Дневник Диснеевских историй

      Землянка лежала на кровати на боку, согнув одну ногу в коленке. Волосы оказались откинуты за спину, на открытой шее виднелись красные полосы и мелкие царапины, поверх которых была запекшаяся кровь, губы были чуть припухшими и так же с маленькими засохшими красными капельками, а на лбу явно выделялось пятно, больше напоминавшее синяк.       Сон никак не отпускал шатенку, но стоило Вселенной щелкнуть пальцами, как реснички дрогнули и Клариса открыла глаза. Девушка плавно подняла веки, после чего издала болезненный стон.       Прошло только несколько секунд, а та уже начала жмуриться от боли в теле. Клариса даже толком спросонья не смогла сообразить, где конкретно болит и почему? И почему-то появилось чувство, что она сильно заболела.       Шатенка захотела сжаться в клубочек, но мышцы явно оказались против того, чтобы совершать хоть какие-то действия. Клариса снова болезненно зажмурилась, после чего открыла глаза, едва сжав одной рукой простынь.       — М… — только и донеслось от неё.       Клариса, сфокусировав взгляд на руках, поняла, что всё ещё находится в платье, вот только половина верха оголена, не говоря уже о том, что подол полностью «открывал» одну ногу.       Первая мысль, которая посетила Кларису, была весьма необычной и даже непривычной: «Почему я вчера не переоделась? Я… так поздно пришла из клуба?»       Со стоном землянка повернулась на спину и, уставившись в потолок, попыталась согнуть ноги в коленях.       «А… разве я вчера была в клубе?» — Клариса не была посетителем подобных заведений, так что от такого предположения немного заныло в висках.       — Ауч… — сомкнув веки, шатенка с трудом дотянулась кончиками пальцев до висков и чуть-чуть помассировала их, — я возьму сегодня отгул, возьму сегодня… — Клариса плавно открыла глаза и сфокусировала взгляд на потолке, — я… что…       Недоумение вращалось в сознании землянки, словно кубик Рубика. Она была уверена, что сейчас в Сан-Франциско, что нужно подниматься и идти на работу, но… тумблер в голове резко переключился и Клариса подорвалась на постели как ужаленная.       И стоило это сделать, как внизу живота укололо так, будто в тело всадили кинжал. Клариса тут же зажмурилась и открыла рот от боли. Землянка, прислушиваясь к внутренним ощущениям, старалась глубоко дышать.       «Боже… что произошло? — сама у себя спрашивала та, — что прои… — секунда промедления, — что?!» — резко распахнув глаза, Клариса бросила взгляд за спину, но кроме скомканной простыни, разрезов от когтей и пятен темного цвета ничего более не увидела.       Барьер, что установила психика для своей хозяйки, будто стал трескаться.       Брови взлетели вверх, челюсть чуть не ударилась о матрас, а изумлению не было предела.       — А… — она тут же закрыла рот ладонью.       «Твою же ж мать… Клариса, что ты сделала? — шатенка перевела взгляд на низ живота, — это прям очень тупо надеяться на то, что там есть трусы».       — Господи, Господи, Господи… — начала шептать она, после чего «впилась» пальцами в волосы, — Господи, Господи, Го… — Клариса замерла, когда ощутила на волосах что-то вязкое и липкое.       Немой ужас застыл в глазах этого хрупкого существа с планеты Земля. Клариса поднесла трясущуюся ладонь к лицу и заметила как что-то липкое и тягучее тянулось от волос к пальцам.       — Это слюни?!       Клариса с максимальной брезгливостью начала мотать ладонью, а затем так и вовсе поспешила вытереть её о простынь.       — Я же не пила! — отчитывала сама себя Клариса за беспамятство, — ц… Господи!       Тело начало потряхивать, возмущение росло в груди, а сердце молчало.       Со стоном от боли Клариса поднялась с кровати и, сухой ладонью касаясь низа живота, чуть сгорбившись, поспешила пойти в отсек с ванной.       Добралась она туда, конечно, невесть как, но главное — результат, а ко всему прочему, стоило двери отъехать в сторону, как Клариса увидела императора, который, кажется, только что закончил свои водные процедуры.       Шатенка, вытянувшись как струна, замерла и даже задержала дыхание. Хищник, с неким недопониманием глядя на землянку, тоже застыл.       Второй Кетану уже был чист и одет в тёмно-синюю накидку, он как раз собирался проверить Кларису, но та пришла сама, вот только выглядела девушка странно. Конечно, «ласки» императора нанесли некий физический ущерб телу «ууманки», но дело было не столь во внешнем изменении, сколько во внутреннем.       Император не понимал, почему шатенка сейчас стоит перед ним как статуя и не решается сделать вдох? Почему в её глазах блестит странный огонек, которого раньше хищник попросту не замечал? Почему такое ощущение, словно между ними возрастает невидимая стена?       Золотые глаза воина излучали теплый, мягкий свет, который он позволил увидеть лишь своей Королеве, но сейчас в груди тряслось непонимание, от которого внутренний зверек заметно воротил носиком.       В теле Кларисы снова кольнуло и она тут же согнулась, болезненно поморщившись. Этот «укол» произошел не только в теле землянки, но и в груди воина. Второй Кетану тут же сделал шаг вперед, как шатенка заголосила.       — Ой… Нет-нет-нет, не надо, не надо… — замотала головой она.       Удивление тут же катком проехалось по лицу императора, чуть приподняв его надбровные дуги.       — Тебе плохо? — спросил хищник, но Клариса ничего не поняла, ведь наушник попросту остался в отсеке, так как «ночью» было абсолютно не до этого.       — Ау… — закололо сильнее и землянка мгновенно оказалась на коленях.       В груди хищника аж засвербило. Он не так представлял себе начало «следующего дня», впрочем, как и Клариса.       Император, зашевелив жвалами, подошел к землянке и, подхватив её под бедра, поднял на руки так, чтобы видеть её лицо. И стоило когтистым лапкам коснуться тела шатенки, как барьер в сознании Кларисы дал новую трещину, боли утихли, а сердце начало тихонько трепетать.       — Тебе плохо? — стрекотания показались землянки мягкими и осторожными, а движения императора — заботливыми.       Едва уперевшись ладонями в плечи воина, Клариса потерянно посмотрела на хищника. Шатенка слышала в голове собственные удары сердца, ощущала эту приятную слабость, от которой мышцам становилось хорошо, а также постепенно осознавала ужас содеянного.       — У нас был секс? — шмыгнув носом, спросила девушка, глядя в крупные, золотые, инопланетные глаза.       Самец от вопроса невольно раскрыл жвала.       — У нас был секс, — обреченно произнесла Клариса и, закрыв ладонями лицо, вдруг заревела, после чего ссутулилась и уткнулась лбом в грудь воина.       Вселенскую растерянность императора не описать словами. У этой инопланетной мордашки буквально «отвисла» челюсть вместе с максиллами, а чувство собственного превосходства вдруг перестало иметь свой вес.       Самки благодарили, восхваляли Второго Кетану после спаривания, а эта «мелкая ууманка» будто сожалеет, да ещё и ревет. У императора был явный диссонанс. Как это так? Почему на энергетическом уровне он чувствует, что Клариса хотела бы всё вернуть обратно и избежать этого?       Фыркнув, хищник возмутился, но вместе с этим лишь удобнее взял землянку на руки, на подсознательном уровне желая успокоить это особенное существо.       Как вообще Клариса думала всё вернуть обратно? Как можно было избежать физического слияния двух рас, когда землянка признала превосходство императора? Как можно было остановиться, когда Клариса произнесла «заветные слова»?       Воспоминания их близости взбудоражили Второго Кетану и тот, фыркнув, ощутил ту самую негу, что разливалась внутри несколько часов назад.       Хищнику приятно было «видеть» в своем сознании собственную силу и подчинение землянки, её покорность и принятие его, как повелителя.       Второй Кетану в порыве животного желания не особо следил за своими коготочками и клычками, но в голове старался держать тот факт, что Клариса не такая выносливая, как самки его расы, поэтому на колени он её ставил, не прилагая особых усилий.       Возбуждение волной пронеслось по телу, когда император, на секунду сомкнув веки, снова «узрел» Кларису, которая старалась поднять подол длинного платья, которая просто лоснилась и «липла» к нему, которая готова была выполнять любую команду, и которую он спиной рывком прижал к себе, тут же уложив свою когтистую ладонь ей на живот…       Император бы ещё на дольше ушел в воспоминания собственной победы, вот только плач Кларисы вернул его в реальность.       Второй Кетану сначала возмущенно застрекотал, а потом, будто позволив внутреннему зверю всё сделать за него, уткнулся мордочкой в шею этой хрупкой самки и легонько стал касаться язычком поцарапанной кожи, словно извиняясь.       — Кетану-у-у… — сквозь плач донеслось от Кларисы, — и… — всхлип, — что теперь де-е-елать?