Дневник Диснеевских историй

      — Кетану… — хрипло произнесла Клариса, накрыв запястье воина правой ладонью, — это слишком сильно…       Хищник гневно рыкнул, дернув жвалами так, что те чуть не оставили кровавые борозды на личике землянки.       На него сейчас столько навалилось, а эта… эта… эта «мелкая ууманка» просто так касается его, улыбается и, кажется, тянется. Ну не так всё должно было быть! Не так! Вселенная, это не должно было произойти…       Второй Кетану был более хмур, нежели обычно, плечи были напряжены, а с дыханием слышалось шипение, но шатенка не заостряла на этом внимание. Самое главное для неё — император на звездолете. Он не на встрече с другой самкой, не бороздит просторы Вселенной, не встречается со своими сородичами и другими инопланетными цивилизациями. Второй Кетану остался. С ней.       На мгновение, лишь на секунду в сердце ёкнуло, что повелитель звезд сделал выбор в её пользу. Пускай маленький, пускай это продлится не так уж и долго, пускай… но сейчас он здесь. Клариса не знала правды, но почему-то так захотелось поверить в то, что эта большая опасная ящерица отложила свои важные дела лишь для того, чтобы подольше её потискать или же просто подержать на руках, не заставляя наряжаться в неудобные одежды.       Сердцебиение, пульс, дыхание… всё сменило ритм, а после безумно нежная и мягкая энергетическая волна прошлась по телу землянки.       Крепкая рука инопланетного воина разжалась, хоть и своего грозного взгляда Второй Кетану не сменил.       — Кхм… спасибо…       Землянка мило улыбалась, в глазах мерцал огонек, а сама она будто… раз! И перестала приносить неприятности. Хищник ощущал нечто, что хранилось словно за стеклянной стеной, но распознать не мог. Более того… сейчас император не желал ничего распознавать, он просто хотел, чтобы все сторонние вопросы решились сами по себе, чтобы он с самочкой с планеты Земля вернулся в нужную Галактику и, пожалуй… Второй Кетану хотел бы, чтобы сам собой решился вопрос с Шилья.       Император был в думах всё время, пока Клариса спала, да, он бессовестно изучал шатенку, заставляя ту периодически издавать приятные слуху стоны и выделять особый аромат, но после… хищник только сейчас задумался над тем, почему Шилья так «любит» людей? Почему так ценит? Зачем ему те кандалы и солнечная упаковка? Что он хочет сделать с Кларисой?       — Кетану, — землянка, заметив, как потускнел взгляд воина, коснулась рукой части лица императора, которую без зазрения совести могла бы обозвать «щекой», хоть и назвать это можно было так с натяжкой.       Шатенке внезапно захотелось напомнить о своем присутствии, лишь прикоснувшись. Клариса волей-неволей сравнивала его с человеком и пыталась вести себя… по-человечески, но это ведь другое существо.       — Кетану…       Она произносила его имя чертовски нежно и на нужной «частоте». Хищник невольно подался вперед, тазом коснувшись бортика стола.       Ох, землянка… единственная в своем роде, кто называла его так, как самец желал глубоко в душе, единственная, кто позволяла себе такую вольность, единственная, кто…       Из груди хищника донеслись затяжные щелчки, на что Клариса лишь улыбнулась.       — А вот нечего было уходить и оставлять меня… одну… — последнее слово шепотом, а затем кончики пальцев сами скользнули вниз, а дальше вдоль одной максиллы.       Девушка даже не поняла, почему так сделала. Просто захотела. Это её принцип. Она хочет — и делает, хочет — и просит, хочет и, кажется, пытается получить то, что получить невозможно.       «Такая гладкая, но твердая…» — промелькнуло в голове землянки, отчего один уголок губ плавно взмыл вверх.       Жвала застыли, как и их хозяин. Непозволительная, вопиющая дерзость! Но… зверь внутри заинтересован. Касания этой самочки совсем другие, вот совсем другие и всё тут! Они будто невесомые, но осязаемые внутри, осторожные, а вместе с тем решительные, и до урчания ласковые.       Ох, всё было бы проще, если бы Клариса кричала и пищала, было бы проще, если бы она боялась, было бы проще…       Хищник невольно склонил голову влево, к ладони землянки, ощущая трель в грудной клетке, что вытесняет все думы, что тяготили его разум и душу.       — Ну, и чего ты ушел? — спросила Клариса, но император только фыркнул, отведя взгляд в сторону, — ладно, ладно… — мягко проговорила та, — не ворчи… — её правая рука незаметно оказалась на шее воина, и землянка, левой ладонью коснувшись стола, пододвинулась ко Второму Кетану и, удобно устроившись, приобняла его ногами за пояс.       «Хочу тебя поцеловать», — неслыханная мысль, более того, несуразная, дурацкая, какая-то… неправильная мысль, но такая желанная.       Вчера у Кларисы не было достаточно сил, чтобы приласкать такого необузданного зверя, но сейчас всё иначе.       — Всё хорошо, — зачем-то сказала землянка, приобнимая второй рукой за шею, — я тут, я никуда не делась…       Она говорила то, что обычно говорили людям, и Клариса совершенно не понимала, насколько тем самым доставляла дискомфорт императору.       «Тебя заберет Шилья», — сомкнув на секунду веки, хищник сделал шумный вдох и, позволив землянке коснуться губами своей шеи, положил ладони на её бедра, чуть вонзив коготки.       — Ауч… — зашипела та, но от занятия не отвлеклась.       Непривычно. Приятно. Одновременно отталкивающими и чарующими были ощущения от поцелуев.       «Клариса, ты сошла с ума…» — кометой пролетело в голове, на что шатенка лишь хмыкнула. Сошла с ума? Так что с того? В компании с императором тоска не грозит.       Хищник будто сдавленно ухнул, издав частые щелчки, когда ладони перекочевали на ягодицы Кларисы и сжали их. Нет, определенно внутреннему зверю это нравится больше, чем царапки, а ещё… грудь землянки. Это он прощупал ночью, но вот сейчас действовать так не спешил, всё же, тогда шатенке не очень удобно будет выказывать своё почтение таким приятным способом.       Клариса издала легкий стон и, обняв хищника за шею, подалась корпусом вперед, запрокинув голову назад. Ей определенно нравились манипуляции, которые проделывал император с её ягодицами.       — Кетану, слишком долго так делать нель… мгх… нельзя, — сглотнула землянка, теряя рассудок от того, как именно касался её воин.       Уверенно, властно, желанно и так… словно Клариса была его. Его собственностью. Его и ничьей больше.       — Буду делать то, что захочу, — напустив грозный рык, застрекотал хищник, раскрыв жвала и приблизившись к лицу землянки.       «Конечно», — мысленно согласилась она, поддаваясь этим чарующим мерцающим звездам.       Ей хотелось его поцеловать. Так, как это делают люди, но как? Как это сделать, когда… это попросту невыполнимая задача?       Девушка не заметила, как разомлела под ласками, как помутнел её взгляд и как приоткрылись её губы. Хищник, поймав этот жест, ощутил мелкую дрожь и желание изучить и эту часть самки с планеты Земля. Ночью он сам себе позволил многое, но когда Клариса в сознании и смотрит… это… это дает абсолютно новую эмоцию. Это крохотное существо делает то, что захочет, позволяет себе дерзить, но при этом смотрит на императора как на божество, как на единственного, не как на Второго Кетану, а как на единственного Кетану в её жизни.       Девушка вздрогнула, когда кончик язычка мимолетно коснулся её нижней губы. Землянка хотела зашевелиться, но тяжелые лапы мгновенно накрыли её спину и прижали к телу воина.       — Да я не ухожу, — начала оправдываться девушка, крепче приобняв его ногами за пояс, — не ухожу…       Между ними воцарилась пауза, нарушаемая тихим урчанием императора и звуком «царапок» чёрных коготков о халатик.       Землянка не сводила с него глаз, находясь в неком оцепенении от действия, ведь, возможно, в его Вселенной подобный жест и есть поцелуй? Клариса моментально постаралась представить, как это, «касаться» друг друга именно так, и невольно по спине пробежала дрожь. Уж как-то очень странно это выглядело в её голове, наверняка на практике будет ещё более странным. Да и стоит ли вообще ждать эту практику? Может, пора уже к ней приступить?