Спор, Желание, Вино

Шум постепенно сошёл на нет, как и вся суета. Практически все награбленное было погружено на драккары. Я потихоньку собирала свои вещи: травы, ткани, нити, ножи и иголки. Я знала, что использовать обычные нити для наложения швов — маразм, но это было лучше, чем ничего. — Александра, мы скоро отплываем, — раздался голос Бьерна за спиной. — Да, знаю. Сейчас ещё раз проверю. — Давай быстрее, — голос Торфинна донесся с улицы. Дождавшись наступления полной тишины, я выглянула из своего жилища. Все ушли к кораблям. «Надо торопиться, мне нельзя задерживаться». Я быстро шмыгнула к подполу. Забрав все ткани сверху, я отворила дверь. В нос ударил запах земли. — Георг, они… мы уплываем. После того, как я уйду, подожди ещё немного… Парень перебил меня жестом, явно давая понять, что слушать меня не желает. Я замолчала, дав возможность ему сказать. — Я не желаю тебя ни слышать, ни видеть. Убирайся! — резко выпалил он. Его глаза наполнились яростью, и он двинулся на меня. — Ты… это все из-за тебя! Если бы я не послушал тебя, моя матушка была бы жива! Лучше бы это была ты! Я понимала, что в душе он ненавидел себя, просто вымещал гнев на мне, но сердце все равно сжалось. Сжалось от одного вида человека, который потерял нечто дорогое и любимое. Оттого, что он остался один, но не от вины. — Георг, я не буду держать обиду за эти слова, прощай. Я собралась уже уходить, как почувствовала, что меня схватили за руку. Резкий толчок. Чудом сохранив равновесие, я чуть не упала на еще не остывший котелок. Резко повернувшись к парню, я хотела уже закричать на него, но заметила силуэт в дверном проеме. — Торфинн… — сказала я, подлетев к нему. — Пожалуйста, не трогай его, я ему жизнью обязана. Он спас меня, когда нашёл… Договорить мне было не суждено: Георг, охваченный гневом и безрассудством, бросился на Торфинна. Мои глаза даже не успели уловить движения, которые были совершены. Всего через мгновение Георг упал на пол. Торфинн издал звук похожий на приглушенное рычание. — Сам виноват во всем этом. Если бы ты был не бесполезен, то твоя мать выжила бы. Ты — слаб, ты — жертва, а мы — охотники, — прорычав это, Торфинн посмотрел на меня. — Пошли, времени нет! Я лишь кивнула и перевела взгляд на Георга. Я аккуратно села рядом с ним, проверив наличие пульса, вздохнула. Парень был жив, хоть и находился в бессознательном состоянии. — Мне правда жаль, Георг, — сказав это, я направилась к выходу. Торфинн пошёл за мной следом. Какое-то время мы шли в полной тишине, затем, видимо не выдержав, парень подал голос. — Почему ты извинилась перед ним? — Это была скорее попытка пожалеть человека, который потерял родителя. Торфинн недовольно хмыкнул, но комментировать не стал. По нему было видно, что он считает иначе, но решил об этом промолчать.

***

Я бы не смогла быть ни викингом, ни пиратом. Меня окружали воины, которые могли убить не только своим топором, но и запахом. Я чуть не рехнулась от такой возможности, даже дышать стала реже, испугавшись, что ещё немного и этот аромат меня просто убьёт. Забившись в дальний угол, я стала смотреть по сторонам, чтобы отвлечься. По правую сторону тянулись поля, раскрашенные в яркие краски диких цветов, по левую — начинался лес. Когда лес стал более густым, буреломным, викинги заметно насторожились. Их мышцы были напряжены, словно они готовились к рывку. Я пришла к выводу, что они опасались засады. — Ты кораблей боишься? — с некоторым удивлением спросил Бьёрн, подходя ко мне. — Не совсем, — я осмотрелась вокруг. — Ни воды, ни кораблей я не боюсь. — Тогда что? По тебе явно видно, что ты прячешься. «Ох, Бьёрн, я прячусь от твоих ароматных дружков. Хотя, если это откинуть, и правда есть факт, что меня волнует». Я перевела взгляд на Вульфа. Бьёрн, проследовав за моим взглядом, сразу понял, что я имею в виду. — Он тебе ничего не сделает. Аскеладд сказал, что ты по его просьбе делаешь что-то. Никто не будет трогать вещи капитана, только если сама на рожон не полезешь. Я тяжело вздохнула. Сравнение с вещью мне не понравилось, но я, скрепя сердце, промолчала. Мое современное восприятие мира буквально кричало, чтобы я начала возмущаться. Но начать предъявлять права — это последнее, что может сделать девушка, чудом избежавшая статуса тир. Особенно на корабле, напичканный доверху мужиками с оружием. — Хорошо, — еле выдавила из себя я. — Ты меня успокоил. Бьёрн нахмурившись, посмотрел на меня. Я собрала убогие остатки воли, чтобы изобразить спокойствие. «Этот театр абсурда скоро выпьет из меня все жизненные силы, а я ведь не знаю, сколько ещё выживать — кристаллы прозрачные». Я энергично всплеснула руками, давая понять, что все хорошо. — Бьёрн, меня недавно оприходовали по голове, я ещё какое-то время буду ходить… такая. Бьёрн не записывался мне ни в няньки, ни в психологи. Последнее, мне вообще казалось за гранью реального. Поэтому, получив ответ на свой вопрос, он пошёл в сторону Аскеладда. Осматривая удаляющуюся фигуру мужчины, я поймала себя на мысли, что они с Аскеладдом — инь и янь. На фоне витиеватого характера их лидера, Бьёрн был прост, как три копейки: он шел на поводу своих импульсивных желаний и эмоций, не стыдясь и не скрывая этого. Его путеводной звездой было горячее сердце зверя. С Аскеладдом дела обстояли сложнее… Он являлся настоящей топью: неизученной, губительной и с двойным дном. Если Бьёрн — пламя, то Аскеладд — это ледяная пустошь Хельхейма.

***

В ходе передвижения я узнала, что через день-два будет новый набег. Нельзя сказать, что это вызвало во мне приступ ужаса, но то, что меня начало из-за этого потряхивать — было очевидно. Зато мои новые «друзья» были в восторге. Как изголодавшиеся по крови вампиры, предвкушали неизбежную бойню. Было бы странно бояться крови, учась при этом в медицинском, но это место смогло подкинуть мне такой вид фобии. Если точнее, не боязнь крови, а окровавленных жертв. Когда я только представляла их муки, мне уже становилось тошно. Одна из причин, по которой я ушла в фармакологию — не работаешь с жертвами насилия. Еще очень давно, в детстве, обстоятельства подвели меня к решению пойти в медицину, но само становление началось со спора. Мой отец хотел, чтобы я поступила на юридический факультет, а я желала пойти в медицинский университет. Тогда мама, наш любимый миротворец, предложила альтернативу — судмедэкспертизу. С этой идеей согласились все. В душе я всегда знала какое направление выберу, просто дала себе отсрочку, чтобы спокойно получить образование. — Не любишь толпу? — раздался голос Аскеладда. От неожиданности я вздрогнула. Находясь в размышлениях о прошлом и будущем, я незаметно для себя сжалась практически в клубок, сидя на берегу реки. Некоторое время я все ещё находилась в замешательстве, будто бы меня разбудили после векового сна. — Только если это пьяные мужчины с оружием, — наконец отозвалась я. Приглушенно хмыкнув, Аскеладд встал на пути между мной и разбитым лагерем, а затем повернулся ко мне лицом. Судя по всему, он вышел со стороны густого леса. Я была уверена, что воины осматривали лес после остановки, но, видимо, Аскеладд решил перепроверить. — Разумно, — довольно лукаво улыбнулся он. Воин, кажется, уже собирался идти к кораблям, когда я его остановила. — Можно вопрос? Аскеладд жестом дал понять, чтобы я продолжала. — Ты когда-нибудь был в Константинополе? — наконец спросила я. Это то, что меня мучило с первого дня нашего знакомства. Почесав затылок, Аскеладд повернулся в сторону гогочущей толпы. Какое-то время ничего не происходило. Несмотря на то, что он стоял ко мне спиной, я чувствовала нутром ауру раздражения. «Это от моего вопроса?» — Я не оттуда, если ты об этом. Уверен, что девушка из деревни, которая знает про Константинополь, согласится со мной, что есть вещи, о которых молчат, — его голос звучал твердо и властно. Я промолчала. Встав со своего места, я направилась в сторону горящих костров. Аскеладд, когда я проходила мимо него, взяв меня под локоть, остановил. Он смотрел на меня с очень сосредоточенным выражением лица, будто бы на мне были написаны тайны мира сего. Его колкий взгляд пытался найти что-то, чему я не могла дать определение. — Ты же помнишь про наш уговор? — спросил он будто невзначай. — Сложно забыть то, от чего зависит твоя жизнь, — сказала я, понизив голос. — Хорошо. Делай своё дело и не лезь, куда не просят. В конце концов, если будешь много умничать, продам тебя подороже в какую-нибудь семью, — холодно произнес он, убирая руку. «А я ведь просто спросила! Если это такая тайна, то на**ра на себя напяливать то, что видно за километр. Это нелогично, по-дурацки… » Всю дорогу до костров я молча проклинала себя.

***

«Зачем ей пригрозил? Судя по ее лицу, это был просто вопрос», — думал Аскеладд, укутываясь в плед на драккаре. Сама того не подозревая, Александра подкинула ему пищу для размышлений. «Учитывая ее внешние черты, она — северная славянка. Крупные северные города, в которых торгуют византийцы, — это Новгород и Ладога. Выходцев из Византии она видела либо на рынках, либо кого-то лечила. Не понимаю только одного: она, судя по ее рукам, должна была хорошо жить, так что она могла забыть в английской деревне? Ее кто-то поймал и продал? Нет, в деревне она жила вольной…» Мужчина недовольно цокнул языком и поправил соскальзывающий плед, натянув его чуть ли не на пол-лица.