Потерянные

Лондон, Великобритания Свинцовые тучи накрывают большой город. Валентина прикрывает голову сумкой, стараясь хоть как-то спастись от дождя. Она добегает до машины, дёргает за ручку двери и тут же оказывается внутри. — Привет. Как прошёл твой день? — Дэниел отрывается от телефона и поворачивается к ней лицом. Она снимает резинку и распускает влажные волосы. — Отлично, — девушка отвечает без какого-либо энтузиазма, пристёгивается и устремляет свой взгляд в окно. — Без меня-то, конечно, — он усмехается, заводит двигатель, и машина трогается с места. Валентина решает пропустить его слова мимо ушей и не отвечать. — Завтра прилетает мой отец, — спустя пять минут Уолдорф снова заговорил, — и не один, а с Анной. — Кто такая? — она поворачивает голову в его сторону и чувствует, что ей овладевает интерес. — Его девушка. — Он же женат. — И? — Он поворачивается к ней и видит её удивлённое лицо. — То есть как это «и»? —  она сводит брови у переносицы, а мужчина издает смешок, увидев ее забавное лицо. — У него свободные отношения со своей женой, — слегка пожимает плечами и возвращается к дороге. Родная мать Дэниела умерла при родах, а нынешняя жена его отца вместе с ними практически всю жизнь — с года Дэниела. — Так уж и скажи — он ей изменяет. — Она тоже. — Так спокойно об этом говоришь, будто это нормально, — недовольно говорит Вале, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Это нормально, — он отвечает равнодушно, даже с издёвкой. — Ты правда так считаешь? — Валентина чувствует как внутри зарождается буря. Ей было очень неприятно слышать эти слова. — Да. — Ты мне тоже изменяешь? — слова вылетают раньше, чем она успевает их обдумать. — Ты правда думаешь, что после тебя хочется кого-то ещё? — вопрос не в лоб, а в глаз. И она облегчённо выдыхает образовавшийся от напряжения комок. Пусть для неё этот брак лишь печать в паспорте и кольцо на безымянном пальце, она никогда не изменяла ему, более того — мысли такой не возникало. И ей было бы страшно услышать сейчас его «да». Валентина по большей части не любила его, точнее, ей сложно сказать, что она испытывала к нему. Их отношения не были похожи на все её отношения до этого, а их было не мало, именно поэтому дать этим отношениям название «любовь» — было сложно. Прошлое — любовь, а что творится сейчас — непонятно. Невозможно подобрать подходящего слова, его попросту нет во Вселенной. Но одно можно было знать точно — он её спасательный круг, она поняла это чуть ли не с первой их встречи. Удивительно, но ведь они появились в жизни друг друга в самый нужный момент. Судьба? Возможно. В Дэниеле было то, чего она не увидела ни в одном из своих бывших или потенциальных возлюбленных — сильный внутренний стержень, сломать который никому не под силу. А она держалась за него обеими руками, вцепившись ногтями под кожу, боясь отпустить. Потому что если и Дэн уйдёт, то она этого точно не выдержит. — Я не знаю, — она говорит это тихо, но он всё слышит. Дэниел накрывает её руку своей, нежно поглаживая кожу. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча, не решаясь заговорить. Мадрид, Испания После того самого злополучного интервью, точнее жалкой его пародии, прошло около двух недель. Как и ожидалось — Карла даже не вспоминала о нём и сеньоре Муньосе. Несомненно вечером того же дня её слегка пошатнуло, но она сумело быстро переключиться и теперь усердно готовится к предстоящим экзаменам. Калеруега не спрашивала у Лауры удалось ли ей завершить интервью с Андером, просто потому что не хотела, чтобы он вновь поселился в её мыслях, хватило и одного раза. — Ты пойдёшь со мной на приём к сеньору Родригесу? Он бы очень хотел видеть тебя, — от неожиданности Карла подпрыгивает и оборачивается — на пороге комнаты стояла мама. Неделю назад родители Карлы вернулись с командировки, которая проходила в Марбелье. — Не пугай меня так больше, — выдыхает, — у меня полно дел, не смогу пойти. — Какие у тебя могут быть дела, дорогая? — Каролина присаживается на край кровати дочери. — У меня на носу экзамен, мне кажется, что я ничего не знаю. — Уверена, что ты сдашь всё без проблем на «отлично», ты же Калеруега, по другому и быть не может. Через полчаса за тобой заедет водитель и отвезёт тебя в бутик, я подобрала для тебя платье. Хочу, чтобы ты сегодня была в нём. — Что? И зачем ты меня спрашивала, если всё равно делаешь по-своему. — Не знаю, — улыбаясь, женщина уходит, оставляя дочь замешательстве. Горько улыбнувшись самой себе, Карла вновь берётся за чтение учебника, но в мыслях лишь одно — какого чёрта? Почему каждый раз её мнение не учитывается, а слова не бывают услышанными? Почему все постоянно что-то от неё требуют, требуют, но не дают ничего взамен? Устало прикрыв веки, светловолосая чувствует, как ей становится противно от мысли, что снова придётся видеть лицо этого сеньора, который, между прочим, её потенциальный жених. Родители уже второй год пытаются выдать свою дочь за богатого старикана (он ей в отцы годится), считая, что это укрепит их партнёрские отношения, а факт того, что этого не хочет Карла — никого не волновал. Она даже возразить не может. Просто глотает это дерьмо, не прожёвывая. Несколько часов спустя Сняв свои туфли, девушка тихо выругалась — боль в ногах была адская. Сейчас очень кстати был бы охлаждающий гель с ментолом, но единственное, что она может себе позволить сейчас — обуть более удобную обувь. Карле так хотелось оказаться у себя дома на большой кровати и смотреть в потолок, а не находиться в обществе неизвестных, но уже неприятных ей людей. Ничего не поделаешь, такова жизнь «золотой» девочки. Ходить на светские приёмы, благотворительные вечера и обеды, вести беседу с лживыми насквозь людишками — вот её жизнь. — Вы здесь самая красивая, — неожиданно в отражении зеркала она видит сеньора Муньоса. «Что он тут делает?» — Благодарю, — смущённо улыбается и закрывает косметичку, не забыв кинуть туда помаду. — Уже уходите? — он выгибает одну бровь и говорит едва обиженным голосом, когда блондинка проходит мимо него и уже тянется к ручке двери. — Хотите поговорить? — Я бы не отказался.