***
Ор, брыкания, крокодильи слёзы, и слова, которые переводчик не знал… хищник думал, что тишина станет его спутницей на ближайшую «ночь», но спокойствием он наслаждался ровно до момента, пока Кларисе не стало плохо. Самец, под гнетом позвоночника, который утомился находиться в одном и том же положении, направился к своей широкой постели цвета синего металлика. Правда кровать его больше походила на высокий матрас. Изредка протяжно вздыхая, Второй Кетану неотрывно смотрел в тёмный потолок, лежа на спине и раскинув руки в стороны. «Дурацкое масло…» — фыркнул тот, снова и снова прокручивая в голове недавний момент. Как он мог вообще вот так поддаться искушению? Как… да как только лапы его не воспротивились касаться этой дерзкой дичи? Возмущенно прорычав, Второй Кетану вздрогнул, вспомнив прикосновения, что вызвали в нем отнюдь не отрицательные эмоции. Наверняка это из-за того, что на месте Кларисы самец представлял свою потерянную Королеву… Грудная клетка хищника высоко поднялась, а потом, с неким стоном сожаления, сдулась… когда же ему удастся найти Её? В коридоре раздался шлепок, отчего воин насторожил свои ушные раковины и повернул голову на дверь. Шлепок. Ещё один. Ещё… звук был схож с тем, как, если бы человек, надев ласты, принялся бы шагами измерять длину коридора звездолета. Второй Кетану, чуть сощурив свои золотые глаза, что поблескивали в темноте, замерев, вслушивался в звуки. На корабле только он и дичь, чужак к нему не проникнет, а землянка подобную «симфонию» вроде не издавала, но… все его подозрения рассеялись, как только он услышал людское ворчание и слабые стоны. Тут и наступила точка отсчета, когда покой, завернувшись в плащ ночи, ушел, даже не махнув рукой на прощание.***
Второй Кетану корил сам себя за беспечность, но ещё больше он ругал владельцев питомника, куда отдал Кларису «на преображение». Чёртово масло макадамия! У него не только здравый смысл улетучился, но и мозги! Хищник, глядя на бледную землянку, что просто лихорадило, пытался сообразить, то ли средство он ей вколол? Туда ли вообще вколол? Может промахнулся из-за вечных дерганий шатенки? Девушка, лежа на металлической кушетке, то сворачивалась в калач, то раскрывалась, как морская звезда, то краснела, то бледнела, то желала раздеться, то просила принести ей одеяло, которое, кстати говоря, отсутствовало на борту. Клариса то уговаривала сделать Второго Кетану хоть что-нибудь, еле выговаривая, когда зуб на зуб не попадал, то замахивалась, чтобы ударить того по руке, когда хищник оказывался ближе. Вот только… терпение Великого не безгранично. Достав из шкафчика, что находился на самом верху, оранжевую пробирку, наполненную жидкостью лимонного цвета, хищник двинулся к Кларисе и, возмущенно зарычав, протянул ей, когда шатенку настиг жар. Девушка стягивала с себя комбинезон, правда, разум даже просил стянуть и бюстгальтер, ведь даже от этой маленькой детали должно стать легче. Второй Кетану попросил шатенку выпить содержимое, когда землянка, лежа на кушетке, ерзала и, периодически вытирая пот тыльной стороной ладони, стягивала комбинезон всё ниже. — Пей, — тот, строго прикрикнув, протянул ей пробирку, но Клариса, находясь будто не в себе, сильно махнула рукой, желая таким образом сказать нет, однако невольно выбила пробирку и та, пролетев до пола, как в замедленной съемке, разбилась о светлый пол. Золотые глаза самца потемнели от гнева, что полыхнул внутри. Лекарство, что наполняло когда-то сосуд, было весьма ценным, и достать его было достаточно сложно, но Кларису, кажется, это нисколько не волновало, ведь она даже не обратила внимание на то, что что-то разбилось. — Мне плохо… — простонала шатенка, сомкнув веки, и принялась проводить ладонями по лицу, снимая испарину. Второму Кетану было, в буквальном смысле, до сиреневой звезды, как ей там… плохо или хорошо. Она уничтожила ценное лекарство! Хищник, конечно, достанет вторую пробирку, просто вынужден, но такого с её стороны не забудет… Мышцы вздувались под кожей, заставляя ту растягиваться и играть с бликами от освещения, когда самец, раскрывая от гнева жвала, направился снова за лекарством. Варианта два: прибить её сейчас — тогда война с песчаниками обеспечена, не дать ей лекарство и она помрет сама — война с песчаниками обеспечена. Самец недовольно задергался, осознав безысходность. Хотелось бы во всем этом обвинить Кларису, но… виноват лишь он сам. Шатенка «цеплялась» ладонями за металл, желая получить прохладу, но всё равно было так жарко… что на поверхности кушетки образовывался пар, очерчивая контуры тела землянки. Клариса, сомкнув веки, принялась облизывать пересохшие губы, в ужасе сходя с ума от того, насколько сильно кипела кровь, насколько сильно чувствительны были нервные окончания. — Пей! — прорычал Второй Кетану, крепко сжав пробирку в руке и протянув её землянке. Эффекта никакого. Он приказал ей один раз, второй, третий… «Чтоб тебя затянула Чёрная дыра!» — взвыл самец, приняв тот факт, что придется вливать жидкость в неё собственными силами. Хищник, отбросив «дреды» за спину, сел на кушетку и без лишних церемоний, приподняв одной рукой Кларису за пояс, дернул на себя, заставив её таким образом сесть. — Отстань, — вяло протянула шатенка, стараясь оттолкнуть его от себя, правда, вышло настолько слабо и нелепо, будто груди Второго Кетану коснулся котенок мягкими теплыми лапками, — не буду я… — голова закружилась, отчего Клариса коснулась ладонью лба, — отпусти меня, — девушка зарылась пальцами в волосы, что стали уже сальными, и сомкнула веки, — мне жарко… «Жарко… холодно… — фыркал тот про себя, — пей!» В один счет самец сделал так, что Клариса оказалась у него на коленях, прижатая спиной к его оголенному торсу. Жарко и липко... Впечатления от душевой, что ещё не забылись, дали о себе знать, и шатенка, гонимая тем, что опять начнутся «лапания», будто протрезвев от немощного состояния, принялась лупить хищника по локтю. — Ящерица! Пусти! — даже голос прорезался. Клариса пыталась брыкаться, ёрзать, освободиться, но… всё без толку. Лапа самца казалась ей неподъемной, а хват — мертвым. Карие глаза в ужасе распахнулись, когда рука воина в момент проплыла по животу, меж грудей, по шее, а после, грубо впившись в нижнюю челюсть, остановилась. Грудь шатенки часто поднималась и опускалась, носочки натянулись, а пальцы невольно вцепились в бедра хищника. Жвала раскрылись, над головой землянки показалась угрожающая пасть, чуть выше которой сверкали золотые глаза. — Даже не думай… — преодолевая сопротивление от давящей на челюсть ладони, проговорила Клариса, и по виску скатилась капля пота. Хищник, усилив хват, заставил рот шатенки открыться шире, а саму землянку запрокинуть голову назад, так, что макушка касалась его груди. Девушка, жадно глотая воздух ртом, принялась ударять кулачками самца по бедрам, желая нанести ну хоть какое-нибудь увечье, но это было всё настолько незаметно для самца, что тот даже жвалами не дернул, однако воспользовался ими, чтобы открыть колбу. В карих глазах плескался ужас, что прежде воин там не видел. — Не дергайся, — рявкнул тот, после чего принялся вливать содержимое в рот землянки, — не дергайся! — чуть более остервенело рыкнул он, когда девушка начала мотать головой, отчего часть жидкости мелкими сверкающими дорожками полилась по щекам, затем по пальцам хищника, после чего соскользнула на шею землянки, а далее опустилась в зону декольте. — Не дергайся! — снова повторил Второй Кетану, когда, влив всё содержимое, накрыл одной ладонью рот, а второй, коснувшись оголенного живота землянки, с силой прижал к себе. Клариса нервно, насколько позволяло состояние, брыкалась, продолжая ударять самца кулачками по бедрам. Девушка билась будто в агонии, не понимая, что с ней происходит. Реальность словно расслаивалась, кровь кипела, кожа будто плавилась, а ещё эти прикосновения Второго Кетану… землянке казалось, что именно в тех местах с неё наживую срезают кожу, а на раны выливают йод. Сдавленное мычание заполонило собой отсек, а из глаз брызнули слезы, на что мандибулы и максиллы самца, дернувшись, прижались к пасти. В горле шатенки, в пищеводе, в желудке первые несколько секунд, что показались вечностью, будто было кипело масло, а после… как по щелчку, содержимое принялось подчинять себе тело, распространяя эффект заморозки. Хищник тяжело вздохнул, когда ощутил, что дергания Кларисы замедлились, а дыхание её становилось всё более глубоким. «Что… что происходит…» — собственный голос произносил слова будто в бреду, когда землянка, стараясь сфокусировать взгляд, начала ощущать спад температуры. Второй Кетану особо и не следил за состоянием девушки, сосредоточившись на том, что ему нужно будет сделать следующим днем, с кем связаться, какие вопросы решить, да и источник энергии непременно нужно найти, а ещё… Самец, глубоко задумавшись о своих проблемах, был выведен из собственной реальности, движением Кларисы. Та, словно поддавшись последней судороге, выгнулась вперед, когда в животе будто взорвался кусок льда, отчего в организм словно впились мелкие осколки. — М-м-м… — шатенка, чей рот всё ещё был накрыт ладонью Второго Кетану, немощно простонала, а после, обессилев, облокотилась о грудь хищника. Самец, чуть придвинув свою «мордочку» к лицу землянки, будто бы стал «прислушиваться» к энергетическим волнам, стараясь понять, нужно ли ещё держать эту тушку. Девушка, чьё сознание словно вышиб из тела одним ударом Майк Тайсон, чуть сползла вправо и, устроив голову на плече, сомкнула веки. Самец осторожно убрал руку от лица шатенки и опустил к той, которой держал её за живот. Воин, позабыв о своих «наполеоновских» планах, внимательно осматривал Кларису, что, не оказывая никакого сопротивления и враждебности, глубоко дышала, лежа на его груди. Левая ладонь произвольно сжала живот шатенки, придвинув к себе ближе. — Больно… — чуть сведя брови к переносице от покалываний внутри, вяло промычала та, заскрипев зубами. Хватка хищника ослабла, но взгляд воин так и не отвел. Золотые глаза с нескрываемым недопониманием смотрели на шатенку. Ей ведь стало легче, определенно стало легче, но чего же она не вырывается? Чего же не кричит, чтоб самец отстал? Почему её состояние ощущается как безмятежное? И с какой это стати землянка удобнее устраивает голову на его плече? Она — не его Королева…***
Самец стоял в душе и, сделав воду прохладнее, чтобы выбить из своей головы ненужные думы, остервенело потирал мощную шею, опустив взгляд в пол. Клариса, кажется, уснула. Возможно так сработало лекарство, а, возможно, это последствия болевого шока или усталости. С землянкой столько проблем, просто ужас, но… не её состояние — головная боль хищника. Самец подумал, что лучше бы отнести шатенку в её отсек, чтобы та, если вдруг очнется, не разгромила медицинский, всё-таки… кто знает, какая побочка. Однако… воин попросту не смог этого сделать. Второй Кетану, держа на руках землянку, стоял у порога комнаты Королевы. Хищник находился в неподвижном состоянии минут десять, но войти так и не смог… Самец, запрокинув голову, подался на встречу прохладным каплям и, растопырив жвала, сомкнул веки. Вода разбивалась о клыки, о гладкую кожу, о длинные «дреды», украшенные редкими кольцами, разбивалась о силу, мощь, о величие и… о тоску, что хранило в себе сердце.