Дневник Диснеевских историй

      Брови шатенки взлетели высоко на лоб, когда хищник, внезапно развернувшись, ухватил её за пояс, заметно впившись в кожу своими коготками, а затем и вовсе усадив ту на стол.       Клариса не успела сообразить, когда её руки, сработав словно по чьему-то сигналу, легли на грудь самца, как только он приблизил «мордочку» к лицу землянки.       — Я первый… — утробный рык раздался из груди сразу после уверенных слов.       — Первый что? — Клариса будто бы и не поняла «подтекст» самца.       Второй Кетану, продолжая держать шатенку за талию, буравил её переливающимися золотистыми глазами, в которых волнами плескалось внутреннее желание удовлетворить потребности зверя, но девушка, кажется, продолжала быть на своей волне.       — А… — та, улыбнувшись, выпрямилась и, невольно переведя взгляд на «дреды», коснулась их кончиками пальцев левой руки, — ты про нумерацию? — хмыкнула она, — первый, первый… — кивнула та, — не переживай…       Клариса, находясь под куполом спокойствия, что даровало ей спящее чувство самосохранения, осторожно водила по «волосам» хищника вниз и вверх, словно уже начав собственное «изучение».       «Брови» самца, что мгновение назад были нахмурены сильнее обычного, едва дернулись, а жвала застыли в раскрытом виде.       Второй Кетану оказался в замешательстве лишь на секунду, а после, тряхнув головой, возмущенно рыкнул и, ногой раздвинув коленки Кларисы, оказался впритык к столу, повалив землянку на поверхность и нависнув над ней.       — Я первый! — более яро повторил он, надавив на плечи шатенки.       Его сердце билось быстрее, оно стучало изнутри грудной клетки, напоминая о том, что интерес внутреннего зверя ещё не остыл, что та звездная пелена не спала с глаз, что то ощущение близости ещё не прошло… вот только…       Карие глаза широко распахнулись, зрачки уменьшились, а сама девушка затаила дыхание.       — Я первый… — снова напомнил Второй Кетану, одну руку уложив на бедро землянки.       Пусть она видит! Пусть чувствует! Пусть отреагирует! В голове хищника варилась инопланетная каша. Откуда это странное желание? Почему хочется, чтобы эта «дичь» отреагировала на прикосновения самого императора? И почему он вообще считает это «прикосновением»? Подобное только для его Королевы, всё остальное… не более, чем шкурный интерес.       «Клариса…» — за именем, что самец произносил мысленно, скрывалось ещё кое-что, чего пока император не замечал.       Пульс шатенки подскочил, рот открылся в немом крике, а вдох девушка так и не смогла сделать, когда когтистая лапа медленно, с нажимом, проплыла от бедра к коленке, затем обратно.       Землянка видела эти, как казалось, безумные, одержимые странным желанием глаза, видела в каком раздражении и нетерпении раскрывались жвала, чувствовала касание «волос» на открытых участках своей кожи и жуткую, будто неминуемую, насильственную близость тел.       Самец сильнее сжимал бедро и плечо, хотел получить эмоцию от землянки и, глубоко в душе, желал получить удовлетворительную эмоцию. Его прикосновения должны были превосходить прикосновения не только всех остальных землян, но и всех пришельцев во Вселенной. Это желание быть «первым», что хищник так упорно, долго и глубоко закапывал внутри, сейчас, найдя нужный рычаг, пробудилось вновь…       Зверь, что жил в его голове, будто взобравшись на пьедестал, рычал и рычал, призывая хозяина получить «то самое», заветное, «первое»…       Правая лапа с каждым прикосновением всё «глубже» опускалась под полу халатика, а левая, упорно поглаживая плечо землянки, когтями утягивала ткань, а Клариса… она не дергалась, не кричала, не старалась вырваться, её будто настиг сонный паралич.       Девушка силилась сделать вдох и закричать, но как же чертовски было тяжело. Кошмар, что однажды уснул крепким сном, вдруг пробудился как по щелчку пальцев, и как же всё реально… прямо как в прошлый раз.       Огоньки в карих глазах медленно гасли, рот нервно открывался и закрывался, в носу начинало щипать, а потом, стоило Второму Кетану двумя руками провести от бедер и вверх по талии, «очертив» фигурку, как с губ Кларисы сорвался хриплый вдох, да такой «шершавый» и болезненный, что та аж выгнулась, будто кто-то бесцеремонно пронзил её грудную клетку когтистой лапой, а после за позвоночник потянул вверх. Девушка знала, что будет дальше, знала, что одежда будет поднята до пояса, знала, что руки будут держать над её головой, знала, что отвесят звучную пощечину, знала, что… и в этот раз сделать ничего не сможет.       Хищник дернулся, на мгновение отступив от такого наглого и бессовестного «ознакомления» с телом представительницы другой расы и, недовольно зашевелив жвалами, уставился на землянку. Он хотел выжать из неё то, что смогло бы заполнить ту «Чёрную дыру» в его душе, однако…       Распаленный желанием воин тяжело дышал, глядя на полуобнаженное тело, вот только сама Клариса будто была не здесь. Парализованная до кончиков пальцев девушка часто дышала, отчего её грудь заметно поднималась и опускалась, рот беззвучно открывался и закрывался, а карие глаза, превратившись в матовые «шарики», переливались под пеленой соленой «воды».       Зафыркав, император склонил голову на бок, не такая реакция должна была быть у Кларисы, точно не такая…       Самец осторожно, едва постучав коготками по металлической поверхности, поставил руки по разные стороны от землянки. Второй Кетану тихо зарычал, а затем защелкал, рывком приблизившись к шатенке, будто дикая кошка к своей жертве.       — Не надо, — слабый шепот смог сорваться с уст Кларисы, и она еле-еле согнула пальцы на руках.       Зверь внутри самца в замешательстве замотал «мордашкой». Шатенка смотрела куда-то чуть выше головы воина, но словно отчетливо видела там кого-то. Её состояние для Второго Кетану больше напоминало транс.       — Не надо, — снова повторила шатенка, пересилив ком, что сильно давил на горло.       Воин, оставив на столе следы своих когтей, в один счет навис над ней, да так близко, что своим подбородком чуть не коснулся её. Ему не нравилось то, что он видел, а то, что ему не нравится, император всегда исправляет до тех пор, пока ему не станет нравиться, вот только… хищник, что так сильно увлекся «поливанием» собственного цветка в виде «эго», не заметил, как его тело будто магнитом потянуло вниз и собственная грудь коснулась груди землянки. Стоило этому произойти, как воин в момент ощутил сильное сердцебиение, дико скачущий пульс и, наконец, бушующий страх. Природный, истинный страх, которого он чуть ли не добивался от шатенки в самом «начале», однако сейчас, когда эти чувства стрелой пронеслись по телу, Второй Кетану не ощутил удовлетворения.       — Не надо… — Клариса, почувствовав касание, зажмурилась, закусив нижнюю губу и болезненно сведя брови к переносице.       Её мышцы скрутил паралич, превратив их в камень, пальцы, что так упорно желали сжаться в кулаки, побелели, а грудная клетка вдруг перестала двигаться. Клариса замерла в ожидании. В ожидании повторения того самого дня, воспоминания о котором похоронить в своей голове удалось с большим трудом.       Шатенка, зажмурившись, что есть сил, просто ждала, когда всё начнется, чтобы потом приняться ждать окончания «акта», однако… секунды тянулись, как охладевший мёд, а действия не были предприняты, вернее, были, но не те, к которым готовилась землянка.       Хищник поворотил «носопыркой». Что это вообще такое? Почему Клариса жмурится и отворачивает голову? Почему на лице жуткая гримаса неприязни? Почему её пульс такой частый? Почему так четко слышны удары сердца? Ей не нравится то, как Второй Кетану её касается? Но… почему некоторое время назад землянка его сама обнимала?       Мандибулы и максиллы вдруг опустились, а сам воин, продолжая опираться ладонями о стол, выпрямился на руках.       «Ты обнимала меня», — мысленно фыркнув, тот почувствовал довольно-таки странное для себя ощущение, схожее с личной обидой.       Клариса сама тянулась к нему, извинялась, благодарила, прижималась, касалась его обнаженной груди… на этом воспоминании мурашки пробежались по телу, заставив прочувствовать довольно-таки приятный момент. Император себе не признавался в этом на сто процентов, но ему нравилось, когда землянка была у него на коленках, когда ложилась, прижимаясь к нему щекой. Второму Кетану было приятно «царапать» халатик, поглаживать её ноги… но почему сейчас эта «мелкая ууманка» ведет себя совсем иначе?! Что поменялось?!       Император, фыркнув, вдруг недовольно заурчал, прижав жвала к пасти. Сначала он мысленно отругал шатенку за то, что убежала на кухню, затем себя за то, что отпустил.       «Клариса…» — про себя произнес хищник имя самой большой проблемы его жизни, когда, полностью очухавшись от нахлынувшего желания, ощутил жуткие эмоциональные волны, что исходили от девушки. Они душили, ломали, подчиняли и… росли. Всё то, что было заперто за сотнями замков, вдруг принялось с утроенной силой просыпаться, «взрывая» грудную клетку изнутри, будто ксеноморф, что желал «родиться».       Девушка, что молилась в сотый раз, ожидая начало самого кошмарного полового акта в своей жизни, вдруг прерывисто задышала и приоткрыла один глаз. Тот человек был нетерпелив, чего же ждал сейчас? Клариса решила это выяснить, но… вместо отвратительного, очерненного похотью лица увидела императора, что продолжал смотреть на землянку, стараясь мысленно разобраться в вопросах, которых было слишком много. А самый главный, пожалуй, тот, какого черта сам Второй Кетану продолжает стоять и пялиться на Кларису, стараясь разобраться в её поведении? Да чего он тут с ней церемонится?! Взял бы да и потрогал везде! Что смутило? Ну, подумаешь… пульс, сердцебиение, эмоции… когда императора это вообще волновало?       — Кетану? — хрипло прозвучал голос землянки, когда жуткие волны воспоминаний разбились о реальный образ хищника.       Самец, втянув в свои легкие чуть ли не весь воздух, сложил руки на груди и шумно выдохнул, сверкнув золотыми глазами и ещё сильнее прижав жвала к пасти.       Клариса, открыв второй глаз, быстро заморгала и огляделась по сторонам, а после с таким облегчением выдохнула, словно сбросила со своих плеч целую планету.       «Его здесь нет…» — сама себе сказала девушка.       Шатенка за тысячи, если не миллионы, световых лет от планеты Земля и от человека, которого лучше бы она никогда не встречала в своей жизни.       Удушающие волны, что исходили от девушки, в считанные секунды утихли, пульс с каждым мгновением снижался, сердце успокаивалось, вот только восторга или радости на лице не появлялось.       Клариса, приняв сидячее положение, поправила халатик, потуже завязала пояс, а затем отползла на руках подальше от императора, поджав к себе ноги.       — Больше не делай так, никогда, — тихо и весьма опустошенно прозвучали слова, после чего девушка, спустившись с противоположной стороны стола, взяла тарелку с едой и, бесшумно ступая, направилась прочь из кухни, оставив Второго Кетану ни с чем.       Та легкость, некое притяжение, приятное любопытство… всё это улетучилось, оставив за собой только привкус горечи.       Жвала поочередно раскрылись, а затем снова «прилипли» к пасти.       Второй Кетану испытывал чувство, что раньше, кажется, не ощущал, или, быть может, это было слишком давно и он забыл? Но сейчас, во всяком случае, это чувство звездой пылью поднялось внутри. Чувство, когда хочется вернуть момент…       Император яро зарычал, а после ладонями ударил о поверхность стола, ощутив, как полыхнул огонь в груди. Какого черта он вообще думает об этой землянке, да ещё и так много? Она — подарок Шилья, просто чертов подарок, который нужно скорее доставить адресату…