Непредвиденные обстоятельства.

Проходит время, молча унося в прошлое Все, что мы успели пережить и подытожить Прошли годы... она встретила другого, И он помог ей встать на ноги и быть собою, С его приходом в её жизни все изменилась С благословения родителей, с Божьей милостью Они поженились... громко, на весь город Сыграв свадьбу... было, правда, здорово Уметь жить без того, о ком нет вестей Конец горестей, с чистого листа Начав все... и сколько еще лет прошло Она его простила, пусть его судит Бог Даже не думала... и если бы заявился он В один день, весь таков, на её порог Говорить с ним было б ей неинтересно, И вроде надо бы заканчивать эту песню, но... (Бахти "10 лет спустя")       Давненько я не видел Таню. Эти полгода, казалось, длились целую вечность. Я был влюблен в неё, но потом похоронил свои чувства и начал ухаживать за Лотковой. Катя мне правда нравилась, и я действительно смирился с тем, что Танька любит Маечника. И вот, Сарданапал попросил меня съездить к Гроттер и узнать, как она там живет. Просто от неё давно не приходило писем с купидонами, и академик начал волноваться.       Если быть честным, то я тоже волновался за неё. Вдруг она заболела? Или что-то другое... Чувства, похороненные глубоко внутри, подняли свою голову и встали, завладев моим сердцем. С Катей мы расстались, и все чувства к ней испарились. Не знаю, но мне почему-то кажется, что ничего путного из наших отношений никогда бы не получилось.       Ветер растрепал мою шевелюру; пылесос ревел и выплевывал русалочью чешую. Тут я увидел бревенчатый домик. Воображение уже рисовало её, моющую посуду, или улыбчиво обнимающую Ваньку. Я ревновал. Да, это так. Но я желал ей счастья, а раз она счастлива с Валянкиным, то и я счастлив. - Чебурыхнус парашютис! - выпустив зеленую искру, произнес я.       Я постучался в дверь. Мне никто не открыл. Простояв минут пять, я решил дернуть на себя дверь, и к моему полному удивлению, та поддалась. Все еще шокированный, я вошел в уютную избушку. Все было мило устроено. И было видно, что здесь недавно убирались. Неожиданно мой взгляд наткнулся на скомканную и грязноватую бумажку с каплей чего-то красного. Я поднял бумажку и попробовал на вкус красную каплю. Кровь. Вот только чья?       Я прошелся глазами по строчкам и не поверил и слову. Решил, что это глюк. Даже ущипнул себя за руку. Но нет. Это реальность. Как он мог? Бедная Танечка, ей же очень больно! Кстати, а где она? Все еще ошарашенный содержанием записки, я повернулся и увидел... её.       Она была бледна. Очень бледна. На подбородке блестела слеза, да и лицо слегка припухло. Она спит. Окунулась в спасительную дрему. Но меня заинтересовал еще один факт. Её рука. Запястье Тани пересекала ровная полоска. Она не хотела резать себе вены, но я не понял это. Кровь больше не текла, но руку покрывала засохшая кровь.       Я подбежал к ней и начал мерять пульс. Тук-тук... тук-тук... тук-тук. Отбивала слабый и не ровный ритм её сердце. Я прижал её к себе, зарывшись в волосы. От Тани пахло подснежниками, да и... её кожа пахла по-особенному. Как смородина и банан, вместе взятые. Это был одновременно и счастливый и грустный миг. Я был рад её видеть, и это заставляло чувствовать себя счастливей, но она не моя. Это придавало мне грусти. - Ванька... - прошептала девушка слабым голосом, полным надежды. Я взял её на руки и положил на кровать. Она приоткрыла глаза и ещё раз позвала Валянкина. - Ванька...       Я намочил с трудом отыскавшуюся тряпку и подбежал к ней. Я наскоро протер Танино запястье и вздохнул с облегчением, поняв, что она сделала совсем не глубокий порез. Кое-как найдя бинты, я перемотал её запястье, сел рядом и сжал ладонь. Я даже не догадывался, что кто-то наблюдал за нами... - Ваня... - прошептала Танька и сжала мою руку в ответ. Это буквально шокировало меня, но потом я понял, что она приняла меня за Валянкина. Она раскрыла глаза и посмотрела на меня своими изумрудными глазами. Поняв, что это не Ванька, Гроттер с трудом сдержала разочарованный вздох. - Все будет хорошо. - дружески обняв за плечи, прошептал я. По щекам малютки Гроттер текли слезы. Пройдет время, чтоб забыть его, и я буду рядом...