал носком своего сапога по полу. — Ну? Покажешь или нет? — спросил колдун, и когда блондинка продолжила молчать, он прищурился и добавил: — Может хотя бы расскажешь, где гуляла? Он, еще когда они вернулись с бала, понял, что с блондинкой, после того, как она нашла какое-то кольцо, было не так. И пары часов не прошло, как его беспокойство выросло в десятки раз и он не удержавшись, заглянул в ее комнату, даже не побоявшись угрозы в виде огненного снаряда. Но этого бояться не пришлось, ведь в комнате никого не было! Его черное сердце чуть не остановилось, когда он понял, что его златокудрая пташка таки упорхнула. Но прежде, чем он окончательно впал в панику и сделал какую-то глупость, строптивая девица сама явилась. Облегчение было кратким и оно быстро уступило место гневу. — Я… — протянула Эмма, покрепче прижав к себе книжку. — Короче, я должна была исправить то, что напортила, вот. После чего, она надулась и упрямо блеснув глазищами, отвернулась, ясно показывая, что ничего больше говорить не будет. Румпельштильцхен устало вздохнул. «Ну вот, что ему с ней делать?» Он пораженно осознавал, что время, когда ее придется отпустить все ближе, а ему так этого не хотелось. Подойдя ближе, колдун присел рядом с ней. — Исправила? — спокойно спросил он. — То, что напортила? Эмма шмыгнула носом и тихо пробурчала: — Это исправила. — «Это»? — заинтересованно спросил Темный и утомленно добавил: — Что еще ты, дерзкая девица, успела испортить?.. Блондинка еще больше надулась, но потом все же тихо сказала: — Почему ты так относишься к Белль? Неужто тебе не жаль девушку?.. Колдун издал смешок. — С чего вдруг такой вопрос? Мы вроде о другом… — тут он настороженно прищурился. — А что меня должна была волновать эта девчонка?.. То как подобралась девушка, подтвердило его догадку. Вероятно, его служанка и впрямь должна была кем-то стать для него в ее будущем. — Ну и кем конкретно? — требовательно спросил он, полностью повернувшись к ней. — А то ты не догадываешься, — сердито фыркнула Эмма, не желая вдаваться в подробности. Ей было неприятно говорить о том, что он любит другую. Ну, или должен был полюбить. Темный поджал губы. Конечно он догадался, но не очень-то хотел в это верить. Да и как? Служанка совсем не трогала его сердце, к тому же он уже успел привязаться к другой… — Ты и впрямь все испортила, — уверенно сказал он, смотря на белокурую девицу, которая в первый же миг, как он ее увидел, умудрилась пробраться ему под кожу. В несвойственном ему порыве смелости он прикоснулся к ее щеке и наклонившись, с замиранием сердца, прижался губами к ее губам. Он боялся, что она его оттолкнет, но в то же время, не простил бы себе если бы не попробовал ее уста на вкус. Румпельштильцхен не дурак и понимал, что ему придется все забыть, он уже даже, скрепя сердцем, сварил зелье забвения. Наверное, оттого и был сейчас так смел. Эмма его не оттолкнула, хотя и знала, что должна, более того, сама углубила поцелуй. Книга выпала из ослабшей хватки и упала, в миг забытая, на пол. Поцелуй становился все жарче и глубже, а потом его и вовсе стало мало. До рассвета еще было несколько часов и темнота, все еще укрывающая Заколдованный лес, укрыла и двух обреченных любовников, у которых, кроме этих пары часов, ничего больше и не осталось.